Электронная библиотека
публикации о музее-заповеднике «Кижи»

Аннотация: Статья посвящена деятельности профессора Института им. И. Е. Репина В.И.Плотникова, который будучи аспирантом участвовал в этнографических экспедициях 1950-х гг. В семейном архиве сохранились личные дневники 1955–1957 гг., содержащие путевые впечатления, лирическое описание пейзажа и пр. Представляют научный интерес зарисовки планов деревень, в том числе о. Кижи, архитектурных деталей изб и поклонных крестов, схемы композиций и описания встреченных икон.

Ключевые слова: деревянное зодчество; дневники экспедиции; планировка домов; деревень;

Summary:  Possibilities of application of statistical approaches to creation of methods of search of the fullest approach to authenticity of geometry of elements of wooden monuments are considered. This problem is relevant for the reconstruction of authentic micro-tectonics and rhythmics as the basis of the architectural image of wooden monuments. The problem is considered, in particular, on the example of Kizhi.

Keywords: expedition diaries; expedition diaries; planning of houses; villages;

Традиционное жилище вепсов имеет давнюю историю изучения. Длительное время оно считалось маловыразительным с этнической точки зрения. Один из первых исследователей вепсов В.Н. Майнов, как единственную особенность «чудских домов» в отличие от построек окружающего русского населения отметил устройство жерди на переднем фронтоне избы, где вялится подвешенное в сетях мясо, которое русский человек не решается есть. [1] А. А. Кисилев, учитель Корвальской школы, представивший в Этнографический отдел Русского музея очерк «Описание постройки и жилища, его принадлежностей у чухарей Тихвинского уезда Новгородской губернии» (1904 г.), пишет: «Дома в деревне ставятся без всякого порядка, т.е. нет длинных улиц, посадов, какие встречаются в деревнях с русским населением […] Постройки чухарей ничем по внешнему виду и по своему расположению не отличаются от русских поселений, разве только по меньшему своему размеру и по убогой отделке. Так, среди чухарских построек нет обшитых тесом домов, мало тесовых крыш. Расположение же постройки одно и то же – что у чухаря, что и у русского. Как у чухаря богатого, так и среднего по зажиточности, так и бедного […] Строительством домов занимаются её будущие хозяева: только богатые крестьяне нанимают мастеров. Сруб рубили на месте вблизи постройки дома, он помечается метками, и после установки первых шести венцов на фундамент, которым являлись камни, подложенные под углы и стены дома, сельчан собирали на “помочь” для его возведения до крыши. Помочан кормили обедом, а иногда угощали пивом, специально сваренным для такого события, и вином. Как только укладывается первое бревно на потолок, хозяин, помолившись Богу, раздавал присутствующим пирожки, начиненные толокном, все закусывают, а хозяин, отломив немного от пирога, остатки кладет под матицу и поливает вином. Это делается всеми чухарями без исключения. Цель – чтобы богаче жить и веселее […] С помощью помочи бьется и глиняная печь, по окончанию работы хозяйка угощает всех пирогами, и притом горячими, чтобы печка не сердилась и не поджигала пряженье […] Крыша поднимается самым хозяином или нанятыми плотниками. Закончив с крышей, плотникам поручается обмастерить избу – они вырубают оконные проемы, обтесывают углы, делают божницу, шесток для печи и т.д. […] Мебельной обстановки почти нет, вдоль стен устраиваются только лавки, да залавок в печном углу для молока […] Избы у чухарей черные, т.е. отапливались печами без дымохода. Дым выходил по трубе, которой является дупло, через отверстие в потолке. Потолок и верхняя часть избы становилась чёрной от копоти. Крыши в основном соломенные. Крыльцо – самого простого устройства». [2] [текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Значительный материал по этнографии вепсов, том числе и по жилищу, был получен по итогам экспедиций, проводимых в конце 1920 – начале 1930-х гг. Русским музеем и Государственной академией истории материальной культуры под руководством Д.А. Золотарева. Их участники – Н. С. Розов, З. П. Малиновская, Г. А. Никитин, М. Ю. Пальвадре – пополнили музей предметами вепсского быта, опубликовали статьи по этнографии вепсов. [3] Обобщающих работ по итогам исследований того периода не было издано, поэтому особый интерес вызывают недавно опубликованные Л.В. Корольковой архивные материалы Российского этнографического музея, среди которых заметное место занимают фотографии домов, культовых и хозяйственных строений участников данных экспедиций. [4]

