ГАЗЕТА «КИЖИ»
первая музейная газета Карелии

Источник: Мильчик М. И. Зодчество России: проблемы спасения. В cб.: Деревянное зодчество: проблемы, реставрация, исследования. Методическое сопровождение мониторинга недвижимых памятников Вологодской области. Вологда, 2005. Все права сохранены. Размещение электронной версии в открытом доступе произведено: http://www.booksite.ru. Все права сохранены. Размещение в библиотеке «РусАрх»: 2013 г. И сегодня эта статья не утратила своей актуальности.

Еще в XIX в. деревянные постройки определяли облик большинства деревень и городов России. Теперь этот огромный пласт строительной и художественной культуры находится на грани полного исчезновения. Уже не существует более 80% храмов, зафиксированных до Октябрьской революции. Только за последние годы в Архангельской области погибли Рождественская церковь (1763 г.) в селе Бестужеве на реке Устье, церковь Двенадцати апостолов (1799 г.) в селе Пиринемь на Пинеге, полностью сгорели ансамбли Усть-Кожского и Верхнемудьюжского погостов (XVII — XVIII вв.) на реке Онеге, обрушилась церковь Трех святителей (1782 г.) на Ваге — последний памятник некогда весьма значительного Богословского монастыря. Рухнул шатер Никольской церкви (1670 г.) в селе Волосово Каргопольскогорайона, стоит без кровли Предтеченская церковь (1780 г.) в селе Литвинове на Ваге. В 2004 году сгорела знаменитая Спасская церковь на сваях (1628 г.), перевезенная из волжского села Спас-Вежи на территорию Костромского музея, погибла башня Якутского острога (1683 г.) — один из последних подлинных памятников деревянного крепостного зодчества… Этот скорбный список, к сожалению, имеет длинное продолжение.

Вызывает тревогу состояние деревянных храмов XVI — XVIII вв. Ленинградской области, без которых невозможно изучать русскую деревянную архитектуру. Она представлена здесь чуть ли не самыми древними церквами клетского типа в Юксовичах (Подпорожский район) и Лиственке (Бокситогорский район), отличающимися высокими художественными достоинствами. Шатровые церкви в Согиницах и Гимреке, являясь редкими образцами прионежской школы, относятся к следующему этапу развития народного зодчества, а десятистенная церковь в Важинах или шестистенная колокольня в Согиницах, по существу — единственные в своем роде сооружения подобного рода. Расположенная неподалеку церковь в Щелейках знаменует собой относительно поздний этап в истории деревянного зодчества. Ансамбль же Волнаволокского погоста (Подпорожский район) — один из немногих на российском Севере, сохранявший все три постройки, сгорел три года назад.

Деревянные усадьбы на территории области, из которых ныне существуют буквально единицы,— яркие памятники именно русской культуры: Западная Европа не знает деревянного классицизма. Строгие усадебные дома, напоминавшие дворцовые постройки, беседки, мостики, павильоны, нередко спроектированные известными петербургскими зодчими, как правило, являются важнейшими частями дворцово-парковых ансамблей. Самый старинный из усадебных деревянных домов еще недавно стоял на реке Оредеж в селе Рождествено Гатчинского района. Первоначально он был построен в 1780–1784 гг. как дом городничего для незадолго до того учрежденного города Рождествено, в конце XIX в. он принадлежал будущему писателю Владимиру Набокову и стал «героем» многих его произведений. В апреле1995 г. дом сгорел и теперь воссоздается с включением сохранившихся частей в новое здание. Немалую выразительность этому дому и ему подобным придавала органическая связь с природным окружением, нередко преобразованным ландшафтными архитекторами-паркостроителями.

К концу прошлого века гибель памятников деревянного зодчества приобрела лавинообразный характер. С глубокой болью можно утверждать, что в ближайшие 10–15 лет в сельской местности они исчезнут полностью, возможно, лишь за исключением нескольких церквей и часовен, находящихся ныне в удовлетворительном состоянии, и тех, что перенесены в музеи под открытым небом. Из-за почти полного отсутствия бюджетного финансирования, неумения, а часто и нежелания местных властей что-либо предпринимать, остановились даже те немногие работы, которые были начаты несколько лет назад. Один из примеров — упомянутая церковь в Согиницах. Нет нужды говорить, сколь губительна такая остановка для памятника. Однако даже после реставрации памятники нуждаются в постоянном уходе. Так, уже более 20 лет не чинили кровли на церквах в Щелейках и Гимреке, в 1980-х гг. приведенных в порядок. Вовремя не устраненные протечки ведут к быстрому разрушению бревен, и вскоре потребуются сложные и дорогостоящие работы по замене сгнивших венцов сруба. Пример тому — пятишатровая Троицкая церковь в Неноксе (1727 г.) Онежского района Архангельской области.

