Электронная библиотека
публикации о музее-заповеднике «Кижи»

Аннотация: В данной статье объектом исследования являются диалектные фразеологизмы, в значении которых особую роль играет этнокультурный компонент. Описание внутренней формы этих устойчивых оборотов позволяет показать отдельные черты традиционной культуры крестьян Русского Севера, их мировидение.

Ключевые слова: диалектная фразеология; этнокультурный компонент значения; народная культура;

Summary: Objects of study are dialectal idioms, in the value of which plays a special role ethno–cultural component. Description of the internal shape of the phraseological units reveals some features of the traditional culture of the peasants of the Russian North, their world view.

Keywords: dialect phraseology; ethno–cultural component values; popular culture;

Работа выполнена при финансовой поддержке Российского научного гуманитарного фонда. Проект № 15–04–00205 а «Режа и режаки: этнолингвистическое описание севернорусского идиома».

стр. 527Исследования последних десятилетий в области фразеологии и фразеографии отличаются многоаспектностью. Используются новые подходы в описании фразеологизмов: дескриптивный, функционально–параметрический, лингвокультурологический. Это во многом объясняется сложным характером фразеологической семантики, включающей различные виды информации.

В данной статье объектом исследования являются диалектные фразеологизмы, в значении которых особую роль играет этнокультурный компонент. Описание внутренней формы этих устойчивых оборотов позволяет показать отдельные черты традиционной культуры крестьян Русского Севера, их мировидение. В качестве источника использованы выборки из региональных словарей, отражающих особенности фразеосистемы говоров вологодской группы (Словаря «Золотые россыпи», Словаря вологодских говоров, Словаря говоров Русского Севера; Картотеки Словаря вологодских говоров). [1] Для сопоставления в ряде случаев приводились факты говоров, близких в генетическом или территориальном плане. Согласно широкому взгляду на фразеологизм, в состав фразеосистемы включаются наряду с идиомами номенклатурно–терминологические наименования, устойчивые сравнения. Эти единицы также отчасти привлекались к анализу в силу того, что они по–своему отражают определенные факты, связанные с историей, материальной и духовной культурой носителей диалекта.

Вся жизнь крестьянина наполнена нелегким трудом. О привычном для крестьянина распорядке трудового дня позволяют судить фразеологизмы не вида́тъ со́лнышка на посте́ли ‘вставать рано, засветло’ Тот. (ЗР: 152), со́лнышка не заста́вывать ‘рано вставая, ложиться спать поздно’ К-Г (КСВГ). Отметим, что фразеологический оборот со́лнышко в печь упёрлось ‘о достаточно позднем времени’ зафиксирован в контексте, показывающем отрицательное отношение к тем, кто нарушал обычай вставать рано: Ну́-ко очухалась се́дни о свину́ю по́ру, со́лнышко в печь упёрлось. Тарн. (ЗР: 236)

Обратим внимание на фразеологизмы, значение которых мотивировано характерными для северного крестьянина занятиями. Образно–ассоциативная структура семантики многих фразеологизмов связана с главным трудом русского крестьянина – земледелием. В составе таких фразеологических единиц (далее ФЕ) в качестве компонентов используются названия основных земледельческих орудий: все есть, кро́ме сохи́ и бороны́ ‘о крайней бедности, нищете’, не соха́ в по́ле торчи́т – ‘не нужно спешить; не к спеху’, ни сохи́ ни бороны́ не оставить ‘обокрасть, украсть всё’ (СВГ: X, 90); то́лько сохи́ да бороны́ нет шутл. ‘об изобилии, полном достатке’ (КСВГ). Внутренняя форма этих идиом прозрачна.

Интерес представляет фразеологизм всё борона́-сукова́тка в значении ‘о примитивных предметах кухонной утвари’: Тогда́ не́ было лоха́нок – всё борона́-сукова́тка. Тарн. (ЗР: 41). Отметим, что на севере еще в XIX в., по данным словаря Даля, использовалась борона–суковатка, древнейший вид бороны славян: «Самая простая борона у нас, по легкой, северной почве, суковатка: еловые жерди, на коих покидаются сучья в две четверти длиною (смычьё), или расколотые для этого суковатые лесины связываются вицами, закрутками, и ими же привертываются к оглоблям». [2] Как видим, в основе фразеологического образа лежит представление о бороне–суковатке как крайне примитивном, древнем орудии.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

стр. 528На основе метафорического переосмысления основано значение архангельского фразеологизма борона́ сукова́тая ‘болтливый человек, перебивающий других во время разговора’ (СГРС: I, 161). В вологодских говорах также находим в составе оборота, характеризующего речевую деятельность, компоненты борона́, соха́: нагороди́ть соху́-борону́ ‘наобещать много чего–либо’ (ЗР: 144). На основе метафорического переноса по сходным семантическим моделям формируется значение фразеологизмов, известных белозерским и кирилловским говорам: борона́ деревя́нная ‘человек, который говорит бессмыслицу, вздор’ Кир. (ЗР: 19); ме́лет да борони́т ‘о говорящем бессвязно, невнятно; говорящем вздор’ Бел. (СГРС: I, 161).

