Электронная библиотека
публикации о музее-заповеднике «Кижи»

Петрозаводск, 1988 г.

Научная справка

Введение

В составе Олонецкой губернии помимо территории уездов, вошедших в состав современной Карелии, входила территория Каргопольского, Вытегорского и Лодейнопольского уездов.

Не входил в состав Олонецкой губернии Кемский уезд, бывший в составе архангельской губернии и входящий в состав территории современной КАССР.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Учитывая тот факт, что все статистические данные и общие сведения по молочному животноводству в дореволюционной литературе давались в целом по Олонецкой губернии, вычленить конкретные статистические данные по дореволюционной Карелии не представилось возможным. Поэтому вся статистика дается в рамках Олонецкой губернии, а частные вопросы, такие как стойловое содержание скота, весенне–летний выпас стад, реализация продуктов молочного животноводства – на материалах дореволюционной Карелии.

Дополнительно включаются в работу сведения по северной Карелии.

Глава I. Обзор литературы

Дореволюционная литература, касающаяся вопросов молочного животноводства в Карелии конца XVIII- начала XX веков, весьма немногочисленна. В основном это статистические справочники и монографический труд С.Виноградова и В.Бузина «Материалы по исследованию животноводства в Олонецкой губернии» [1] .

Многочисленные публикации в «Вестнике Олонецкого губернского земства» за 1908–1918 гг., как правило, сводятся к рекомендациям по научному ведению и усовершенствованию крестьянских хозяйств Олонецкой губернии, но все же позволяют почерпнуть ряд сведений относительно местных особенностей молочного животноводства в различных районах Карелии.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Более полно освещены в дореволюционной литературе вопросы духовной культуры, связанные с обрядами отпуска и исцеления скота. Особенно интересным представляется сравнить ряд текстов отпуска, опубликованных в различных литературных и периодических изданиях.

Хронологический обзор дореволюционной литературы следует начать с «Поденной записки» Г.Р.Державина [2] , бывшего губернатора Олонецкой губернии. Сведения, приведенные Державиным, касаются северной Карелии и затрагивают вопросы стойлового содержания и кормления скота.

Следующим по хронологии литературным источником является «Опыт описания Олонецкой губернии, сделанный К.Бергштрессером» [3] (1838 г.). Бергштрессер дает общую характеристику молочного животноводства в Олонецкой губернии, характеризует состояние породистости скота, особенности зимнего кормления и возможности реализации молочных продуктов крестьянскими семьями.

Первым упоминанием о пастушеском обряде отпуска скота является очерк А.И.Иванова о повенецких карелах [4] . Он приводит текст заговора на первый выгон скота, записанный в янгозерском приходе, описывает обряды, связанные с первым днем выпаса скота, случаями массового скотского падежа, строительством хлева и пожаром в крестьянском доме, когда первоочередным делом было спасение хлеба и скотины. Обряды, связанные с болезнями скота, упоминаются в «этнографических заметках о заонежанах» П.Н.Рыбникова [5] , опубликованных в «Памятной книжке Олонецкой губернии» в 1866 году.

У В. Майнова в его путевых очерках «Поездка в Обонежье и Корему» [6] приводится обряд, связанный с поисками пропавшей скотины и рассказывается об устройстве хлевов в Заонежском доме.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Сведения о зимнем содержании и количественном составе скота в крестьянских семьях северных карел можно найти в очерке Н.Камкина «Архангельские карелы» [7] .

В 1894 году выходит в свет статья известного этнографа Н.Харузина «Из материалов, собранных среди крестьян Пудожского уезда Олонецкой губернии» [8] , в которой публикуется один из самых полных текстов отпуска скота, рассказывается о договорах, заключаемых между крестьянином и лесовиком, о завещании части скотины из стада лесному царю, об обрядах, связанных с первым днем выпаса скота.

Интересные сведения об атрибутах пастушества, о привычках пастуха и правилах пастьбы мы находим в работе М.Круковского «Олонецкий край» [9] .

Важнейшим источником материалов по молочному животноводству в дореволюционной Карелии является монография В.Бузина и С.Виноградова «Материалы по исследованию животноводства в Олонецкой губернии» [10] , в которой всесторонне рассматриваются все интересующие нас вопросы: состояние и направление крестьянского скотоводства в Олонецкой губернии, количество скота и степень обеспеченности крестьянских хозяйств скотом, кормовые площади и запасы кормов, зимнее содержание и весенний выгон скота, кормление молодняка.

Помимо названной литературы существует целый ряд статей, опубликованных в «Вестнике Олонецкого губернского земства» за 1907–1918 гг, из которых можно почерпнуть сведения по местным особенностям молочного животноводства Карелии.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

О состоянии молочного животноводства в Пудожском уезде говорится в №19 за 1910 год [11] , сведения по молочному животноводству кондопожских карел можно найти в №8 за 1908 год [12] , у олонецких карел – в №21 за 1909 год [13] .

О молочном животноводстве пряжинских карел пишет М.Георгиевский в №10 за 1908 год [14] .

В 12–24 номерах за 1907 год опубликован материал крестьянина П.Коренного «Сельское хозяйство в Заонежье» [15] . В №№ 20–22 подробно рассказывается о стойловом содержании скота, о зимних кормах и составе пойла, о летнем и осеннем выпасе скота, о «стаях» – типичных для Заонежья летних хлевах для коров, о среднем количестве скота в крестьянских хозяйствах, о средних надоях на одну корову, о подсобных кормах, о масти и размерах заонежского скота.

В «Вестнике Олонецкого губернского земства» можно найти общие [16] и статистические [17] сведения по молочному животноводству в Олонецкой губернии. В отдельных материалах дается попытка анализа причин, обуславливавших низкий уровень молочного животноводства в дореволюционной Карелии, [18] приводятся сведения по состоянию маслоделия в Олонецкой губернии [19] .

В трех номерах «Вестника Олонецкого губернского земства за 1910 год имеются материалы по обряду отпуска скота и обрядам, связанным с болезнями и массовыми падежами скота в Олонецкой губернии [20] .[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Материалы по «отпуску скота» были опубликованы и в «Олонецких губернских ведомостях» за 1885, 1901, 1903, 1909 и 1910 гг. [21]

Публикации советского периода по интересующей нас теме весьма немногочисленны.

В 1928 году издаются «Материалы к обряду отпуска в пастушестве Карелии» А.Линевкого [22] .

Отдельные сведения по молочному животноводству дореволюционной Карелии имеются в статье Д.К.Зеленина «О старом быте карел Медвежьегорского района Карело–Финской ССР» [23] .

В 195 году выходит в свет этнографический сборник Р.Ф.Тароевой «Материальная культура карел (КАССР)» [24] , в 1981 году – сборник «Материальная культура и декоративно–прикладное искусство сегозерских карел» [25] , где отдельные главы посвящены животноводству.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

В очерке Р.Тароевой в главе «Пища и утварь» характеризуется использование молочных продуктов в крестьянской семье и дается описание молочной утвари.

Последней публикацией, в которой в самом общем виде освещается тема «Молочное животноводство в дореволюционной Карелии» является сборник «Карелы» [26] , изданный в 1983 году.

Глава II. Общие сведения по молочному животноводству в Олонецкой губернии

Молочное животноводство Олонецкой губернии конца XIX – начала XX вв. имело свои специфические особенности, отличные от молочного животноводства других губерний России и обусловленные целым рядом климатических и социально–экономических причин. Несмотря на то, что по обеспеченности крупным рогатым скотом на 100 душ сельского населения Олонецкая губерния числилась на втором месте после Вологодской и опережала в этом отношении такие развитые губернии как Архангельскую и Петербургскую [27] , продуктивные и племенные показатели молочного скота в губернии были очень низкими. Вот какую характеристику породистости олонецкого молочного скота мы находим в статистическом сборнике за 1913 год: «Порода крупного рогатого скота по всей губернии преобладает местная. В некоторых селениях губернии встречаются представители ярославской, холмогорской и восточно–финской породы, но большей частью не чистокровные, а в виде метисов. Такого скота очень немного, и встречается он, главным образом, в селениях, расположенных по трактовым дорогам, в Каргопольском, Вытегорском и Лодейнопольском уездах, где до постройки Архангельской железной дороги прогонялся скот в Петербург, что и способствовало метизации местного скота» [28] .

