Мое заонежское детство
@kizhi
Сколько людей, столько и судеб, но некоторые из них заставляют нас задумываться о смысле и предназначении человека. Радость и печаль, любовь и разлука, рождение и смерть — все это неотступно сопровождает людей на протяжении их земного пути, кому-то предстоит стать примером для других. И именно таким человеком представилась мне Вера Егоровна МЮЛЛЮЛЯ (в девичестве Котова), родившаяся в Заонежье.
- Вера Егоровна, вернемся в годы Вашего беззаботного детства, молодости и первых впечатлений в заонежской деревне Великая Нива. Расскажите о Ваших родителях.
- Мой отец, Егор Егорович Котов, очень рано умер, я еще даже в школу не ходила. Смерть получилась нелепая – от заражения крови. В деревеньке у нас был огромный колодец, у которого частенько по вечерам собирались мужики пиво попить да лясы поточить – других развлечений-то не было. И вот однажды, в один из таких дней, разгоряченные беседой и спиртным, стали мужики друг перед другом хорохориться, кто, мол, смелее. А в селе жил здоровенный боров, раздразнив его, отец не успел спрятаться, и тот схватил его за ляху, да так, что откусил добрую ее половину. Врачей, кроме как в райцентре, не было, за исключением молоденькой медсестры, которая, к сожалению, ничем помочь не смогла. Так и потеряли мы кормильца. Мама моя, Надежда Никоновна Котова, работала сначала председателем колхоза, затем председателем сельсовета. Народ любил и уважал ее, и все, кто нуждались в помощи, всегда могли обратиться к ней без всякого стеснения. Мама не только успевала руководить, но еще была рукодельницей на все руки: могла и вкусный ужин состряпать, и красивое платьице сшить. Так что мы с братом Васей нередко форсили по деревне в обновках.
- А как проводила свободное время сельская молодежь?
- Взрослые ребята на танцы ходили, по праздникам гуляли гурьбой да песни под гармошку пели. А нас, малышню, поздно на улицу не пускали, поэтому мы выкраивали каждую свободную минутку от домашних хлопот (тогда у каждого мальца были свои обязанности по дому) и убегали играть в лапту. Мальчишки и девчонки соберутся вместе и давай мячиком выбивать своих «противников». Весело. Родители помогали шить из всяких ненужных тряпок мячи, так как настоящих, резиновых, у нас не было. Так вот и резвились целыми днями. Брат мой был и вовсе озорным парнишкой: днем с огнем не сыщешь. Я младше его, а потому всегда за ним хвостиком бегала и просила: «Васенька, Васенька, возьми меня с собой поиграть»! А он делал такое серьезное лицо и говорил, чтоб домой шла. Еще, помню, очень любили с подружками ходить купаться. Рядом с Великой Нивой только маленькая речушка, а хотелось не только поплескаться, да и понырять. Ближайшее озеро находится за 2 километра от деревни, но это ни чуточки не смущало нас. Бегали купаться туда. Лето. Жарко. А водичка прохладная – бодрит так, что даже дух захватывает!
- Но ведь кроме забав было и учебное время. Как в той старой доброй пословице: делу – время, потехе – час. Школьная пора оставляет свой неизгладимый след в памяти. Чем она стала для Вас?
- Младшие классы я окончила в Великой Ниве, а в старшие пришлось ходить за 12 км от дома в село Космозеро. Неделю жили там, а на выходные возвращались в родную деревню. Война, к сожалению, не дала мне возможности окончить больше чем 7 классов. А уж после войны вовсе не до того было.
- Война. Она не щадит никого. В России, наверно, нет ни одной семьи, которой бы ни коснулось это горе. Что Вы помните о Великой Отечественной войне?
- Это, пожалуй, самые страшные воспоминания моей жизни. В 1941 году Заонежье было оккупировано финскими войсками. Помню, что солдаты были одеты во все белое, а мы все жутко перепугались и кричали: «Финны идут, финны идут»! Народ пытался прятаться кто куда. Брат мой, Вася, совершил попытку убежать к партизанам в лес, но его поймали и отправили в тюрьму. После войны он был освобожден и рассказывал о том, как над ними, советскими пленными, издевались. Побои не являлись особой редкостью, содержание и питание оставляли желать лучшего. Естественно, каждому человеку было страшно не только за свою жизнь, но и за участь своих родных и близких. Своим штабом оккупанты выбрали наш дом, отобрали всю скотину: лошадь, двух коров, овец, свиней, кур. Меня с мамой раза три переселяли с места на место. Каждый последующий дом был хуже предыдущего. Как-то пришлось жить даже в подвале, но ничего – крыша над головой есть и того достаточно.
В 1942 году, без вынесения какого-либо обвинения, а тем более приговора, оккупанты расстреляли мою маму Надежду Никоновну, видимо, кто-то сообщил финнам, что она была руководителем колхоза и сельсовета. Казнь состоялась прямо на глазах у всей деревни. Мне тогда исполнилось 12 лет. Рано осиротев, полностью растерявшись и не зная пути к выживанию, я стала ходить в финский штаб просить кушать. Мне дали в руки метелку и приказали убирать у них в помещении, а еще я выносила мусор и чистила картофель. За это мне отдавали объедки, тем и питалась. Взрослые добывали себе пропитание тем, что ходили на различного рода принудительные работы: молотили рожь в огромных амбарах, убирали с полей урожай, строили дороги, заготовляли лес… - Вера Егоровна, 1944-й останется в памяти Ваших земляков как год освобождения от финской оккупации территории Заонежья. Где и как Вы встретили Победу?
- Помню, что взрослые и дети ринулись к оставленному отступившими финнами магазину, в котором хватали всякие, в принципе, ненужные предметы. Население ликовало и не верило в свершившееся чудо. Почти сразу после этого события сестра Татьяна, которая жила в Петрозаводске, увезла меня к себе. Здесь я выросла, вышла замуж, родила и вырастила детей. Свою родину помню и всегда с большим желанием езжу туда – в гости к родственникам и могилам родителей. Нет уже в Великой Ниве того огромного колодца, но живы воспоминания…
