Электронная библиотека
публикации о музее-заповеднике «Кижи»

Материалы фольклорных экспедиций Санкт–Петербургской государственной консерватории им. Н.А.Римского–Корсакова и Вологодского государственного педагогического университета 1970-х–2000-х гг. свидетельствуют о богатстве и самобытности традиций народной культуры, сложившихся на территории среднего течения реки Сухоны (Нюксенский район, а также Маркушевский и Раменский сельские округа Тарногского района Вологодской области). [1] В ходе полевых исследований, имеющих фронтальный и комплексный характер, установлены ведущие признаки фольклорных традиций. В ряду показательных явлений следует выделить ранний в историко–стилевом отношении пласт лирических песен – образцы «дивьей» (или «девьей») лирики.

В рамках данной статьи будет представлена основная часть принадлежащих к «дивьей» лирике песен, отличительная особенность которых состоит в том, что различные поэтические тексты исполняются с вариантами одного формульного напева. Обзор результатов экспедиционной работы позволяет определить границы распространения этой группы песен, что служит основанием к уточнению границ среднесухонской традиции как целостного этно–культурного комплекса (см. Карту). Данная территория приобретает значение одного из важнейших центров сохранности исконных форм «дивьей» лирики.

В каждой деревне с вариантами одного напева исполняются около трех поэтических текстов, нередко образующих циклы или парные соединения (в процессе пения один сюжет свободно перетекает в другой). Встречаются песни, имеющие общие зачинные разделы, но различные сюжеты и наоборот. На основе анализа образно–поэтического содержания всей совокупности текстов выявлены десять сюжетов. Восемь из них объединяются в две тематические группы, показательные для области лирического повествования в целом и имеющие жанрово–определяющее значение для группы «дивьей» лирики: [2]

Кроме того, в Тарногском районе зафиксированы два поэтических текста, также исполняющиеся на формульный напев, но по содержанию относящиеся к сфере молодецкой лирики: сюжет «Моя мамушка родима малолетнего женила» («курва–жёнка невзлюбила») – Раменский с/с; балладный сюжет «Солдатка–вдова и неузнанный муж» («Мимо Москвы–то объезжали») – Маркушевский с/с. Поскольку в севернорусских традициях эти тексты бытуют с другими, самостоятельными напевами, то тарногские образцы следует считать исключением.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Сюжетно–тематическое единство большинства текстов указывает на естественную природу их взаимосвязи. При этом формульный (полисемантичный, полифункциональный) напев, благодаря глубине и многоплановости интонационно–смыслового содержания, выступает как целостная «интонационная реальность», служащая началом, объединяющим ряд поэтических текстов. В совокупности образуется весьма емкий, насыщенный по содержанию песенный тип («Дивья воля»/«Покров–праздничек») [3] , наделенный признаками, показательными в жанровом и диалектно–стилевом отношениях.

Своеобразие содержащихся в экспедиционных коллекциях вариантов формульного напева, записанных в различных деревнях, проявляется как на уровне типологически значимых деталей структуры и общих стилевых признаков, характеризующих те или иные локальные традиции на территории Средней Сухоны, так и на уровне особенностей исполнения, продиктованных конкретной ситуацией записи.

Весьма существенным оказывается контраст между вариантами напева, записанными в д. Верхняя Горка/Околоток Городищенского с/с и в д.Лесютино Уфтюгского с/с (примеры 1–2). Оба образца исполнены дуэтом, но в первом случае женщины поют «тонкими» голосами [4] , а во втором – воссоздан тот уровень насыщенности, яркости, силы и высоты звука, который является эталонным для традиции пения на улице и обнаруживает обрядовую природу «акустического образа» песни. В связи с активными переходами с тона на тон, возникают характерные призвуки, качания, глиссандо (как отмечают знающие певицы, песню «выка`цивают, как голоса–те хорошие–то – дак раньше, может, целове`к два`дцеть ста`нёт выка`цивать голоса`-те» – Черняково **284–02). [5] Возможно, различный характер звукоизвлечения (пение вполголоса и в полный голос) послужил причиной изменения фактуры: если образец из д.Верхней Горки основан на усложненном гетерофонном «разветвлении» основной мелодической линии, то уфтюгский вариант отличается бо`льшим стремлением к унисону. В то же время, особенности фактуры могут быть причислены к проявлениям локального певческого стиля.

