ГАЗЕТА «КИЖИ»
первая музейная газета Карелии

Идея вечного возвращения загадочна… В мире вечного возвращения на всяком поступке лежит тяжесть невыносимой ответственности… А коли вечное возвращение есть самое тяжкое бремя, то на его фоне наши жизни могут предстать перед нами во всей своей восхитительной легкости… Милан Кундера «Невыносимая легкость бытия»

Сентябрь для Людмилы Васильевны Шиловой — не только месяц юбилея. Так уж сложилось, что практически все судьбоносные решения ею принимались именно в сентябре. За плечами — 35 лет работы (в основном — директорства) в четырех музеях — в Соловецком, в «Кижах», в Карельском государственном краеведческом, в «Малых Карелах».

Богатый управленческий опыт формировался, можно сказать, помимо желания — в жизни всегда хотелось заниматься исследовательской работой, но обстоятельства и судьба складывались так, что с самых молодых лет, сразу по окончании университета, пришлось стать руководителем. Каждая работа оставила свой след, обогатила душу. И все же, больше других формировали личность два музея, расположенные на островах — Соловки и Кижи. Два разных острова, как два мироздания, сделали то что вряд ли, смогли бы сделать десятки материковых образований. Но сначала было счастливое детство в большой и дружной семье.

История первая. Родословная — «Мы новгородские»

— В самом начале моей работы директором на Соловках произошел забавный случай. Тогда на острове жило немного интеллигенции, и все приезжающие ходили знакомиться друг к другу. Однажды в мой маленький кабинет вошел огромный, импозантного вида бородатый мужчина и сказал: «Здравствуйте! Моя фамилия, как у изобретателя паровоза, а Ваша — как у двоюродной сестры Ломоносова. Давайте знакомиться». Я лихорадочно вспомнила фамилию — Черепанов, и тем самым спасла свой имидж директора. О том, что наша фамилия есть в родословной Михаила Ломоносова, я узнала позже, после изучения его корней. Так как волна новгородской колонизации, с которой мои предки попали в Заонежье, через Поморье дошла и до Архангельской земли, поэтому наш род и род Ломоносовых в далеком прошлом, возможно, были родственными.

Род Лопаткиных своими корнями уходит глубоко в русскую историю Севера. Сегодня все больше семей, в которых собирают и берегут память о своих предках, и праправнуки знают, каким листочком на генеологическом древе семьи они будут. Людмила Васильевна Шилова вместе со всеми сестрами и братьями Лопаткиными разыскали фотографии, документы, записали воспоминания старшего поколения по отцовской и материнской линии. Получилась интересная родословная, где место есть каждому из большого рода. Документ этот — живая история семьи, которая жила трудно вместе со страной. Разные вехи в ее истории не могли не повлиять на формирование мировоззрения дедов, отцов, внуков этого рода.

Бабушка Анна Тимофеевна Лопаткина частенько говорила: «Мы — новгородские». Какими-то неведомыми путями дошла память о заселении Заонежья русскими из новгородских земель из XIV в XIX век, а дальше — в XX-й. Это запомнили дети и внуки. Мудрая крестьянка хорошо знала травы, лечила больных, умела искать заплутавших в лесу людей. Она прекрасно пела, заонежские народные песни в ее исполнении записывали ленинградские ученые, которые бывали в Великой Губе в 50-х годах прошлого века. Эта же бабушка окрестила свою шестилетнюю внучку Люду в церкви Великой Губы, пока не было отца дома. Отец практически всю жизнь был на партийно-хозяйственной работе. Когда он, 18-летний встретил юную учительницу из Ленинградской области, то ежедневно ходил по 14 километров из Шуньги в деревню Узкие, чтобы с ней увидеться. Родители прожили вместе больше 50 лет и подарили жизнь семерым детям. Жила семья трудно, но весело и дружно. И воспоминания детства до сих пор остались самыми светлыми и добрыми — и о спокойной красивой маме Зинаиде Васильевне, и об отце Василии Михайловиче, умном и мужественном человеке, у которого можно было попросить любой совет по учебе и жизни. Память хранит воспоминания о том, как в их большом родовом доме на берегу жил писатель Дмитрий Гусаров, который записывал воспоминания отца — командира сводной бригады партизанских отрядов в годы Великой Отечественной войны. Первые впечатления о Кижах — тоже из детства. Остались они в памяти с тех пор, когда 12-летняя девочка вместе с классом на пароходе из Великой Губы приезжала на остров. С тех пор, как живые, помнятся картинки, где колесный пароход с большой трубой, снующий по палубе народ, буфет, где на столах были горы раков. И особенно светлое впечатление — от золота иконостаса Преображенской церкви и необозримых просторов, открывшихся с кижской колокольни!