Одной из главных причин мелкопородистости крупного рогатого скота были суровые условия Севера: лесные болотные пастбища, сравнительно короткий период подножного корма, продолжительное стойловое кормление в темных, душных и неблагоустроенных помещениях, нехватка зимних кормов. Эти сведения подтверждаются всеми исследователями с начала XIX по начало XX столетия [29] .[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Отсутствие заботы владельцев об улучшении продуктивности и породистости крупного рогатого скота объяснялось и тем фактором, что молочное животноводство в Олонецкой губернии было подчинено земледелию, расцениваясь крестьянами как средство получения удобрения для малоплодородных олонецких земель. [30]

Еще одной причиной того, что развитие молочного животноводства в Олонецкой губернии не получало товарного характера, послужила и слабая связь ее с крупными торгово–промышленными центрами, а также отсутствие крупных внутренних рынков потребления. Поэтому едва ли не единственной разновидностью товарного молочного животноводства являлось выращивание телят на продажу, получившее особое развитие в Петрозаводском и Каргопольском уездах.

Продажа откормленного скота в Олонецкой губернии удовлетворяла местному спросу и, главным образом, спросу в породах.

Имеются немногочисленные свидетельства о продаже скота из Повенецкого уезда в Финляндию и продаже скота скупщикам в Петербург. Средняя цена крестьянской коровы в начале XX века составляла 25–70 рублей, быка до 50–80 рублей [31] . Часть скота, особенно мелкого, били на мясо для собственного потребления, из шкур выделывали кожу для белой обуви.

Количество скота и степень обеспеченности крестьянских хозяйств скотом

По количеству крупного рогатого скота уезды губернии подразделялись следующим образом. Данные даются на 1 января 1913 года.

Как следует из таблицы [32] , наибольшее количество скота содержалось в Петрозаводском и Каргопольском уездах, менее всего в Пудожском и Повенецком.

Если рассмотреть обеспеченность крупным рогатым скотом по волостям, входившим в состав дореволюционной Карелии, картина будет следующей [33] :

• Повенецкий уезд делился на три района: в первый, наиболее обеспеченный, входили две волости – Шунгская и Ребольская, второй район составляли Поросозерская, Мяндусельгская и Римская, а остальные четыре волости входили в состав наименее обеспеченных.
• Петрозаводский уезд также разделялся на три района: первый включал в себя шесть волостей (Кондопожскую, Великогубскую, Типиницкую, Сенногубскую, Святозерскую, Сямозерскую), второй – Спасопреображенскую, Толвуйскую и Шуйскую, третий – волости, расположенные по берегу Онежского озера, начиная от Ладвинской и до конца уезда.
• Пудожский уезд, за исключением только одой волости (Водлозерской), входящей во вторую группу, целиком составляя третий по обеспеченности скотом район.
• В Олонецком уезде в первый район входили пять северных волостей: Туломозерская, Ведлозерская, Видлицкая, Коткозерская, Рыпушкальская, во второй – Важинская, Неккульская, Алексеевская, третий – Мятусовская.

Для получения общей картины прибегнем к данным, опубликованным в одной из статей «Вестника Олонецкого губернского земства»: «Обеспеченность крестьянского населения крупным рогатым скотом в 1913 году по губернии представляется в таком положении: 1/10 часть домохозяев вовсе не имеют крупного рогатого скота, ½ – имеет одну корову, ¼ – две коровы, 1/3 – более трех коров». [34]

Сведения по среднему количеству скота в крестьянском хозяйстве по различным населенным регионам Олонецкой губернии в начале XX века были следующими: в Кондопоге Петрозаводского уезда – 3–4 коровы [35] , в Ведлозерской волости Олонецкого уезда – 5–6 коров [36] , в северной Карелии – не более 3–4 коров [37] , в Заонежье – 4 коровы [38] .

Кормовые площади и запасы кормов

Кормовые площади по своему назначению подразделялись на две категории – пастбищные и кормовые, дававшие запас кормов для зимнего содержания скота. К пастбищным угодьям относились паровое жнивье, лесные выгоны и сенокосы, служившие пастбищем после укоса, к кормовым угодьям – посевные площади и сенокосы. Размеры площадей подножного корма в Олонецкой губернии превышали размеры площадей, дававших запас зимних кормов, почти в семь с половиной раз.

По площадям сенокосных угодий на первом месте стоял Петрозаводский уезд, затем – Каргопольский, Олонецкий и Пудожский, на последнем – Повенецкий. [39] [текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Самые высокие цифры посевной площади были в Лодейнопольском и Каргопольском уездах, самые низкие – в Пудожском и Повенецком. Главным пастбищным угодьем во всех уездах являлся лес, составлявший в среднем по губернии 85,1% всей площади подножного корма. Из остальных видов пастбища большую площадь занимал сенокос, затем жнивье на постоянных полях и подсеках и, наконец, пар. В целом лучше всего обеспечена кормами была северная часть губернии [40] .

Урожайность сенокосных угодий в Олонецкой губернии была очень низкой. Вот какие сведения приводятся в одной из статей «Вестника Олонецкого губернского земства» за 1914 год: «Считается хороший укос, если получается сбор сена 50–60 пудов с десятины…, а то нередко случается, что траву ни косой, ни горбушей не захватишь – укосы настолько незначительны, что не оправдывают даже работы по косьбе и уборке. В питательном отношении такое сено стоит ниже хорошей яровой соломы» [41] .

Среднее соотношение между количеством кормов и количеством скота в крестьянском хозяйстве начала XX века можно уяснить из следующего высказывания жителя Заонежья П.Коренного: «Семья при шести работоспособных членах может собрать в лето не более 40 заколин сена. [42] Этим сеном кормится всю зиму примерно 14 голов разного скота, из которых 2 лошади и 4 дойных коровы. Считают, что на одну лошадь выходит 10 заколин сена в зиму, на 2 лошади – 20 заколин, т.е. половина всего сена. На остальных 12 голов скота остается 20 заколин – 600 пудов сена, что составляет по 50 пудов на голову… При всем этом лучшее сено кормится обыкновенно лошадям, на долю прочего скота, в т. ч. и коров, приходится болотное сено – осока, поддонок и затекшая и перемерзшая вершина заколья да лошадиные объедки, а то крупный рогатый скот кормится яровой, а за неимением – и ржаной соломой» [43] .

Солома составляла значительную часть в рационе зимних кормов. По сбору ржаной соломы в губернии на первом месте находились Пудожский и Вытегорский уезды, овсяной – Пудожский. Сбор ячменной соломы был незначительным по всей губернии. В «Вестнике Олонецкого губернского земства» в начале XX века были нередко сообщения такого рода: «Скот во время зимы истощал, т. к. коровы питались одной ржаной соломой» [44] .

Кормов в крестьянских хозяйствах хватало до апреля–мая, зачастую они кончались задолго до весеннего выпаса скота. Все это обрекало скотину на полуголодное существование в течение одного, двух месяцев. При таком положении дел уже не кажется преувеличением сообщение от 1908 года из села Святозеро Петрозаводского уезда «К весне, к распутице у большей части крестьянского скота кожа да кости. Зато и выходит скот на подножный корм: та коровушка ввалилась в канаву и встать не может, ту повалило просто ветром, та лежит, потому что ее толкнула такая же жирная корова» [45] .[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Подробное рассмотрение вопроса стойлового кормления скота будет дано в следующей главе.

Глава III. Стойловое содержание молочного скота

Хлева и условия содержания крестьянского молочного скота

Стойловый период содержания скота в Олонецкой губернии длился 7 месяцев в течение года (с октября по апрель).

Весь этот период скот проводил в хлевах, устройство которых по всей губернии было однотипным: они находились под одной крышей с жилым помещением. Окна в хлевах зачастую представляли собой маленькие узкие отверстия, прорубленные на высоту бревна. На зиму они затыкались сеном, соломой или тряпками. Поэтому освещенность хлевов была крайне низкой. Подстилкой для скота главным образом служили солома и еловый лапник, реже – осока и болотное сено, мох, камыш. От качества подстилки, используемой в хлеву, зависело и качество навоза. Самый лучший навоз получался на основе соломы, навоз низкого качества на основе осоки и болотной травы. [46] [текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Чистка навоза в хлевах производилась от одного до пяти раз в год, в зависимости от местных обычаев, а также величины помещения и количества скота. Многие информаторы из уездов писали о неблагоприятных условиях содержания скота в крестьянских хозяйствах, иногда рисуя картины совершенно беспросветные. Вот выдержка из сообщения З.Роцко о Повенецком уезде от января 1908 г.: «Загляните в хлев… Темнота, поразительная грязь и сырость – обыкновенное явление в крестьянских хлевах, а к весне корова лишается даже возможности нормально стоять, ибо, благодаря накопившемуся навозу, вплотную приходится упираться в потолок» [47] .

