Электронная библиотека
публикации о музее-заповеднике «Кижи»

Судостроение и судоходство сегозерских карел

Сегозерский край изобилует реками и небольшими озёрами, а гряды Западно-Карельской возвышенности – «сельги» – разделяют водосбо­ры Белого и Балтийского морей. Главный водоём этого района – озеро Сегозеро – относится к наиболее глубоководным озерам Карелии с кот­ловинами тектонического происхождения с глубинами до 97 м (к при­меру, Онежское озеро имеет наибольшую глубину 120 м). От северно­го побережья Онежского озера по реке Повенчанке начинался древний водно-волоковой путь к Белому морю. Лодки и грузы через небольшой водораздел переволакивали в Сегозеро, из него далее на лодках по рекам Сегеже и Онде можно было попасть в озеро Выгозеро и далее по реке Выг к Белому морю. Обратно, преодолев течение рек Выг и Вола, лодки переволакивали в речку Повенчанку, по которой спускались в Онежское озеро и далее к главным водным путям Балтийского и Волжского бас­сейнов. Этот район всегда имел большое значение в товарообмене про­мысловых районов Севера с богатым и хлебным югом. В первой полови­не XIX в. на самом севере Онежского озера в небольшом купеческом го­роде Повенце «...находятся главные магазины казенного хлеба, принад­лежащие комиссии народного продовольствия для обсеменения хлебом всего северного края» [1] .

Немного восточнее проходил волоковой участок известной «Осударевой дороги» – начиная со времён Петра Великого разрабаты­вались проекты прокладки здесь канала, соединяющего Онежское озе­ро с Белым морем. Во второй половине XIX в. шло активное промыш­ленное развитие всего края, в связи с этим на водоразделе проводились проектно-изыскательские работы, решение вопроса прокладки кана­ла сдерживалось только отсутствием средств. В 1930-е гг. по решению Правительства СССР началось строительство Беломорско-Балтийского канала, первого из каналов, соединивших внутренние водные пути ев­ропейской части России со всеми морями. При прокладке трассы про­изошли значительные изменения гидрологического режима озер – Сегозеро вместе с Выгозером превратились в большое водохранилище, собирающее все водные ресурсы, питающее две «лестницы» шлюзов и каналы, по которым могут пройти большие суда (рис. 1).

Кроме основной водной магистрали были старинные водные пути, связывающие Сегозерье со всеми регионами Русского Севера. Через Селецкое озеро старые волоки вели в реки Кумсу, Уницу и Суну, по которым можно было попасть в Онежское озеро. По реке Выг можно было подняться до волока в бассейн озера Водлозеро и далее на вос­ток в реку Онегу и до бассейна Северной Двины. Из озера Маслозеро вверх по реке Воломе и из Селецкого озера по реке Тумбе старый путь вёл на запад, далее через короткие водоразделы можно было попасть в верховья реки Пенинги, спуститься в Лексозеро и по его притокам вы­йти в бассейн реки Кеми и рек Финляндии.

Водные ресурсы определяли расселение жителей края – все де­ревни располагаются по берегам водоёмов. Разветвлённая сеть рек и озёр, соединённых протоками с древних времён, позволяла местным жителям перемещаться по древним водно-волоковым путям на боль­шие расстояния летом и зимой. На Сегозере до сих пор говорят: «За невестами в Селецкое, а за лошадьми в Финляндию (до её границы 150–200 км. – Ю. Н.) или в Шуньгу (100 км. – Ю. Н.)».[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Большое количество озёр и рек Сегозерья определяло развитие во­дного транспорта, а размеры водоёма и его связи изначально влияли на особенности местного лодкостроения карел. Все озёра и реки бога­ты рыбой, поэтому рыболовство было одним из важнейших промыс­лов местных жителей. Водный транспорт создавал возможности не только для освоения района и использования его природных богатств, но способствовал развитию отдельных крестьянских хозяйств, заня­тых перевозками и судостроением (рис. 2–4).

