Электронная библиотека
публикации о музее-заповеднике «Кижи»

Аннотация: На иконе «Мученики Кирик и Улита, с деяниями» из собрания Исторического музея житие обладает уникальной программой, связывающей памятник с идеологией старообрядчества. Образ происходит из Каргополья, где в скитах было много переселенцев из Выго-Лексинской обители. В художественном стиле произведения прослеживается связь с «дониконовской» иконой.

Ключевые слова: Мученики Кирик и Улита; Государственный исторический музей; старообрядцы; апокрифическое житие; дониконовская икона;

Summary: The content of pictorial hagiography on the icon Martyrs Cyricus and Ulita (State Historical Museum, Moscow) displays a unique program which connects this artifact with the ideology of Old Believers. In the scenes of their life, the torments that Cyricus and Ulitta suffered from their torturers are depicted. These torments appear in folk songs and apocryphal hagiography which substantially differ from the Greek text that was accepted in the Russian Prologue/Synaxaria and menology. The style of painting demonstrates some peculiar features of icons of Old Believers with certain traces going back to pre-Nikonian iconography.

Keywords: Martyrs Cyricus and Ulita; State Historical Museum; Old Believers; apocryphal hagiography; pre-Nikonian iconography;

Летом в июле и августе 1966 г. сотрудники отделов дерева, тканей и древнерусской живописи Государственного исторического музея (ГИМ) участвовали в экспедиции по Заонежью с целью сбора экспонатов народно-декоративного искусства. [1] Судя по полевой описи, члены экспедиции прошли побережье Онежской губы: высадившись в г. Онега, продолжили маршрут через деревни Материка, Камениха, Гребаниха, села Тамица, Кянда и затем поднялись по реке Онеге на юг Архангельской области в деревню Никольская в Каргополье.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Особый интерес представляет житийная икона «Мучеников Кирика и Улиты». [2] Она происходит из деревни Никольская, как отмечено в полевой описи – «из дома старообрядок», где лежала на чердаке. [3] Икона несет на себе следы пожара, основа ее наполовину сильно обуглилась, лицевая сторона находилась под потемневшей и закопченной олифой. [4] Реставрация в Святотихоновском институте (2010 г.) завершила раскрытие памятника. Поздние прописи были оставлены. [5]

Местом создания памятника является Каргополье. Об этом свидетельствуют цветовая декоративность и яркость письма, плотность красочного колера, вкус к орнаментальности, штриховая скоропись светотеневой разработки формы, контурная обводка силуэтов. [6] В стиле иконы наблюдается целенаправленное использование приемов «дониконовского письма», характерных для памятников середины XVII в. В композициях присутствуют высокие поземы, определяющие глубину пространства. Стаффаж расположен на стыке с фоном. Здания в «пейзажных» композициях, представлены маленькие, как бы в перспективном сокращении, что знакомо по гравюрам Пискатора-Бортха, используемых в качестве образцов в иконах и фресках Поволжья. Фасоны одежд – в виде коротких кафтанов и отложных «голландских» воротничков. В ликах вохрение плотное, подчеркнуто розовое, восходящее к памятникам эпохи первых Романовых. При изображении глаз белки изображаются в виде точек, которые вместе с огромными зрачками создают подвижную выразительность и направляет взгляд. Несмотря на нарочитые архаические приемы, здесь отсутствует сухая стилизация «готовых форм» поздней иконы. Время исполнения памятника может быть отнесено к первой половине XVIII в. В художественном решении доминирует стиль барокко с выраженной лапидарностью объемных форм – холмистого позема, мягких складок одежд. О знакомстве с «живоподобием» напоминает оливковый санкирь.

В прямоугольном среднике изображены как исповедники с восьмиконечными крестами в руках – мученики Кирик и Улитта. На хартии, развернутой знаменем вверх, хорошо прочитывается текст, в котором в старообрядческой транскрипции, воспроизведен «завет» Христа: «Владыко Боже/ Отче Вседе/ржителю Господи / Сыне Единородный: / Исусе Христе Исвятый, /душе едино Боже/ство едина сила. /молимся тебе. / Господи услыши мо/литву раб своих / Кирика и Улиту аще /кто почтет му/чение наше изба/ви и сохрани их /в нынешней жи/зни и в страшное / Христово при/шествие». Эта молитва о прощении грехов важна для беспоповцев, ожидающих близкий конец света, и у которых не было священства. По сторонам головы Улиты авторские прямоугольные плакетки: «Образ с(вя)тыя м(уче)н(и)цы Оулиты».

