Электронная библиотека
публикации о музее-заповеднике «Кижи»

Работа выполнена при поддержке Президентского гранта МК-7152.2010.6.

стр. 288Современные российские исследователи, следуя во многом за книгой Ф.Миллера «Сталинский фольклор» [1] , применяют критерии фольклора для анализа просоветских плачей и былин, прославляющих вождей и героев. Наиболее разработанной и обсуждаемой является проблема фальсификации подобных текстов, созданных преимущественно в тесном сотрудничестве фольклориста и сказителя [2] . В какой степени тексты советского эпоса презентируются как фольклор, а в какой как литература, как воспринимали себя их создатели – на эти вопросы я попробую ответить или хотя бы поставить их.

Явление, близкое соавторству сказителя и фольклориста, можно найти в литературном процессе 1920-х – начале 1930-х гг. Это довольно хорошо описанный «призыв ударников в литературу» и практика «литературной учебы» [3] , имеющие целью воспитание новых кадров пролетарских писателей. Наибольший расцвет «призыв» принял в начале 1930-х гг. Организация и руководство «массовым литературным движением» включали в себя практику литературных консультаций, их проводили в первую очередь журналы «Литературная учеба», «Резец», «Рост» и многие другие. Выходили произведения ударников, как правило, в периодических изданиях, где публиковались и новины М.С.Крюковой. Периодика является ближайшим контекстом для новин; специализированные фольклорные издания стали включать произведения советского фольклора значительно позже.

Включение фольклорных организаций в социокультурные проекты власти было характерной чертой для начала 1930-х гг. Так, тема «История фабрик и заводов», разрабатываемая писателями и историками [4] , реализовывалась в работе Фольклорной секции Академии наук в записи фольклора рабочих ленинградских заводов [5] . Поэтому, почему бы не предположить, что странное, на первый взгляд, предложение идеолога советского фольклора Ю.М.Соколова на первом совещании писателей и фольклористов 1933 г. «поддержать ростки здоровой пролетарской и колхозной и устной поэзии» активным вмешательством и руководством устным поэтическим творчеством [6] имеет общую риторику с «формовкой советского писателя» РАППом.

Общим местом было руководство кругом чтения советских сказителей и начинающих писателей.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

«Помощь» сказителям реализовывалась в прикреплении к ним профессиональных литераторов/фольклористов [7] . Однако прикрепленный человек был все-таки ближе к литературной среде, нежели научной. Предметом нашей статьи является творчество Марфы Семеновны Крюковой (1876–1954) – известной сказительницы 1930-х гг. Все известные тексты советского эпоса были написаны М.С.Крюковой в соавторстве с людьми, чья принадлежность к фольклористике довольно условна. Это А.Я.Колотилова (1890–1962), руководительница Северного русского народного хора, писатель В.А.Попов (1900–1949) и Э.Г.Бородина-Морозова, переводчик. Ученица Ю.М.Соколова и участница нескольких фольклорных экспедиций, она вмешивалась в тексты М.С.Крюковой минимально. А.М.Астахова, профессиональный фольклорист, работавшая с М.С.Крюковой в 1937 г., записала от сказительницы один вариант ранее сочиненной новины. На этом советский эпос в коллекции беломорской экспедиции А.М.Астаховой был исчерпан.

стр. 289Темы индивидуального творчества М.С.Крюковой и массовой низовой литературы имеют пересечения. Новины напоминают «календарную поэзию». Как правило, все они написаны на злобу дня, по горячим событиям и помещаются в номере газеты или журнала в ряду постановлений и других тематических стихотворений. Так, например, записанная Э.Г.Бородиной-Морозовой от М.С.Крюковой «Здравица Красной армии» [8] посвящена 25-летию вооруженных сил СССР. Текст М.С.Крюковой помещен сразу после открывающего номер «Приказа Верховного главнокомандующего от 23 февраля 1943 года И.В.Сталина», который также посвящен 25-летней годовщине Красной армии и соответственно состоянию на фронте. «Слово при получении ордена» [9] М.С.Крюковой, опубликованное на втором листе обложки журнала «Ленинград», также соседствует с правительственным письмом: следующая за ним статья, открывающая номер – «Верному соратнику Ленина и Сталина – Вячеславу Михайловичу Молотову» от ЦК Компартии.

Самый одиозный помощник М.С.Крюковой в создании новин В.А.Попов не ставил знака равенства между традиционным (былинным) и новым творчеством сказительницы. В предисловии к одному массовому изданию новин он писал: «Эти сказания – не фольклор в обычном понимании, это – индивидуальное творчество М.С.Крюковой, которая по праву может быть названа народным поэтом» [10] .

