Электронная библиотека
публикации о музее-заповеднике «Кижи»

Аннотация: Основная задача статьи - определение роли русской народной книги, в частности, лубочной, в формировании сюжетного состава коми сказки. На основе текстологического анализа коми сказок о Еруслане Лазаревиче выявлены зависимые от книги тексты, определены характер и степень этой зависимости.

Ключевые слова: лубочная литература; лубочная сказка; коми народная сказка; текстология;

Summary: The main purpose of this article is the definition of the role of Russian folk book, the primitivistic in particular, in the foundation of the plot of komi folk fairy tales. On the basis of the textual analysis of Komi fairy tales about Yeruslan Lazarevich dependent texts were extracted and the character and the degree of this dependency were defined.

Keywords: primitivistic style literature; primitivistic fairy tale; komi folk fairy tale; textual criticism;

«Сказание о Еруслане Лазаревиче» - одна из популярных русских повестей XVII в. Ее герой - Еруслан, несмотря на свое иноземное происхождение (часть его приключений основана на восточном сказании о Рустеме, популярнейшем эпическом герое средневекового Востока), стал народным русским богатырем. Сама повесть, начиная с XVIII в., стала публиковаться в переработанном виде в многочисленных сборниках и лубочных книжках. Лубочные сказки о Еруслане Лазаревиче оказали большое влияние на устную традицию многих народов, в том числе и коми.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

В настоящее время известны пять коми сказок об этом богатыре. Самая ранняя запись сделана в 1942 г. от жителя с. Керчомья Усть-Куломского р-на Республики Коми (далее - РК) М. Е. Жикина во время нахождения его в финском плену [1] . Текст анонимной сказки (нет никаких данных ни о месте записи, ни о личности сказочника), записанный в 1943 г., хранится в Национальном архиве РК в фонде Ф. В. Плесовского [2] . Еще одна сказка о Еруслане записана в Койгородском районе РК в 1957 г. от Ф. Е. Попова [3] . Две сказки записаны в Удорском районе РК от В. С. Бажукова в 1960 г. [4] и И. И. Игушева в 1978 г. [5]

Сравнение сюжетных схем и текстов коми сказки и лубка показывает, что для большей части рассматриваемых устных коми сказок источником стал лубок, т. е. устная сказка о Еруслане - сказка книжного происхождения. Зависимость сказки от лубка в одних случаях может быть доказана текстуально. На примере коми сказок о Еруслане мы вправе говорить о влиянии лубочной сказки И. Кассирова на сказки Ф. Е. Попова и В. С. Бажукова. Определение же конкретных источников остальных устных вариантов затруднено, так как мы располагаем очень поздними по времени записями, когда лубок давно уже исчез из обращения.

Сюжет всех рассматриваемых сказок в общих чертах схож, но фабула различна. Каждый из сказочников творчески подходит к материалу, переставляет или выбрасывает эпизоды, часто по-новому переосмысливает их.

По своей полноте, подробности изложения и богатству языка анонимный вариант должен быть отнесен к числу наиболее сохранившихся. Конкретный источник сказки обнаружить не удалось, так как в ней, с одной стороны, имеются эпизоды, не вошедшие из рукописи в лубок: встреча с кузнецами и швеями, изготовляющими войско; водовоз, присваивает себе плоды победы героя, а, с другой стороны, есть эпизод, присущий только лубку: встреча со старичком сам-с-локоть. Как отмечает Л. Н. Пушкарев, «рукописные и лубочные варианты сказки о Еруслане так тесно связаны между собой, лубок так полно и органично усвоил рукопись, что трудно порою установить, откуда устная сказка взяла тот или иной мотив - из рукописи или из лубка» [6] .