Сегозерье – район традиционного проживания карел с цен­тром бывших Лопских погостов Олонецкой губернии – селом Паданы. Хорошее описание глухого карельского края XIX в. и особенностей местного судоходства есть в книге известного этнографа В. В. Майнова [2] . В некоторых карельских деревнях Сегозерья в конце ХХ в. ещё жили старые мастера, которые строили лодки, особенно раз­вито судостроение было на озере Сегозеро. Большое село Паданы – старинный административный центр всего района, поэтому локаль­ную этническую группу карел Сегозерья иногда называют «падански- ми карелами». Рыбалка и охота всегда были одними из основных видов жизнедеятельности сегозерских карел, а c конца XVIII, особенно с се­редины XIX в. активно развивались заготовка и сплав леса.

Ещё во второй половине ХХ в. на малых озёрах старики пользова­лись плотами («лаута»), делали плоты из 4–6 брёвен сухостойной со­сны диаметром 20 см, длиной 2,0–2,5 м. Бревна или соединяли на две шпонки, или сверху приколачивали гвоздями поперечные бруски- «планки». Передвигались на вёслах или толкались шестами, были пло­ты с уключинами и скамейками.

С 1930-х гг. Сегозеро вошло в систему Беломорско-Балтийского ка­нала, плотина на реке Выг подняла уровень Выгозера, Сегозера и дру­гих озёр бассейна этой реки. После подъёма уровня воды много старых деревень было затоплено, часть домов пришлось переносить на новые места, по берегам возникли новые лесопромышленные посёлки, в ко­торые приехало много людей из разных областей СССР. Эти измене­ния стали оказывать влияние на местное лодкостроение ещё в довоен­ный период, но традиционные лодки продолжали строить для рыбал­ки и хозяйственных нужд жителей и для лесосплавных работ.

На западе Сегозера, в историческом центре края – Паданах – и на соседних озёрах, традиции карельского лодкостроения сохрани­лись до начала XXI в., а старые мастера, которые шили традицион­ные двухкокорные карельские лодки, смогли рассказать о местном лодкостроении. Для вытаскивания лодок на берег в Сегозерье сей­час широко используются деревянные ворота, лодки хранятся у при­чалов на «покатях» из двух брёвен, но насколько этот способ можно считать традиционным, сказать трудно, так как встречаются и лод­ки, стоящие на песчаных пляжах и даже вытянутые между камнями (рис. 5).[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

На средних озёрах длина традиционных местных лодок 5,3–5,4 м, ширина от 1,8 до 2,0 м, высота борта в центре лодки до 50 см, а угол носовой кокоры от 20 до 25 градусов. Кокоры выставляли или на глаз, или по шаблонам, которые передавали от мастера к мастеру. На боль­шом Сегозере длина старых лодок была около 6 м, ширина около 1,8 м, широкие сплавные лодки были длиной 7–8 м, а на малых озёрах- «ламбах» и реках лодки были небольшие, их длина была до 5 м (рис. 6).

Очень много сведений автором было записано у известного мастера Павла Кирилловича Антонова (1928 г. р., д. Топорная Гора) (рис. 7). Есть в селе и мастера помоложе, которые только недавно начали шить тра­диционные лодки, один из них, Илья Васильевич Новосёлов (1948 г. р.), дополнил рассказ старого лодочника.

Обычно мастер из готового материала шил лодку за неделю, ино­гда мог и быстрее. Были хорошие лодочники, которые за всего за один день плотной работы сшивали корпус из пяти досок, правда без шпан­гоутов и другой внутренней оснастки, и за четыре дня могли сделать готовую лодку с вёслами. В традиционных сегозерских лодках нос всегда был шире кормы, потому что у лодок с узкой кормой лучше хо­довые качества, а с широкого носа удобнее ставить и проверять сети – говорят местные жители.

Киль лодки Т-образного сечения вытёсывали из ствола ели с остав­ленным корнем – кокорой для цельного ахтерштевня, а носовую ко­кору крепили к килю «в косой замок» на три круглых нагеля. В кормо­вой части лодки в киле сверлили отверстие с пробкой для слива воды (рис. 8).