Отсутствие вентиляции и возможности свободно двигаться в тесных и низких хлевах несколько компенсировалось тем, что скот часто выпускали на прогулку во двор, преимущественно в более теплую погоду. В сравнении со всем вышеизложенным, представляет значительный интерес описание скотного двора Даниловского старообрядческого общежития, сделанное Озерцковским в начале XIX века: «В сем монастыре содержат коров по три ста, для которых поделаны хлевы, и средний сих хлевов – превеликий сарай, куда в теплую погоду выпускают коров и кормят, а когда они стоят по хлевам, то в каждом хлеве должна быть работница для смотрения за скотиною, и работницы сии сменяются в установленные часы. Хлевы вымощены досками, под которыми во всяком хлеве выкопана яма глубиною в полторы сажени, для стечения из хлевов мокроты. Зимой на питье скоту греют воду в большом медном котле, который в кухне закладен и в который выпускают оную насосом по желобу, а из котла выпускают в большие колоды и тут приготовляют для пойла» [48] .

Новшества, введенные в Даниловском монастыре еще в начале XIX века, позволяли повысить культуру животноводства, увеличить надои и привес скота, т.е. частично находились на том уровне требований, которые предъявлялись специалистами к крестьянским молочным хозяйствам начала XX века.

Кормление скота в период его зимнего стойлового содержания

В период стойлового содержания коровы получали в основном грубые, трудно усваиваемые и малопитательные корма: в основном яровую солому и сено. Причем яровая солома, неперестоявшая и сжатая вместе с сорной растительностью, по качеству зачастую не уступала сену, состоявшему из осоковой и болотной травы. Иногда сено и солому смешивали между собой в пропорции половина на половину или треть на две трети.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Перед задаванием корма солому мяли руками, иногда крупно секли топором или соломорезкой. Полученную массу запаривали, смешивали с мукой и солью. Запаривали сечку в котлах с водой, подогревая их на огне или разогревая при помощи раскаленных камней. Помимо грубых кормов скот получал в зимний период теплое питье – пойло. В состав пойла входили вода, мякина [49] , отруби, полова [50] , реже – овсяная и ржаная мука. «В западной части губернии больше использовали в качестве подсыпки рожь, в восточной – овес. Точно также в первой из них преобладали отруби, во второй – ячменная мука» [51] .

Состав пойла имел свои специфические особенности в зависимости от региональной принадлежности. Так в районе Шуньги, где было развито овощеводство и широко культивировалось выращивание капусты, в качестве грубой составной части пойла использовалась ботва картофеля, репы, капусты. [52] Здесь же часто добавляли в пойло клеверное сено. В северной Карелии использовали рыбные отбросы и квашеные грибы, добавлялся в пойло и порошок из высушенных рыбьих костей. [53] В северной Карелии и в Повенецком уезде (Мяндусельга, Тойгеница, Верхний Шелтопорог, Лендозерский погост) в пойло запаривался древесный лист (березовый, рябиновый, ольховый, осиновый, ивовый). [54] Заготовляли ветви с молодыми побегами до Петрова дня [55] , пока они не загрубели, связывали веником и сушили.

Приготовление пойла аналогично запариванию «сечки»: сначала запаривали грубую часть пойла, затем к ним добавляли муку и соль. Вся эта масса перемешивалась, разливалась по ушатам и в теплом виде задавалась скоту.

Последовательность кормления молочного скота везде была примерно одинаковой. Поэтому позволим себе привести в качестве примера описание кормления коровы, сделанное кондопожским крестьянином в 1908 году: «корм дают четыре раза в день так: утром дают, если у кого есть, яровую солому – около шести фунтов на корову, в обед такую же порцию.

Затем два раза дают пойло. Сразу после пойла дают солому ржаную – около 4 фунтов на корову. Пойло дают утром и вечером и кладут в него мякины и посыпают мукой. Но последней кладут очень мало, так что на 3–4 коровы расходуется муки в день около 2 фунтов и меньше. Кладут также в пойло соли, но не все, – другие крестьяне и совсем ее не кладут» [56] .[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Вся система кормления олонецкого скота, основанная на низкокачественных кормах, не могла не отражаться на молочной продуктивности животных. «Лучшая корова доит летом до 8 «кадушек» молока, средняя – около 5 и худшая – 2,5 кадушки. В кадушку помещается 2,5 бутылки молока» [57] , – писал в 1907 году заонежский крестьянин П. Коренной.

Молоко доили в деревянный подойник, причем в южной Карелии имел распространение деревянный подойник без крышки, с берестяной или железной дужкой, а в северной – с крышкой, закрепленной небольшим клином, вставлявшимся в ушко подойника. Молоко сливали в глиняные горшки с широким горлом. На севере Карелии ввиду недостатка глиняной посуды молоко держали в берестяных сосудах. Скисать молоко ставили в горшках и деревянных долбленых кадушечках. Чтобы кадушечки были чистыми, их каждый день выпаривали вереском и можжевельником с помощью горячих камней.

Пойло скоту давали в деревянных лоханях с низкими бортами, корм бросали или прямо на подстилку, или в отгороженные в углу ящики–кормушки. Поился скот зимой 2 раза – утром и вечером. Теплую или комнатной температуры воду наливали в деревянные ведра или ушаты.

Коров доили обычно 2 раза в сутки, но в первую неделю после отела корову нужно было сдаивать 4 раза. В дальнейшем крестьянка переходила на троекратное доение, и оно продолжалось до тех пор, пока корова не сбавляла удои до 10 фунтов. После этого переходили на двукратное доение.

Родившийся теленок сразу же отнимался от матери и в течение семи дней отпаивался цельным материнским молоком. [58] Иногда теленка отпаивали 2 недели, за это время он потреблял 5–6 ведер молока. После этого с молока начинали снимать сливки, разводили его простоквашей, а через 1,5–2,5 месяца уже давали телятам пойло, состоящее из молока, воды, муки и хлеба. Перед выгоном на пастбище телят начинали приучать к сену. С осени же молодые животные находились на равных со взрослыми условиях.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Глава IV. Весенне-летний выпас скота и связанные с ним обряды

Начало пастбищного периода в Олонецкой губернии – первые числа мая.

Стада формировались после «Вешнего Николы» (9 мая по ст.ст.) и паслись до Воздвижения (14 сентября по ст.ст.) или, чаще, до Покрова (1 октября по ст.ст.). [59] До и после этих сроков скот пасся без пастуха: весной по дорогам, близким лугам и пожням, осенью – по жнивью и тем же сенокосным угодьям. Главными пастбищами в Олонецкой губернии служили лесные и лесоподсечные наделы. В местностях с обширными выгонами был распространен обычай «отдачи коров в доение» [60] за определенную плату. Накопленные за этот период продукты (топленое масло, творог) должны были быть возвращены владельцу отданного на выпас животного. Сумма оплаты распределялась между доильщицей и пастухом. Обычай «отдачи в доение» был распространен в Сенногубской, Великогубской и Толвуйской волостях, в деревнях Часовенская и Вешкольская Сямозерской волости Петрозаводского уезда, а также в Ведлозерской волости Олонецкого уезда. [61]

Эти лесные выпасы в Заонежье назывались «мандерами». Мандеры очень часто располагались на островах, в таком случае для скота строились временные хлева – «стаи». [62] Выдоенное молоко перевозилось на лодках в специальных сосудах – «лагунах». Лагуна – это «высокий цилиндрический сосуд, имеющий дно с двух торцов – сверху и снизу. В верхнем донце выпиливалось сбоку полуовальное отверстие, через которое в лагун вливалось молоко, и которое потом плотно закупоривалось. Таким образом,… молоко не проливалось в пути» [63] .

На втором месте после лесных пастбищ в Олонецкой губернии стояли пастбища заболоченные, сырые, заросшие ягодником и малопитательными травами.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

В Шуньгской волости Повенецкого уезда встречались пастбища скалистые, с тонким почвенным слоем и скудной растительностью. Они назывались «щельями».

