ГАЗЕТА «КИЖИ»
первая музейная газета Карелии

К Кижам приходят по-разному. Кто благодаря книгам, кто наедине с собой и островом. А кто-то с помощью экскурсовода. И тут многое зависит от того, кто будет вас вести по этому таинственному, никем до конца не понятому миру. Мне повезло. Однажды я попала на экскурсию к Виоле Анатольевне Гущиной. И случилось открытие заново не раз виденного, того, о чем перечитано множество литературы. Стало интересней смотреть на многие, даже не очень значительные вещи.

Работая в музее с самого его основания, Виола Анатольевна вместе с мужем Борисом Александровичем являются своеобразным символом «Кижей». Они, как пара птиц-неразлучников, занимаясь разными научными темами, воспринимаются как единое целое.

У них даже радостные события происходят почему-то одновременно. В это лето, как по заказу, ко дню рождения Виолы Анатольевны в издательстве «Скандинавия» вышел фотоальбом «Кижи. Времена года», текст к которому они писали вдвоем, в издательстве «Периодика» вышла книга Бориса Александровича «Не только о Кижах. Повести и рассказы. Пьесы. Из воспоминаний», а из Москвы прислана видеокассета с репетициями спектакля по его пьесе «Звезда провинции».
«Но в любое время стучат топоры плотников.

Для острова Кижи — это главное: «Топоры стучат — значит жизнь продолжается». Музей живет в ожидании предстоящей реставрации Преображенской церкви — «царицы острова». Как подступиться к «Ее Величеству»?! Всем миром решали этот вопрос. Лучшие специалисты разработали проект реставрации.

Наступает пора его осуществления. К своему 300-летию в 2014 году церковь должна предстать в новом царственном одеянии.

В добрый путь, мастер Нестор!»

Б. и В. Гущины «Кижи. Времена года»

Он

С детства мечтал стать полярным исследователем. С 17 лет работал на метеостанции. После сокращения ушел в леспромхоз. Поняв через 3 года, что это не его, поступил в университет на исторический факультет. Поработал, причем с огромным удовольствием, в школе у знаменитого Фрадкова. После чего пришел в музей. Где и задержался на 37 лет. Музей от этого только выиграл. Вдруг обнаружил в себе тягу к литературному творчеству. И как итог — появление из-под пера нескольких пьес, повестей, рассказов и статей о театре. Позже родились и книги — авторские и участие в сборниках, где вместе с произведениями известных писателей печатались и его, Бориса Гущина, рассказы. В недавнем сборнике «Мой Петербург» вышел его рассказ «Подъезд с камином», ставший финалистом литературного конкурса «Мой Петербург». Неожиданно для себя стал финалистом и другого конкурса в 2003 году «Русский Декамерон» за сценическую фантазию «Жить любовью» по мотивам романа Дж. Фаулза «Волхв».

Из разговора

— Как родился Борис Гущин — писатель? Это влияние острова или неосознанная потребность души?

— Как автору, мне меньше 10 лет. Я не собирался быть писателем. Но жизнь показала, что литература стала одной из ее составляющих. Впервые я напечатался в 1994 году в «Комсомольце». Затем был журнал «Север». Это была повесть «Отзвуки старых ярмарок». Она вышла из научной работы «Заонежские ярмарки». Как-то, начитавшись Агаты Кристи, я увидел сон про события, происходившие после ярмарки: телега без лошади на льду, какой-то мужик, зарезанный купец, женщина, продевающая шаль сквозь кольцо… Утром мне показалось, что появилась повесть. Сел к столу и, не отрывая руки от пера, написал… Затем приснился рассказ «Моя Марфута…». Позже оказалось, что у нашей знакомой были точно такие же проблемы с парашютом, как у моей героини. Потом появились статьи о театре, затем пьесы, многие из которых сегодня лежат в портфелях у театральных режиссеров: в театрах имени Гоголя, имени Ермоловой, в театре Александра Калягина, в «Табакерке» и др. А в Петрозаводске — В Русском театре драмы и в «Творческих мастерских». Мне кажется, что в литературе и театральной критике я раскрыл себя больше, чем как историк в музее. Жизненный опыт помог в деле театральной критики. Ведь для этого занятия нужна, в первую очередь, «подкладка» из опыта, чтобы писать не о личностях, а о театре. Человек для чего-то рожден. И, наверное, это мое. Ведь мою книгу мог написать только я. И хочется, чтобы она была нужна.

— Сколько Вы шли к книге «Не только о Кижах…»?

— Как книгу, собирал три месяца. Как к литературе, шел всю жизнь. Все, что я знаю, умею, то, как бы поступил в тех или иных обстоятельствах,— все в книге «Не только о Кижах…». Эта книга — жизненный опыт, результат общения с Кижами. Хотя внешне, вроде бы, Кижей там не так уж много. Хочу поблагодарить музей, и особенно Эльвиру Валентиновну Аверьянову, за то, что эта книга увидела свет.

— Вы и Кижи. Все ли получилось? Что было, что могло бы быть?