Особенностью данного варианта является и то, что в рассматриваемом произведении широко использованы эпизоды, мотивы, стилистические формулы из других популярных сказок. Так, Еруслан в анонимной сказке борется не только с трехголовым змеем, но и со змеями, у которых шесть, девять, двенадцать голов.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

В сказке во время сжигания героем двенадцатиголового змея из огня выбегают муравьи, при этом акцентируется внимание на необходимости уничтожения всех муравьев, для того, чтобы победить змея-гидру. Подобный эпизод, по всей видимости, заимствован из коми сказки «Коин сар» (Волчий царь), опубликованной в сборнике И. А. Осипова [7] . При описании красоты Девичьей царицы в анонимной сказке использована атрибутивная формула «прозрачности» «ку пырыс яйыс тыдало, яй пырыс лыыс тыдало» (сквозь кожу видно мясо, сквозь мясо видно кости), которая представляет собой устойчивый стереотип коми сказочной традиции.

По полноте изложения вариант Ф. Е. Попова также можно отнести к числу наиболее сохранившихся. Без значительных изменений фигурируют в этом произведении имена главных действующих лиц: сар Картаус (царь Картаус), Лазарь Лазаревич, Росланей, Анастасия Вахрамеевна, а если некоторые из них и меняются, то их связь с первоисточником легко может быть восстановлена: Конь Орот Вещий (Конь Орощ Вещий), Ивашко Белый-Сорочинская Шапка (Ивашко Белая Епанча-Сорочинская Шапка), Поликарпья (Поликария).

Довольно подробно передает сложный лубочный сюжет и удорский сказочник И. И. Игушев. При усвоении книжного произведения он тщательно соблюдает сказочную обрядность, обращая внимание на употребление традиционных формул, других стилистических стереотипов. Однако это не просто фольклоризация лубка, а своеобразная эпизация текста. Этому способствуют и часто используемые в сказках глагольные синонимические пары. В этих парах в качестве одного из элементов выступает обычно глагол, заимствованный из русского языка: следитны-видзодны (следить), дойдны-обидитны (обидеть), воис-явитчис (явился), бладейтны-кутны (владеть) и т. д.

Для сказок еще одного удорского сказочника, В. С. Бажукова, характерно стремление показать Еруслана как героя-богатыря, сражающегося за Русскую землю. Иноземное царство Картауса для сказочника является Святой Русью, а все богатыри царя Картауса, в том числе и Еруслан Лазаревич, выступают русскими богатырями: «Кор Места петгсны чистой поле выло, став войскаыс петгс тшотш, кутгсны видзодны, кудз кутасны косясьны русской богатырь и Полкан Полубес» [8] (Когда они вышли в чистое поле, все войско вышло вместе с ними, стали смотреть, как будут бороться русский богатырь и Полкан Полубес).

Несмотря на некоторую эпизацию сюжета, сказка В. С. Бажукова характеризуется последовательным сближением героев с общесказочными персонажами. Так, вместо трех сестер-красавиц в сказке В. С. Бажукова изображена Елена Прекрасная, вместо Анастасии Вахрамеевны - Василиса Премудрая; вместо богатыря Огненный Щит-Пламенное Копье Еруслан Лазаревич борется с Полканом Полубесом (героем сказки о Бове-королевиче).[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Вариант сказки М. Е. Жикина очень краток по сюжету. Из этого лаконичного пересказа видно, что от книжного произведения сказочник сохранил лишь эпизод боя героя с Иваном - русским богатырем, а также его встречу с тремя девушками. Главного героя сказки именуют Иваном-царевичем. Вместе с тем, в репертуаре М. Е. Жикина есть, например, сказка, в основе которого лежит сюжет о Бове-королевиче, а главного героя зовут в ней Ерусланом Лазаревичем.

Этот пример свидетельствует лишь о том, что лубочная сказка о Еруслане Лазаревиче не стоит обособленно среди других сказок. В процессе устного бытования она настолько ассимилировалась, что получила все права настоящей народной сказки. Широко бытуют в коми сказочном эпосе имена героев лубочного произведения. Так, главного героя коми сказки на сюжет «Жар-птица» (СУС 550) [9] зовут не Иваном-дураком, а Ерусланом Лазаревичем, в другой коми сказке сюжетного типа «Звериное молоко» (СУС 315) имя отрицательного персонажа - Огневой Тшит Пламенной Копьер (ср. в лубке: Огневой Щит Пламенное Копье).