В связи с ограниченным количеством полевой земли пастбища почти вплотную подходили к селениям или соединялись с ними короткими, огороженными с двух сторон, прогонами. В том случае, когда прогоны соединяли между собой группу селений одного и того же общества, они тянулись на значительное расстояние.

С первым отпуском скотины на пастбище в крестьянском быту было связано много поверий и обрядов, имеющие зачастую специфические региональные особенности. Общим для всех регионов было чтение текста отпуска скота, которому с незапамятных времен придавалось магическое значение, способное предохранить скотину от нападения хищников, несчастных случаев и козней лесной нечисти.

Нападение на скот хищников было довольно частым явлением в Олонецкой губернии. Чаще всего нападали медведи и молодые волки, изредка – росомахи. Случаев нападения медведей больше всего было в Повенецком, Пудожском, Петрозаводском, Лодейнопольском и Вытегорском уездах, волков – в Олонецком, Петрозаводском, Каргопольском и Вытегорском, росомахи – в Олонецком и Петрозаводском. [64]

Обряды отпуска скота имели и свои региональные особенности.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

По свидетельству крестьянина Н.Матросова [65] , в Заонежье скот старались выпустить в такой из дней мая, когда в Святцах не было мучеников. Чаще всего выпускали в день Еремея и Зилота. Задолго до отпуска в великий четверг пасхальной недели каждая из хозяек пекла 27 колобков, из которых 9 скармливались скоту, а остальные хранились за иконой до конца пастбищного сезона. В день выгона скота пастух три раза обходил стадо с иконой Георгия Победоносца и зажженной свечой. Затем стадо прогонялось между двух зажженных огней. Куски недогоревшей при отпуске свечи в паре с замками оставлялись в трех местах: один – на пастбище в лесу, другой – у ворот скотного двора, третий – за иконами вместе с ключами. При этом произносился текст следующей молитвы: «Замыкают мое стадо Изосима, Савватия и Герман Соловецкие чудотворцы, св. Филипп и Николай Миклидийские чудотворцы и св. мученики Кирик, Улита, Кипрон и Устенья. Аминь» [66] .

В день Георгия Победоносца (23 апреля по ст. ст.) каждый из домохозяев задолго до восхода солнца обегал три раза вокруг своего дома, а затем целый день бегали с колокольчиками ребятишки, желая упросить этим Георгия сохранить им скотину.

У повенецких карел [67] в день Георгия Победоносца пекли колобок, который три раза обносили вокруг печного столба, а затем давали съесть скотине. В день первого выгона коров гнали хвойной веткой с приговором, чтобы скотина во все лето возвращалась дамой самостоятельно. При выходе со скотного двора коровы должны были переступить через топор, зарытый в навозе у самых ворот. Это действие имело целью сохранить здоровье и крепость скотины. Кроме того, каждая корова прогонялась через огонь для предохранения ее от язвы и других болезней.

У русских Лижемского прихода Петрозаводского уезда, по сообщению А.Плотникова [68] , накануне Георгиева дня ребятишки тоже бегали с привязанными на шею колоколами. Взрослые же обходили дома трижды, как и в Заонежье, но не утром, а в вечернее время.

Отличием являлось и то, что, подходя к воротам хлева, каждый раз спрашивали: «Дома ли коровушка?», на что сами себе отвечали: «Дома, все дома».[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

В этом регионе также было принято в великий четверг печь колобки, в которые каждая хозяйка запекала часть шерсти от коровьего хвоста. Половину колобков скармливали скотине, половину оставляли до дня выгона скота. В этот день, помолившись перед иконой Георгия Победоносца, хозяйка ставила над воротами в хлев зажженную свечу, а сама со сковородником и клещами в руках трижды обходила скотину, приговаривая: «Как медведь боится этого железа, так бы он боялся приступить к этой скотине». После этого скотине скармливали колобки и заставляли переступить через сковородник и клещи, положенные в воротах хлева.

В Пудожском уезде при обходе скота совершались три вида обрядов:

1. В первом случае при чтении отпуска скот загоняли в загородку и обходили стадо три раза по солнцу с зажженной свечой и иконой. Затем из воска скатывали три шарика и бросали их за ворота.
2. Во втором случае каждая хозяйка делала из воска шарик, в который закатывала ворсинки шерсти, срезанной от каждой выгоняемой на пастьбу коровы. Эти восковые шарики до окончания пастбищного сезона хранили за иконою и по окончании пастьбы бросали либо в реку, либо в озеро. Иногда пастух сам скатывал три восковых шарика, хранил их все лето приклеенными к иконе и затем, по окончании пастьбы, опускал в воду.
3. В третьем случае делались два шарика, в каждый из которых закатывались кусочки серы из ушей выгоняемых на пастьбу коров. Помимо шариков для совершения обряда необходимо было иметь замок с ключом и землю, взятую с муравейника, от которого расходились четыре дороги. С этими атрибутами, произнося текс заговора, следовало трижды по солнцу обойти стадо, затем положить шарики и замок с ключом по обе стороны ворот скотного двора, кроме того, по одну сторону ворот положить землю с муравейника, по другую – нож.

Обряды, приведенные в последнем случае, уходят своими корнями в глубокую архаику. По свидетельству Н.Харузина, они упомянуты в тексте старообрядческой рукописи из Ильинского погоста на Водлозере, которая уже в 90-х годах XIX века почиталась старинной и многие слова и многие слова которой уже тогда невозможно было разобрать «за ей ветхостью» [69] .

Как видно из всех упомянутых выше обрядов, во всех регионах Карелии использовалась в качестве основного средства очистительная сила огня и железа, главных магических элементов крестьянской бытовой обрядности.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Такая же магическая функция приписывалась и пастуху, как личности, обладавшей знанием тайн пастьбы и умением сохранять в целости и сохранности все стадо. Личность пастуха часто была окружена ореолом таинственности.

Жизнь пастуха в период пастьбы связана с целым рядом условностей, соблюдением которых обеспечивался успех его дела. Он не должен был стричься, подавать руку постороннему человеку, не должен был никому одалживать и тем более продавать свою берестяную трубу. Такой отчужденный образ жизни был продиктован простыми жизненными причинами: «Чуткие животные, пасущиеся в диких лесах, где много всякого зверя и где легко отбиться от стада и остаться в лесу, чувствуют необходимость довериться человеку и изучают все его движения и привычки настолько, что малейшая перемена в его (пастуха) жизни, делает его в глазах стада непохожим на изученного прежнего» [70] . Изменение длины волос, чужой запах, исходящий от руки или одежды, изменение звука трубы (при игре на дуде другим человеком) могли сбить с толку чутких животных. Поэтому, как пишет Круковский: «Пастух, знающий все секреты и правила пастьбы, пользуется уважением и ценится дорого» [71] .

Помимо знания всех тонкостей поведения животных и самой пастьбы, пастух должен был обладать также и знанием определенных магических обрядов.

Одним из таких обрядов был «отпуск», другим – так называемый договор. Упоминает о договоре Н.Харузин в рассказе о пудожских пастухах [72] . Договор заключался между пастухом и лесным царем–лесовиком, по этому договору лесовик мог забрать себе небольшую часть скота (не больше одной, двух коров), за что он был обязан оберегать остальное стадо. Договор, по причине общения с нечистой силой, считался большим грехом, поэтому пастухи свято хранили свою тайну и не всегда решались доверить ее постороннему.

В случае пропажи скотины крестьянин прежде всего искал пастуха, который «знался с лесовиком». Задача состояла в том, чтобы узнать была ли скотина завещана лесовику или пропала «по шалости» последнего. Когда потерпевший узнавал, что скотина завещана, он должен был смириться со своим горем. Если же он узнавал, что может вернуть корову, он поступал следующим образом: брал завернутое в тряпку яйцо, отправлялся «в лес на перекресток и, положив на левую руку яйцо (иногда и ржаные лепешки), произносил следующие слова: «Кто этому месту житель, кто настоятель, кто содержавецъ, тот возьмите дар, возьмите и домой скотину отпустите, нигде не задержите, не за реками, не за ручьями и не за водами». Он оставляет яйцо на перекрестке для лесного царя. Скотина после этого должна была найтись [73] .[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Помимо обрядов «отпуска» и «договора» существовал целый ряд обрядов, связанный с болезнями скота и случаями эпидемии.

