Электронная библиотека
публикации о музее-заповеднике «Кижи»

Исследование осуществлено при поддержке гранта РГНФ «Сибирь и Русский Север: проблемы миграций и этнокультурных взаимодействий. XIX – начало XXI вв.», проект №100100470–А

стр. 135Русский Север – это огромный единственный в своем роде исторически сложившийся заповедник народного деревянного зодчества, которое по праву считается вершиной русской народной архитектуры. И если его сохранение в значительной степени объясняется изолированным географическим положением северного региона, то богатство этого культурного феномена имеет общие корни для зодчества всей страны. Народная архитектура Русского Севера отличается таким поразительным совершенством, простотой и логичностью конструкций, что нужны были века для того, чтобы народное творчество их выработало. Народная архитектура – это жилые, хозяйственные, производственные, инженерные, торговые и культовые строения, поселения, созданные в большинстве случаев неизвестными мастерами на основе народных архитектурно-строительных традиций, которые являются отражением коллективной и индивидуальной ментальности русского крестьянства. Народное православие и сохранение мифопоэтического мировоззрения являются прерогативой народной культуры и соответственно народного деревянного зодчества.

Городская культура оказала большое влияние на традиционную культуру региона. В 1775 г. по административной реформе Россия была разделена на 50 губерний, а города были разделены на три типа: 50 губернских, 493 уездных, 186 заштатных. В северных губерниях было достаточное количество торговых сел, которые без особого труда были переименованы в города. В 1780 г. по предложению архангельского генералгубернатора А. П. Мельгунова уездными центрами стали г. Мезень, возникший путем соединения двух слобод, Пинега и Онега, образовались от соединения нескольких сел [1] . Например, население г. Пинеги через 20 лет выглядело следующим образом: «Новые купцы и мещане начали принимать облик русских городских жителей и торговать мелочными товарами, но более еще держатся старых крестьянских привычек» [2] . Вместе с тем некоторые населенные пункты, волею судеб не получившие или утратившие статус города, по образу жизни его обитателей в большей степени соответствовали городскому населению. Это посады – Ненокса, Уна, Луда, в которых жители только называются посадскими, но на самом деле являются наемными работниками у архангельских купцов-солеваров. Жители же печорских сел Ижма, Пустозерск, Усть-Цыльма, хотя и именуются крестьянами, на самом деле настоящие горожане – «торговые жители всех сих селений нравственным обхождением и домашними обиходами подобны людям гражданского чина и поведения» [3] . Это относится также и к крупным торговым селам на Северной Двине.

Двинское с. Черевково – центр торговли, среди сельских торжков уезда занимало первое место. В 1896 г. на территории Черевковской волости было более 50 торговых заведений [4] . Здесь существовали хорошие традиции приготовления солонины. Главными мясозаготовителями и поставщиками на экспорт в Англию, Голландию и Германию были братья Михаил Семенович и Иван Семенович Гусевы, они заготовляли в год до одной тысячи голов скота. Торговля в Черевково велась по семейному принципу: вместе торговали братья, муж и жена, сыновья. Братья Гусевы отправляли в Архангельск свои баржи с мясом, кожами, маслом, завозили в Черевково морскую рыбу [5] . Черевково как традиционное поселение сохранило народную архитектуру Подвинья, отразившуюся в домах торгующих крестьян и принадлежавших им торговым лавкам. Значительный интерес представляют фамильные дома Гусевых. В конце XIX – начале XX в. семье принадлежало восемь домов, в настоящее время сохранилось три постройки. Гусевы – пример большой крестьянско-торговой семьи [6] . Уникальным является декоративная резьба дома М.С.Гусева (1886); она выполнена на высоком профессиональном уровне, в стиле барокко и в традициях культового зодчества – резных деревянных иконостасов Русского Севера. Рядом находится дом брата И.С.Гусева. Третий дом – дом двоюродного брата М.С.Гусева. По свидетельству художника В.В.Верещагина, который посетил эти места в конце XIX в.,стр. 136 «внутри дома были убраны так, что никаким городским не уступят» [7] . В августе 2010 г. памятники народного зодчества с. Черевково были обмерены экспедицией Института экологических проблем Севера Уральского отделения РАН [8] . Несомненно, дома торговых крестьян Гусевых сформировались под влиянием городской архитектуры, что отразилось в большом количестве жилых помещений, декоративном убранстве экстерьера и интерьера, но при этом они сохранили традиционную планировку народного жилища.