Бабушка по материнской линии из Питера — Анна Александровна Кириллова — до революции — гувернантка графини Юсуповой. Изыскано готовила и учила своих внуков этикету.

Интересно переплетение судеб. Соловки каким-то таинственным образом вошли в историю семьи. Сначала дед Михаил Павлович Лопаткин один год работал послушником (трудником) в Соловецком монастыре. Гораздо позже студентка Люда Лопаткина пишет диплом по соловецкому монастырю. Потом она туда едет на работу. Младший брат — Михаил — свою трудовую деятельность тоже начал с Соловецкого музея и сегодня там директорствует. И трое из семи детей — Людмила, Наталья и Михаил — именно там создали свои семьи.

История вторая. Соловки — первая любовь

— Соловки — это феномен русской культуры. На этом острове особенно четко прослеживаются наши исторические корни. Там сконцентрировались уникальные памятники и люди. В музее с самого начала сложился удивительный коллектив, в котором все делали все, первыми сотрудниками были российские диссиденты, высланные из московских и ленинградских ВУЗов. В 60–70 — е мы просвещались через самиздат и читали Солженицина, когда многие еще только о нем слышали. А какие в те годы были в музее посетители! В трапезной бывшего келейного корпуса всегда был наготове самовар, и после экскурсий все самые любознательные туристы всю ночь могли вести разговоры о судьбе, о музее, об истории. Это была живая жизнь «шестидесятников».

Но местное население в те годы завоевывалось очень непросто. И мы, пять человек, разработали 65 тем лекций, и пошли с ними в народ. Вовлекали население — а тогда на острове жило 900 человек — во Всероссийское общество охраны памятников истории и культуры. И когда все бабушки гордо показывали удостоверения членов ВООПИК, а дети стали играть в музей, мы поняли, что нас признали.

Студентке исторического факультета петрозаводского университета Людмиле Лопаткиной Соловки долго не давали покоя, это привело сначала к появлению научной работы по товарно-денежным отношениям в вотчинах Соловецкого монастыря. Но увлечение было настолько сильным, что после того, как в 1966 году в «Литературной газете» было опубликовано маленькое объявление: «Создается Соловецкий историко-культурный музей-заповедник», она пишет письмо в Архангельск. И получает от директора краеведческого музея приглашение на работу. Это было счастье, тем более, что и декан исторического факультета А. Витухновский отличнице Лопаткиной тоже дал на это согласие. Но надо же было так случиться, что, окончив университет с красным дипломом, она опаздывает на распределение и получает назначение на должность директора в школу в далекую поморскую деревню Нюхчу!

Так с директорства и слез началась трудовая биография. Помогали в работе советы отца, особенно один: «Установи контакт с советской властью и местным населением». И контакты эти до сих пор живы, в продолжающейся до сих пор с кем-то дружбе, в записанных местных говорах, песнях, сказках и просто в теплых воспоминаниях.

Через два года работы в школах Беломорского района и после повторного письма в Архангельск пришел второй вызов на работу. Телеграмма пришла в Харьков, где в то время молодая учительница была на отдыхе. И на крыльях радости помчалась она через Кемь в Архангельск, и — на Соловки!

