Электронная библиотека
публикации о музее-заповеднике «Кижи»

стр. 450Рукописи заонежского происхождения хранятся сегодня в разных рукописных собраниях (Карельское собрание Института русской литературы (Пушкинский Дом) РАН ИРЛИ); собрания Е.В.Барсова в Государственном историческом музее (ГИМ) и Российской государственной библиотеке (РГБ); Основное собрание Библиотеки академии наук (БАН); петрозаводские коллекции и т.д.). Собранные в ходе многочисленных археографических экспедиций в Заонежье в XIX–XX вв., а также приобретенные частными собирателями для своих личных коллекций, они содержат бесценный материал для изучения книжной культуры этого края [1] .

Особый интерес представляет самобытное творчество заонежских книжников. Два сочинения, созданные в Толвуе [2] во второй половине XVIII в., сохранились в составе сборника-конволюта XVIII–XIX вв. РНБ, собрание Тиханова, № 579 [3] . На листах 73–81 здесь располагается подборка из 4-х текстов, написанных скорописью одной руки (в других частях рукописи этот почерк не встречается): 1) басня о ссоре волка с овцой (начало утрачено), л.73–75 об.; 2) сатира в стихах на взяточничество чиновников (нач.: «Ежели государев наместник будет на взятки прелестник…»), л.76–76 об.; 3) сатира в стихах на священника из Толвуи (нач.: «Достойному лицу ево причину я пишу…»), л.77–79 об.; 4) сатира в стихах на некоего инока Илью (заглавие: «Ода ис портных рода», нач.: «Пустосвят Илия хочет знать вселенныя края…»), л.80–81 [4] .

Тексты имеют нумерацию (№2–4; цифра «1» не сохранилась, поскольку начало первого текста утрачено), проставленную писцом или кем-то из читателей, – это означает, что они воспринимались как единый тематический цикл. Рукопись в этой ее части надежно датируется серединой – второй половиной 1780-х гг. по водяному знаку с «белой» датой 1785 г.: «СПб / ФВω / 1785» [5] . Согласно читательским записям на листе 81, рукопись оставалась у заонежан еще и в XIX в.: «Читал Иван Пахомов 1832 года маия», «(нрзб.) Петрозаводскаго уезда Фоймогубы» [6] .

Басня о ссоре волка с овцой атрибутируется Н.Ф.Эмину – известному писателю XVIII в., петрозаводскому экзекутору и помощнику Г.Р.Державина в период его олонецкого губернаторства. В сочинении представлен конфликт Г.Р.Державина и генерал-губернатора Архангельского и Олонецкого наместничества Т.И.Тутолмина. В образе коварного волка Н.Ф.Эмин изобразил Т.И.Тутолмина, а в образе невинной овечки – Г.Р.Державина [7] . Конфликт имел место в 1785 г. – следовательно, и басня была написана около этого времени. Сатиру на взяточничество чиновников атрибутировать, к сожалению, не удалось, но она также не является заонежским сочинением, поскольку встречается в подборках стихотворений русских анонимных авторов XVIII–XIX вв. в других архивах [8] .

Третий и четвертый тексты явно имеют заонежское происхождение и написаны, скорее всего, одним автором. Сатира «Достойному лицу ево причину я пишу…» прямо называет своим объектом толвуйского священника, хотя и не указывая его имени («При Толвуйском погосте жителя, а при церкви служителя…»). Последний текст не содержит географических реалий, однако о его заонежском происхождении свидетельствуютстр. 451 полное жанрово-стилистическое и метрическое (раёшный стих с парными рифмами) тождество с предыдущей сатирой, а также запись на поле, оставленная кем-то из читателей: «Его (т.е. изображенное в сатире лицо. – А.П.) узнал». Вряд ли эти сочинения были написаны задолго до изготовления «тихановского» списка – сати- ры «на лица», тем более в такой локальной традиции, не могут долго сохранять свою актуальность. Смело можно утверждать, что сатиры были написаны в 1770–1780-е гг.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Небольшой объем статьи не позволяет дать подробный анализ обоих сочинений, представим по этой причине только вторую сатиру – «Оду из портных рода» [9] .