В Семчезерском приходе при повальных болезнях для прекращения заразы опускали в могилу кошку или петуха, то же делали и при скотских падежах. [74]

В Заонежье, в селе Кузаранда, в 1910 году был описан следующий обряд, направленный на прекращение падежа скота. Очередную околевшую от язвы корову везли закапывать почти всей деревней и шествие сопровождалось со всех сторон окуриванием пучками зажженного вереска и затем окурены были и все отдельные дворы. Затем через десятского был отдан приказ: «потушить в очагах огни и… не доставать огня от спичек, а брать деревянный огонь, который достанут старики. Затем, на вечерней заре отправлены были с иконою и серпом три голые честные вдовы с благословением и молитвою обойти три раз вокруг деревни, моля о прекращении падежа.» [75]

В Заонежье причиной болезни скота часто считалось нерасположение к нему домового. «Поэтому, когда заме[чали], что кто–нибудь из дворового скота начина[л] хворать, то первым делом спеш[или] положить во двор табаку» [76] .

Существовали и другие обычаи, связанные со скотом.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Вот, например, сведения из Повенецкого уезда: «Прежде постройки хлева полагают плоские камни на то место, где предполагается строение, если через ночь на эти камни соберутся муравьи, то хлев для скота будет хороший и плодный». [77] Или «если скот во время пожара не выходит со двора, то выносят перед скотиною квашню с разными приговорами, отчего скот идет на улицу охотно» [78] .

Глава V. Реализация продуктов молочного животноводства

Потребление продуктов молочного животноводства внутри крестьянской семьи и реализация их на рынке

Крестьянские семьи, содержавшие коров, широко употребляли в пищу молочные продукты: молоко, простоквашу, творог, масло.

Простоквашу ели «снятую», без сметаны. Сметану же собирали в глиняные горшки или деревянные кадушечки и сбивали из нее масло. Получаемое кустарным способом масло получило на рынке название «сметанного» или «чухонского» [79] . Масло, сбитое в глиняном горшке или деревянной маслобойке, не подлежало длительному хранению и считалось самым малоценным. Получение более качественных сортов масла в конце XIX – начала XX века было возможно при помощи сепараторов. Особое распространение в конце XIX – начале XX века в Олонецкой губернии получили сепараторы марки «Альфа–Лаваль», производства петербургской фирмы «Альфа–Нобель–Лаваль» [80] . Кроме вышеназванной марки сепаратора в России (в том числе и в Олонецкой губернии) бытовали марки «Перфект» и «Корона». [81] [текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

В Олонецкой губернии, в отличие от Вологодской и других, занимавшихся промышленными поставками масла, маслоделие носило домашний кустарный характер. [82] В большинстве случаев сепараторы имелись в крестьянских хозяйствах, «число коров в которых колебалось от 3-х до 10 коров» [83] .

«Работа сепаратора состо[яла] в том, что в барабане из литой стали громадной центробежной силой более тяжелое тощее молоко отбрасыва[лось] по одной из трубок, а сливки, как более легкие, собира[лись] в центре барабана и стека[ли] по другой трубке» [84] .

При помощи сепаратора можно было получить такие сорта масла как сладко–сливочное, парижское, экспортное и голштинское [85] . Все они отличались различной технологией производства, на основе использования сепаратора.

Реализация молочных продуктов

В крестьянских хозяйствах, находившихся близ больших городов или железнодорожных станций, был возможен сбыт молочных продуктов: творога, сметаны, масла. Так крестьяне Олонецкого уезда сбывали молочные продукты в Олонец [86] . В губернском центре – Петрозаводске – еженедельно по субботам устраивалась ярмарка, размещавшаяся в районе городской общественной пристани. Многие привозили товар на эту ярмарку по Онежскому озеру. [87] Рыночные и ярмарочные цены первой половины XIX века были следующими: мясо продавалось по 4,5 и 6 рублей за пуд [88] , масло – по 16–18 рублей за пуд, молоко – 20 копеек кувшин, сливки – 25–40 копеек бутылка [89] . Кожи продаются по цене 7 рублей, за выделанную – 12 рублей [90] . Цены конца XIX столетия выяснить, к сожалению, не удалось.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Заключение

Заключая все вышесказанное, следует еще раз подчеркнуть, что молочное животноводство в Олонецкой губернии не носило характер товарного производства, оно было подчинено земледелию. Порода скота в губернии преобладала мелкопородистая и низкопродуктивная. Это было обусловлено суровым северным климатом, определявшим длительный стойловый период, и нехваткой кормов.

Обеспеченность крупным рогатым скотом в губернии на 1913 год была следующей: 1/10 часть крестьян вовсе не имела крупного рогатого скота, 1/3 имела больше трех коров, ½ имела по одной корове [91] . По данным 1881 года рогатого скота в губернии содержалось 126597 голов, из этого числа на двор причитается – 30, а на сто душ населения – 42,8 [92] .

Главным пастбищным угодьем в Олонецкой губернии являлся лес. Размеры площадей подножного корма превышали размер площадей, дававших запас зимних кормов, почти в 7,5 раз. Наибольшая обеспеченность кормами отмечалась в северной части губернии. Кормов в крестьянском хозяйстве хватало до апреля–мая, как правило, они заканчивались еще до весеннего выпаса скота. Все это обрекало скотину на полуголодное существование в течение одного, двух месяцев. Основными кормами в течение стойлового периода были грубые корма: яровая солома и сено. Задавалось коровам и пойло с различными добавками.

Начало пастбищного периода в Олонецкой губернии начиналось с первых чисел мая и продолжалось до Воздвижения (14 сентября по ст.ст.) или, чаще, до Покрова (1 октября по ст.ст.).[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Магическим обрядом, имевшим своей целью сохранить скотину в течение весенне–летнего выпаса, считался обряд отпуска скота.

Продукты молочного животноводства реализовывались на местных рынках. Причем маслоделие в Олонецкой губернии, в отличии от Вологодской, занимавшейся поставками масла, носило кустарный характер.

Таковы основные черты, характеризующие молочное животноводство в Олонецкой губернии.

Приложение

Тексты трех заговоров («отпусков скота»), приведенных Н.Харузиным в его статье «Из материалов, собранных среди крестьян Пудожского уезда Олонецкой губернии», опубликованной в Олонецком сборнике за 1894 год (Олонецкий сборник, выпуск III, Петрозаводск. 1894. С.310–313).

Приведу заговор, который нам удалось достать в уезде:

«Выйду в чистое поле, во широко раздолье, обойду около широкого двора, около своей милой беременной скотинушки, около любимых конюшек, около своих дойных коровушек, около своих маленьких овечушек, чтобы черные медведи и серые волки, злые росомахи, чтобы они на мою милую божную скотинушку, чтобы они глазом не глядели и ухом не слышали, вонью не воняли, носом не слышали, около моей скотинушки будь огненна река и камена стена и железный тынъ и Миколинъ замокъ, чтобы эта скотинушка была бы цела и сохранна, а вы, черные медведи и серые волки и злые россмахи, идите к синему морю, у синего моря бейте и копайте черный сонотливый пень и черную глиняную колоду и отъ ныне бы и до веку и отъ веку и до веку. Аминь.»

Другой заговор, оказывающий то же действие, гласит так:

«Стану я, рабъ божий, благословясь, выйду я, перкрестясь, изъ избы дверьми, из сеней воротами, в чистое поле, принимая милый скот, крестьянский живот, на свои на белые руки и пойду около своего скоту и около своего стада и за тотъ ли железный тын, замкну тридевять замками, тридевять ключами и снесу эти ключи пречистой Божьей матушке. – Пречистая Божия матушка, пресвятая Богородица, закрой соей ризой нетленной мой милый скот и крестьянский животъ от зверя широколапого и кажись мой милый скот, крестьянский живот, дубьем–кольем и серымъ каменьемъ, и какъ народ сходится, сбирается в одну Божию Апостольскую церковь, такъ солнце пойди на западъ, как весь милый скотъ и крестьянский животъ, сходись, сбирайся къ своему двору и кто буде завидовать, осуждать, переговаривать, и тому леса считать и съ лесъ хвоя вырубать и въ море воду вынимать и около моря песок вызубать».