Шел сентябрь 1969 года. Было предвкушение интересной исследовательской работы. Но директор краеведческого музея Юрий Павлович Прокопьев предложил ехать на Соловки директором филиала. На то время других вакансий там не было. Так в 25 лет Людмила Лопаткина начала формироваться не только, как музейщик, но и как управленец. Время было замечательное. На волне активизации общественного сознания, с ростом интереса к истории страны появлялись первые российские музеи-заповедники под открытым небом. Тогда это была вынужденная программа спасения архитектурных памятников и монастырских комплексов, но время доказало ее жизненность.

Соловки «первого призыва» 1969–1979 годов — это открытие островов миру. Это создание музея, начало реставрационных работ, комплектование фондов, создание уникальных коллекций поморской одежды и поморского литья, это первые архитектурные исследования известных российских ученых. Это формирование коллектива — сообщества единомышленников, живущее до сих пор, несмотря на отдаленность друг от друга. Только при поддержке коллектива в 30 лет можно было без страха замахнуться на создание новой формы музея. В 1974 году усилиями музея Постановлением правительства России филиал четвертой категории был реорганизован в самостоятельный музей-заповедник первой категории. В него вошли 6 островов с монастырским комплексом, 800 памятников различных эпох.

Второй «приход» на Соловки — это 1988–1992 годы. Произошло все и случайно, и закономерно. Работая тогда директором Карельского краеведческого музея, находясь в Москве в командировке, встретилась там с сотрудницей из Соловецкого музея. После разговора о судьбе и проблемах Соловков, Людмила Васильевна неожиданно получает предложение о выборе ее директором музея. Время было свободное, по стране шли выборы руководителей. И это предложение стало реальностью. Коллектив действительно выбирает ее директором. И этот факт стал соответствовать имиджу современного руководителя. Соловки того времени — качественно другая ступень в жизни и карьере директора Лопаткиной.

Музей инициирует создание православного прихода. С 1989 года там восстанавливается монастырь. В 1991 году музей получает 20 миллионов на реставрацию. Начинается совместная работа с монастырем по подготовке приезда Патриарха, в связи с переносом на остров из Санкт-Петербурга мощей соловецких святых. К этому времени реставрируется Преображенский собор и трапезная палата. И во время визита Алексия II там впервые с 20-х годов смогли собраться на трапезу 400 человек, во время которой патриарший хор пел «Вечерний звон».

1992 год для Соловков был судьбоносным. Музей сделал все, чтобы Соловецкий архипелаг со всем его историко-культурным и природным наследием, комплексом всех шести островов был включен в Список особо ценных объектов Всемирного наследия ЮНЕСКО, тем самым получив на сегодня высшую форму юридической защиты. Только ради этого стоило жить и работать в условиях, далеких от понимания «цивилизованных». Но таково уж свойство островов — они всегда притягивают к себе, даже когда иногда отпускают.

История третья. Кижи — потрясение детства и заботы зрелости

— Директорство — очень тяжелая ноша. Среди огромной массы дел основное внимание забирала Преображенка. Она всегда была основной моей заботой и самым тяжелым душевным грузом, который не отпускал. Я никогда не могла воспринимать Кижи просто как красивое место. Потому что постоянно испытывала не только ответственность, но и страх за судьбу Преображенской церкви. Мы тогда жили в старом административном здании, и я очень часто просыпалась и выходила смотреть, стоит она или нет.

Сентябрь 1979 года. В судьбе Л. В. Лопаткиной после приглашения на работу зам. председателя правительства Карелии Манькина появился остров Кижи. Это был совсем другой остров, другие масштабы, другая архитектура, другие проблемы. Но его значимость для России была не меньше, чем Соловков. И люди, там работавшие, были также влюблены в свое дело. В те годы шла смена поколений. В музей пришли Людмила Трифонова, Светлана Воробьева, Ольга Набокова, Марина Витухновская. Продолжали работать Алексей Тихонович Беляев, супруги Гущины, Ирина и Людмила Гурвичи.