1. Рождество святаго мученика Кирика.
2. Улита перед двумя царями.
3. Кирик перед игемоном Александром.
4. Первое мучение: удары по голове палками […].
5. Второе мучение: скобление по голове железными прутьями […].
6. Побиение трехсот мужей во граде Фарсисе: «Бяху во граде Тарсисе в темнице седяху триста мужей и повеле мучитель побитии их и телеса их разбросавши итако вси скончашася».
7. Третье мучение: «Повеле мучитель святых Кирика и Улиту повесити на древе и прибити гвоздиемъ и стругати телеса святых…».
8. Четвертое мучение: «Повеле мучитель святых мучеников Кирика и Улиту пилами телеса растерзати».
9. Пятое мучение: «Повеле мучитель телеса святых Кирика и Улиты разже (по иным) и пажещи ихъ».
10. Шестое мучение: «Повеле мучитель Александр святых мучеников Кирика и Улиту в котел положити доидеже будет яко пепел».
11. Мученики перед царем: «Седяху…и возопиша мучителю верую во единого Бога, а боги твоя проклинаем И повеле мучитель скончати их».
12. Кирик и Улитта упрекают царя за причиненное им зло: «Предсташа пред мучителя святыи Кирик и Улита и рече знаешь ли. нас царю инже отвращашеся не знаю вас. Святые укоряше его како имъ злая сотвори».
13. Седьмое мучение: «Повеле мучитель Александр святого Кирика язык отрезати».
14. Восьмое мучение: «Повеле мучитель святым Кирику и Улите на главах олово возлияти Святии же неврежденни».
15. Девятое мучение на костре и уверение царя Александра: «Уверения ради погрузи царь Александр руку в котел и бысть рука его уголь. Возопи и моля святаго Кирика да избавит от скорби».
16. Молитва Кирика: «Воззрев на небо святый Кирик и виде Господа и рече святый. Во имя твое Господи дерзаю и подаждь ми терпение. Да одолею козни вражия».
17. Чудо Кирика и Улитты: «Чудо святых Кирика и Улиты… 12 тысящ мучителевых людей».
18. Завет Христов: «Явися Господь наш Исус Христос святым Кирику и Улите и глаголя Кириче услыша молитву твою и будеши прославлен и на небеси и на земли».
19. Казнь: «Повеле мучитель святым мучеником Кирику и Улите главы отсещи».
20. Погребение: «Приидоша святии ангели и погребоша святых Кирика и Улиту».

На иконе представлена одна из древнейших версий жития мучеников Кирика и Иулитты, которая не совпадает с текстом Симеона Метафраста, излагаемой в печатных Пролагах и Минеях Четьях. [7]

В так называемой народной, как считается, апокрифической редакции, [8] младенец Кирик вместе с матерью подвергся страшнейшим пыткам, во время которых он, невинный младенец, поддерживал устрашенную мать силой своей веры. Неоднократно они были физически изничтожаемы, но воскресали вновь благодатью Святого Духа. В V в. был выполнен латинский перевод пространного «апокрифического» жития мучеников с подробностями их мучений и смерти в городе Тарсе. [9] Такая интерпретация жития была предпочтительной для староверов беспоповского толка, [10] и она могла войти в июльский том Четиих Миней братьев Денисовых (Отдел рукописей ГИМ, Музейск. собр. II, № 84–89). [11] Особенно был важен текст завета – обещания Христа Кирику, что всем, кто будет почитать имя мучеников Кирика и Улиты, строить храмы в их честь, переписывать Житие, будет даровано прощение грехов. Завет присутствует в духовной поэзии и старообрядческих рукописях XVIII–XIX вв.

