Электронная библиотека
публикации о музее-заповеднике «Кижи»

В сообщении сделана попытка впервые сопоставить ономастические материалы, собранные автором в Кижах, и фольклорные тексты, включая былины. Сравнение данных топонимики и фольклора позволяет сделать ряд любопытных наблюдений в отношении языка и характера былин и других жанров фольклора. Необходимо отметить, что топонимическими информаторами являются кижане – потомки знаменитых сказителей, особо хочется отметить Анну Константиновну Елизарову из д.Потаневщина (Середка), от которой было записано наибольшее число местных географических названий.

В одной из наших статей [1 , с.48–60] уже отмечалась своеобразная особенность ойконимов – названий населенных пунктов – Большого Клименецкого острова, значительное число которых имеют в основе «птичьи» имена. Вот эти деревни в порядке расположения с севера на юг: Кургеницы (ср. карел. kurgi, вепс. kurg – журавль), Воробьи, Варисельга (ср. карел, varis – ворона), Гагаровщина (когда-то звалась Куйгуба – из карел. kuikka – гагара), Кокуй (ср. карел. kokoi, kokuoi – орел), Гарницы (ср. вепс. karnis – ворона, саам. kaarnes – ворон).

Часть этих деревень уже была, видимо, в Кижах накануне появления здесь русского населения, составляя знаменитый куст деревень Паханичи или Пахиничи, известный по Писцовым книгам XVI столетия. Топонимические данные свидетельствуют и о том, что местное прибалтийско–финское население занималось земледелием и разведением домашнего скота. [2 , с.24–30] . Все это говорит о приоритете прибалтийско–финского населения в колонизации этой части архипелага Кижские шхеры. Не своеобразным ли напоминанием об этом является местное предание, записанное П.Н.Рыбниковым в Кижах в середине прошлого века, в котором сообщается о селах с приселками и городах с пригородками нечистой силы (лембоев), проживавшей между Ишь–горой и Мяньгорой? [3 , с.183] . Если Ишь–гору знали как Кижскую реалию, то под Мянь–горой обычно понимали одноименную возвышенность под Повенцом. Но ведь гора с подобным названием есть значительно ближе – в семи верстах от о. Кижи – в северо–восточной части Большого Клименецкого острова, напротив знаменитых Оленьих островов. И если глядеть с Кижской Ишь–горы в сторону здешней Мянь–горы, то городами и селами лембоев [1] окажутся деревни в Пахиничах (нынешняя береговая линия от Кургениц до Сенной Губы), население которых к приходу русских было языческим и обладало развитой системой мифологических представлений.

Отголоски далекого прошлого слышны в местном фольклоре. К примеру, о жителях деревни Гагаровщина (Куйгуба), позднее переселившихся в Корбу, имеется два местных предания. В Кижах знают, что часть корбинцев носила фамилию Гагарины. Прозвище – Гагары – нашло отражение в местной микротопонимии: Гагара, Гагаровщина, Гагарьи болота. Итак, в первом сообщении, записанном в д.Потаневщина от Елизаровой А.К., говорится следующее:

На одном краю – водяники,На другом – баенники,А посередке – гагары безногие.

Вторая припевка записана от Ковалевой А.А. в Сенной Губе:

На одном краю – водяники,На другом – баенники,А посередине – все нечисты духи.

Кстати, Гагарины действительно занимали центральную часть д.Корба. Небезынтересно будет сопоставить пару определений – гагары безногие = нечисты духи с двумя западно–сибирскими гидронимами мансийского происхождения äja pät ja «река следа (наличия) злого духа» и äjtaht ja «река гагары – злого духа». Важно отметить, что мансийские гидронимы связаны с религиозно–тотемными представлениями местного населения [4 , с.85] . «Гагара безногая» упоминается и в былинном тексте, в частности в былине «Алеша Попович и Тугарин Змеевич»: «Некуда уйдет гагара безногая».

Прозвище другой части жителей д.Корба – «водяники» – имеет соответствие в микротопонимии субстратного происхождения: одно из урочищ вблизи Корбы называется Ветехинщина (ср. карел. vetehini – водяной).

Есть основания утверждать, что русская фольклорная традиция в кижском Заонежье некогда перекрыла местную прибалтийско–финскую. Ведь именно в деревнях на островах Кижского архипелага были записаны очень редкие для северной сказки сюжеты – «мать–рысь», «братья–вороны», «братья–лебеди» [5 , с.30] .[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

П.Н.Рыбников в своих «Заметках собирателя» писал: «С нынешнего столетия былевая поэзия передается от поколения к поколению исключительно памятью сельского населения, и притом не по целой Руси, а преимущественно на украйнах, в губерниях Олонецкой, Архангельской, Пермской, Оренбургской, Саратовской, Симбирской и Нижегородской». [6 , с.81] . В свою очередь Александр Федорович Гильфердинг отметил «чудо народной памяти», сохранившей приметы и черты приднепровской природы – «сырые дубы», «ковыль–траву», «раздолье чисто поле», включая и исчезнувшие реалии, такие, как, например, «гнедой тур» или богатырская «палица боевая» [7 , с.41–42] .