Ю.М. Пальвадре, придерживаясь в отчете по итогам длительной экспедиции к вепсам (с 15 июня по 1 сентября 1934 г.) традиционной точки зрения, что из-за векового общения с русскими «о какой-то своей вепсской самобытной культуре говорить или утверждать совершено нельзя», хотя «в некоторых случаях попадаются также явления, которые требуют особенного изучения», все же отмечала и различия между вепсами разных групп, объясняя их разным уровнем социально-экономического развития мест их проживания. [5] По ее мнению, из-за отсутствия хороших дорог вепсы, проживающие на юге вепсского ареала – в Капшинском и Ефимовском районах, «гораздо более отсталые, чем вепсы северных районов, где есть хорошие дороги уже весьма давно»: «В связи с этим южные вепсы, отличающиеся от проживающих в Шелтозерском районе Карелии и частично в Вознесенском районе Ленобласти, сохранили очень много старинных черт в хозяйственной жизни, обычаях, а особенно в технике». [6]

Данный вывод подтверждают и фотографии З. П. Малиновской, Н. С. Розова, Г.А. Никитина. На фотографии З.П. Малиновской 1928 г. представлено несколько «черных» изб у южных вепсов, расположенных вдоль улицы. (Рис.1). На их фронтонах всего одно или два окна, полностью отсутствует декор. [7] Их облик соответствует описанию вепсских построек, представленное в очерке А. А. Кисилева. З. П. Малиновская особо отметила деталь интерьера черных изб – припечной столб, к которому прикреплялся деревянный коник. Его верхняя часть была вырезана в форме головы коня, указав, что «подобные коники встречаются только в старинных избах южных вепсов». [8] Тем не менее, у южных вепсов коники встречались еще и в 1970-е гг. [9] (Рис. 2). Известны они и в карельской традиции. [10]

В конце 1920-х гг. постройки с «черными» избами имелись и у средних вепсов. Н.С. Розов в 1927 г. нашел три «черных» избы в разных деревнях Винницкой волости. [11] З.П. Малиновская последней «черной» избой здесь считала избу в д. Никулинская Озерского сельсовета Винницкой волости. [12] Вместе с тем, постройки с «черными» избами у средних вепсов выглядят более объемными, чем у южных вепсов. На их фронтонах часто устраивали три окна, они имели крыльцо, орнаментированные наличники..

Наибольшего мастерства в области домостроительства достигли северные вепсы. Известный дом Ивана Мелькина в с. Шелтозеро на фотографии Г.А. Никитина (1935 г.) представлен как «дом кулака». [13] В.В. Волков, побывавший у прионежских вепсов в 1946 г., отмечал, что в строительстве поражает ясно выраженная тенденция удивить величиной самого здания. На вопрос, действительно ли постройка таких домов в недавние годы вызывалась необходимостью, ему ответили: «Больше для славы, дескать, вот Климентий, какой дом оттянул, значит, не без денег семья». [14] Об огромном желании крестьян «покичиться друг перед другом “богачеством”, или в хоромах или в нарядах» пишут и братья Б.М. и Ю.М.Соколовы. [15] [текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Дом у прионежских вепсов являлся показателем благосостояния семьи. Здесь за счет средств, заработанных вепсскими отходниками-каменотёсами, в совершенстве овладевшими искусством обработки камня, труд которых оказался востребованным с начала строительства Санкт-Петербурга, рано начали строить многокомнатные дома, а около четверти домов были двухэтажными. Многие из них первоначально строились как одноэтажные дома, пол в которых устраивался на значительном расстоянии от земли. В помещении между полом и землей – подклете – находилась кухня, где варили корм скоту, и погреб для хранения продуктов. При расширении семьи подклет полностью или частично перестраивался в жилое помещение.

