Очарованный словом
@kizhi
Богатым на юбилеи оказался прошлый год: 7 декабря 2011 г. исполнилось 180 лет со дня рождения Павла Николаевича Рыбникова, замечательного фольклориста, этнографа, краеведа. Его имя неразрывно связано с историей собирания и изучения русского героического эпоса. В 60-е годы XIX века он произвел истинный переворот в деле изучения народной поэзии, опубликовав записи около двухсот былин от более чем тридцати народных сказителей. Кроме того - сказки, песни, духовные стихи, причитания, поверья и многие другие произведения, что в живом бытовании были встречены им в разных краях Олонецкой губернии: в Заонежье, Пудожье и Каргополье, в приграничье Архангельской и Вологодской губерний. Имена крупнейших эпических певцов Олонецкого края открылись миру благодаря четырехтомному изданию «Песни, собранные П. Н. Рыбниковым», вышедшему в свет в 1861—1867 годах.
Невзирая на некоторые сомнения ученого мира, большинство исследователей народной словесности приветствовали появление сборника, подтвердив его статус как «одной из самых важнейших книг новейшего времени» (А. Шлейхер). Новаторскими были подходы Рыбникова к собиранию былин, к изданию памятников народной поэзии, впервые им была оценена роль сказителя в сохранении и передаче эпической традиции (О.Ф. Миллер). П.Н. Рыбников одним из первых обратил внимание на процесс распространения и распределения по регионам Олонецкой губернии былинных сюжетов.
Подвиг Павла Николаевича Рыбникова видится в преданности делу науки. Будучи ссыльным и находясь под неусыпным контролем со стороны властей, он порой шел на должностные преступления, бросал предписанный начальством маршрут и отправлялся на встречу с новыми исполнителями. В письмах к П.Н. Бессонову и И.И. Срезневскому Павел Николаевич сетовал на «большие препятствия», чинимые в его собирательской работе. «Мне было позволено только один раз проехать Олонецкую губернию. Точно предчувствуя, что это первая и последняя поездка по своей воле, я плыл через Онего на лодчонках, верхом и пешком пробирался через леса, пенусы, райды и красные янги, точно кто-нибудь гнался за мной…». Несмотря на запреты, ему удалось совершить более 18 выездов и встреч за время пребывания в Олонецкой губернии. Дабы избежать упреков в неточности, П.Н. Рыбников проводил повторные записи материала от сказителей, перепроверяя и уточняя тексты, предпринимал попытки положить записи на ноты. Его коллеги и друзья отмечали редкую тщательность и дотошность в работе с памятниками фольклора. Впоследствии Павел Николаевич вспоминал: «…Нужна была вся тяжелая моя школа, горячая любовь к народу и ответное расположение с его стороны, чтобы в короткий срок, узнавая чутьем местность и людей, собрать такие редкости».
Стараниями и собирательским подвижническим трудом П.Н. Рыбникова было прославлено Заонежье как «Исландия русского эпоса», удивительный край, в котором все население «живое, восприимчивое и с поэтическим даром слова». Но, все же, самой дорогой сердцу собирателя осталась Кижская земля, где и произошло открытие первого родника эпической поэзии на Русском Севере. Эпохальная встреча с кижанами состоялась в мае 1860 года в Онеге на Шуйнаволоке, дальнем мысу Петрозаводской губы. «Такой радушный, откровенный народ были эти кижане, что меня так и потянуло побывать у них в Заонежье. Сама собой сложилась у меня уверенность, что я найду там много интересных памятников народной поэзии, и явилась непременная решимость их разыскивать». И собирательское чутье не подвело. За одну поездку, в мае-июне 1860 года, Павел Николаевич записал более восьмидесяти былин.
В Кижской волости Рыбников записал семь исполнителей, записи еще от четырех по его просьбе сделали местные жители. Те, с кем лично довелось свидеться Павлу Николаевичу, впервые удостоились ярких этнографических портретов, запечатлевших их нехитрую крестьянскую жизнь, характеры и индивидуальную исполнительскую манеру. Благодаря меткому слову Рыбникова, мы имеем возможность познакомиться с бойким и работящим Леонтием Богдановым, гордым и деликатным Трофимом Григорьевичем Рябининым, робким и приветливым Козьмой Ивановичем Романовым и многими другими жителями Кижских деревень.
Павел Николаевич признавался, что первые впечатления о встрече с кижскими сказителями сохранились в памяти как самые яркие: «Много я впоследствии слыхал редких былин, помню древние превосходные напевы; пели их певцы с отличным голосом, с мастерскою дикциею, а по правде скажу, не чувствовал уже никогда того свежего впечатления, которое произвели плохие варианты былин, пропетые разбитым голосом старика Леонтия на Шуйнаволоке».