На конференции 1938 г. поднимался вопрос о природе текстов, сочиненных сказителями. Чтобы ввести эти авторские произведения в контекст фольклористики, было предложено разграничить понятия «фольклор» и «народное творчество», что позволяло относить все тексты, написанные сказителями, ко второй категории.

Н.П.Андреев предложил обратиться «к вопросу о том, что в настоящее время мы рассматриваем как фольклор, или, я бы предпочитал сказать, как народное творчество, потому что фольклор это уже не то, что совпадает с народным творчеством. <…> Не правильнее ли было бы считать былины Крюковой о Чапаеве таким же литературным явлением как „Дума Опанаса“ и творчество Маяковского и т.д. По существу мы уже имеем право говорить о народном творчестве и по отношению к этим новым былинам» [11] . Позже фольклористы будут рассуждать о новинах, как о новом этапе былинного творчества, практически не оговаривая близость и типологическое сходство их с наивной поэзией.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Марфа Крюкова в 1938 г. была принята в члены Союза советских писателей, что уравняло ее с другими писателями сталинской эпохи. Этот факт не мог не оказать влияние на ее самоидентификацию. Она позиционировала себя как писателя, называя Э.Г.Бородину-Морозову своим секретарем.

Произведения М.С.Крюковой расценивались как стихи и редакторами, которые применяли к ним критерии литературы. Так, в письме к М.С.Крюковой редакции газеты «Комсомольская правда» от 12 сентября 1944 г. говорится: «Уважаемый товарищ! Ваши стихи затрагивают серьезную тему, написаны они по форме гладко, но использовать их в газете мы не можем. В них не слышно „своего голоса“, нет своего, оригинального подхода к теме (а это обязательно для каждого поэтического произведения). В этом заключается основной недостаток Ваших стихов» [12] . Трагизм ситуации заключается в том, что, будучи писателем, М.С.Крюкова не могла писать. Сохранилось два ее письма, адресованных в Союз советских писателей, с просьбой командировать к ней Э.Г.Бородину-Морозову: «… я очень прошу вас сердечно пришлите мне дле творческой работы со мною писательницу Ерну Георьевну Бородину Морозову из Ленинграда. Я не очень грамотная сама записывать не могу» [13] .

В архивах [14] сохранились рукописи М.С.Крюковой, представляющие собой попытки самостоятельно записать свои произведения. Таких документов несколько. Два текста можно считать вариантами одного произведения: это ламентации о собственной жизни, перетекающие в рассуждение о судьбе «народа северного».

Они, по законам соцреализма, построены на противопоставлении старого (со знаком минус) и нового (со знаком плюс). Однако «новое» в этих зарисовках М.Крюковой только намечено. Другие два текста имеют отдаленное отношение к опубликованным новинам. Один текст посвящен Петру I как основателю северного флота; другой близок «Здравице Красной Армии», в которой описывается, как современные русские богатыри стерегут границы родины. Можно отметить, что в набросках сказительницы нет разработанных сюжетов. Все эти тексты в большей или меньшей степени содержат идеологические штампы, проявляющиеся на уровне содержания, структуры или языка. Наибольшая их концентрация в отрывке, посвященном Сталину, и наименьшая в рефлексивном тексте о своей жизни.

стр. 290Эти тексты мало похожи на самозапись сказителя. Это не запись устной звучащей речи. В этих набросках не выдержан ритм, нет деления на строфы, редки повторы. Нет формул, свойственных фольклорному тексту. Однако инверсивность в построении фраз, синонимические повторы и лексика создают некоторые связи этих произведений с «фольклором».[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Чтобы показать, как выглядит «письмо» М.Крюковой, приведем в пример один из текстов:

«Великое благодареньице тебе наш дорогой же вождь славной великий Мудрой Сталин свет Иосиф Вассарионович за вашое чучное [15] совершеньица за премудрое исполненьица. Про тебя вождя великого премудра Сталина пропеват[ь] я буду в росказаньицах, про его дела да оччунь мудрые. Он дал, наделил жизнь новую, все дал счесливую. Народ-люди теперь живут жизнею свободною да все прожитосною. Они живут свободушке, на своей волюшке, во всех во всех с[т]ранах славных Советских. Так у нас на северною стороночке, у того ли все Морюшка Белого да у студеного в родною моей в деревне Золотица народ-люди поют песни веселые все [от] старого все до малого песни очунь дивные голосочки голосистые. Прославляют Вождя Мудра Сталина. Народу-людям хорошо же им жит[ь] теперь: есть чего народу поись, им попит[ь], им покушати. Народ идет на работушку честью с радости со великою удов[о]лствия, со работушки идут веселохки. Премудрою у Вождя Сталина молодым людям дал им ученьице, им дал образованьице. Старым старикакам, старухам почет идет. Вождь наш великий Сталин свет Иосиф Вассарионович всех старых он поиткор-мит, одевает он одеждою, обуточкою. При его жизьни счесливою стариками снова жит[ь] им хочецся» [16] .