Во многих образцах обнаруживают себя подвижность ладовой структуры как отражение специфического нетемперированного и постепенно повышающегося в процессе пения звуковысотного строя, а также ненормированная долгота протяженных тонов. Эти качества придают звучанию песен особый колорит и указывают на принадлежность напевов к раннему музыкально–стилевому пласту.

Городищенский и уфтюгский варианты напева (примеры 1–2) имеют общую конструктивную особенность – развитый начальный распев–возглас, что отличает их от вариантов, записанных в Маркушевском, Брусенском и Раменском сельских округах (примеры 3–4). Картографирование данного типологически значимого структурного элемента позволяет выделить на рассматриваемой территории две зоны – восточную (где распространены песенные формы с начальным распевом–возгласом) и западную (песенные формы без распева–вогласа). Так, в маркушевском варианте напева (пример 3) отсутствует самостоятельный начальный распев–возглас, но формульная попевка сохраняется и служит основой для первой стиховой строки текста, что влечет за собой изменение ритма слогопроизнесения. В раменском варианте напева (пример 4) отмеченный принцип организации проявляется в большей мере, что приводит к «редукции» начальных слогов в стиховых строках. Кроме того, в этой местности данный напев исполняется в ускоренном темпе, во многом теряет свою распевность и приближается по стилю к формам «скорой», декламационной лирики, которые имеют преобладающее значение в песенных традициях, сложившихся далее вверх по течению реки Сухоны (Тотемский район).[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Несмотря на разнообразие вариантов, формульный напев отличается устойчивостью типологических характеристик: единый попевочный «фонд», общие принципы ладо–интонационной организации (большесекундовое сопряжение двух квартовых или квартовой и квинтовой структур), закономерности композиционно–ритмического строения (двустиховая строфа, восьмисложный слогоритмический период, наличие во второй половине строфы словообрыва и повтора). Богатство и выразительность мелодического распева позволяют отнести основную часть записанных образцов к формам протяжных песен. На связь с этими формами указывают и комментарии народных исполнителей, «она поло'го поётце», «до'лго поют её», «тянут ведь до'лго, вытяга'ют-то» (Слобода **304–11, 15, 17). Вместе с тем, можно обнаружить сходство отдельных структурно–ритмических, ладо–интонационных свойств и принципов развития с напевами календарно–обрядовыми и, в первую очередь, с масленичным формульным напевом, широко распространенным в юго–восточной части Псковской области и на прилегающих территориях (см. пример 5; схему 1).

Схема 1. Обобщенная модель слогоритмической структуры и процесса ладо-интонационного развития напевов [6]

Такое сходство не может быть случайным. Однако на этом основании не следует делать поспешных выводов о производности напева лирической песни. Речь идет о типологическом родстве, обусловленном общностью функционально–смыслового наполнения напевов.

Немаловажным свидетельством, подтверждающим возможность таких параллелей, служит факт приуроченности «дивьей» лирики к обрядам календарного цикла. В связи с устойчивостью включения песен в тот или иной обрядовый комплекс, многие из них именуются «масленичными» («маслеными»), «троицкими», «летними».[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Особое значение имеют сведения, полученные в д. Верхняя Горка (Околоток) Городищенского с\с: в Покровскую субботу на первых осенних посиделках девушки выставляли в «отводное» окно хлебную лопату, становились вдоль нее и пели «долгие» песни (в первую очередь, песни рассматриваемой группы). Во время пения покачивали лопатой, чтобы «далёко было слышно» – в соседних деревнях (*2939–01, *2940–37). Очевидна связь описываемых действий со святочным обрядовым комплексом «Похороны Дударя», распространенным в восточных районах Новгородской области.