Логично предположить, что герой этой сатиры – инок Илья – являлся монахом находившегося рядом с Толвуей древнего Палеостровского монастыря, который не был упразднен в ходе секуляризационной реформы 1764 г. и «продолжал действовать как заштатный на протяжении всей второй половины XVIII в.» [10] . В 1788 г. в Палеостровском монастыре проживали один иеромонах и два монаха – Ильи среди них нет [11] . Однако сатира была написана, скорее всего, несколькими годами раньше. Не исключено к тому же, что имя Илья – вымышленное, поскольку, согласно художественным нормам XVIII в., в сатирах «лиц поименно не следует затрагивать, но применять вымышленные от себя» [12] .

В сатире развивается преимущественно одна тема – сладострастия монаха, отказавшегося в своем обете Богу от всех телесных наслаждений и нарушившего этот обет. Некий инок Илья «некогда жил притворно свято и не любил, что проклято. Но потом кинул медвежей свой взор на прекрасной женской пол». Описание его любовной страсти и составляет содержание этого произведения.

Литературная форма и образность анализируемого сочинения сложились под влиянием разных традиций. Свою сатиру автор иронически называет «одой», обнаруживая тем самым ориентацию на пародийно-сатирические оды русских поэтов XVIII в. В произведениях этого жанра комическому снижению могли подвергаться стиль того или иного автора («Вздорные оды» А.П.Сумарокова, пародирующие стилистику торжественных од М.В.Ломоносова; анонимная «Ода похвальная автору „Мельника“», сочиненная в Туле 1781 года», пародирующая стиль А.О.Аблесимова), конкретное произведение («Дифирамб Пегасу» А.П.Сумарокова, пародирующий «Оду на великолепный карусель» В. П. Петрова), одические штампы («Гимн восторгу» И.И.Дмитриева). Шуточная ода может иронически «восхвалять» предмет недостойный, низкий («Ода на подьячих» И.И.Хемницера), сближаясь с бурлескной ирои-комической поэмой [13] . Очевидно, что именно такую разновидность «оды» и пытается воспроизвести заонежский автор: «восхваляя» «добродетели» своего героя, он тут же подвергает их развенчанию («Ревнуяй в себе добродетелей, но не предвидит в том свидетелей» и т.п.).

Самыми популярными шуточными одами в XVIII в. являлись сочинения И.С.Баркова – «срамные оды» с их непристойной эротикой. По утверждению Н.М.Карамзина, эти «замысловатые и шуточные стихотворения», «хотя и никогда не были напечатаны, но редкому неизвестны» [14] . Можно предположить, что заонежский автор был знаком с барковианой, поскольку в его сочинении встречаются довольно откровенные эротические сцены:[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Особую близость процитированный текст обнаруживает со «срамной одой» И.С.Баркова «Монаху, или видение исповеди» [15] : как и в заонежской сатире, в роли любовника здесь изображается монах. Оба произведения, кроме того, вызывают отчетливые ассоциации с эротической новеллой эпохи Ренессанса, где монахи предстают весельчаками, обжорами и любителями женского пола.

Впрочем, в отличие от «од» И.С.Баркова и фривольных новелл, заонежское сочинение имеет ярко выраженный сатирический, обличительный характер («А нынешния мерския ево дела впреть будут описаны в подробность без стыда» и др.), что роднит его с многочисленными фольклорными и литературнымистр. 452 произведениями антиклерикальной направленности. Сказки о любвеобильных попах, об их жадности и скупости получили широкое распространение в русском фольклоре, записывались они и в Заонежье [16] .