В целом содержание клейм на иконе исполнено трагизма, только первое и последнее клейма имеют «мажорную» тональность. В особенно празднично украшенной сцене «Рождество Кирика» изображены хоромы (так как Иулитта благородного происхождения), гиматии у Иулитты и повитухи одинаково уложены пышными складками, напоминающими прекрасные цветы. В последнем (20) клейме Ангелы погребают Кирика и Улитту под сводами пятиглавого храма, давая понять зрителю, что Святая Русь является преемницей великого подвига мучеников.

На иконе прослеживаются отсылки к историческим событиям в России. В сцене допроса Иулиты представлены два коронованных правителя. С одной стороны, императоры Диоклетиан и Максимилиан, [12] в правление которых были замучены Кирик и Улита, олицетворяли власть на Западе и Востоке Римской империи. С другой, напрашивается историческая параллель с двумя царями Петром и Иоанном. Воины бритые, с короткими торчащими усиками и кудрявыми волосами, напоминающими прическу царя Петра. Синий и зеленый цвета одежд палачей-воинов вызывает аллюзии с гвардейцами Преображенского и Измайловского полков. Иногда волосы палачей торчат сзади, как при изображении нечистой силы.

Обращает на себя внимание натурализм изображения в сценах мучения: Палачи крючьями захватывают когтем сосок Кирика и грудь Улитты, пилой распиливают тела. В контрасте к отрицательным персонажам подчеркивается особое поведение мучеников, претерпевающих нечеловеческие страдания «целомудрия ради и чистоты». Кирик не только всегда «стоим стоит», он еще часто пристально смотрит на мать, опустившую очи и «испугавшуюся» страданий, как бы «поддерживая» ее. [13] Как всегда, на иконе изобразительная метафора сообщает дополнительные смысловые оттенки. В сценах, где мучеников варят в котлах с раскаленным оловом, [14] масштаб страданий художником подчеркнут контрастом огромного чана и белых, отстоящих далеко в глубину пейзажа «за тридцать верст» столбов. Столбы белого цвета и находятся на горках в «зоне» Рая: они являются заслугой мучеников перед Господом и Градом Небесным.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Е.С. Овчинникова, первый исследователь памятника, [15] указала в инвентарном описании, что икона, по-видимому, происходит из местной, сгоревшей, церкви, в честь которой была названа деревня. Это вызывает сомнения. Православная церковь святителя Николая 1750 г. сгорела в 1990 –е годы, т.е. еще была на месте во время экспедиции ГИМ. Образы Кирика и Улитты – программное произведение в старообрядческой культуре. Об особом их почитании свидетельствует соименные Кирику и Улите часовни в Олонце и в Каргополье, в частности, на Онеге. [16] Каргополье теснейшим образом было связано с Выгом: здесь была хорошая земля, которая служила житницей для Выгореции, а также здесь было множество скитов, основанных и духовно окормляемых Выго-Лексинскими старцами. Недалеко от д.Никольская (на расстоянии 12–15 км) располагалась на р.Чаженьге знаменитая Чаженьгская пустынь (1710–1838). [17] Здесь же, как считается, находился скит переселившегося из Олонца старца Филиппа, основателя филипповского согласия. [18] Его крайние взгляды на устав общежития старообрядческой общины были обусловлены учением о пришествии на землю антихриста, наступающем конце света и близости Страшного суда, что обусловило непримиримую позицию к государственной власти, как слугам антихриста, а также и не поминовение царя. Обращение к первым христианским мученикам приобретало смысл исторической преемственности по отношению к «новым мученикам» – исповедникам «старой» веры, а икона в таком случае становилась изобразительным манифестом, указывающем, что смерть и страдания есть кратчайший путь к вечному небесному блаженству и спасению души. [19]

С большой долей вероятности, можно предположить, что старообрядцы, из дома которых икона попала в музей, переселенцы – насельницы какого-нибудь разоренного в период государственных гонений скита, сохранившие сокровенно свою святыню на чердаке дома.