Киль с штевнями-кокорами здесь по-карельски называется «эмяпуу» – «материнское дерево». Для него выбирали хорошую некосо­слойную ель с ровным корнем, растущим под нужным углом. В сквоз­ное отверстие в верхней части носовой кокоры вставлялась круглая палка длиной до 40 см, за которую могли вдвоём вытаскивать лодку на берег или перетаскивать по мелям и речным порогам. Раньше в носу и в корме борта скрепляли выпиленными из корня или доски треуголь­ными кницами, вставляемыми у самых штевней, которые связыва­ли вверху бортовые доски. Сейчас корма делается с транцевой доской для крепления подвесного мотора, поэтому и кница отстоит дальше от транца-ахтерштевня, из-за этого она шире и представляет собой тра­пецию (рис. 9–11).[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Снизу на киль по всей длине с загибом на носовую кокору крепили фальшкиль («погьяпуу») – по-карельски означает «нижнее дерево», ко­торое служило для защиты киля от ударов о камни. Традиция делать та­кой фальшкиль круглого сечения из тонкой сосенки или ёлочки очень широко распространена у северных карел, южнее встречается редко.

На набои, т. е. на доски для бортов («лауда»), старики выбирали со­сну, так как ёлка «быстрее сгниет». Сейчас также предпочитают сосно­вую доску толщиной от 15–16 до 18 мм. На больших лодках борта дела­ли в 5–6 набоев из выстроганных с двух сторон широких досок, скре­пляли подковными гвоздями через 10–15 см. Чтобы хорошо высушен­ные доски-набои было легче прижимать руками к штевням, их концы «парили», т. е. грели тряпками, смоченными в кипящей воде. Чтобы лодка не была шаткой, первые три набоя в центральной части лодки делали почти горизонтальными. Мох для конопатки лодок здесь боль­ше не используют, между досками бортов прокладывают скрученные жгуты из смолёной пакли или из смолёных тряпок, которые хорошо держатся и долго служат. Шпангоуты («корьет, коррет») по традиции делают из сосновых суков или еловых корней или ищут подходящие ёлочки. Их заранее подвязывают на корню в лесу или дома загибают и связывают проволокой и сушат изогнутыми. Иногда на болоте специ­ально ищут наклонные ёлочки, которые растут кривыми от корня, из них получается почти готовый шпангоут. Так же делали и старые ма­стера, которые построили сотни лодок. Внутри лодки по обоим бор­там крепят на гвозди тёсаные бруски с уключинами для двух пар вё­сел. Раньше по озерам ходили и под парусами. Мачты были высотой 3 м, крепились в отверстие носовой кницы или в специальный хомут. Как и везде на севере, при попутном ветре старики ставили вместо па­руса берёзку с густыми ветвями и листьями, да и сейчас иногда так де­лают, если выходят на лодке только под вёслами, без мотора (рис. 12).

Мастерские, где шили лодки, всегда располагались в доме. По сло­вам информантов, из-за дождей здесь редко шили лодки на улице, но иногда строили под навесом у дома. На улице лодки делали летом, до сенокоса, только в хорошую погоду. В сараях домов лодки шили пря­мо на полу без специальных стапелей, не делали и подставок из двух брёвен. Киль не закрепляли, потому что при шитье бортов поворачи­вали лодку с бока на бок. Доски друг к другу крепили клещами с кли­ном, а к носовому и кормовому штевням набои прижимали двумя пал­ками, связанными под килем верёвкой. Некоторые мастера строили свои лодочные мастерские не у дома, а специально ближе к озеру. В Паданском леспромхозе были лодочные мастерские, в которых шили специальные лодки для сплава, а в самом посёлке была школа ФЗО – фабрично-заводского обучения, в которой наряду с восьмилетним об­разованием учащиеся получали профессии для работы на предприяти­ях. Ученики этой школы в процессе учёбы строили много лодок, вме­сте с мастерами делали даже большие сплавные лодки.