Любовные похождения монахов составляют содержание народных песен, причем любовный мотив иногда приобретает в них скабрезный оттенок (ср. в «Скоморошине о чернеце», известной в записи начала XVIII в.:

«Вынесли ему ягодных сластей / А он просит у них межножных снастей» и т. п.) [17] . Жадный, ленивый, похотливый поп (клирик, монах) – персонаж целого ряда «смеховых» (сатирических) повестей и стихотворных жарт XVII–XVIII вв., таких как «Сказание о попе Саве и о великой его славе», «Повесть о Карпе Сутулове», «Калязинская челобитная», «О монахе», «О попе» и другие [18] .[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Антиклерикальная тематика характерна и для просветительской сатиры XVIII в. В стихотворных сатирах А.Д.Кантемира («На хулящих учения»), М.В.Ломоносова («Гимн бороде») и других авторов обличается прежде всего невежество духовенства. Судя по всему, в круг чтения заонежского автора входили и такие сочинения. Как и в ломоносовском «гимне», в сатире на инока Илью борода предстает как символ мнимых добродетелей и ложной мудрости:

Одновременно борода имплицитно представлена здесь и как заместитель фаллоса: любовные похождения инока Ильи трактуются как «лекарство по своему нраву и бороды постоянство». Фаллическая символика бороды хорошо известна русскому эротическому фольклору (ср., например: penis – «Васюта с бородой», «Тимоха с бородой» [19] ). В народной культуре, кроме того, борода устойчиво связывается с самим именем Илья («Илья-борода»), поскольку является атрибутом святого Ильи-пророка [20] (ср. в сатире: «По бороды приличное носит имя иноческое»).

В названии сатиры воспроизводится очень характерное для литературы XVIII в. сравнение литературного творчества с шитьем одежды. «Портновская» метафорика реализуется, например, в таких строках: «Комедию еще подщился я скроить, обшил и обметал…» (М.Д.Чулков), «…не из чужих анбаров / Тебе наряды я крою» (Г.Р.Державин), «И только рифмы лишь без смысла прибирает / … так точно, как портной: / Тот шилом строчку сшет, а этот шьет иглой» (И.И.Хемницер) [21] . Переиначивая чужой текст, писатели «выворачивают» его «наизнанку», как одежду, наряжают в новое (например, русское) «платье», в «смешной наряд» и т.п.

По наблюдениям С.И.Николаева, такой пародийный смысл эта метафорика получает со второй половины XVIII в. и означает «перевод по своему образцу и „покрою“, т.е. ориентацию на стилистические традиции своего языка» [22] . Что конкретно в заонежской сатире означает выражение «из портных рода», сказать трудно, поскольку в самом тексте оно не получает своей реализации. Но в любом случае данный образ служит дополнительным свидетельством хорошего знакомства автора с современной ему литературной традицией.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Итак, представленный материал свидетельствует о том, что в литературный кругозор севернорусских крестьянских писателей XVIII в. входила современная им светская, причем порой весьма фривольная, литература. Севернорусская крестьянская письменность не стояла, таким образом, в стороне от общерусского литературного процесса и не была пассивным реципиентом. Перенимая стиль и литературную форму «модных» «столичных» сочинений («чужой» – в контексте проблематики нашей конференции – культуры), крестьянские авторы создавали по их образцу свои оригинальные произведения на волновавшие их злободневные темы.