Собранный в Заонежье ономастический материал позволяет говорить о воссоздании воображением северного крестьянина древнерусской ойкумены с хорошо узнаваемыми атрибутами некогда утраченного этнокультурного пространства древней метрополии. Иначе как тогда расценить такие топонимические факты Кижской округи, как названия островов – Дубоостров и Турий Рог, или поляны на Керкострове – Ковыльняк?

В былинах, записанных от Трофима Григорьевича Рябинина, Домны Васильевны Суриковой и других Кижских старинщиков, встречаются абсолютно точные ономастические параллели географическим названиям родной деревенской округи. К примеру, в былине «О Илье Муромце» черниговцы сообщают о дороге на Киев–град, предупреждая о месте, где находится страшный Соловей–разбойник:

Как у тоя у Грязи у Черныя,у тоя у березы у покляпыя…

Урочище Черная Грязь есть неподалеку от деревни Середка, где жил сказитель Т.Г.Рябинин. В былине «Василий Буслаевич», записанной от Д.В.Суриковой, Василий сын Буслаевич борется с маленьким Потаней, а в варианте, записанном от Т.Г.Рябинина, уже такой расклад:[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Наперед этой силушки великияИдет старчище Елизарище…

Замечательно, что в этих двух эпизодах упомянуты два имени, которые встречаются на местности: деревня, где жили Рябинины, – Потаневщина, часть куста Середка, а Елизаровы – соседи Рябининых по деревне.

И не столь уж были далеки для кижанина названия легендарных краев, городов и весей, для многих из них имелись местные аналоги. О татарах, к примеру, напоминает имя заонежской деревни Татариново, а о шведах – Шведов–наволок. Да и Корела упрямая – не за Онегом: урочище Корела имеется на Волкострове, кроме того, в Кижах есть Карельский остров, Карельская Салма и Карельская Луда.

Имя далекого святого города Иерусалима часто звучало в Кижах для обозначения местного погоста из двух церквей и колокольни: «Показался Спасушко – светломилостивый Еросалим!»

Однажды в рейсовом автобусе в районе д.Палтега довелось услышать такую реплику в адрес водителя автобуса, неожиданно повернувшего в сторону Фоймогубы: «Ну, пока вси Русы–Ладоги не объедя – не успокоится!» Казалось, сколько минуло времени, а люди все еще вспоминают (конечно, порой неосознанно) о древних новгородских пределах, о пути на север, которым шли когда-то русские крестьяне–колонисты![текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Отдельные фольклорные сюжеты, связанные с местной топонимией, несут в себе определенные оценочные моменты – «Девяты люди», «Глупа Шуньга», «Шальное Побережье». Эти уничижительные прозвища – не отголосок ли тех времен, когда в этих селах проживало нерусское население?

Нередко информация, хранящаяся в фольклорном сообщении, поражает точными характеристиками явления. Так, в припевке, записанной в Шуньге, говорится буквально следующее:

Горе, горе уголок – это Куднаволок,Полторы ноги лопляна,Остальное Пустоша.

Это о трех деревнях к северу от Шуньги – Куднаволоке, Лопской Матке и Пустоше. «Полторы ноги лопляна» сказано о Лопской Матке. Известно, что лопари (саамы) не отличались высоким ростом: полторы ноги обычного человека – это и есть рост лопаря. Память о лопарях жива в Заонежье – некоторые семьи и деревни прозываются до сих пор лопарскими.

В заключение хочется сказать, что уже по первым наблюдениям можно отметить проявления синкретизма народной культуры Заонежья, где во взаимосвязи отдельных элементов рождалось ее нерасчленимое единство и будущее величие.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Литература

1. Агапитов В.А. Об орнитопонимах островов архипелага Кижские шхеры (отражение родовых и фратриальных связей в топонимии Заонежья) // Заонежье. Петрозаводск, 1992.
2. Агапитов В.А. Прибалтийско–финская земледельческая колония в южном Заонежье (опыт топонимической реконструкции) // Кижский вестник №4. Заонежье. Петрозаводск, 1994.
3. Песни, собранные П.Н.Рыбниковым. Т.3. Петрозаводск, 1991.
4. Кузнецова Е.А. Топонимия восточных манси // Советское финно–угроведение. 1979. №2.
5. Онегина Н.Ф. О сказочной традиции Заонежья // Сказки Заонежья. Петрозаводск, 1986.
6. Рыбников П.Н. Заметка собирателя // Песни, собранные П.Н.Рыбниковым. Т.1. Петрозаводск, 1989.
7. Гильфердинг А.Ф. Олонецкая губерния и ее рапсоды // Онежские былины. Архангельск, 1983.
8. Песни, собранные П.Н.Рыбниковым. Т.1–3. Петрозаводск, 1989–1991.
9. Онежские былины, записанные А.Ф.Гильфердингом летом 1871 года. Архангельск, 1983.

• [1] В русской эпической поэзии, к примеру у Т.Г.Рябинина, встречается подобная конструкция: «Не беру я городов с пригородкамы, Не надо мне сел с приселками» (О Грозном царе Иване Васильевиче).