Во время войны в 1941–1944 гг. в большом жилом посёлке Великая Губа, на юго-восточном берегу Сегозерского водохранилища, много домов было разрушено. После ухода финнов пришлось восстанавли­вать деревни и леспромхозы. Работали на предприятиях не только ка­релы и местные русские. Много рабочих приехало из Вологодской об­ласти, Белоруссии и Латвии и других регионов СССР. Лесозаготовки достигли своего апогея в 1970-1980-х гг. О лодкостроении в этом райо­не Сегозера автору рассказал Ю. Н. Прохоров (1955 г. р., из д. Остречье, в 50 км от Медгоры, с 1958 по 2000-е гг. жил у Карельской Масельги). В Великой Губе, как и в других лесопромышленных поселках, большин­ство жителей имели на озёрах лодки, так как занимались рыбалкой, многие держали коров и другую скотину, косить ездили за несколько километров, откуда сено везли на лодке к дому. После войны здесь, на востоке Сегозера, ближе к Беломорканалу и промышленному городу Сегеже, сформировался свой тип лодки и своя технология строитель­ства. В этом посёлке леспромхоза не было местных лодочников-карел. В 1950-1970-х гг. здесь все лодки были однотипные, их шили мастера из разных мест, поэтому они несколько отличались от традиционных местных карельских лодок, и карельская лодочная терминология здесь не сохранилась. Лодки строили в основном для себя, но были мастера, которые строили много лодок и на заказ. Большинство мастеров были выходцами из деревень, поэтому они имели хороший навык к плот­ницкому делу и лодки делали быстро, так как это был хороший допол­нительный заработок. Чтобы заказать лодку мастеру, работники лес­ной отрасли могли выписать на предприятии лес, выбрать самые хо­рошие брёвна, распилить их на пилораме и острогать доски на стан­ках с двух сторон.

Для безопасности поездок под мотором по большому Сегежскому водохранилищу длина лодок должна быть около 6 м. Киль Т-образного сечения выпиливали на станках из елового бруса 150 х 150 мм. У ста­рых лодок, строившихся под стационарный двигатель, было два штевня-кокоры, как и у карельских лодок. Материал для кокор на штевни подыскивали в лесу, а хорошие сосновые бревна на доски вы­бирали на складе своего предприятия. Для установки подвесного мо­тора корму всегда делали шире носа. В киле у кормы делали отверстие с вставной пробкой, которое при движении под мотором открывали для слива воды. С 1970-х гг. лодки стали делать с широкой транцевой кормой под мощные подвесные моторы. Технология постройки сохра­няла местные особенности карельских традиций: штевни делали из са­морослых кокор, корпус – из досок в накрой. Как уже указывалось, лодки не закрепляли на стапелях, а когда приколачивали набои, кор­пус поворачивали с борта на борт. Использовали подковные гвозди, но применяли и круглые гвозди длиной 70 мм с шайбами из алюминия. Шпангоуты делали из ёлки, подбирая заготовки из корней или при­родных изогнутых стволов, которые распиливали вдоль циркулярной пилой на пластины толщиной около 5 см. Из заготовок выпиливали ветки шпангоутов, которые обрабатывали и подгоняли к доскам бор­тов и килю лодки и крепили на болты (рис. 13).[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Сиденья у лодок были в носу, в средине и в корме, вёсел одна пара – на середине. У стариков уключины были из круглых упоров с петлями, заплетёнными из веток. После 1960-х гг. на Сегозерском водохранили­ще большинство местных жителей использовали на лодках современ­ные вёсла с металлическими уключинами, а парусами уже не пользова­лись – у всех были моторы. До середины 1980-х гг. в пос. Великая Губа продолжали шить лодки под моторы. У мастеров училась молодёжь, и если бы этот процесс продолжался, то на Сегозерском водохранилище могла бы родиться новая локальная традиция лодкостроения. К сожале­нию, этого не случилось раньше, а сейчас вместе с процессом разруше­ния традиционного уклада жизни в деревнях и реструктуризацией лес­ной промышленности водный транспорт потерял своё значение. В де­ревнях на Сегозере и других озёрах делали много плоскодонок, местные жители говорят, что с них удобно рыбачить на малых озёрах-ламбушках и их легко можно перевозить на багажниках автомобилей.

