ГАЗЕТА «КИЖИ»
первая музейная газета Карелии

В 2012 году фонды движимых памятников музея увеличились на 2113 предметов, что составляет 4,2% от всего фондового собрания музея, в т. ч. основной фонд пополнился 2002 предметами (6,3% к общему количеству предметов основного фонда), научно-вспомогательный фонд — 111 предметами (соответственно 0,6%). Активному комплектованию фондов способствовали целевые федеральные ассигнования.

Как и в прошлые годы, музей продолжил комплектование фондов артефактами прошлых веков: разнообразными предметами быта сельского и городского населения Карелии, предметами культа, фотографиями, чертежами, книгами, брошюрами, открытками и другими первоисточниками.

Более 50 бытовых предметов хорошей сохранности, среди которых бочонки, прялки, сундуки, женская и мужская одежда, полотенца, скатерти, разная посуда, предметы хозяйственной утвари, передал музею петрозаводский предприниматель Э. Ю. Кяйвяряйнен.

* * *

Старший научный сотрудник музея О.А. Скобелев привёз из экспедиции среди прочих предметов на первый взгляд ничем особо, кроме росписи, не примечательную, щепную корзину, по легенде изготовленную в конце XIX в. И вот здесь пример работы музейного профессионала, который в отличие от «собирателя», антиквара, чётко знает, что для музея максимально полная информация о предмете важна так же, как и сам предмет. О.А. Скобелев установил, что «обычная» корзина имела особое назначение. Вот что записал Олег Александрович со слов её последней владелицы, жительницы деревни Марковской Ольги Васильевны Мальцевой, 1928 г. р. Корзина, доставшаяся последней по наследству, была «гостиной» и использовалась всего один раз в году — 22 марта, «на сорок мучеников». В этот день «в каждой деревне шла к зятю тёща, с корзиной […] Несёт тетёрки, пироги, рыбники. У зятя чай, песни поют». «Тетёрки» — «они как сухарики, из тонкого ржаного жгута, тесто крутое, пресное». «Тетёрки» были плоские, хрупкие, основные мотивы их — цветок, солнце. Для их переноски требовалась нарядная корзина.

Вот такая информация. Непрофессиональный собиратель, скорее всего, довольствовался бы обретением нарядной корзины, а информация об её ритуальном назначении была бы утрачена и, вероятно, оказалась бы невосстановимой. Для музейного специалиста это «информация для размышления». «22 марта, — замечает О. А. Скобелев, — день весеннего равноденствия, когда день сравнивается по продолжительности с ночью и после которого свет начинает преобладать над тьмой. День дохристианского новолетия, славянского языческого нового года. Картина росписи явно представляет изображение дня и ночи, их пространственного равенства: внизу светлый день (белый фон, цветы, птицы, ягоды), вверху — тёмная ночь (тёмные коричневый и зелёный фоны, белые точки звёзд […]». «Это и время токования тетеревов, самый его разгар; а птица, кроме того, есть посредник между землёй и небом. Отсюда становится понятным и название этой характерной стряпни [«тетёрки»], имеющей вид цветка или солнца. И в каком-то смысле, тёща встречается с зятем тоже «как день и ночь» – старая семья с новой, пожилая с молодым, прошлое с будущим […]».

Особое значение для исследователей и экспозиционеров представляют подлинные чертежи, шаблоны, акварели жилых, хозяйственных и культовых строений Карелии, выполненные в первое десятилетие после Великой Отечественной войны Э. В. Ильиным, А. Я. Кривонкиным, В. В. Толкушкиным и др. архитекторами; отчёт экспедиции В. П. Орфинского, М. Г. Старченко и Р. И. Орфинской по обследованию памятников архитектуры Карелии в июле 1960 г.