Промежуточное положение советского эпоса позволяет интерпретировать его как явление литературной жизни 1930-х гг., а анализ рукописей новин М.Крюковой – поставить вопрос о соотношении в индивидуальном творчестве сказительницы фольклорных и литературных элементов.

• [1] Miller F. Folklore for Stalin. Russian Folklore and Pseudofolklore of the Stalin Era. Armonk; New York; London, 1990.
• [2] Иванова Т.Г. О фольклорной и псевдофольклорной природе советского эпоса // Рукописи, которых не было: Подделки в области славянского фольклора / Изд. подгот. А.Л.Топорков, Т.Г.Иванова, Л.П.Лаптева, Е.Е.Левкиевская. М., 2002. С.403–432; Иванова Т.Г. Сказитель и официальная политика в области фольклористики в 1930-е годы (О жанровой природе песенного советского эпоса) // Мастер и народная художественная традиция Русского Севера (доклады III науч. конф. «Рябининские чтения-99»). Сборник научных докладов. Петрозаводск, 2000. С.84–91; Козлова И.В. Фольклор в свете идеологического дискурса 1930-х годов (писатель Н.П.Леонтьев и народная сказительница М.Р.Голубкова) // Известия Российского государственного педагогического университета им. А. И. Герцена. Аспирантские тетради. СПб., 2008. №34(74). С.236–243.
• [3] Добренко Е. Формовка советского писателя. Социальные и эстетические истоки советской литературной культуры. СПб., 1999. В 2007 г. в Констанце (Германия) прошла конференция «Письмо и власть. Литературная учеба в советской культуре 1930-х гг.» (См. об этом: Борисова Н. Конференция «Письмо и власть. Литературная учеба в советской культуре 1930-х гг.» (Констанц, июль 2007 г.) // Новое литературное обозрение. 2008. №89. С.439–444.
• [4] С докладом «Проект М.Горького „История фабрик и заводов“ как историческое и культурное явление 1930-х гг.» на упомянутой конференции в Констанце выступил Сергей Журавлев (Москва).
• [5] Санкт-Петербургский филиал архива Академии наук. Ф.135. Оп.1. №116. Институт по изучению народов СССР АН СССР (ИПИН).
• [6] Н[ечаев] А. Фольклор в СССР. Первое совещание писателей и фольклористов // Советская этнография. 1934. №1–3. С.205.
• [7] По типу литературных консультаций проводились консультации со сказителями. В Отчете за 1941 г. заведующий фольклорным отделом Карельского научно-исследовательского института культуры А.Д.Соймонов говорит: «… получено от сказителей 42 письма и послано 47, причем многие из них содержат консультацию по новым произведениям, присланным сказителями в институт» (Отдел народнопоэтического творчества Института русской литературы РАН. Необработанный архив А.Д.Соймонова).
• [8] Крюкова М.С. Здравица Красной армии / Записала и обработала Э.Бородина-Морозова // Звезда. 1943. №2. С.5.
• [9] Крюкова М.С. Слово при получении ордена / Записала Э. Бородина-Морозова // Ленинград. 1940. №5. 2 стр. обложки. (Орден был получен М.С.Крюковой из рук В.М.Молотова).
• [10] Сказания-поэмы Марфы Семеновны Крюковой / Записал и обработал Викторин Попов. Архангельск, 1937. С.16. Ср. название книги: Чистов К.В. Народная поэтесса И.А.Федосова: Очерк жизни и творчества. Петрозаводск, 1955.
• [11] Отдел фольклора ИРЛИ, архив делопроизводства, Индекс 620, л.32 об.-33 (Стенографические отчеты конференций. Сессия Института антропологии этнографии. Июнь 1938 г.).
• [12] РО ИРЛИ, Р.V, колл.146 (Бородина-Морозова Э.Г.), п.14.3.
• [13] Там же, п.14.3, л.1 (Письмо от 21 июля 1951 г.).
• [14] РО ИРЛИ, Р.V, колл.146 (Бородина-Морозова Э.Г.); личный архив М.П.Борисенковой, внучатой племянницы М.С.Крюковой, копии документов из которого были сделаны в ходе экспедиции на Зимний берег Белого моря в августе 2010 г.
• [15] чудное.
• [16] М.С.Крюкова практически не использует знаков препинания. Для того чтобы текст воспринимался, я определила границы предложений и восстановила правильное деление слов.