Особую выразительность домам прионежских вепсов придавало их декоративное оформление. Здесь основными строителями и «украшателями» домов были плотники из д. Залесье, расположенной недалеко от с. Шелтозеро. Окна домов обрамлялись знаменитыми волютными наличниками (от латинского «voluta» − завиток). В волютных наличниках, балконах домов воспроизводились элементы архитектурного стиля барокко, с которым местные мастера знакомились при строительстве домов в новой столице империи. В отличие от барочных наличников городских домов, где доминируют волюты, в центре композиции вепсского наличника вырезалась антропоморфная фигура с головой в виде квадрата или розетки. По формальным признакам эти фигурки имели сходство с синхронными на Северо-Западе женскими изображениями в народной вышивке и образами типа «баба», «панки» в деревянной скульптурной пластике. Подобным образом трактованы женские фигурки на металлических подвесках, известных по археологическим памятникам древней веси. Таким образом, в оформлении наверший наличников проявились весьма архаичные истоки, выполняющие обережную функцию. [16]

Плотницкое мастерство прионежских вепсов высоко оценено специалистами в области народного зодчества. А. В. Ополовников, отмечая влияние архитектуры Петербурга на домостроительство прионежских вепсов, говорит о появлении здесь особой местной традиции, которая родилась в «процессе переосмысления и творческой переработки архитектурных деталей, таких как наличники с волютами, балюстрада гульбища, витые колонки-столбы балконов и крылец и т.п. […] к представлениям крестьян о красоте, к техническим и декоративным особенностям дерева как строительного материала и материала для искусства». [17] По его мнению, эта разновидность деревянного зодчества, представляет собой одну из ярких, но и последних страниц истории традиционного деревянного зодчества, одну из его последних песен.

Вместе с тем, в домостроительстве вепсов есть и общие черты, которые выявились по материалам, собранным под руководством В.В. Пименова с 1955 по 1962 г. по известной анкете М.В. Витова, разработанной для задач историко-этнографического картографирования народных построек восточных славян. Материалы были собраны по 2153 жилищам всех групп вепсов, южных карелов и русских Прионежья и Посвирья. [18]

Наиболее четко они проявились в способах связи дома и двора. Наряду с типичными для северных регионов вариантами связи «дом-двор» (дом и двор соединены под одной крышей), или с поперечным расположением двора к двум избам, соединенным через сени (так называемой Т-образной связью), двурядной связью (дом и двор расположены параллельно друг другу) на всей вепсской территории используется необычный способ соединения жилья и хозяйственных строений, когда к избе и двору под «одной связью» пристраивалась под прямым углом вторая жилая изба (Рис. 3). Такая связь жилых и хозяйственных построек практически не встречается в строительной традиции их соседей (русских и карелов), но известна в Северной Карелии и Финляндии. По мнению Н. Валонена, который специально рассматривал происхождение и распространение в народном зодчестве Финляндии жилых изб с расположением строений под прямым углом, они были заимствованы в раннем средневековье из Готланда, где такие постройки известны с XIII в. и как реликтовые сохранились в Швеции до сих пор. [19] [текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Дома у вепсов отличались от соседей и соединением жилых и хозяйственных построек через переход («uuk», «tanazpordhad») − дополнительные «дворовые» сени, имеющие собственную крышу, что было нетипично для построек рядом живущих карелов и русских. Причем, их можно видеть в доме Мелькина у прионежских вепсов, и в постройках других групп вепсов, в том числе «черных» изб, что говорит об устойчивости традиции. Хозяйка, направляясь в хлев, здесь переодевала обувь, одежду. Устройство переходов − дворовых сеней − рассматривается как свидетельство сравнительно поздней традиции объединения жилья и хозяйственных строений в единый комплекс. [20]

Отражением давних связей вепсов с их более западными соплеменниками является также использование в строительной технике южных вепсов такого приема, как обтёска выпусков венцов амбаров в шестигранник. [21] В архитектуре такая техника известна как «шведская рубка» и применялась в народном зодчестве ижоры и води, эстонцев, латышей, финнов, но особенно она распространена в Швеции и Норвегии. [22]