Позволю себе привести еще один вид заговора скота, доставленный мне учителем Водлозерского училища, при Ильинском погосте, М.С.Стратонниковымъ, и найденный имъ у Водлозеровъ. Это старинная рукопись, находящаяся въ большом употреблении у местных жителей. Заговоръ носит на себе несомненные следы раскольничьего влияния. Привожу заговор буквально: слова, которые за ветхостью рукописи нельзя было разобрать, отмечены точками.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

«во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь. Стану я, Рабъ Божий, пастырь (имя рекъ) благословясь, пойду перекрестясь, отцомъ своимъ прощенъ и матерью благословенъ, выду на белый светъ, стану на мать сырую землю на востокъ лицомъ и на западъ хребтомъ, помолюсь я, рабъ Божий пастырь (имя рекъ), Господу Богу Саваофу Иисусу Христу Сыну Божию и Присподевы Марии, Иоанну Предтечу Крестителю Христову, Михаилу Архангелу, грозному воеводе небесныхъ силъ, Петру и Павлу, верховоднымъ апостоламъ, и святому Николаю Чудотворцу, преподобным отцамъ Зосиме (С.311) и Савватию, Соловецким чудотворцам, и святому великому мученику Георгию храброму и святому священномученику Власию, епископу Севастинскому и всем небесным силам со умилением преподаю молюся Вам, Господи, пособите и помогите и благословите и на путь спроводите меня, раба Божия пастыря (имя рекъ), съ моимъ милымъ скотомъ, съ крестьянскимъ животомъ, с коровьимъ стадомъ почти… во все теплое лето и до белого снегу, закройте и защитите и заградите и закрепите святыми своими божественными ризами ходячи волова по скотине посеку по тропам и по ухожамъ моимъ меня, раба Божия пастыря (имя рекъ), и мой милый скотъ крестьянский живот, коров и быков, кладенныхъ и некладенных… и малых и подтелков комолых и рогатых, докормленных и новоприведенныхъ, белыхъ и черныхъ, бурыхъ и красныхъ, и пестрыхъ и всякую разношерстную скотину, отъ черного зверя и отъ бурого зверя широколапого медведя, от опрокидня от пакостного отъ перхожалого отъ волка и отъ волчицы рыскучей и отъ всякой змеи скорпии и отъ всякого злого и лихого человека пытощика и порченника, от пострелу… от поветрия и от всякого… сила дьявольского нечистого духа отъ… тущего отъ постигающего… видящего от пола от старца от мужа от жены от парня от девки от черноволоса от беловолоса отъ всякого разного чина людей и отъ всякого дьявольского нечистого духа, и закрепляю я, рабъ Божий… имя рекъ и заговорю свое вышеписанное коровье стадо, сколь крепко и твердо основание земное и ничто с места двинути не можети коль крепко гробъ Господень на воздусе во святом граде Иерусалиме и сколь крепокъ и жестокъ синий камень в окияне море не крошится и не колется и не родится и не котится и не родится и столь крепок и жестокъ сей мой буде вышеписанный заговор кругом моего вышеписанного коровья стада век по веку. Аминь, аминь, аминем заключается, о пречистая госпожа Богородица Мати Христова, как заграждала закрывала своего господа Иисуса Христа во граде Вифлееме Иудейстемъ от Ироды… безбожного и такъ закрой и защити и загради и закрепи святой своей ризою нетленною меня, раба Божия пастыря (имя рекъ) и мой милый скотъ, крестьянский животъ, любимое мое коровье стадо коровъ и быковъ и не телей и милых подтелков, комолыхъ и рогатыхъ кладенныхъ и не кладенныхъ, домокормленныхъ и недомокормленныхъ и новоприведенныхъ, бурыхъ и красныхъ и пеструю и всякую… ходячи в мире и по скотамъ и по тропамъ и по ухожамъ моимъ отъ черного зверя широколапого медведя… пакостника переходня и отъ волка и отъ волчицы рыскучей и отъ всякой змеи скорпии и отъ всякого злого и лихого человека… и отъ всякого дьявольского нечистого духа… по веку Аминь Аминем залечуся… О пречистый царь Господи, сошли, Господи с небесъ святого пророка Божия Илию на огненной колеснице съ громомъ и молниею и со стрелою кременною, чтобы жгло и ранило и стрелою отстреливало из моей поскотины, и отъ моего вышеписанного коровьего стада чернымъ и дивнымъ и разнымъ разношерстным зверям и медведям моего вышеписанного (с.312) коровья стада век по веку не видать. Аминь, Аминь Аминем заключается. О пресвятой царь, Господи, злыхъ лютыхъ тридевять м.. денских кобелей – съ вострыми ногтями съ железными зубами чтобъ прогоняли… отъ скотины и отъ осеку отъ моего… коровья стада сторожили… и разных разносильныхъ и разношерстныхъ зверей и медведей… синемъ море на дикой лесе тамо… земную ту реку… болотную воду сломайте и ворочайте пенье… и дикое каменье, а у меня, раба Божия пастыря (имя рекъ), въ моей поскотине и осеку петь вам килатую кидяры векъ по веку, а кажись мой милый скотъ… вышеписанное мое коровье стадов моей поскотине и осеку по тропамъ и по ухажамъ моим чернымъ и дикимъ и различнымъ зверямъ и медведямъ… лесом, при горе горой, при камени камнемъ, при траве – травой, при воде – водой, при грязи грязь векъ по веку. Аминь, Аминь, Аминемъ заключается. Сбирайся, милъ народ православный, къ звону колокольному к пенью церковному, къ отцу духовному и какъ собираются Муравьевы дети со всех четыре стороны къ всякой ночи к Царю своему Муравью, служат ему и слушают его всегда, и как летаюти медовые пчелы по гнездамъ своимъ и къ детям ко всякой ночи и гнезд своих не забывают и детей своих не покидают и как стекаются… источники со всей святой русской земли в одно синее море и так бы мой вышеписанный скотъ любимый мой коровье стадо… меня раба Божия пастыря (имя рекъ) шли бъ… и в одно место стекалися… и на брусья… из лесов, из мхов, из болот и рекъ, из ручьевъ… черныхъ грязей… вковце во ветхъ в переходное месяца и въмеженные дни и во всякое время шли бъ дружка от дружку не останаваючись безопасно… Ко всякой ночи къ домамъ, къ хозяевамъ и къ деткамъ своимъ, века по веку аминь, аминь, аминем заключается. Да будет на меня, раба Божия пастыря (имя рекъ), и на мой милый скотъ, крестьянский животъ, любимое мое коровье стадо какой злой и лихой человек подумаетъ зло лихо… или какое враждебное и у того бы порченника… языкъ воротило, жилы со лба спрыгнули б и подколенное жилье рвало, чтобы ему супостату порченнику и пытощику въ день покоя а в ночь усыпу не было и до смертного его часу буди. Господи, во веки веком аминь, аминем заключается, о пресвятый Господи… с умилением припадаю… постави, Господи меня раба Божия (имя рекъ) и около моей по скотине и около моего милого вышеписанного коровья стада и коровъ и быковъ и нетелей и малых подтелков, комолых и рогатых и домокормленных и новоприведенных, белых черных, бурых и красных и пестрых и околъ всякой разношерстной скотина и около всего моего вышеписанного закрепного… вору… постави еси стену каменную глубиною три сажени в землю а вышиною до небеси, а кругом стены завали, Господи землею матерью а кругом валу (с.313) земляного, проведи, Господи, реку огненную глубиною… и повали Господи те вышеписанные… и стену каменную и замкнуть заложить стену… Петру златыми его ключи да нести ключи… к самому Господу Иисусу Христу Сыну Божию на престолъ, под святую его нетленную одежду и как сего замки… люди не взять в моей поскотине и осеку моего вышеписанного коровья стада чернм…»

Этот обычай обходить скотину съ отпускомъ очень распространен среди крестьян Олонецкой губернии, не только Пудожского, но и других уездов.