Гибель самой оригинальной части нашей национальной культуры — еще не осознанная обществом катастрофа. Ее основные причины следующие: приближение предельного возраста жизнеспособности жилых построек, возведенных более ста лет назад, и культовых, построенных более двухсот лет назад; многочисленные пожары и почти полное отсутствие какой бы то ни было противопожарной защиты; целенаправленное разрушение церквей и часовен в 1930–1950-х гг. ; резкое изменение бытового уклада крестьянской жизни после коллективизации; несмотря на принятие нового закона об охране культурного наследия, отсутствие действенного законодательства в области охраны памятников; недостаточное в прошлом финансирование государством ремонтно-консервационных работ на памятниках деревянной архитектуры и почти полное прекращение их теперь; отсутствие службы постоянной поддержки даже выдающихся памятников. К тому же теперь, после бездумного разделения органов охраны объектов культурного наследия на региональные и федеральные, памятники просто-напросто остались бесхозными: у семи нянек дитя без глазу.

Неудивительно, что ныне стала предельно актуальной проблема спасения того немногого, что еще осталось от деревянного зодчества. Главным способом сохранения памятников деревянной архитектуры на протяжении последних 30–40 лет была их перевозка в музеи под открытым небом, что неизбежно приводило к изъятию памятников из их естественного окружения, исторически сформировавшейся среды, а местные жители лишались самых зримых свидетелей истории родного края. К тому же необходимо иметь в виду, что при перевозке древесина заменяется новой на 50% и более, декоративные детали в своем большинстве воссоздаются по аналогам, а реставраторы часто стремятся представить памятник в его так называемом первоначальном виде, в той или иной степени гипотетичном или в лучшем случае в «оптимальном облике» (А. В. Ополовников), представляющем собой «синтез его первоначальной части и традиционных наслоений». К тому же значение перевезенного (или перебранного полностью) памятника как неисчерпаемого источника по его собственной истории, по технологии строительства, организации работ резко снижается.

Критерий подлинности за редкими исключениями не был определяющим при принятии реставрационных решений. Реставрация методом полной переборки, осуществленная на изначальных местах, отличалась лишь тем, что памятник оставался в родной для него среде. Конечно, в ряде случаев переборка являлась единственным способом спасения гибнущего храма, но до сих пор не выработано строго объективных критериев для решения этого острого вопроса.

Мне представляется необходимым осознать устаревшим понятие «оптимального облика» как критерия при выборе реставрационного метода, а также считать, что многие позднейшие наслоения, в том числе и так называемые «стилевые», представляют, по крайней мере, историческую ценность и потому должны быть сохраняемы. В случае же возникновения вопроса о необходимости полной переделки следует предусмотреть как непременное условие проведение независимых экспертиз и принятие окончательного решения на уровне Федерального совета по охране культурного наследия.

В 1960–1980 гг. в европейской части России были созданы следующие музеи под открытым небом: на острове Кижи в Карелии, в Малых Корелах под Архангельском, в Витославлицах под Новгородом, в Подмонастырской слободе около Ипатьевского монастыря в Костроме, в Хохловке под Пермью, около Кремля в Суздале, около Ново-Иерусалимского монастыря под Москвой, в селе Василеве под Торжком (Тверская область) и на Щелоковском хуторе под Нижним Новгородом, в д. Семенково под Вологдой.

За исключением Кижей, где музей возник вокруг древнего погоста, все перечисленные музеи — новые образования. В отличие от зарубежных аналогов здесь акцент сделан не столько на типичные объекты преимущественно этнографического характера, сколько на выдающиеся произведения деревянного зодчества. Сами же музеи, репрезентативность представленных в них экспонатов, ориентация на восстановление их «эстетической функции» неизбежно отражают уровень наших знаний, естественно, относительный, и уровень господствующих эстетических представлений данной эпохи. Характерно, что еще сравнительно недавно противоположная точка зрения была определена А. В. Ополовниковым как»безыдейное сохранение памятников ради самого сохранения».