Кижский край оставил в душе исследователя неизгладимое впечатление, пронесенное им до конца дней. Путевые заметки наполнены поэтическими описаниями природы Кижей: «К вечеру въехали в Кижскую губу, Онегом все дули холодные ветры, местами еще плавали льдины; было холодно, и мы все кутались. Кроме воды и неба , ничего не было видно… Но как только мы въехали в Кижскую губу, и воздух, и окружающая местность изменились, как будто бы по щучьему веленью…. Узкая полоса залива или, лучше сказать, пролива тянулась в неизмеримую даль. По обеим сторонам его выступали гористые берега самых причудливых очертаний, они были изрезаны небольшими заливами, наполнены островками…. По берегам виднелись деревни, выселки и починки. Избы в иных местах надвинулись к самой воде, и от них к воде идут в озеро длинные «мостовища», куда пристают лодки. И над всем этим господствовала угрюмая, величественная северная природа, синева сосен, суровое очертание скал да извилины озера. Так плыли мы к Кижскому погосту».
К сожалению, в заметках не упоминаются многоглавые кижские храмы, ни словом не обмолвился собиратель о рассеянных по островам и мысам часовнях, хотя он не раз проплывал мимо погоста, путешествуя на лодке по Кижской губе.
Возможно, суть этого молчания кроется в ранних увлечениях Рыбникова идеями П. Прудона, Ш. Фурье, Л. Фейербаха, а отсюда и особом отношении к религии. О глубоком проникновении в тему говорит его великолепный перевод одной из самых известных работ Фейербаха «Das Wesen des Christentums» («Сущность христианства», 1841), в которой подвергались резкой материалистической и, следовательно, атеистической критике христианские воззрения, и развивалась идея новой «религии любви». В русском переводе работа увидела свет в Лондоне в 1861 году и сразу попала в перечень запрещенной литературы. Дабы не подвергать себя опасности, П.Н. Рыбников выступал под псевдонимом Филадельф Феомахов (Филадельф (др.-греч.) — любящий брата/сестру. Феомах- богоборец, имя никомедийского священника, иконоборческих взглядов, упоминается в житии Иоанникия Великого).
Великолепно образованный Рыбников, имевший значительные познания в области религии и истории культуры, выбрал себе «живое» имя, многое говорящее «сведущим» .
Противоречия с официальной церковью и мысли о свободе «образованной русской личности» во многом волновали Павла Николаевича и нашли отражение в письмах ко Льву Толстому. Но многолетнее пребывание в Олонецком крае и общение с вековечным северным крестьянством изменили мировоззрение молодого исследователя. «Из одной истории и своего происхождения не полюбил бы я так сильно эту отрасль великорусов. Но я встретился с ним в тяжкое для меня время, когда почва исчезала из-под ног. Чем больше узнавал я этих смелых, честных, высокомерных и энергических людей, тем ближе хотелось узнать их прошедшее: я стал гордиться, что принадлежу к их роду-племени».
Согласно семейному преданию, происходил род Рыбниковых из знатного и древнего рода князей Мышецких, потомков Рюрика. Во времена реформ патриарха Никона, основателю фамилии, проповеднику старой веры пришлось скрываться в одном из скитов на Выге. Там он принял фамилию Рыбников. Вернулся он в Москву только после смерти Никона. Может быть, именно родством с киновиархами Выгореции, братьями Андреем и Семеном Денисовыми гордился Павел Николаевич Рыбников, чувствуя кровное и духовное родство с северным крестьянством!
Биография П.Н. Рыбникова интересовала многих исследователей. К сожалению, некоторые страницы его жизни до последнего времени оставались закрытыми для нас. Но иногда чудесные случайности открывают нам новые двери познания.
Благодаря последним публикациям редких биографических источников удалось уточнить состав семьи московских купцов Рыбниковых на 1833 г.: Николай Абрамович Рыбников -39 лет, из Богородских купцов с 1832 г. У него сыновья: Александр - 9 лет, Николай - 8 лет и Павел (П.Н. Рыбников) — 2 месяца. Жена Елена Петрова - 28 лет, из рода священников (Ревизская сказка за 1833 г.). В 1850 г. среди членов семьи упоминается дочь Софья — 14 лет. Вот описание их имения в с. Чудинки Богородского уезда: «Чудинки, сельцо посессионное, крестьян 74 души м. п., 81 ж., 14 дворов, суконная фабрика их же, 28 верст от столицы, 21 от уездн. гор., по Владимирскому тракту, влево».