Во второй половине ХIХ в. социальная дифференциация крестьянства была особенно характерна для Подвинья с его активной экономической и торговой жизнью. Выделяется прослойка богатых крестьян, занимающихся скупкой и перепродажей сырья, изделий крестьянских промыслов, торговлей фабричными товарами. Социальное положение владельцев отразилось на архитектурном облике жилища. Именно такие дома северяне и называли «хоромами». Дом А.М.Тропина из д.Цивозеро Красноборского района, построенный во второй половине ХIХ в. (с 1976 г. – Архангельский государственный музей деревянного зодчества и народного искусства «Малые Корелы») – один из наиболее сложных по планировочному решению домов-шестистенков. Первый этаж: избадвойня, состоящая из двух срубов, плотно примыкающих друг к другу. Второй этаж: пропорциональный шестистенок с заулком («тройня»), в составе которого три одинаковых по размеру жилых помещения. На первом этаже два жилых помещения: зимняя изба с топкой по-белому, трактир и лавка. Интерьер комнат второго этажа устроен на городской манер и имеет калориферную систему отопления: теплый воздух от русской печи с первого этажа поднимался по трубам на второй этаж и нагревал печи-голландки. На втором этаже: гостиная, спальня и кабинет – обстановка, характерная для мелкой сельской буржуазии. Вместо традиционной крестьянской мебели стоят горка с фарфоровой посудой, граммофон, городские вещи (трюмо, секретер). Стены оклеены обоями – «шпалерами». Городская мебель соседствует с предметами крестьянского быта: сундуками, домоткаными дорожками.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Большую часть дома занимает хозяйственный двор. Поражают огромные размеры повети. Под поветью – обширные хлева для скота: в хозяйстве Тропиных был не один десяток крупного рогатого скота, лошадей.

Женским и праздничным помещением в традиционном жилище Русского Севера была «горенка» («светелка», «светлица»). Обычно она располагалась на втором этаже дома и отличалась особой чистотой, ухоженностью. Стены в горенке были оклеены обоями, потолки окрашены в белый цвет. Кровать, расписной шкаф, диван, стол, застланный белой льняной скатертью, зеркало, лубочные картинки на стене – все это говорит о городском влиянии на уклад крестьянской жизни в середине – конце XIX в. (время появления горниц на Русском Севере). Но принцип расстановки мебели традиционен для крестьянского дома: она группируется вдоль стен. Принадлежностью горенки были комод, гардероб, шкаф для чайной посуды, зеркало, семейные фотографии и портреты членов императорской фамилии. На комоде или маленьком столике стояли парадные самовары. В красном углу висело большое количество икон и лампадка, которую зажигали по праздничным дням. Часто в горенке стояли сундуки. Причем, число, как правило, соответствовало числу девиц на выданье.

Интерьер горенки, где жили в основном девушки-невесты, служил в определенном смысле отражением женского семантического статуса «рукодельности» невест этого дома.

Интересная модификация в устройстве горниц наблюдалась в Поморье. Жители побережья Белого моря вели торговлю с Норвегией. Многие дома были меблированы на городской манер, в интерьере присутствовали предметы и мебель иностранного производства. Например, в поморских домах нередки были американские кофемолки, но кофе поморы пили так же, как и чай, из больших самоваров. В домах богатых поморовсудовла-дельцев, была комната, специально выделяемая для приема гостей. Она называлась «залом, передней». Здесь никогда не было кроватей, господствующее место в интерьере занимала мягкая мебель – стулья, диваны, круглые столы на резном подножии, банкетки, декоративные комнатные цветы. Стены были оклеены обоями, потолки выкрашены белой краской. На стенах висели часы с боем, зеркала, фотографии в рамках. На окнах были занавески из тюля или коленкора, на столах – вязанные крючком скатерти и салфетки. Вместо русской печи устроена печь-«голландка». Мягкие ситцевые диваны, кресла, широкие постели, граммофон на специальном столике в углу. В зале с потолка спускалась старинная стеклянная люстра с голубыми подвесками, на стенах висели зеркала в овальных рамах красного дерева, украшенные завитушками. В интерьере также получили распространение венская мебель, железные кровати с белоснежным накрахмаленным бельем и горкой подушек, фикусы в кадках и цветы на окнах, шкафы с дорогой посудой, картины и музыкальные инструменты.