• [1] См.: Дмитриев Л.А. Состояние и перспективы изучения книжно-рукописных традиций Заонежья // Рукописное наследие Древней Руси: По материалам Пушкинского Дома. Л., 1972. С.330–337.
• [2] Толвуя – одно из самых древних поселений на берегу Онежского озера, в исторических актах оно впервые упоминается под 1375 г. В Толвуйском приходе, в д.Загубье, родился один из основателей Соловецкого монастыря св. Зосима Соловецкий. В 1601–1605 гг. здесь находилась в ссылке «великая старица» Марфа Ивановна, мать Михаила Феодоровича – первого царя из династии Романовых.
• [3] Сборник составлен из разрозненных тетрадей XVIII–XIX вв. в 4-ю и 8-ю долю листа, всего 86 листов, исписан полууставом и скорописью разных рук, включает Слово Феодосия Печерского, Житие Алексия человека Божия, «Слово о исходе души и о втором пришествии Христовом» Кирилла Александрийского, апокриф «Сказание отца нашего Агапия», «Повесть об Удоне Магдебургском» из «Великого Зерцала», письмо Евдокии Стефановны братьям Матфею и Алексею, живущим в С.-Петербурге в доме у Ивана Феоктистовича Долгого (выговским полууставом), список с правительственных постановлений о сборах, о приметах лошадей, молитву св. Николаю Чудотворцу, травник, оду императрице Екатерине II и другие сочинения.
• [4] Согласно листу использования в «тихановской» рукописи, этой подборкой в 1961 и 1972 гг. интересовался А.И.Голодко, автор диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук на тему «Отражение философских, политических и атеистических идей Русского Просвещения XVIII века в нелегальной рукописной литературе» (М., 1962). Однако ни в автореферате этой диссертации, ни в известных нам публикациях А.И.Голодко данная подборка не упоминается.
• [5] См.: Клепиков С.А. Филиграни и штемпели на бумаге русского и иностранного производства XVII–XX вв. М., 1959. №569.
• [6] Иван Пахомов был жителем Толвуи, поскольку на л.9 той же рукой сделана следующая запись: «…1834-го году Толвуйской вотчины». Фоймогуба – соседнее с Толвуей селение.
• [7] Название этой сатиры – «Сильная рука владыка». См.: Сочинения Державина с объяснительными примечаниями Я.Грота. СПб., 1869. Т.5. С.543.
• [8] Российский государственный архив древних актов (РГАДА), ф.1261, оп.1, ед.хр. 2961, л.5–5 об. (источник информации [Интернет-ресурсы]: http://velizhev.livejournal.com/4251.html).
• [9] В ближайшее время я планирую подготовить оба памятника к печати с подробной предисловной статьей и комментариями.
• [10] Кожевникова Ю.Н. Монастыри и монашество Олонецкой епархии во второй половине XVIII–XX вв. Петрозаводск, 2009. С. 87.
• [11] Благодарю Ю.Н. Кожевникову за эту информацию.
• [12] Феофан Прокопович. Сочинения. М.; Л., 1961. С.438–439.
• [13] О разновидностях пародийно-сатирических од в XVIII в. см.: Морозов А.А. Русская стихотворная пародия // Русская стихотворная пародия (XVIII – начало XX в.). Л., 1960. С.10–29.
• [14] Карамзин Н.М. Пантеон российских авторов // Карамзин Н.М. Сочинения: В 2 т. Л., 1984. Т.2. С.109.
• [15] Барков И. С. Полное собрание стихотворений. СПб., 2005. С.320–322.
• [16] См.: Сказки Заонежья / Сост. Н.Ф.Онегина. Петрозаводск, 1986. С. 60–61, 72–74 и др.
• [17] Панченко А.М. Скоморошина о чернеце // Труды Отдела древнерусской литературы. М.; Л., 1965. Т.21. С.93.
• [18] См.: Русская демократическая литература XVII века / Подгот. текстов В.П.Адриановой-Перетц. М., 1977; Małek Е. 1) Русская нарративная литература XVII–XVIII веков: опыт указателя сюжетов. Łodź, 1996. С.95–96; 2) Указатель сюжетов русской нарративной литературы XVII–XVIII вв. Łodź, 2003. Т.1. С.281–283.
• [19] Русский эротический фольклор / Сост. и науч. редактирование А.Л.Топоркова. М., 1995. С.458.
• [20] См.: Терновская О.А. Борода // Славянские древности: этнолингвистический словарь / Под ред. Н.И.Толстого. М., 1995. Т.1. С.233–234.
• [21] Примеры заимствованы из статьи: Николаев С.И. Русский писатель XVIII в. – кузнец, портной, столяр, педант, «гуляка праздный» // Praca i odpoczynek w literaturach słowiańskich / Pod redakcją Elizy Małek. Łodź, 2003. S.123–124.
• [22] Ibid. S.127.