Аксиологически окрашенной представляется ФЕ второй навоз ‘снег, выпавший после посева зерновых’, в этой оценке отражается взгляд земледельца: Если второ́й наво́з вы́падет, урожа́й хоро́ший бу́дет. У-Куб. (СГРС: II, 204). Справедливо замечание М. М. Громыко: «Духовный мир крестьянина обогащался восприятием природы, детальными и тонкими наблюдениями и знаниями о ней, о связях явлений. Все это было теснейше переплетено с хозяйственными задачами и делами, и тем не менее неверно сводить это только к производству. Это богатая часть именно духовного мира каждого крестьянина, часть знаний, часть крестьянской культуры». [3]

Семантика отдельных фразеологизмов связана с такими традиционными северными промыслами, как заготовка леса, плотницкое дело. ФЕ не бала́нину кори́ть имеет значение ‘о простой нетрудной работе’: «Утоми́ла я вас?» – «Да чего! Не бала́нину кори́м!». Нюкс. (СГРС I, 51). Компоненты этого фразеологизма употребляются в северных говорах в свободном значении: бала́нина ‘короткое бревно небольшого диаметра, обычно окоренное; баланс’ арх., влгд. (СГРС: I, 51), кори́ть ‘снимать кору с дерева’ (СВГ: III, 104).

Образное восприятие мира отражается и в устойчивых оборотах, выполняющих номинативную функцию. Важную информацию культурологического характера несут такие устойчивые наименования, как закладно́е бревно́ ‘бревно в нижнем венце сруба, которое укладывали на фундамент и под которое помещали «заклад» (монету, железную вещь и т. п.)’; черепово́е бревно́ ‘бревно в верхнем венце сруба, на которое укладывали потолочные балки’ Сямж. (ЗР: 82; 275). Обратим внимание на метафорическое обозначение в вологодских говорах различных способов соединения бревен при связывании их в венец: в замо́к, в зару́бу (в зару́бы), в коро́бку, в коро́вку, в косу́ю ла́пу, в кру́глую ла́пу, в чи́стую ла́пу, в крюк, в ла́сточкин хвост, в паз, в потёмок, в прива́л, в сапо́г, в сковоро́дник, в у́гол, в уду́, в ча́шку (ча́шу) (СГРС: II, 96; 97; 126; 127; 128; 195; 196; 199; 200; 205; 207).

Характер женского крестьянского труда также получает свое отражение в диалектной фразеологии. Приведем фразеологизмы, значение которых мотивировано этой семантической сферой. Фразеологизм лён не делён – отре́пья не ве́шаны употребляется в значении ‘ничего не сделано’. В вологодских говорах лексема лён имеет значение ‘льняное волокно высшего сорта’, отре́пье – ‘остатки, отходы льна после его первоначальной обработки (мятья, трепания, чесания)’ (КСВГ; СВГ: VI, 98). Внутренняя форма фразеологизма, его эмоционально–экспрессивная окраска характеризуют отношение крестьянина к любому делу: все должно быть завершено вовремя, в срок: Ну́-ко, уж спать легли́, а у ни́х в огоро́де лён не делён – отре́пья не ве́шаны. Нюкс. Отрицательную оценку имеет и фразеологизм не к рукам (не на́руки) куде́лька ‘о неумелом работнике’ (СВГ: IX, 69).[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Начальный этап ткачества был связан с подготовкой основы, для чего пряжа сматывалась с воробов. Образная структура фразеологизма как тюри́к ‘о спокойном, невозмутимом человеке’ мотивирована значением диалектного слова: тюри́к ‘приспособление в виде полого деревянного или лубяного цилиндра, который вращается на стержне и служит для свивания пряжи с вороб’. Сямж. (ЗР: 106).