Список использовнной литературы

1. Бергштрессер К. Опыт описания Олонецкой губернии, составленный К.Бергштрессером. СПб. 1838.
2. Бузин В., Виноградов С. Материалы по исследованию животноводства в Олонецкой губернии. Петрозаводск. 1914.
3. Вебер К. Маслоделие и его значение // Вестник Олонецкого губернского земства. 1910. №5. С.20–22.
4. Вебер К. Молочное хозяйство. Сорта масла // ВОГЗ. 1908. №23. С.23–32
5. Вебер К. Вскармливание телят. // ВОГЗ. 1908. №13. С.32
6. Г.Г.Г. Крестьяне, берегите свой молочный скот. // ВОГЗ. 1916. №3. С.19
7. Георгиевский М.Д. Карелы. // ВОГЗ. 1908. №10. С.6, №13. С.9.
8. Дашков В. Описание Олонецкой губернии в историческом, статистическом и этнографическом отношениях. СПб. 1842.
9. Зеленин Д.К. О старом быте карел Медвежьегорского р-на Карело–Финской ССР // Советская этнография. 1941. №5.
10. Иванов А.И. Повенецкие карелы, их домашний и общественный быт, поверья и предания // Олонецкие губернские ведомости. 1863. №13.
11. Камкин Н. Архангельские карелы // Древняя и Новая Россия. 1880. №2.
12. Карелы Карельской АССР. Сборник. Петрозаводск. 1983.
13. Коренной П. Сельское хозяйство в Заонежье // ВОГЗ. 1907. №20. С.28, №22 С.31.
14. Коренной П. О нашем сельском хозяйстве. // ВОГЗ. 1910. №16.
15. Круковский М.А. Олонецкий край. СПб. 1904.
16. Линевский А. Материалы к обряду «отпуска» в пастушестве Карелии. // Этнограф–исследователь. Л. 1928. №2–3.
17. Майнов В. Поездки в Обонежье и Корелу. СПб. 1859.
18. Материальная культура и декоративно–прикладное искусство сегозерских карел конца XIX начала XX века. Л. 1981.
19. Матросов Н. Сообщения из уездов. Кузаранда Петрозаводского уезда // ВОГЗ. 1910. №19. С.11–12.
20. Матросов Н. Народное поверье. // Олонецкие губернские ведомости. 1909. №64. С.2.
21. Матросов Н. Народное поверье. // Олонецкие губернские ведомости. 1910. №9. С.4.
22. Озерцковский Н.Я. Путешествие по озерам Ладожскому, Онежскому и вокруг Ильменя. СПб. 1812.
23. Поденная записка, учиненная во время обозрения губернии правителем Олонецкого наместничества Державиным, 1785 год, июля 19 // Пименов В.В., Эпштейн В.М. Русские исследователи Карелии (XVIII в.). Петрозаводск. 1958.
24. Плотников А. Лижемский приход Петрозаводского уезда. // Олонецкие губернские ведомости. 1901. №139. С.3.
25. Промыслы Повенецкого уезда. // Олонецкие губернские ведомости. 1903. №127. С.3
26. Роцко З. Скотоводство в крестьянских хозяйствах и меры к его улучшению.// ВОГЗ. 1908. №1. С.16.
27. Руотси Н. Заметки о русских карелах.// ВОГЗ. 1908. №22. С.16.
28. Рыбников П.Н. Этнографические заметки о заонежанах // Памятная книжка Олонецкой губернии. 1866.
29. Сельский М. О положении агрономических работ в местном крестьянском хозяйстве.// ВОГЗ. 1914. №11. С.8–10.
30. Сообщения из уездов. С. Сорочье поле Пудожского уезда.// ВОГЗ. 1910. №19. С.12–13.
31. Сообщения из уездов. С. Кондопога Петрозаводского уезда // ВОГЗ. 1908. №8. С.21–22.
32. Тароева Р.Ф. Материальная культура карел (КАССР). Этнографический очерк. М.–Л. 1965.
33. Тихомиров В.К. Отпуск, спуск или обход скота вечный.// ВОГЗ. 1910. №18. С.23–24.
34. Харузин Н. Из материалов, собранных среди крестьян Пудожского уезда Олонецкой губернии.// Олонецкий сборник. Вып.III. Петрозаводск. 1894.
35. Шигачев К. Своими средствами // ВОГЗ. 1910. №18. С.23–24.
36. Шишонин А. Нужно ли учиться доить коров? // ВОГЗ. 1916. №21. С.138.