• [1]  Опись ГИМ 100025.
• [2]  И VIII 6011, ГИМ 100025. Икона имеет значительные размеры: 120х102х3 см, щит состоит из пяти еловых досок, скрепленных двумя врезными также еловыми сквозными фигурными шпонками, прибитыми к основе деревянными шпунтами. Основа без ковчега. Надписи к клеймам, выполнены полууставом, черного цвета.
• [3]  Отдана в дар Макулиной Клавдией Ивановной (Опись № 81. Л. 20–21 об.).
• [4]  Пробная расчистка сделана реставратором ГИМ Б.С.Виноградовым.: Москва православная. М., 2000. С. 320.
• [5]  О поновлении живописи свидетельствует краска, затекшая в кракелюры. К поздним вмешательствам относятся рисованные картуши вокруг плакеток с именем Оулиты, облачка на фоне, огонь в сценах мучений, в некоторых местах обувь, струи крови на телах мучеников и каемочка на плате Улитты, в среднике. Серьезное вмешательство, видимо, было в кон. XVIII – нач. XIX в. Об этом свидетельствует реставрация деревянной основы, проведенной до пожара, так как шпонки тоже обгорели.
• [6]  Кольцова Т.М. Иконы Каргополя. М., 2014. С. 20–21; Иконы Русского Севера: Каталог. М., 2007. Т. 1. С.25–27; Т. 2. № 179.
• [7]  Сергий (Спасский), архиепископ. Полный месяцеслов Востока. Т.3: Святой Восток. Ч. 2 и 3. М., 1997. С. 271. – Репринт. Вдова-христианка благородного рода из Икониии и ее трехлетний сын бежали от гонений в Селевкию, потом в Тарс, где ее настиг выполнявший императорский эдикт соправитель императора Диоклитиана игемон Максимиан. Согласно Житию, мать была подвергнута мучениям и обезглавлена, а сын разбился, когда его, заплакавшего и потянувшегося к матери, правитель сбросил на каменные ступени († 305).
• [8]  «еретический с православной точки зрения» (Тураев Б.А. Исследования в области агиологических источников истории Эфиопии. СПб., 1902. С.29).
• [9]  Об истории возникновения завета: Французов С.А. Арабский православный агиографический сборник из библиотеки Румынской академии и проблема происхождения завета святому // Вестник Православного Свято-Тихвинского ун-та. Сер.III: Филология. 2012. Вып. 3(29). C.57–72.
• [10]  Одним из источников этой версии жития для русских старообрядцев мог быть Цезарь Бароний (XVI в.). Перевод «Анналов» имел широкое хождение среди поморцев – Православная энциклопедия. М., 2002 Т. 4. С. 348.
• [11]  Юхименко Е.М. Традиция составления Четиих Миней в старообрядческой среде // Slavia Orientalis. 2013. Т.62, № 1. S. 90.
• [12]  В духовных песнопениях «Максимьян – царь-мучитель», в Печатных Прологах и житии под редакцией Дмитрия Ростовского – игемон Александр.
• [13]  «Мати моя Улита, не устрашися…Господь Бог нас помилует» (Голубиная книга. М., 1991.С.80).
• [14]  Ср.: «На мученье на великое / приказал он наносить в котел / свинцу, смолы и олова, разжигали жаром-огнем-пламенем. / Заревел-закипел котел, ровно гром загремел, слышно было за тридцать верст» (Стихи духовные. М., 1991. С.124).
• [15]  Екатерина Сергеевна Овчинникова, хранитель фонда древнерусской живописи (1934–1976).
• [16]  Кольцова Т. М. Из истории изучения Кенозерья: экспедиция 1962 года // Культурное и природное наследие Европейского Севера. Архангельск, 2009. С. 184, 185; Мир часовен Кенозерья. М., 2009. № 34, 53.
• [17]  Макаров И.А. Церковные приходы и монастыри Кенозерья и Среднего Поонежья. Архангельск, 2007. С. 135–143.
• [18]  Старообрядчество. Опыт энциклопедического словаря: Лица, события, предметы и символы. М., 1996. С.294–296.
• [19]  Пулькин М.В. Самосожжения старообрядцев (середина XVII–XIX в.). М., 2013. С. 44–45.