В большинстве случаев (в Городищенском, Брусенском, Уфтюгском округах) эти песни, наряду с другими образцами «дивьей» лирики, звучали в течение масленичной недели: по вечерам девушки собирались «на уго`ре» (возвышенности), становились «кружком» и пели песни (в пении могли участвовать также женщины и маленькие девочки).

В маркушевских и уфтюгских деревнях песни выделенной группы исполнялись на троицкой неделе. В Троицкое заговенье и в воскресенье после «Девятой» (на девятой неделе после Пасхи), во время главных уличных гуляний девушки (20–30 человек) с пением «долгих» песен «в круга'х ходили»: шли по кругу друг за другом то в одну, то в другую сторону, меняя направление с началом каждой новой строфы, за руки не брались (Черепаниха **283–20). В те же дни с песнями «в ряда'х ходили» «по посадам» («по деревне»): держась под руки, группой (до 20 человек) обходили «вкругову'ю» всю деревню, затем шли через поле, где встречались с девушками из соседней деревни, и с ними обходили «посады» в другой деревне (Мартыновская **446–02).

Функциональная связь «дивьей лирики» со смысловым содержанием календарных обрядов подтверждается и самим характером звучания: пели «я'ро» (Черепаниха **281–22), «сколь силы есь, дак ведь цю'тко!», «ве'цером–то далёко слышно!» (Пожарище, **404–05), «раньше–те во всю го'л'ову всё пи'ли, во всю го'л'ову!», «по деревне–то и роздаётце по всёй» (Лесютино **445–05; **467–10). Когда женщины шли с пением по дороге, они «примахивали» руками или платком, чтобы голос раздавался: «какую хошь поют, дак рукам машут», «штёбы голос тяну'лсе, прима'хывали», «больше голос тя'нетце» (Лесютино **1263–42).

Звучание «долгих» песен на угорах в масленичный период, «в рядах» и «в кругах» во время троицких праздников не уступает по своей значимости календарно–обрядовым песням. Кроме того, в д. Раменье песни с данным напевом исполнялись также наряду с хоровыми причитаниями во время свадебного обряда (девушки пели под окном у дома невесты и в избе, когда невесту посадят за стол). Исполнение «долгих» песен в других ситуациях – во время жатвы, сенокоса (на отдыхе или по дороге с поля домой), уборки и обработки льна, на посиделках (за прялками), во время застолья – придает этим действиям особое значение, обрядовый характер: «Дак раз как–то дождь быу_, а лён рвали, дак оне' как встали под берёзу, да запи'ли, дак ка'жетце – воло'сьё подыма'т! – вот как пи'ли-то! […] Да оне' и запели дли'нны-те э'кие, протя'жны-те песни» (Леваш **1834–32); «Сиди'ли на вецери'не, со'рок цёл'ове'к, да все и поём […] И'збы-те – о' какие больши'е! Да как все запою'т – дак о-ой!» (Федьковская *2316–06, о песне «Дивья воля»).[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Таким образом, отчетливо проясняются обрядовые истоки образцов «дивьей» лирики. Сложившаяся в присухонских деревнях система лирических песен обнаруживает родство с песенными жанрами обрядового фольклора не только в связи с наличием формульного напева, но и в силу единства обстоятельств исполнения и характера звучания. Эти песни в полной мере осуществляют обрядово значимую функцию зовов–окликаний, «жалей».

Приложение

1. Карта распространения песенного типа «Дивья воля»/«Покров праздничек» (на карте обозначены основные населенные пункты и центры сельских советов, где были выполнены записи вариантов песен, исполняемых на один формульный напев)

2. Нотные примеры

Пример 1. д.Верхняя Горка (Околоток), Городищенский с/с, Нюксенский район

Пример 2. д.Лесютино, Уфтюгский с/с, Нюксенский район

Пример 3. д.Баклановская, Маркушевский с/с, Тарногский район

Пример 4. д.Раменье, Раменский с/с, Тарногский район

Пример 5. д.Усово, Невельский район, Псковская область

Паспортные данные:

1. Пример 1. Исполняют: Чебыкина Серафима Павловна, 1909 г. р. (местная), Теребова Татьяна Михайловна, 1910 г.р. (род. в д.Воронихе). Запись: Получистова О.А., Столярова О.В., 13.09.1987. Совместная экспедиция ВГПУ и СПбГК. №**398–18. Расшифровка: Королькова И.В., Лобкова Г.В., Парадовская И.В.
2. Пример 2. Исполняют: Кузнецова Анна Яковлевна, 1909 г.р. (местная), Буракова Марии Яковлевна, 1914 г.р. (местная). Запись: Парадовская Г.П., Получистова О.А., Кулев А.В., 22.07.1988. Экспедиция ВГПУ. №**467–10. Расшифровка: Лобкова Г.В.
3. Пример 3. Исполняют: Ермолинская Мария Прокопьевна, 1906 г.р. (из д.Слободка), Белозерова Марфа Федоровна, [1894 г.р.] (из д.Андреевской), Ермолинская Мария Васильевна, 1911 г.р. (местная), Архиповская Анна Григорьевна, 1889 г.р. (из д.Милая Гора). Запись: Кастров А.Ю., Бурилина Е.Л., Аврова А.Д., 08.07.1974. Экспедиция СПбГК. №*506–11. Расшифровка: Булкин С.В., Лобкова Г.В.
4. Пример 4. Исполняют: Булатова Анастасия Ивановна, 1906 г.р., Мельцова Анастасия Андреевна, 1911 г.р. Запись: Туричина О.И., Лаптева, Еремина Н., Глухих, Морохова Л.Ф., 09.07.1974. Экспедиция СПбГК. №*518–22. Расшифровка: Полякова А.В., Лобкова Г.В.
5. Пример 5. Исполняют: Бруева К.Ф., 1920 г.р., Зябкина А.И., 1928 г.р. Запись: Мехнецов А.М., 20.01.1986. Экспедиция СПбГК. №*1952–25. Расшифровка: Шишкова О.В.

• [1] Материалы экспедиций представлены в публикациях: 1) Народная традиционная культура Вологодской области. Т.1: Фольклор и этнография среднего течения реки Сухоны. Ч.1: Песни, хороводы, инструментальная музыка в обрядах и праздниках годового круга / Авторский коллектив: Мехнецов А.М., Лобкова Г.В., Королькова И.В. и др. СПб.; Вологда, 2005; 2) Народные песни Вологодской области: Песни Средней Сухоны / Сост. А.М.Мехнецов. Л., 1981; 3) Парадовская Г.П. Лирические песни Нюксенского района Вологодской области // Традиционная народная культура и современность: Материалы научно–практической конференции (с.Нюксеница, 5 октября 2003 г.). Вологда, 2004. С.107–115.
• [2] Тематическая группировка сюжетов лирических песен проведена с учетом опыта систематизации песенного материала, записанного в Псковской области (см.: Народная традиционная культура Псковской области: Обзор экспедиционных материалов из научных фондов Фольклорно–этнографического центра: В 2 т. / Валевская Е.А., Королькова И.В., Лобкова Г.В. и др.; Сост., науч. ред. А.М.Мехнецов. Псков, 2002. Т.2. С.702–715 (Указатель: основные темы, образы, сюжетные мотивы лирических и балладных песен).
• [3] Это условное наименование отражает связь с наиболее типичными сюжетами.
• [4] По словам запевалы, С.П.Чебыкиной, раньше пели иначе — «крепким» голосом, подхватывали, «подставали на голоса».
• [5] Даются отсылки на номера по архивным фондам Фольклорно–этнографического центра Санкт–Петербургской государственной консерватории им. Н.А.Римского–Корсакова и Лаборатории народного музыкального творчества Вологодского государственного педагогического университета (при номере ставятся, соответственно, одна или две звездочки). В статье использованы расшифровки комментариев к песням, выполненные сотрудниками Вологодского государственного педагогического университета.
• [6] При обобщении слогоритмической и ладовой структуры напевов учитывались варианты распева различных строф.