Таким образом, как показывают материалы по вепсскому домостроительству, наиболее развитым оно было у вепсов Прионежья. Здесь, начиная с 1730-х гг., вепсские отходники, используя средства, получаемые за пределами своего региона, имели больше возможностей воплощать при строительстве домов свои представления о красоте и богатстве. У южных вепсов, отдаленных от больших дорог, хозяйство которых в основном ограничивалось земледелием и местными промыслами (охотой, рыболовством), произошла консервация строительных традиций. Вместе с тем, именно здесь, в признанном «заповеднике вепсской старины» сохранились строительные приемы и техники, позволяющие связывать развитие вепсских жилищ с традициями домостроительства прибалтийско-финским народов. В первую очередь к ним следует отнести строительство домов с расположением жилых помещений под прямым углом друг к другу, использование приемов «шведской» рубки. Интерес вызывает и длительное сохранение у вепсов традиции строительства «дворовых сеней», встречающихся во всех регионах расселения вепсов.

• [1]  Майнов В. Н. Приоятская чудь (Весь – Вепсы). Посвящается проф. Карлу Уйфальви-де-Музо-Ковешд // Древняя и новая Россия. СПб., 1877. № 5. С.13–14.
• [2]  Королькова Л.В. Вепсы: Фотографии и рукописи из собрания Российского этнографического музея. СПб., 2015. С.184–191 (публикация рукописи: Кисилев А.А. Описание постройки и жилища, его принадлежностей у чухарей Тихвинского уезда Новгородской губернии).
• [3]  Малиновская З. П. Из материалов по этнографии вепсов // Западно-финский сборник: Труды Комиссии по изучению племенного состава населения СССР и сопредельных стран. Л., 1930. Вып.16. С. 163–200; Розов Н.С. Работы Ленинградской Этнологической экспедиции 1926 г. среди вепсов Лодейнопольского уезда // Труды Ленинградского Общества изучения местного края. Л., 1927. Т.1. С. 149–158.
• [4]  Королькова Л.В. Вепсы: Фотографии и рукописи из собрания Российского этнографического музея. С. 6.
• [5]  Королькова Л. В. Вепсы: Фотографии и рукописи из собрания Российского этнографического музея. С. 197 (публикация рукописи «Отчет о командировке к вепсам Ленинградской области научного сотрудника Государственного этнографического музея М.Ю.Пальвадре. 1934 год»).
• [6]  Там же.
• [7]  Там же. С. 45.
• [8]  Там же. С. 58–59.
• [9]  Строгальщикова З. И. Традиционное жилище Межозерья. 1900 – 1960: Опыт сравнительно-статистического анализа. Л., 1986. С. 35–36.
• [10]  Косменко А.П. Карельская народная резьба и роспись по дереву (XIX–XX в.) // Этнография Карелии. Петрозаводск, 1976. С.110–111.
• [11]  Королькова Л.В. Вепсы: Фотографии и рукописи из собрания Российского этнографического музея. С. 31, 33, 37.
• [12]  Там же. С. 30.
• [13]  Там же. С. 51. С 1991 г. в доме Ивана Мелькина после реставрации располагается Шелтозерский вепсский этнографический музей.
• [14]  Волков Н.Н. О шелтозерских вепсах. Шелтозерский район Карело-Фин. ССР. Полевые записи. 1946 г. (Архив Музея антропологии и этнографии, ф. 13, оп.1, № 9, л.3).
• [15]  Сказки и песни Белозерского края. Сборник Б. и Ю. Соколовых. СПб., 1915. С. ХХV.
• [16]  Косменко А.П. Об этнолокальной специфике традиционного искусства северных вепсов // Местные традиции материальной и духовной культуры народов Карелии (Тезисы докладов). Петрозаводск. 12 – 13 марта 1981 г. Петрозаводск, 1981. С.18 –19.
• [17]  Ополовников А.В. Русское деревянное зодчество. Гражданское зодчество: северная деревня, двор-комплекс, приусадебные постройки и мосты, промысловые постройки, архитектурные детали и фрагменты. М., 1983. С.105.
• [18]  Строгальщикова З.И. Традиционное жилище Межозерья. С. 24–26.
• [19]  Valonen N. Zur Geschichte der finnischen Wohnstuben // Suomalais-ugrilaisen Seuran Toimituksia. Helsinki, 1963. С. 100–104.
• [20]  Строгальщикова З. И. Традиционное жилище Межозерья. С. 63–64, 97.
• [21]  Там же. 64–65.
• [22]  Там же.