«Пока колос в поле, трудись подоле»
@kizhi
Лето для крестьянина — самая тяжелая, самая страдная пора. С Петрова дня еще идет сенокос. Не успеешь с сеном справиться — зерно поспело. Прежде всех хлебов, в августе, созревает рожь: стебель желтеет, зерно на ощупь становится мягким, как воск. Две недели, говорят, бьет она поклоны, жать себя просит — торопись, не то зерно уплывет. Много пословиц в русском фольклоре, посвященных полевым работам: «Пока колос в поле, трудись подоле», «Август — каторга, да после будет мятовка», «Ломота в спине — да разносол на столе», «Август-батюшка работой-заботой крушит да после тешит!»
Чтобы бабки на полях стояли высокие, дородные, и чтоб земля и на следующий год родила хлеба в избытке, не отступай далеко от старинного дедовского порядка. А он всюду един: велит начинать зажин не в праздник или, упаси Бог, день святого мученика. В северном Заонежье жатву начинают с Успенья, а в южном — с Александра Свирского.
Зажин — сам себе праздник. Как пойдут жать в первый раз — достанут из сундуков ненадеванную покруту, рубахи с досюльной вышивкой по подолу до колена. На вышивках — растения растут и цветы цветут. В Заонежье красным по белому вышивали, а в Пудожье любили многоцветье в вышивках. На Каргопольщине и в южных губерниях украшали рубахи ткаными цветными узорами. Наденут рубаху и ярким пояском подпояшутся… Иногда поверх красной кумачной рубахи юбку и сарафан красный наденут. Пойдут в рядок, серпы на плечо, песни поют по дороге — засмотришься, заслушаешься.
Выйдут к поляне, зерно и спело и обильно — и душа, и глаз радуется… Не благословясь работы не начнут. Да и начать надо большухе — матери, свекрови: с легкой руки работа пойдет спорее. Первую пястку сожнут, сделают вязку и опояшутся ею вокруг себя, чтобы спину не ломило. Пойдут домой — положат эту первую пясточку к иконам — чтобы хлеб не переводился в закромах до следующего урожая.
Первый сноп — тоже особый. В Заонежье его вяжут из десятка пясточек, а в Пудожье — втрое толще против обычного снопа. Принесут в дом и в большой угол поставят, там он и стоит до начала молотьбы. А как станут молотить, этот сноп обмолачивают отдельно, а зерна примешивают к посевным семенам.
Недожатое поле бросить и на другое перейти нельзя. Когда же переходишь на новое, то надо сказать: «Полюшко, задрожи, в уголок убежи!» Недожатый, несвязанный сноп с места на место по полосе не носят — иначе не миновать убыли и разладу в семье. Серп каждая свой держит, бережет: точить-зубрить их трудно. Жнут — поют, отдыхают — поют: «Раздивья тому на свете жить…», «Распрекрасное, распривольное житье…». Иная затянет долгим голосом, про тоску свою пожалуется:
Раньше пела-запевала, Запевать хотелось, А теперь у девушки Куда веселье делось…
От долгих песен звон стоит над полем. Красные рубахи будто светят на солнце, далеко видать.
Выжатые ржаные снопы ставят в бабки, по десяти снопов. Постоят они так с неделю, провеют — после на дровнях свезут их к месту и сложат в стога. Овес же высушат на зародах и сложат в кучки, на няртегах.
Не успевают зерно убрать в срок — сзывают соседей «на помочи». Те уж не откажут: отчего не выйти в воскресный день или в праздник, не потрудиться во славу — может, и самим когда «помочь» потребуется; да и угощение после сполна полагается. Придут помочане на работу, разодетые в яркие платья — они работники, они же и гости — да и работа, больше песен да смеха, да шуток, гармонист с гармошкой, молодежи радость. Не страда, а отрада.
Заканчивают жатву, последнюю бабку ставят — кричат:
У нашего хозяина, Стоги высоки, Засеки глубоки, Мякушки гладки, Налетушки сладки!
Дожиная последний сноп, оставят последнюю горсть ржи на полосе несжатой. «Бороду завьем Илье»,— скажут. Скрутят несжатые колосья, не просто рукой, а через фартук, пригнут вниз и камушком к земле придавят для надежности. Знающие еще и слова приговаривают. Теперь, хоть какой будь следующий год, без хлеба сидеть не будем: «борода» сохранит и силу, и дух поля.
Жницам, работницам, тоже надо вернуть себе силу, и вот просят они ниву, упав и катаясь по полю с боку на бок: «Жнивка, жнивка, отдай мою силку! …»
Конец страды — празднику начало. В Заонежье его называют «отжином», а в Пудожье — «пожинахой». Прежде в отдельных местах по Северу, на Вологодчине, это, говорят, был бабий праздник. В Олонецкой же губернии его празднуют все, празднуют по домам, с родными, приятелями, с помочанами: их за труд отблагодарить надо. Калиток настряпают, колобов, рыбников, блинов масляных. Отжинальных пирогов в кипящем масле наварят, яичницу испекут, кисель овсяный сварят. «Ванька в Питере родился» поют, пляшут. Весела была работа — весело нынче и застолье.
А впереди уж другие работы ожидают: сушка, молотьба. Течет по кругу время, и так весь год до новой жатвы…