Озеро Маслозеро, лежащее северо-западнее озера Сегозеро, глубо­кое, тектонического происхождения, есть ямы глубиной до 100 м, длина его 22, а ширина до 10 км. В посёлке Маслозеро последний потомствен­ный мастер-лодочник и кузнец Валерий Фёдорович Павлов (1954 г. р., из д. Петров Наволок на Сяргозере в 18 км от Маслозера) рассказал, что на Маслозере бывают очень сильные волны – ветру есть где разгуляться, на озере хорошая рыбалка, попадается даже красная рыба. До недавнего времени здесь ещё были старые карелы-лодочники, которые переехали на жительство из ближних деревень, поэтому здесь сохранилась инфор­мация о лодках и технологиях старых мастеров (рис. 14–15).

У В. Ф. Павлова удалось записать очень интересные сведения о тех­нологии старых мастеров, которые с инструментом уходили делать лодки в лес. Они искали деревья с нужными корнями, валили их, а из корней- кокор вытёсывали штевни. Искали в лесу хорошие сосны, валили и отпи­ливали от комля нужной длины брёвна. Круглые стволы кололи клинья­ми на бортовые доски, обтёсывали их и прямо в лесу шили корпус лод­ки еловыми или сосновыми корнями. За один день работы в лесу мастер успевал сшить борта из трёх досок, к вечеру, толкаясь в лодке шестом, пригонял её в деревню для доделки. У стариков лодки были в основном длиной 5,7 м «по верху» между штевнями, а сейчас делают длиной 5,5 м, что зависит от современного стандарта длины брёвен (5,8–6,0 м).

Киль традиционных маслозерских лодок состоит из двух частей – цельного килевого бруса с кормовой кокорой-ахтерштевнем, вытесан­ного из елового ствола с корнем и прикреплённой носовой кокорой – форштевнем, который соединяется с килем «в косой замок» длиной 30–35 см и крепится чаще всего на один нагель. Мастер В. Ф. Павлов стал делать новые лодки по-своему – без кокор с прямым носовым штевнем и транцевой кормой (рис. 16).

В киле и обоих штевнях вытёсывается паз для первых досок. Горизонтальная часть килевого бруса имеет толщину 8 см, ширину вверху 16 см, внизу – 8 см. На киль-«эмя» на расстоянии от штевня 1,75 м ставят шаблон, от которого доски начинают загибаться к носу. Некоторые ставят и ближе, чтобы нос был шире, а те, у кого мало сил, чтобы было легче прижимать доски к штевню, ставят шаблоны на расстоянии 1,8 м от носа.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

У кого-то из мастеров от отца оставались дедовские шаблоны, другие же делали свои. Доски использовали разные, но предпочитали сосно­вые – они крепче и долговечнее. Сосну брали частослойную, при этом знали, что лодки из еловых досок легче, при этом они берут больше груза или на одного человека больше. Как и везде, во второй половине ХХ в. доски при шитье лодки скрепляли подковными гвоздями-«ухналями», а сейчас используют круглые гвозди. Здесь ещё сохранилась информация о старых способах строительства лодок и о технологии шитья корнем [3] . Шпангоуты-«коррет» раньше тесали из кривых стволов и суков, старики их иногда делали из можжевельника, а сейчас все изготовляют шпанго­уты из стволиков молодой ёлки диаметром 16–20 мм. Такие шпангоуты ставят в лодке через 35 см, а тёсаные ставили реже. Уключины для весел на старых лодках были только передние, сзади правили лодкой и под­гребали одним рулевым веслом. Такое весло было широким, с лопастью 50 х 30 см и длиной 1,5 м. Переднюю скамейку-«теллю» для сиденья гребца устанавливают в лодке на место шаблона, она остается съёмной, а задняя скамья закрепляется намертво. Парус для лодок у стариков был самый простой – прямой, который подвешивался на горизон­тальной рее из сухой ели, привязанной наверху к мачте. Один из со­временных мастеров стал пользоваться косым парусом, привязанным к мачте длиной 7 м, а понизу почти равным длине лодки. На родине В. Ф. Павлова на Сяргозере раньше была специализированная лодочная мастерская Кареллеспрома, в которой делали двухштевневые большие сплавные лодки так же, как традиционные карельские (рис. 17).