Наибольшее отражение сюжеты о Еруслане получили в коми сказках об Илье Муромце. Вопрос о взаимодействии повести о Еруслане и русского эпоса не раз поднимался в научной литературе. Так, еще О. Ф. Миллер высказал предположение, что эпизод испытания силы коня путем удара его по спине в одной из сказок об Илье Муромце, повторяющий эпизод иранской поэмы Шах-Наме, мог «перейти к нам через сказку об Уруслане Залазаровиче» [10] [11] .

В настоящее время мы располагаем целым рядом фактов, показывающих влияние лубочной сказки о Еруслане на коми сказки о богатырях русского эпоса. Так, в сказке З. М. Марковой, записанной в с. Чернутьево Удорского р-на РК11, имеется три эпизода, характерные для указанного книжного произведения:

В начале богатырских подвигов Илья Муромец встречается со стариком-ноготком: старичок дунул на него, и Илья упал с коня (ср. в лубочной сказке: встреча сына Еруслана Лазаревича с таким же старичком).[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Встреча Ильи Муромца с тремя девушками Бугригорьевками (в лубочной сказке - дочери Бугригора): богатырь расспрашивает их, есть ли на свете краше их, на что они отвечают, что краше их Настасья Вахрамеев- на. Нигде, кроме сказки о Еруслане Лазаревиче, эти имена не встречаются. Поэтому можно предположить, что в коми текст они вошли из лубочного произведения.

После получения силы от Святогора Илья Муромец кладет руку на хребет своему коню, хребет не выдерживает силу руки богатыря и ломается: «Вов вылас пукт1с кисо - дай волыслон сурсалыыс коттшоб чеги» [12] (На коня положил руку - у коня позвоночник сломался). Именно в такой интерпретации встречается указанный эпизод еще в двух сказках, записанных на Мезени [13] .

В лубочной сказке этот эпизод выглядит по-другому. Путем наложения руки Еруслан Лазаревич выбирает себе коня для дальнейших богатырских подвигов: «Напился конь воды досыта и хотел, было, удалиться, как вдруг выскочил Еруслан Лазаревич из засады, мигом подбежал к коню и ударил его по крутой шее наотмашь кулаком. Силен был этот удар могучий, но Вихрь вынес его и пал только на одно колено. Не теряя времени, богатырь схватил коня за гриву косматую и сказал: „Ну, теперь не вырвешься, летун крылатый, добрый конь!“» [14] . Возможно, в коми сказках отразились особенности местной разработки сюжета, однако генетическая связь с эпизодом из лубочной сказки в них, на наш взгляд, прослеживается.

Имеющиеся в рассмотренных произведениях сюжетные совпадения свидетельствуют о несомненной близости двух фольклорных образов: Ильи Муромца и Еруслана, причем не только словесной, художественной, но и идейной. Популярность Еруслана как в русском, так и в коми сказочном эпосе, была подготовлена длительным бытованием и широкой распространенностью сказок об этом иноземном рыцаре в лубке. Еруслан стал обобщающим фольклорным образом былинного богатыря.

Проведенный нами текстологический анализ коми сказок о Еруслане Лазаревиче показывает, что в них прослеживается генетическое сходство с русскими книжными вариантами в развитии действия, последовательности эпизодов, в типе героев, их характеристике. Но вместе с тем в них наблюдается сокращение общего объема текста, выпадение отдельных эпизодов, их трансформация, модернизация. «Сказочник перенимает не все, но то, что так или иначе близко и дорого ему, волнует его фантазию и впадает в душу» [15] .[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Русская лубочная сказка о Еруслане Лазаревиче органично вошла в коми устную фольклорную традицию. Само количество текстов, генетически связанных с печатными изданиями, показывает, что обращение коми сказителей к этому сюжету отвечало определенным потребностям аудитории, а также и самих исполнителей. Такой обмен духовными ценностями, большую роль в котором сыграла русская книга, привел к обогащению коми национального фонда новыми сюжетными типами и версиями сказочных сюжетов.