В д. Верхняя Золотица Приморского района сохранился дом богатого помора Ф.Ф.Прыгунова (конец XIX в.). Это асимметричный двухэтажный пятистенок с пятью окнами по главному фасаду. Жилая часть дома расположена на высоком подклете. На первом этаже небольшая лавка, вход в нее устроен с бокового фасада.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Дом имеет «мезонин» – вышку с тремя окнами. В этом богатом поморском доме большое количество жилых комнат (семь на двух этажах). На втором этаже устроен ряд спален (площадь – 10 кв. м), кухня и гостевое по-мещение – «зал», состоящий из двух частей, разделенных лепными колонами. Печи-«голландки» украшены лепным узором и раскраской с преобладанием синего, белого и золотого цветов. Так же декорированы колонныстр. 137 и потолок. Лепной узор потолка раскрашен в сине-желтый цвет. В целом интерьер гостевого помещения носит помпезный, нарочито богатый характер. Здесь сохранилась мебель прежних хозяев: диван овальной формы, стол на резном подножии, зеркало с лепниной. Интерьер «зала» отражает дух зажиточной поморской семьи и вкусы зарождающейся буржуазии в деревне, склонной украшать свое жилище обилием позолоты, лепнины, что соответствовало представлениям о зажиточности и богатстве в XIX – начале XX в. [9] Городское влияние на традиционную архитектуру отразилось в его декоративном убранстве. В происхождении и украшении деталей крестьянского дома (наличников, балконов) Заонежья, Северной Двины, низовьев Мезени, можно увидеть влияние разных архитектурных стилей: барокко, ампира, классицизма. Исследователи объясняют их появление в Заонежье тесными экономическими связями с Петербургом, куда устремлялись многочисленные плотники и столяры, уходившие «в отход», на заработки. Несмотря на городское происхождение, наличники стали неотъемлемой частью убранства жилых домов. Даже балконы, чуть ли не единственные в крестьянской архитектуре чисто декоративные формы (обычно они не имеют выхода из светелки), прекрасно уживаются с древними конструктивно-декоративными деталями – кронштейнами, потоками, охлупнями [10] .

Плотники Русского Севера не знали себе равных по мастерству. Их приглашали для работы в столицу и другие города России. В 1712 г. Петр I вызвал из Архангельска 250 лучших плотников. Среди северных плотников лучшей славой как специалистов своего дела пользовались плотники Двины, Ваги, Каргополья [11] , Мезени, Сольвычегодска, Вятки [12] . Заслуживает внимания тот факт, что в традиционной культуре Русского Севера сказалось влияние средневековой русской и европейской городской культуры. Анализ крестьянских росписей по дереву позволил сделать вывод, что многие стилистические черты указывают именно на их городское происхождение. Это нашло подтверждение как в домовой росписи, так и в орнаментации предметов крестьянского обихода. Расписные дома часто принадлежали первым крестьянам данного селения, как правило, связанного с губернским городом или даже столицей благодаря торговле, извозу или отхожим промыслам и выступали как средство повышения их репрезентативного статуса.

Изображение льва и единорога было традиционным в символике росписей крестьянских домов. Это были обереги, отпугивающие своим видом зло, его стражи. Появление их на Севере исследователи относят к русской декоративной традиции. Фигуры львов по краям балкона или окна светелки встречаются в поволжской резьбе.