* * *

95 лет назад в Карелию приехали земский врач Алексей Иванович Владимирский (1882—1942 гг.) и его жена Софья Филипповна Полещук-Тимошук (1880—1944 гг.), фельдшер. Оба работали по специальности до начала Великой Отечественной войны. В 1930-е годы Алексей Иванович был главным врачом Повенецкой больницы. В этой же больнице трудилась и Софья Филипповна. Внучка медиков С.А. Баева передала музею 18 предметов, принадлежавших этой семье. Среди них свидетельство на имя Алексея Ивановича Владимирского об утверждении его в степени лекаря с отличием «по выдержании испытания, определением Медицинского Факультета Императорского Юрьевского Университета», датированное 4 февраля (ст. ст.) 1913 г. На этом документе стоят подписи ректора университета, русского математика Виссариона Григорьевича Алексеева, незаслуженно забытого, по мнению специалистов, и декана факультета Вячеслава Алексеевича Афанасьева, врача и государственного деятеля. Два документа удостоверяют специальное образование Софьи Филипповны: свидетельство об окончании ею «полного курса учения» в Калужской земской фельдшерской школе и присвоении ей звания фельдшерицы (1910 г.) и свидетельство о присвоении «звания повивальной бабки I разряда» (1911 г.). Интересен внешне ничем не примечательный лист, вырванный из книги «Российский медицинский список» 1914 г., в котором значится Владимирский А. И. с информацией: «82», «Л», «913», «Зем. вр.». Удалось убедиться, что сокращения после фамилии обозначают соответственно год рождения (1882 г.), специальность (лекарь), год окончания курса медицинских наук (1913 г.), должность (земский врач). Выяснилось, что «Российский медицинский список» издавался МВД Российской империи ежегодно в 1809-191[6?] гг. Он содержал информацию обо всех врачах империи, в т. ч. ветеринарных врачах, фармацевтах, повивальных бабках. В 1914 г. «Список» содержал более 42 700 фамилий. Ежегодник имелся во всех аптеках страны с целью обеспечения контроля со стороны фармацевтов за отпуском лекарств — они должны были назначаться компетентными профессионалами. Информативны и выразительны фотографии: «Штат Повенецкой больницы»; А.И. Владимирский, С. Ф. Полещук-Тимошук и их коллеги по Повенецкой больнице за осмотром пациента; А. И. Владимирский прослушивает пациента; А.И. Владимирский среди делегатов Медвежьегорского районного съезда Советов (1934 г.); он же среди участников первой научной конференции врачей Медвежьегорского района (1935 г.). В коллекции — именная печать врача А. И. Владимирского, его карманные часы фирмы «Ф. Винтеръ».

Одним из первоисточников разнообразной информации о круге чтения и в целом о материальной и духовной культуре населения России (прежде всего её городского населения), в т. ч. населения Олонецкой губернии, является еженедельный журнал «Нива» — популярное русское периодическое издание 1869-1918 гг. Полугодовую подшивку этого журнала за 1895 год передала музею Т. И. Вахрамеева. В № 5 журнала помещена малоизвестная публикация этнографа Ф. М. Истомина «Ирина Андреевна Федосoва, Олонецкая стиховодница», репродуцирована гравюра Ю. Шюблера с портрета И. А. Федосовой, выполненного Е. Л. Мрозовской, первой в России женщиной — профессиональным фотографом.

* * *

В прошедшем году музей значительно пополнил свои фонды изделиями тех карельских мастеров, которые успешно продолжают и развивают лучшие традиции народного декоративно-прикладного искусства. Изделия современных мастеров, принятые в фонды, выполнены на высоком профессиональном уровне, соответствуют профилю музея, обладают свойствами и функциями музейных предметов.

Одними из наиболее ценных приобретений музея явились работы резчика по кости петрозаводчанина В. М. Баландина. Владимир Михайлович член Союза художников России, участник многих крупных всесоюзных и всероссийских выставок. Его работы с успехом экспонировались в Польше, Чехословакии, ФРГ, Финляндии. Работы мастера хранятся в Русском музее, в музеях Москвы, Архангельска, в частных коллекциях России, Австрии, Голландии, Канады и США. Художественная неповторимость, филигранное мастерство исполнения – отличительная особенность творчества В. М. Баландина. «Когда видишь работы В. Баландина, испытываешь живую эстетическую радость, поражаешься, как через мелкую пластику, ажурную тонкую резьбу художник создает объемное ощущение мира». (Л. В. Винник). В числе произведений, приобретённых музеем-заповедником «Кижи» — авторские работы В. М. Баландина: шкатулки «Сирин» и «Древо жизни», игольница «Русский узор», гребень «Два Сирина», ножи «Собака и куница», «Воробьи», «Ворон и лисица», заколки «Скандинавия» и «Праздничная», спица «Карельская».