— Когда шел на работу в музей, понимал, что для историка это место очень интересное. Всегда хотел много ездить в экспедиции. Считал, что мы обязаны спасти как можно больше экспонатов для музея. Помню, как со Светланой Воробьевой по льду тащили двухспальную кровать, как в Пудожском районе на себе тащил стол. Везли в музей экспонаты, даже если у нас не было транспорта. У меня было более 50 экспедиций, а могло бы быть больше сотни. И я всегда чувствовал, что востребован в музее не полностью. Может быть, от этого и появилась литература? Но если быть объективным, должен сказать, что при моем участии спасено множество экспонатов — редких и традиционных для Карелии, которые могли бы быть утраченными.

— А уйти из музея никогда не хотелось?

— Хотелось. Подумывал вернуться в школу. С удовольствием работаю с детьми и сегодня. Очень интересно заниматься с ребятами из РДМЦ. Я уверен, что именно с детства необходимо человека знакомить с Кижами. Тогда это будет на всю жизнь. Все-таки взрослые Кижи воспринимают совсем по-другому.

— Как, по-вашему, основная экспозиция на острове сформирована полностью или еще возможно ее расширение?

— Тема расширения экспозиции не закрыта. Еще 25 лет назад комплексная экспедиция под руководством Вячеслава Петровича Орфинского, в которой я участвовал, отметила 5555 традиционных памятников. Безусловно, что-то уже не дожило до нашего времени, но очень хочется, чтобы что-то еще нам удалось спасти для музея. Но сегодня, конечно, не до этого. Сегодня главное — спасение Преображенской церкви.

— Если сравнить «Кижи» времен Вашей юности и нынешний музей, что бы Вы взяли оттуда и чего сегодняшнего там не хватало?

— Тогда нам не хватало профессионализма, опыта, эрудиции. Росли вместе с музеем. Но тогда было больше энтузиазма, оптимизма, дружбы. Была надежда и уверенность, что Кижи будут вечно. Мы были лучше, веселее. Нас было меньше, и до сих пор музейный костяк составляют те, кто пришел тогда, 30 лет назад. Когда мы были молодыми, в музее не было приехавших в Кижи за деньгами. Хотя хорошо, что сегодня за работу стали достойно платить. Но это приводит в музей и случайных людей. Сегодня сложился сильный коллектив. При теперешнем руководстве музей живет полнокровной жизнью и развивается правильно. Очень хорошо, что стали привлекать на работу местных жителей, тем самым помогая им в наше тяжелое время.

— Что, по-вашему, сегодня нужно музею?

— Вопрос, на первый взгляд, очень простой, но в нем ведь скрыт философский смысл. Поэтому и ответ будет простым и с таким же смыслом. Музею сегодня нужно, чтобы была Преображенская церковь. Без нее нет музея. Все сегодня упирается в проблему ее сохранения. Конечно, есть опасение перед реставрацией. Но пришло то время, когда это уже нельзя откладывать. Будем оптимистами, будем верить, что к 300-летию церковь придет обновленной и ее сохранность будет продлена для последующих поколений.

— Что Вам дал остров?

— Главное — встречи с интересными людьми, многие из которых стали друзьями. Я благодарен судьбе за встречу с Дмитрием Сергеевичем Лихачевым, с которым мы долго дружили. Для меня дороги встречи с писателями Дмитрием Балашовым и Валентином Распутиным, поэтом Евгением Евтушенко, режиссером и актером Владимиром Канделаки. В памяти остались встречи с удивительным Вольфом Мессингом, с Иваном Сергеевичем Козловским и Верой Марецкой. Остров — это постоянные встречи с людьми, которые остаются в памяти. Это точка пересечения очень интересных судеб.

Она

На фоне своего, на первый взгляд, не слишком улыбчивого мужа, распахнутая всем навстречу и всех любящая, светловолосая королева Северной Эллады.

С детства вся жизнь связана с одним петрозаводским двором. Очень любит свой город. Начинала трудовую деятельность в качестве преподавателя музыкальной школы в Кондопоге. Получила направление в Ленинградскую консерваторию. Приехав туда, решила, что не будет занимать место тех, кто пытается поступить уже седьмой раз. Всегда хотела стать искусствоведом, поэтому сдала экзамены в ленинградский университет на искусствоведческое отделение. И все-таки победил Петрозаводск. С ленинградскими оценками пришла к ректору нашего университета и была зачислена на исторический факультет, который благополучно закончила. Наверное, кому-то на небесах было угодно, чтобы там она встретила свою судьбу. А дальше и навсегда в жизнь вошли Кижи.

Из разговора

— Как в Вашей судьбе появился музей?