Годы директорства уже опытного российского музейщика Л. В. Лопаткиной в Кижах — качественно другая ступень. Формировалась экскурсионно-методическая служба и отрабатывалась система приема теплоходов, складывалась новая межведомственная система координации работы многочисленных хозяйственных субъектов на острове по приему туристов. И сегодня в музее живет то, что было заложено и ею больше 20 лет назад.

Серьезным был подход к главному документу, по которому жил и развивался музей. Генплан был живым и реализовывался в делах. Именно тогда в Кижах были построены новый причал и пожарное депо. В те годы еще шло активное формирование архитектурно-этнографической экспозиции на острове. Были увлекательные экспедиции, шел процесс перевозки и реставрации памятников. В музее появился Пудожский сектор.

Активно развивались все направления деятельности музея. Оформлялись выставки, и выстраивалась система их работы. 10 лет на острове работала уникальная выставка «Фольклор Заонежья», созданная в 80-е годы, в Пудожском секторе была организована выставка по льну. После закрытия Преображенской церкви, посвященная ей выставка была организована под открытым небом. В то время шла работа с профессиональными художниками, которые помогали найти новые подходы в экспозиционной работе.

Удивительными по эмоциональному воздействию и сплочению вокруг музея не только музейщиков были ярмарки ремесел. За каждым фольклорным праздником и тогда и сейчас стояла и стоит кропотливая работа по сплочению местного сообщества. Как считала и считает сейчас Людмила Васильевна, музейные праздники с приездом народных мастеров, фольклорных коллективов из Заонежья помогают музею интегрироваться в общество и дают возможность населению как носителю местной культуры чувствовать свою сопричастность к культуре в целом. Ведь не даром первоначально музей-заповедник Кижи задумывался и формировался как визитная карточка народов Карелии.

Судьба преподносила встречи с интересными людьми и на остове Кижи. Это А. В. Ополовников. И В. П. Орфинский, с которым сотрудники музея объездили всю Карелию. Это Н. Л. Попов, который в те годы стал разработчиком принципиально новой системы пожаротушения на острове.

Но что бы ни делалось, все мысли занимала Преображенская церковь. Когда-то первые детские впечатления об острове и его храмах были основаны лишь на красоте восприятия, и можно было, проплывая на пароходе, просто помахать куполам рукой или, забравшись на колокольню, наслаждаться необозримым озером, небом и чувствовать при этом просто счастье. То работа директором — это личная ответственность и сопричастность к судьбе Преображенки как к судьбе близкого и родного существа. В 1980 году, когда пятнадцать крупнейших специалистов-реставраторов, представляющих лучшие научные силы России, вынесли вердикт о «критической точке» в жизни церкви, она была закрыта. Сколько было нужно тогда мужества женщине, чтобы отстаивать свое мнение и принять единственно верное в то время решение — введение в нее каркаса. Вывоз иконостаса, чтобы сохранить его для будущего, требование нормальных условий для его хранения — не каждому руководителю выпадало такое в судьбе. Но то, что и сегодня Преображенка стоит и наконец-то начинается ее реставрация,— в этом есть и заслуга тогдашнего директора Кижей.

Пятнадцать из тридцати пяти музейных лет отдано Кижам, их развитию и жизни ради будущего культуры. С 1993 года и по настоящее время Людмила Васильевна занимается развитием и внедрением в музейную практику современных инновационных программ. Оставаясь бессменным научным руководителем РДМЦ, с января 2004 года как заместитель директора музея курирует не только образовательный блок, но и совершенно новое для Кижей направление — связи с общественностью и презентационно-выставочную работу.