Тем не менее при всех изъянах названные музеи, конечно же, способствуют популяризации народного зодчества, включению его в современную жизнь, а также в какой-то мере и сохранению, пусть даже в искусственной среде и в виде сооружений, подчас приближающимся к макетам в натуральную величину. Бесспорно и то, что формирование музеев явилось толчком к массовому изучению памятников, сбору разнообразных сведений, с ними связанных. Однако, к сожалению, ни один музей не стал методическим и организационным центром для сети местных музеев-филиалов, которые должны были бы возникнуть вокруг «своих» памятников. Так или иначе, но музеи под открытым небом все более являются чуть ли не единственным источником знания новых поколений о народном зодчестве и строительной культуре прошлого. И тут надо сказать о ставшей чрезвычайно острой для музеев проблеме текущих ремонтов перевезенных в них памятников. Назрела необходимость создания там служб поддержки и школ плотников-реставраторов. Первый шаг в этом направлении в виде «Плотницкого центра» уже сделал Кижский музей-заповедник.

К сожалению, не получили у нас развития национальные парки — несравненно более совершенная форма сохранения культурного и природного наследия. В этом отношении счастливым исключением является Кенозерский национальный парк, где, кстати сказать, осуществляется плодотворное сотрудничество с норвежскими реставраторами.

Между тем как раз именно Норвегия, где сохранились деревянные церкви XII — XIII вв., дает нам пример бережного и заботливого отношения к этой наиболее хрупкой части своего культурного наследия. Там понимают, что их деревянная архитектура — это предмет национальной гордости, привлекающий туристов со всего мира, ибо такого рода памятники, отличающиеся высочайшими художественными достоинствами, сохранились лишь в двух странах Европы — у них на родине и в России.

Для спасения остатков деревянного зодчества в нашей стране необходимо принятие ряда экстраординарных мер. Вот основные из них:

1. Проведение тщательной фиксации (мониторинга) гибнущих памятников по специально составленной программе;
2. Разработка программы первоочередных противоаварийных мероприятий с целевым государственным финансированием и льготами для всех организаций и лиц, подключенных к выполнению этой программы;
3. Создание временного комитета по спасению с широкими полномочиями;
4. Временный отказ от реставрации памятников деревянной архитектуры (за редкими исключениями, к каковым относится, например, знаменитая Преображенская церковь в Кижах или Ильинская церковь в Ципино, около Ферапонтова, где уже идут реставрационные работы) во имя сосредоточения сил и средств только на противоаварийных работах на самых неблагополучных объектах;
5. Срочное утверждение государственных расценок на реставрационные работы, соответствующие уровню цен 2006 года;
6. Создание плотницких центров (школ) и бригад для проведения таких работ;
7. Признание того факта, что правильно устроенная обшивка увеличивает долговечность сруба, а потому в ряде случаев необходимы ее ремонт и даже восстановление;
8. Для противоаварийных работ разрешать производить заготовку лесоматериалов в порядке рубок ухода в лесах 1 категории;
9. Принятие мер для развития и поддержки системы национальных парков в местах наибольшего сосредоточения памятников;
10. Создание на основе двустороннего сотрудничества со странами Скандинавии — Финляндией и другими — совместных бригад как для фиксации гибнущих памятников, так и для проведения противоаварийных работ, используя успешный опыт сотрудничества с Норвегией.

Разумеется, названные предложения могут быть уточнены и расширены. Однако надо признать, что неосознанность обществом и властными структурами трагичности положения делает принятие перечисленных мер весьма маловероятным делом. В таком случае для сохранения памяти о гибнущем зодчестве особое значение приобретает первое предложение — создание банка данных по максимально широкому кругу построек, что не связано со значительными материальными затратами. При этом важно систематизировать уже накопленный материал (в частности, многочисленными экспедициями для составления Свода памятников). Кстати, такая работа была начата в Ленинградской области около четверти века назад, но, к сожалению, не доведена до конца. Создание систематизированного банка данных наряду с сохранением в музеях подлинных элементов гибнущих памятников представляется задачей реальной даже в нынешних неблагоприятных условиях. Такого рода работа под эгидой ЮНЕСКО могла бы стать одной из главных задач для реставрационных организаций, музеев под открытым небом, специализированных учебных заведений, а собранные материалы в будущем явились бы основным источником для строительства копий погибших шедевров.

Бездействие же с неизбежностью приведет к тому, что от народного зодчества, этой яркой и оригинальной страницы не только в истории русской, но и мировой культуры, не останется достаточно полных сведений. Мы — последнее поколение, которое еще может выполнить эту поистине историческую задачу.

Михаил МИЛЬЧИК