Имеются свидетельства о распространении львиной символики в храмовой и дворцовой скульптуре ВладимироСуздальской земли (XII в.). Оттуда она перешла в крестьянскую среду Севера и Поволжья [13] . В то же время существует точка зрения, которая связывает появление росписи со львами с оживленной заморской торговлей XVI–XVIII вв., осуществлявшейся через Северную Двину и Архангельск. «Отныне одной из любимых композиций станет мотив льва и единорога, стоящих по сторонам дерева. Британский герб соединился здесь с древним образом предстояния. В некоторых живописных композициях, принадлежащих важским художникам Петровским, лев и единорог держат портрет в овальной раме, что навеяно английским гербом. Аналоги этих образов можно найти в росписи предметов домашнего хозяйства и интерьера» [14] . Обе точки зрения о путях проникновения рассматриваемой декоративной символики на Русский Север совместимы. Об усилении влияния городской повседневной культуры свидетельствует «портретная галерея» членов семьи и царствующего дома, размещенные на створках шкафа и филенках опечка в фамильном доме художников Петровских («Алешкин дом», 1860–1870-е гг.) в д.Чурковская Вельского района. Подобные портреты – почти непременная принадлежность дворянских и мещанских домов. Их наличие в крестьянской избе усиливало ассоциации с интерьером городского дома.

На традиционную архитектуру оказали влияние многие факторы: географическое и экономическое положение, строительные традиции, степень развития кустарных и отхожих промыслов. Крестьянские плотникиот-ходники из разных районов имели свой стиль, манеру и навыки мастерства, передававшиеся из поколения в поколение. Культура города оказала значительное воздействие на формирование и развитие народного зодчества ХIХ – начала ХХ вв. Это нашло отражение в декоративном убранстве (резьба, роспись), изменениях внутренней планировки, появлении парадных гостевых помещений. В крупных торговых селах появляется ряд торговоскладских помещений, архитектурный облик и интерьер которых сформировался под влиянием города.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

• [1] Архангельск в XVIII веке. СПб., 1997. С.308.
• [2] Пошман А. Архангельская губерния в хозяйственном, коммерческом, философическом, историческом, топографическом, статистическом, физическом и нравственном обозрении, с полезными на все оные части замечаниями. СПб., 1802. Т.1. С.107.
• [3] Крестинин В.В. Известие о некоторых недовольно сим известных обстоятельствах и приключениях самоядской земли Архангельского наместничества. Цит. по: Трошина Т.И. Историко-культурная специфика «малых» северных городов // Уездные города России: историко-культурные процессы и современные тенденции: Материалы X Каргопольской науч. конф. Каргополь, 2009. С.13.
• [4] Российский государственный исторический архив, ф. 1290, оп.11, д.536. Цит. по: Щипин В.И. История Черевковской волости. Красноборск, 2008. С.69.
• [5] Верещагин В.В. По Северной Двине: по деревянным церквам. М., 1896. С.54–55.
• [6] Пермиловская А.Б. Торговое село Черевково – центр традиционной культуры Подвинья // Материалы V науч. конф. по изучению народной культуры Русского Севера «Рябининские чтения-2007». Петрозаводск, 2007. С.179–184.
• [7] Верещагин В.В. По Северной Двине: по деревянным церквам. С.54.
• [8] Архив ИЭПС УрО РАН (Пермиловская А.Б. Отчет в Красноборский, Котласский районы Архангельской области, август 2010).
• [9] Архив Архангельского государственного музея деревянного зодчества и народного искусства «Малые Корелы», ф.1, оп.1, д.2652. 32 л., 29 чертежей, 91 фото (Пермиловская А.Б. Отчет по экспедиции в Приморский район д. Верхняя и Нижняя Золотица, 2001 г.).
• [10] Орфинский В.П. Деревянное зодчество Карелии. Л., 1972. С.47.
• [11] Мильчик М.И. Злоключения каргопольских плотников на дворе московского дьяка в 1690 г. // Уездные города России: историко-культурные процессы и современные тенденции: Материалы X Каргопольской науч. конф. Каргополь, 2009. С.43–54.
• [12] Чекалов А.К. Народная деревянная скульптура Русского Севера. Л., 1974. С. 58, 70.
• [13] Некрасов А. И. Русское народное искусство. М., 1924. С.24.
• [14] Чекалов А.К. Народная деревянная скульптура Русского Севера. С.53–54.