По полученной автором информации, паданские карелы не зна­ли и не использовали долблёных лодок. По лесным озёрам и прото­кам между озёрами передвигались на плотах с помощью шестов [4] . Представители других регионов, поселившиеся в Сегозерье после 1945 г., стали строить лодки с плоским дном – «плоскодонки», как бо­лее простые в постройке дощатые лодки. Для рыбалки на малых озё­рах плоскодонки здесь делают и сейчас, в том числе и местные карелы.

Лодкостроение в карельских деревнях бассейна Селецкого озера было сходным с сегозерским, и строили лодки одного типа, по той же теории и конструктивной основе корпуса. Здесь зафиксирована ста­рая технология строительства, аналогичная традициям на других во­доёмах. О постройке лодки старики здесь говорили «войммелавенех- те», что означало «делать лодку». Киль («эмя») изготовляли в традици­ях Сегозерья – кормовую часть вытёсывали целиком из елового ство­ла с корнем-кокорой. Этот конструктивный приём является одной из особенностей судостроения бассейна Белого моря, в этом отличие от традиционных карельских лодок бассейна Балтийского моря (рис. 18).

У мастера М. Ф. Копполова была записана старая технология местного лодкостроения. В носу к длинной части киля («питкасиюри») крепился на три нагеля форштевень-кокора («нёкка»). В кормо­вой части, у самой кокоры, сверлили дырку («везилоукко) для слива воды, которая затыкалась пробкой («пробка»). Бортовые доски для лодок («венелауват») пилили толщиной около 16 мм. По традиции на борта здесь также предпочитали частослойную сосну, но сейчас ис­пользуют и еловые доски. Считается, что лодка из еловых досок лег­че, но сосновые доски крепче и служат дольше. В носу лодки старики прибивали настил («ведовенехполик») для укладки груза и для сиде­нья гребцам. Такое оборудование носа лодки является одной из осо­бенностей лодок карел бассейна Белого моря. Шпангоуты («корриет» или «шпанковкат»), выпиленные из дугообразно изогнутых сосновых и еловых суков и корней и обработанные топором, вставлялись в уже сшитый корпус. Раньше к верхним кромкам бортов изнутри крепи­ли тёсаные сосновые или берёзовые бруски («поругмат») с цельным суком, направленным почти вертикально вверх, – упором для весел («ханга»), в отверстие у упора вставлялись петли-«ключины», запле­тённые из черёмуховых, рябиновых или берёзовых веток («вичины»). Вёсла вставлялись в петли, при гребке они упирались в «хангат», а при возвратном движении удерживались в кольце-уключине. Брус с уключинами не доводили до форштевня, так как с носа лодки обыч­но ставят сетки, которые могут за него цепляться, да и лодка, постро­енная так, считалась более красивой (как признак местной традиции в сравнении с другими лодками). В середине лодки борта связывал широкий брусок с отверстием для установки мачты, теперь, когда па­рус и мачта больше не применяются, ставят доску-«лауду» без отвер­стия. Традиционно лодка и здесь двигалась под одной парой гребных вёсел («айрот») и управлялась одним кормовым веслом («мела»), слу­жившим и для гребли при движении. Мачту вставляли в отверстие среднего бруса, по полученной здесь информации парус был прямой и привязывался к горизонтальной рее.