Удалось найти информацию о тех местах, с которыми были связаны детские годы жизни Павла Николаевича. Его «малой родиной» — местечком, где он появился на свет, была Огородная Слобода. Она располагалась в Басманном районе Москвы. Огородная Слобода получила название по названию дворцовой слободы XVII века. Это место было очень известно в средневековой русской столице. Здесь в XVII столетии между Мясницкой и Покровкой улицами селились царские огородники. На выделенных дворцовых землях они выращивали овощи и фрукты и поставляли их свежими, «с грядки», в Кремль к государеву столу. Кроме дворцовых работников здесь жили и торговые люди, священники, дворяне, бояре. Со временем старая Огородная слобода стала элитнейшим московским районом. В этом отчасти была заслуга Петра I, превратившего Мясницкую улицу (главную в Слободе) в парадную дорогу для царского выезда, у которой начали селиться его приближенные.
Почти все старомосковские названия переулков в Огородной слободе произошли от имен местных домовладельцев. Николай Абрамович и Елена Петровна Рыбниковы с детьми проживали в Николо-Воробинском переулке. Название его произошло от фамилии стрелецкого полковника Данилы Воробина, чей полк был поселен здесь. Стрельцы же построили в 1690—1693 гг. церковь, на строительство которой стрельцам было пожаловано из казны 550 рублей по случаю «рождения царевича Алексея Петровича и за многие службы». Церковь Николая в Воробине именовалась еще «что на Гостиной горе»: возможно, что здесь были дворы богатых купцов — «гостей». В церкви находился иконостас XVIII в. с древними иконами, а царские врата датировались 1693 г. В этой церкви, возможно, и был крещен Павел Николаевич.
Немало известных людей проживали по соседству. Эти улицы были тесно связаны с именем А. С. Пушкина. Прямо напротив храма, на углу Большого и Малого Харитоньевских переулков до 40-х годов XX в. стоял деревянный домик, который в народе называли «Ларинским» или «домом Татьяны». Старомосковское предание гласило, будто бы именно в нем Пушкин «поселил» в Москве свою Татьяну с матерью.
Интересной архивной находкой были документы о бракосочетании П.Н. Рыбникова, где упоминалось имя невесты Павла Николаевича, дочери Председателя Олонецкой Казенной Палаты, барона Леопольда Адольфова Фон-Штемпеля: девица Ангелика, Аполлония, Ольга Леопольдова. Венчание состоялось 9 июля (ст.ст.) 1861 г. в Петрозаводском Кафедральном Соборе. Венчал молодых протоиерей Феодор Рождественский с протодиаконом Григорием Пидьмозерским. Со стороны жениха поручителями выступил Олонецкий губернатор генерал-майор Александр Александрович Философов.
Павел Николаевич Рыбников вошел в семью знатных и высокообразованных петрозаводчан. Отец невесты принадлежал к древнему немецкому роду, имел заслуженные награды: Орден Св. Владимира III степени, Орден Св. Станислава I степени, Орден Св. Анны I степени. Мать невесты, Анжелика Аннетта де Сент-Лоран, внучка генерал-лейтенанта и кавалера Василия Ивановича де Сент-Лорана, гражданского губернатора Омской области. По свидетельству А.Е. Грузинского, Павел Николаевич вел переписку с А.В. де Сент-Лораном, по-видимому, Андреем Васильевичем, дядей невесты. Брак был счастливым для молодого фольклориста, и в минуты невзгод он находил утешение в семейном кругу.
Еще одним подарком года ушедшего была встреча сотрудников музея-заповедника «Кижи» с потомками семьи П.Н. Рыбникова в Российском центре науки и культуры в Варшаве. Польская ветвь рода Рыбниковых появилась, когда Павел Николаевич покинул Олонецкую губернию в 1866 году, чтобы занять пост вице-губернатора во вновь образованной Калишской губернии в Польше. К исполнению своих обязанностей он приступил 19 декабря 1866 г. На этой должности оставался до самой кончины 17 ноября 1885 г. Активный и деятельный по натуре, Рыбников помимо государственной службы в течение многих лет был Распорядителем Ссудо-сберегательной кассы Губернского правления, Членом правления Калишского Отделения Русского Благотворительного Общества, Членом Приходского Попечительства приходской церкви г. Калиш. По воспоминаниям А.В. Соловьева, внука П.Н. Рыбникова, с большим уважением его имя вспоминали многие польские помещики и крестьяне спустя много лет после кончины вице-губернатора, «оставившего за собой добрую память в обществе, умеющем ценить достойных людей».