Основной этап ткачества, непосредственное создание холста, получил отражение во фразеологизме все бёрда перетка́ть: 1. ‘все пережить, все испытать’: Все бёрда переткала́, всё переде́лала – и впо́ле, и на сплаву́, и на су́чьях. Баб. 2. неодобр. ‘переезжать с места на место, меняя работу и жительство’. Все бёрда переткала́, везде́ побывала; пло́хо э́то, коне́чно, что на одно́й поро́била – не погляну́лося, побежа́ла на другу́, дак чего́ хоро́шего? Нюкс. (СГРС: II, 199). Лексема бёрда, мн. в вологодских говорах имеет значение ‘гребень, являющийся одной из основных частей ткацкого станка, бёрдо’ (КСВГ). Ту же внутреннюю форму имеют фразеологизмы во все> бёрда ‘очень много, чрезмерно (о работе)’: Так и живу́ помаленьку: рабо́таю во все́ бёрда и просве́та не вида́ть. Нюкс.; впрячь во все́ бёрда ‘заставить выполнять тяжелую, непосильную работу’: Во все́ бёрда впряг её непутёвый муженёк. Вся рабо́та и забо́та на Галине: и детей воспита́ть и де́нег зарабо́тать. Нюкс. (ЗР: 36; 40).

Приведем компаративные фразеологизмы, отражающие в своей образной структуре понятия, связанные с ткачеством. Напр., как (что) чи́вца ‘о худом, тощем человеке’: Ну и де́вка! Как чи́вча, бо́льно стр. 529 и худа́я, да всё и ве́ртиччо. Баб.; стать как чи́вча (цивца) ‘похудеть’: Уж до того́ она́ похуде́ла, ста́ла как ци́вця. Вож. (ЗР: 107; 241). Лексема чи́вца (ци́вца) в вологодских говорах имеет значение ‘берестяная или бумажная трубочка с намотанной уточной нитью, вставляемая в ткацкий челнок’. Фразеологизм лете́ть челноко́м используется в значении ‘лететь, образуя клин, вытянутый треугольник (о стае птиц)’: Слыха́ла я таку́ приме́ту. Как журавли́ к нам на но́чь летя́т, дак быть протя́жной о́сени. Да чёлноко́м летя́т. Межд. (ЗР: 127).

Ряд фразеологизмов в составе вологодских говоров содержит ценную информацию о духовной культуре северного крестьянина. Ритуальные формы народной культуры отражаются во фразеологических оборотах, связанных с древними гаданиями, обрядами, сопровождающими окончание жатвы, сватовство, рождение ребенка, похороны и т. д. Ограничимся отдельными примерами. Фразеологизм снег поло́ть имеет значение ‘при гадании встряхивать в переднике снег, определяя, в какой стороне живет будущий жених’: В фартуке снег полют: в которой стороне́ соба́ки зала́ют, там мой су́жаной. Тот. (СВГ: 7, 143). Интерес представляет фразеологизм писа́ть кабалу́ – ‘совершать обрядовое действие в случае потери коровы или домашнего животного’: Ковда коро́ва потеря́ется, на́до выйти на кресты́ и писа́ть кабалу́: «Агей, Агей, посылай поскорей!» Вол. В вологодских говорах слово кабала́ употребляется в значении ‘по суеверным представлениям – записка с заговором, помогающая найти пропавшее животное’ (ЗР: 183).

Фразеологизм оставля́ть Илье на бороду обозначает ‘обряд окончания жатвы, при котором оставляли на поле несжатыми последние колосья’: Оставляли колоски́ Илье на бороду. Кир. Напомним, что Ильин день отмечают 20 июля (2 авг. по нов. ст.). В народе считалось, что Св. Илья лето кончает, жито зажинает. Крестьяне, закончив жатву, оставляли клок несжатых колосьев (на будущий урожай), скручивая его и прижимая к земле (ЗР: 173).[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Древние верования отражаются во ФЕ дары́ покойника ‘вещи покойника, которые на поминках дарили пришедшим’ Межд., купи́ть ме́сто ‘исполнить обычай класть монеты под каждый угол строящегося дома, а также поверх крышки гроба на похоронах’ Кир., окупа́ть гроб (моги́лку) ‘об обычае бросать в открытую могилу монеты или носовые платки, которыми на похоронах вытирали слезы’ Кир. (ЗР: 55; 124).

Привлеченный к анализу материал показывает, что диалектная фразеология является важным источником, отражающим народную культуру в ее историческом развитии, систему нравственных оценок, норм человеческих отношений и поведения в крестьянском сообществе.

• [1] Золотые россыпи: словарь устойчивых оборотов речи в вологодских говорах / Отв. ред. Л. Ю. Зорина. Вологда, 2014 (далее – ЗР); Словарь вологодских говоров / Под ред. Т. Г. Паникаровской. Вологда, 1983–2007. Вып. 1–12 (далее – СВГ); Словарь говоров Русского Севера / Под ред. А. К. Матвеева. Екатеринбург, 2001–2002. Т1–2 (далее – СГРС); Картотека «Словаря вологодских говоров», хранящаяся на кафедре русского языка Вологодского государственного университета.
• [2] Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4 т. М., 2000. Т. 1. С. 116–117.
• [3] Громыко М. М. Мир русской деревни. М., 1991. С. 266.