Мастерские селецких лодочников, как и в других деревнях Сегозерья, располагались на «сараях» – втором этаже хозяйственной части традиционных домов. Специальных стапелей здесь не было, поэтому делали лодки на брёвнах, поворачивая корпус с бока на бок. В конце ХХ в. работающие на заказ мастера иногда прирубали к но­вому дому мастерскую для лодок с большими воротами и окнами.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

На Селецком озере автору удалось познакомиться с талантливым карельским лодочником Михаилом Фёдоровичем Копполовым (1935– 2013) родом из д. Пряккиля и зафиксировать его уникальную историю жизни и работы (рис. 19). Будущему мастеру с детства нравилось на­блюдать, как старики строили лодки. Особенно удивляла его красивая форма лодок и плавно загнутые носы, и он очень захотел сам постро­ить нечто похожее. Свою первую лодку он построил лет в 12–13 – мать дала денег на доски. Он стал «делать всё так же, как старики», и пер­вую его лодку купили на лесоучасток. С тех пор он построил лодок так много, что «если все лодки бортами друг к дружке поставить поперёк Селецкого озера, то можно перейти его и при этом ног не замочить», – так с гордостью за свою работу сказал старый мастер. Ширина озе­ра около полутора километров, а ширина одной лодки около двух ме­тров. Можно подсчитать, что за свою жизнь Михаил Фёдорович сде­лал более 600 лодок. Как все хорошие мастера-лодочники, он говорил: «Чтобы строить лодки, нужно, во-первых, желание, а, во-вторых, глаз и уже, в-третьих, навык работы с топором» (рис. 20).

В его мастерской на дворе у дома, а также на берегу под навесом и на воде у причала стояло восемь лодок, придуманных и сделан­ных им для разных целей своего небольшого хозяйства. В Паданах и Маслозере тоже есть его лодки, а в д. Селецкое все лодки были сдела­ны М. Ф. Копполовым (рис. 21–22).

Таланты народных архитекторов-плотников, проявляющиеся в строительстве домов, часовен и церквей, И. Э. Грабарь объяснял «природным чутьём пропорций и форм» [5] , это же определение каса­ется и результатов многих веков развития карельского традиционно­го лодкостроения. Мастер М. Ф. Копполов – один из трёх мастеров- лодочников, зафиксированных автором, которые за свою жизнь по­строили более 500 лодок. Причём он в детстве потерял левый глаз и всю жизнь работал с одним глазом. Уникален этот мастер ещё и тем, что, используя природноё чутьё и практический опыт предков, ис­кал новые формы и вкладывал в лодки свой талант конструктора- судостроителя. Начал делать лодки и его сын.

• [1] «Из Повенца хлеб развозится, при удобном пути, во многие погосты Карелии, где жители всегда получают его за умеренную плату, не отрываясь от своих промыслов. В Повенце, по берегам реки Повенчанки, есть у жителей много амбаров, которые в зимнее время наполняются треской, привозимой с Мурманских берегов и из Норвегии Кемскими купцами и поморянами. Со вскрытием озера Онеги, треска сия перевозится на судах в Петербург, а частично расходится по губернии. Повенец особенно оживляется летом; он служит тогда сборным местом богомольцев, отправляющихся на поклонение святыням Соловецким и пристающих, после недолгого плавания по Онежскому озеру, к здешней пристани, откуда отправляются в дальнейший путь» (Дашков В. А. Описание Олонецкой губернии в историческом, статистическом и этнографическом отношениях. СПб., 1842. С. 168).
• [2] «Высоты, лежащие между Онежским озером и Сегозером, называются горным кряжем Масельгой... Сегозеро... простирается вёрст на 40 в длину с шириною от 20 до 30 вёрст. около десятка деревень, заселённых карелами, расположены около озера, на южном, западном и северном берегах, или же на островах. Вода. единственное средство к общению. главная кормилица. Сегозеро даёт реку Сегежу уже в Беломорский бассейн. заходит уже не лосось, а сёмга. .по стремительной и порожистой и почти пустынной реке Сегеже можно спуститься с большой опасностью и с опытным вожаком в Выгозеро» (Майнов В. В. Поездка в Обонежье и Корелу. СПб., 1877. С. 200–202).
• [3] Деревня Юккогуба и ее округа / Отв. ред. В. П. Орфинский. Петрозаводск, 2001. С. 79, 208, 215-217.
• [4] Это подтверждается материалами К. К. Логинова в монографии «Юккогуба и её округа» (Петрозаводск, 2001. С. 215–216).
• [5] Грабарь И. Э. История архитектуры. М., 1969. С. 44.