О сохранении и развитии традиций гончарного дела в начале XXI века свидетельствуют работы молодого керамиста из г. Олонца Романа Леонтьева: стаканы, вазы, блюда, кружки, горшки, крынки, бутыли, миски, подсвечник.

Современное декоративно-прикладное искусство в фондовом собрании музея пополнилось текстильными изделиями олончанки Ирины Тиккуевой, дипломанта конкурсов и фестивалей в Петрозаводске, Сыктывкаре, Тихвине, Пскове, участницы ярмарок в городах Карелии и Швеции; гравюрами на бересте Владимира Зорина, профессионального художника, лауреата многочисленных международных конкурсов; самобытными работами художника-дизайнера Анатолия Титова из серии «Карельское воздухоплавание»: «Помор», «Летучий корабль Вяйнемёйнена», «Большой Водлозерский корабль». А. В. Титов — участник выставки «Мир воздухоплавания» в Политехническом музее, выставки «Современное искусство финно-угорских народов» в музее А. Галлен-Каллела в Хельсинки.

Петрозаводчанин Михаил Леонидович Артемьев, признанный исследователь и знаток старинных ручных инструментов, передал музею замечательную коллекцию изготовленных им исторических реконструкций кресал и топоров. Каждый из этих предметов впечатляет научной достоверностью и исключительно высоким профессионализмом изготовления.

* * *

Комплектование фондов музея не сводится к собиранию «досюльных» предметов, «собирательской работе». Для музея разнообразная, максимально точная и полная информация о предмете важна так же, как и сам предмет. Прежде чем принять предмет в фонды, необходимо определить его соответствие профилю музея, подлинность, его информационный потенциал — внутреннее информационное поле (информация «в себе», «на себе», т. е. информация, отражённая непосредственно предметом или закодированная в нём) и внешнее информационное поле (информация «о себе», т. е. информация, связанная с предметом: место и дата создания, владелец, изготовитель, назначение, бытование и т. д.). Необходимо определить наличие и соотношение других свойств потенциального музейного предмета: репрезентативности, ассоциативности, аттрактивности, экспрессивности. Образно говоря, необходимо определить предмет во времени, пространстве и движении. Для этого нужны специальные знания, опыт, при необходимости консультации различных специалистов. Не менее важно точно, полно и в то же время сжато зафиксировать всю полученную информацию в первичных документах учёта. Исходная информация, касающаяся истории предмета, да и некоторых других его признаков, как правило, бывает невосполнимой при последующем научном изучении предмета даже ведущими специалистами. Если признаки предмета (тем более ключевые) не зафиксированы или зафиксированы неполно, неточно, — значит вещь, как предмет музейного значения, не определена или недостаточно определена, и, следовательно, предмет не подготовлен для приёма в фонды музея и не может быть музейным предметом. Процесс превращения вещи, предмета музейного значения в музейный предмет — это большая, трудоёмкая, кропотливая работа. Для большинства посетителей музея и даже для многих его сотрудников это незаметная работа. Но без такой работы не может быть полноценных музейных предметов, музейных фондов, полноценной музейной экспозиции. Без такой работы музей превратится в конечном итоге в склад вышедших из употребления вещей. В этой связи следует отметить профессионализм специалистов сектора учёта фондовых коллекций, возглавляемого Н.Г. Павловой.

В 2012 году в комплектовании фондов участвовали 17 сотрудников музея. По количеству предметов, принятых в фонды, лидирует блок научно-фондовой работы — 63,5 % всех поступлений, не считая предметов археологии.

Среди отдельных сотрудников по количеству переданных в фонды предметов недосягаемы археологи К. Э. Герман (он же зав. сектором хранения фондов) и И.В. Мельников — их вклад в поступления 2012 г. составил 1071 предмет (50,7 % от всех поступлений года).

Музей благодарен всем сдатчикам. Особая благодарность тем из них, кто безвозмездно передал предметы в фонды музея.

Николай ШИЛОВ, ст. н. сотрудник отдела фондов