• [1] Бузин В., Виноградов С. Материалы по исследованию животноводства в Олонецкой губернии. Петрозаводск. 1914
• [2] Поденная записка, учиненная во время обозрения губернии правителем Олонецкого наместничества Державиным, 1785 год июля 19 // Пименов В.В., Эпштейн Е.М. Русские исследователи Карелии (XVIII). Петрозаводск. 1958. 157–191с.
• [3] Бергштрессер К. Опыт описания Олонецкой губернии, составленный К.Бергштрессером. СПб. 1838.
• [4] Иванов А.И. Повенецкие карелы, их домашний и общественный быт, поверья и предания. // Олонецкие губернские ведомости. 1863. №13.
• [5] Рыбников П.Н. Этнографические заметки о заонежанах. Памятная книжка Олонецкой губернии. 1866.
• [6] Майнов В. Поездка в Обонежье и Корему. СПб. 1877.
• [7] Камкин Н. Архангельские карелы // Древняя и Новая Россия. 1880. №2
• [8] Харузин Н. Из материалов, собранных среди крестьян Пудожского уезда Олонецкой губернии // Олонецкий сборник. Вып.3. Петрозаводск. 1894
• [9] Круковский М.А. Олонецкий край. СПб. 1904
• [10] Бузин В., Виноградов С. Материалы по исследованию животноводства в Олонецкой губернии. Петрозаводск. 1914.
• [11] Сообщения из уездов. С. Сорочье Поле Пудожского уезда. // Вестник Олонецкого губернского земства. 1910. №19. С.12–13
• [12] Сообщения из уездов. С. Кондопога Петрозаводского уезда // Вестник Олонецкого губернского земства. 1908. №8. С.21–22
• [13] Сообщения из уездов. Учит. П.Успенский. Из глухого уголка. // Вестник Олонецкого губернского земства. 1909. №21. С.19–20
• [14] Георгиевский М.Д. Карелы. //Вестник Олонецкого губернского земства. 1908. №10. С.6, №13 С.9
• [15] Коренной П. Сельское хозяйство в Заонежье. // Вестник Олонецкого губернского земства. 1907. №20. С.28, №22. С.31.
• [16] Руотси Н. Заметки о русских карелах.// Вестник Олонецкого губернского земства. 1908. №22 С.16.
• [17] ГГГ. Крестьяне, берегите свой молочный скот. // Вестник Олонецкого губернского земства. 1916. №3. С.19
• [18] Сельский М. О положении агрономических работ в местном крестьянском хозяйстве.// Вестник Олонецкого губернского земства. 1914. №11. С.2–10
• [19] Ветер К. Маслоделие и его значение // ВОГЗ. 1910. №5. С.20–22. Ветер К. Молочное хозяйство. Сорта масла // ВОГЗ. 1908. №23. С.23–32
• [20] Матросов Н. Сообщения из уездов. Кузаранда Петрозаводского уезда. // ВОГЗ. 1910. №19. С.11–12. Тихомиров В.К. Отпуск, спуск или обход скота вечный // ВОГЗ. 1910. №18. С.23–24. Шигачев К. Своими средствами. // ВОГЗ. 1910. №14. С.20–24.
• [21] Суеверие и предрассудки в простом народе. // Олонецкие губернские ведомости. 1885. №78. С.690–691. Плотников А. Лижемский приход Петрозаводского уезда // Олонецкие губернские ведомости. 1901. №133. С.3. Промыслы Повенецкого уезда // Олонецкие губернские ведомости. 1903. №127. С.3. Матросов Н. Народное поверье // Олонецкие губернские ведомости. 1909. №6. С.2. Матросов Н. Народное поверье // Олонецкие губернские ведомости. 1910. №9. С.4
• [22] Линевский А. Материалы к обряду отпуска в пастушестве Карелии. // Этнограф–исследователь. Л. 1928. №23
• [23] Зеленин Д.К. О старом быте карел Медвежьегорского района Карело–Финской ССР // Советская этнография. 1941. №5. С.115
• [24] Тароева Р.Ф. Материальная культура карел (КАССР). М. – Л. 1965. с.__
• [25] Материальная культура и декоративно–прикладное искусство сегозерских карел конца XIX – начала XX века. Л. 1981.
• [26] Карелы Карельской АССР. Петрозаводск. 1983.
• [27] По данным Виноградова и Бузина по количеству скота на 100 душ сельского населения Олонецкая губерния также превышала и среднюю цифру по 50 губерниям европейской России. См. Бузин В., Виноградов С. Материалы по исследованию животноводства в Олонецкой губернии. Петрозаводск. 1914. С.5
• [28] Олонецкая губерния (статистический справочник). Петрозаводск. 1913. С.236.
• [29] Бергштрессер К. Опыт описания Олонецкой губернии, составленный К. Бергштрессером. СПб. 1838. С.79. Дашков В. Описание Олонецкой губернии в историческом, статистическом и этнографическом отношении. СПб. 1842. С.80. Роцко З. Скотоводство в крестьянских хозяйствах и меры к его улучшению. //ВОГЗ. 1908. №1. С.16. Коренной П. Сельское хозяйство в Заонежье. //ВОГЗ. 1907. №22. С.31. Бузин В., Виноградов С. Материалы по исследованию животноводства в Олонецкой губернии. Петрозаводск. 1914. С.2.
• [30] На площадь, с которой получали одну бабку ржи (10 снопов), необходимо было вывезти навоз в количестве двух возов. См. Коренной П. Сельское хозяйство в Заонежье. // ВОГЗ. 1907. №20. С.28
• [31] Коренной П. Сельское хозяйство в Заонежье. // ВОГЗ. 1907. №22. С.31.
• [32] Данная таблица по количеству голов скота дана по Бузину и Виноградову, число крестьянских дворов по «Материалам для статистики Олонецкой губернии // Олонецкий сборник. Вып. IV. 1902. С.2.
• [33] Бузин В., Виноградов С. Материалы по исследованию животноводства в Олонецкой губернии. Петрозаводск. 1914. С.55.
• [34] ГГГ. Крестьяне, берегите свой молочный скот.// ВОГЗ. 1916. № 3. С.19.
• [35] Сообщения из уездов. С. Кондопога Петрозаводского уезда // ВОГЗ. 1908. №8. С.21
• [36] Сообщения из уездов. Из глухого уголка. // ВОГЗ. 1909. №21 С.19
• [37] Камкин Н. Архангельские карелы. // Древняя и новая Россия. 1880. №2. С.300.
• [38] Коренной П. Сельское хозяйство в Заонежье. // ВОГЗ. 1907. №22. С.30.
• [39] Все вышеприведенные сведения даны по книге Бузина В., Виноградова С. Материалы по исследованию животноводства в Олонецкой губернии. Петрозаводск. 1914. С.121–122
• [40] Там же С.132.
• [41] Эглит И. Как улучшать покосы.// ВОГЗ. 1914. №11. С.84
• [42] 1 заколина – 30 пудов сена
• [43] Коренной П. О нашем сельском хозяйстве. // ВОГЗ. №16. С.25.
• [44] Сообщения из уездов. Кузаранда. // ВОГЗ. 1910. №6. С.22
• [45] Георгиевский М. Д. Карелы. Святозеро Петрозаводского уезда.// ВОГЗ. 1908. №10. С.6.
• [46] По свидетельству П.Коренного в Заонежье чаще всего в качестве подстилки использовалась солома. См. Коренной П. Сельское хозяйство в Заонежье. // ВОГЗ. 1907. №20 С.28
• [47] Роцко З. Скотоводство в крестьянских хозяйствах и меры к его улучшению. // ВОГЗ. 1908. №1. С.16.
• [48] Озерцковский Н.Я. Путешествие по озерам Ладожскому, Онежскому и вокруг Ильменя. СПб. 1812. С.319–320.
• [49] Мякина – избитый цепом хлебный колос, от которого отвеяно зерно. Даль В. Толковый словарь. М. 1955. т. II. С.373.
• [50] Полова – обой от молотьбы, отвеянная лузга. Там же. С.263
• [51] Бузин В., Виноградов С. Материалы по исследованию животноводства в Олонецкой губернии. Петрозаводск. 1914. С.189.
• [52] Там же. С.189
• [53] Камкин М. Архангельские карелы. / В кн. Древняя и новая Россия. 1880. №2. С.300.
• [54] Бузин В., Виноградов С. Указ. соч. С.190.
• [55] 29 июня по ст.ст., 12 июля – по н.ст.
• [56] Сообщения из уездов. Кондопога Петрозаводского уезда // ВОГЗ. 1908. №8. С.21
• [57] Коренной П. Сельское хозяйство в Заонежье. // ВОГЗ. 1907. № 22. С.31.
• [58] Для выпаивания телят существовали специальные бондарные спаечки с одной ручкой
• [59] Бузин В., Виноградов С. Материалы по исследованию животноводства в Олонецкой губернии. Петрозаводск. 1914. С.190.
• [60] Там же. С.172.
• [61] Там же.
• [62] Коренной П. Сельское хозяйство в Заонежье. // ВОГЗ. 1907. №22. С.31.
• [63] Витухновская М.А. Дополнения к ТЭП дома Щепина. НРФ-845. БМК. С.14
• [64] Бузин В., Виноградов С. Указ. соч. С.182
• [65] Матросов Н. Народное поверие.//Олонецкие губернские ведомости. 1910. №9. С.4.
• [66] Там же.
• [67] Иванов А.И. Повенецкие карелы. // Олонецкие губернские ведомости. 1863. №13.
• [68] Плотников А. Лижемский приход Петрозаводского уезда. // Олонецкие губернские ведомости. 1901. №133. С.3
• [69] Харузин Н. Из материалов, собранных среди крестьян Пудожского уезда Олонецкой губернии. Олонецкий сборник. Вып.III. Петрозаводск. 1894. С.310.
• [70] Круковский М. Олонецкий край. СПб. 1904. С.251.
• [71] Там же.
• [72] Харузин Н. Указ.соч. С.315.
• [73] Харузин Н. Указ.соч. С.316.
• [74] Иванов А.И. Повенецкие карелы. // Олонецкие губернские ведомости. 1863. №13. С.50.
• [75] Матросов Н. Сообщения из уездов. С. Кузаранда Петрозаводского уезда // ВОГЗ. 1910. №19. С.12.
• [76] Рыбников П.Н. Этнографические заметки о заонежанах // Памятная книжка Олонецкой губернии. 1866. С.116.
• [77] Иванов А.И. Указ.соч. С.46.
• [78] Там же
• [79] Вебер К. Молочное хозяйство. Сорта масла. // ВОГЗ. 1908. №23. С.21.
• [80] Коренной П. О нашем сельском хозяйстве. // ВОГЗ. 1910. №16. С.31.
• [81] Вебер К. Как выработать прочное и ценное масло на крестьянской маслодельне? // ВОГЗ. 1910. №5. С.26.
• [82] Но были и в Олонецкой губернии частные небольшие маслодельни. Так, по свидетельству крестьянина П.Коренного, в Заонежье в начале XXвека существовала земская маслодельня в Великой губе и две частные – одна в Шуньге, вторая – в Лей–Наволоке. См. Коренной П. Сельское хозяйство в Заонежье. // ВОГЗ. 1907. № 22. С.31.
• [83] Вебер К. Маслоделие и его значение. // ВОГЗ. 1910. №5. С.21.
• [84] Вебер К. Как выработать прочное и ценное масло на крестьянской маслодельне? //ВОГЗ. 1910. № 5. С.26.
• [85] Вебер К. Молочное хозяйство. Сорта масла. // ВОГЗ. 1908. №23. С.31.
• [86] Успенский П. Из глухого уголка. // ВОГЗ. 1910. №9. С.16. Эта ярмарка упоминается еще у Дашкова в 1842 г.
• [87] Дашков В. Описание Олонецкой губернии в историческом, статистическом и этнографическом отношениях. СПб. 182. С.80.
• [88] Осенью и в начале зимы мясо было более дешевым в цене.
• [89] Емкость вышеназванных сосудов неизвестна.
• [90] Бергштрессер К. Опыт описания Олонецкой губернии, составленный К.Бергштрессом. СПб. 1838. С.85.
• [91] ГГГ. Крестьяне, берегите свой молочный скот. // ВОГЗ. 1916. №3. С.19.
• [92] О настоящем положении в Олонецкой губернии скотоводства вообще и овцеводства в частности. (из материалов Олонецкого статистического комитета) // Олонецкие губернские ведомости. 1881. №64. С.744.