Литература

1. Азадовский М. К. Русские сказочники // Азадовский М. К. Литература и фольклор. 1938. С. 196-272.
2. Висер вожса сьыланкывъяс да мойдкывъяс (Песни и сказки Вишеры) / сост. И. А. Осипов. 2-е изд. Сыктывкар, 1986. 255 с.
3. Миллер О. Ф. Илья Муромец и богатырство киевское: сравнительно-критические наблюдения над слоевым составом народного русского эпоса. СПб., 1869. 895 с.
4. Пушкарев Л. Н. Сказка о Еруслане Лазаревиче. М., 1980. 183 с.
5. Сказка о сильном и славном витязе Еруслане Лазаревиче, о его храбрости и о невообразимой красоте супруги его Анастасии Вахрамеевны (в обработке И. Кассирова) // Лубочная книга / подгот. текста, сост., вступ. статья, коммент. А. Рейтблата. М., 1990. С. 71-126.
6. Сравнительный указатель сюжетов: Восточнославянская сказка / сост. Л. Г. Бараг, И. П. Березовский, К. П. Кабашников, Н. В. Новиков. Л., 1976. 438 с.
7. Syrjaniche texte. Komi-Syranisch: Ober-Vycegda-Dialekt. M. Zikins Texte. Gesammelt von T. E. Uotila / P. Kokkonen. Band 5. Helsinki, 2006. P. 128-132.

• [1] Syrjaniche texte. Komi-Syranisch: Ober-Vycegda-Dialekt. M. Zikins Texte. Gesammelt von T. E. Uotila / P. Kokkonen. Helsinki, 2006. Band 5. P 128-132.
• [2] Национальный архив Республики Коми. Ф. р. 2309. Оп. 11. Д. 211. Л. 126-138.
• [3] Научный архив Федерального исследовательского центра «Коми научный центр Уральского отделения Российской академии наук». Ф. 1. Оп. 11. Д. 187. Л. 476-486об. (далее - НА Коми НЦ).
• [4] НА Коми НЦ. Ф. 1. Оп. 11. Д. 208. Л. 96-103.
• [5] Здесь и далее материал без ссылок - личный архив автора.
• [6] Пушкарев Л. Н. Сказка о Еруслане Лазаревиче. М., 1980. С. 125.
• [7] Висер вожса сьыланкывъяс да мойдкывъяс (Песни и сказки Вишеры) / сост. И. А. Осипов. 2-е изд. Сыктывкар, 1986. С. 106.
• [8] НА Коми НЦ. Ф. 1. Оп. 11. Д. 208. Л. 100.
• [9] Здесь и далее СУС: Сравнительный указатель сюжетов: Восточнославянская сказка / сост. Л. Г. Бараг, И. П. Березовский, К. П. Кабашников, Н. В. Новиков. Л., 1976.
• [10] Миллер О. Ф. Илья Муромец и богатырство киевское: сравнительно-критические наблюдения над слоевым составом народного русского эпоса. СПб., 1869. С. 183.
• [11] НА Коми НЦ. Ф. 1. Оп. 11. Д. 187. Л. 180об. - 185об.
• [12] НА Коми НЦ. Ф. 1. Оп. 11. Д. 187. Л. 182.
• [13] См.: НА Коми НЦ. Ф. 1. Оп. 11. Д. 187. Л. 12об; НА Коми НЦ. Ф. 1. Оп. 11. Д. 187. Л. 233об.
• [14] Сказка о сильном и славном витязе Еруслане Лазаревиче, о его храбрости и о невообразимой красоте супруги его Анастасии Вахрамеевны (в обработке И. Кассирова) // Лубочная книга. М., 1990. С. 81.
• [15] АзадовскийМ. К. Русские сказочники // Азадовский М. К. Литература и фольклор. Л., 1938. С. 212.