— Раньше я ничего не знала и не слышала о Кижах. Но перед окончанием университета один из преподавателей сказал, что открыт музей «Кижи» и там нужны экскурсоводы. И посмотрел почему-то на меня. А я, наверное, подспудно готовилась к этому. И, не раздумывая, согласилась. На острове мне все сразу понравилось: директор, вся среда была теплая, интеллигентная и располагающая. Увиденное увлекло. Даже какие-то жизненные неудобства мы восприняли как должное и верили, что дальше будет только лучше. Меня по жизни всегда ведет интуиция. Возможно, поэтому появление в ней Кижей стало закономерным. А какие люди к нам приезжали! Ведь это «голубая кровь» российской интеллигенции — известные историки, реставраторы, искусствоведы, архитекторы. Александр Викторович Ополовников, ставший достоянием страны! С Александром Арсентьевичем Невским — религиоведом — мы могли не выходить из иконописного фонда по 8–10 часов кряду! До сих пор у меня в работе настрой на профессионалов. Казалось, что они вечны. К сожалению, сегодня такой подпитки нет.

— Не пытались ли Вы посчитать, сколько всего экскурсий проведено за время работы? Помните ли свою самую первую экскурсию по Кижам?

— Первую экскурсию не помню совсем, и не потому, что было страшно. Как раз наоборот. Будто всегда этим занималась. Все шло очень легко. А сколько всего экскурсий? Я никогда над этим не задумывалась, никогда не считала. Помню только, что приходилось работать с большой нагрузкой. Иногда начинали с семи часов утра и вели по 4–5 экскурсий в день.

— Кого из директоров музея особенно запомнили?

— Наш первый директор — Владимир Иванович Смирнов — очень интеллигентный человек. Он был прекрасным журналистом. А как он читал на экскурсиях стихи Есенина с Кижской колокольни! Обстановку он создал уникальную: нам хотелось работать. Вилхо Арвидович Ниеми — стал легендой Кижей. Его не называли иначе, как «губернатор острова Кижи». Время работы с этими людьми для меня «золотой век». Жаль, что они мало тут поработали.

— Что для Вас Кижский архитектурный ансамбль и его жемчужина — Преображенская церковь?

— С самого начала работы этот объект никогда не выходил из моего внимания. Какими бы темами ни занималась, все знания сконцентрировал ансамбль. Может быть, музыкальное образование было не зря получено. Ведь называют архитектуру «застывшей музыкой». Но только здесь я поняла, что архитектура — не застывшая, а живая музыка! И главное в этой музыке на острове — конечно, Преображенская церковь. Я ее каждый год поздравляю с днем рождения и приношу в Преображение Господне в подарок рябиновый букет.

— Вы — потрясающий рассказчик. Когда Вас слушаешь на экскурсии, будто находишься на спектакле в театре одного актера, с которого не хочется уходить. Как это удается?

— Я занимаюсь изучением жизни русских, вепсов, северных карел. Меня потрясает их прежнее знание и отношение к жизни, их интеллигентность, язык, быт. Знакомясь с ними во время экспедиций, погружаешься в ту далекую жизнь. Какие люди нам встречались в экспедициях! Сказочные! Все это, конечно, оставляет свой след. Заниматься наукой и быть экскурсоводом — для нас одно и то же. Одно от другого неотделимо. Хочется передать свои знания слушателям как можно интереснее.

— А как росли на острове Ваши дети?

— Как грибы после дождя. Мы практически не замечали, как они растут. У них были свои островные игры, заботы, занятия. Росли они на воле, под кижским небом, у Онежского озера, на земляничных полянах. Мы за них совсем не беспокоились. Природа на острове помогала детям самообразовываться. Приехали мы в Кижи с годовалой Юлей. И нас называли «вечными дежурными по острову». Мы часто открывали — закрывали дома и церкви. Помню, я спросила ее: «Юля, тебе нравится Кижский ансамбль?» — «Нет,— говорит,— красная машина лучше». Рядом с церковью тогда стояла яркая пожарная машина. Когда дети повзрослели, они, конечно, поняли всю красоту и уникальность острова и его памятников. Мы своими детьми очень довольны. Дети всех наших сотрудников, которые росли в Кижах, получились хорошими и талантливыми: художниками, математиками, музыкантами, певцами. Кижи их воспитали такими.

— Где Вам комфортней — в городе или на острове?

— Я очень люблю город. Мне и на острове всегда хорошо. Здесь у нас один день, как десять. Настолько сконцентрированы события. Всегда новые люди, встречи. Тут природа — вечная. Перемена погоды всегда будоражит. На острове нет одинаковых пяти минут — настолько природа разнообразная. То вдруг радуга взметнется. А это великолепное небо, закаты. Вода, простор, за горизонтом еще горизонт… Жаль, что горожане этого не видят. В городе у нас, конечно, тоже много красивых мест, особенно люблю набережную, где вода и небо, и простор. Я поклоняюсь природе, а на острове природа и архитектура слиты воедино. И пусть будет так вечно!

«Влюбленные в Кижи сотрудники музея, их дети и внуки — это та корневая система, которая пытается воссоздать фон, сопутствовавший Кижам в прошлом, возрождая интерес к старинным нарядам, песням, пляскам, играм, разным видам рукоделия и ремесел». Б. и В. Гущины

«Кижи. Времена года»

О талантливых и глубоких людях рассказывать непросто. Да простят меня мои герои, если что-то им покажется не так. Я писала о них с любовью.

Елена ДОБРЫНИНА