Хочется надеяться, что Кижи крепко держат Людмилу Васильевну, и она, как человек сюрпризов, больше не соберется на Соловки… И ни на какие другие острова, о которых мы и не догадываемся…

История четвертая. …И остальные «острова»: зигзаги судьбы

— На острове со временем накапливается своеобразная, островная усталость. Может, поэтому жизнь давала некоторую передышку и предоставляла работу на материке. Так, в 1974 году появились «Малые Карелы». Там было все по-другому. Я начала изучать историю деревянного зодчества. Там мы организовали первые в России фольклорные праздники. Но я не смогла заниматься перевозкой памятников после Соловков с их могучей жизнью архитектуры в естественной среде. Когда перевезли красивую церковь из села Кушерека, стоявшую на холме у реки среди берез, а поставили на ровном месте, в соснах, я поняла, что не смогу дальше участвовать в формировании этого музея. И я вернулась на остров. Я так и не смогла приспособиться к материковой безбрежности суеты. Возможно, этим объясняется мои недолгие материковые «зигзаги» судьбы.

Отступлений от «островной» линии судьбы было несколько. Кроме «Малых Карел» были краеведческий музей, Державинский лицей, создание Республиканского детского музейного центра, ставшего новым явлением в культуре и образовании Карелии. И то, что сначала считалось просто интересным, но возможно, делом не навсегда, превратилось в дело жизни. Вокруг него появилось много друзей, которые уже в течение десяти лет являются союзниками. Сегодня опыт музея Кижи в области музейной педагогики признан в России.

Это целый пласт в судьбе, и достоин он самостоятельного материала.

К интересным делам Людмилы Васильевны всегда «лепились» хорошие люди. Люди, которые поддерживают и понимают, которые рядом на работе и дома — это, пожалуй, главный подарок судьбы. Без них невозможны никакие открытия, никакие проекты, без человеческого окружения не будет движения вперед.

Каждый человек — своеобразный остров. Все они, встреченные в жизни, составляют свой, только тебе принадлежащий архипелаг. Есть свой архипелаг и у Людмилы Васильевны. Цепочка имен тех, с кем дружилось, с кем приятно работалось и отдыхалось, тех, кто оказал особое влияние на судьбу, еще не закончилась, а только прирастает все новыми и новыми персонами. Но были люди, кто оставил, подобно путеводным маякам, свой особый свет. Это отец Василий Михайлович Лопаткин, директор архангельского краеведческого музея Ю. М. Прокопьев и его заместитель В. И. Власова, семья Флоренских, игумен Соловецкого монастыря Иосиф, патриарх Алексий II, архитекторы О. Д. Савицкая и А. В. Ополовников, писатели Ф. Абрамов и Р. Штильмарк. И, конечно же, Дмитрий Сергеевич Лихачев, встречи и переписка с которым серьезно повлияли на формирование личности.

«Уважаемая Людмила Васильевна!

Спасибо Вам за то, что Вы делаете по Соловкам.

Я бы хотел восстановить «Царскую часовню» и повесить там царский колокол середины XIX века. На часовне сделать надписи: «Вере веровавшим», «Твердости твердых», «Душам погибших». Это будет лучший памятник погибшим на Соловках и единственный — заключенным за веру… С уважением и наилучшими пожеланиями Д. Лихачев».

Когда получаешь такие письма — значит в жизни многое удалось.

Все «зигзаги» судьбы рано или поздно выводили на прямой путь, снова ведущий на острова Их мощное влияние обогащало, их инобытие помогало жить востребованнее и возвышеннее. Острова — намоленные, с мощной концентрацией прекрасного привлекали своей особой энергетикой.

Соловки и Кижи — это история России. Возможность прикоснуться к ним — большая радость и большое испытание в жизни. Людмила Васильевна Лопаткина-Шилова с честью его выдерживает.

Блиц-интервью

— Что значит стать директором музея в 25 лет?

— Это значит получить возможность расти вместе с музеем, так как он в то время был молодым, маленьким, нас было всего 10 человек, а музею 2 года. Это в какой-то мере юношеское непонимание меры ответственности и огромное желание возрождать Соловки. Если бы в то время Соловецкий музей был таким, каким я его оставила в 1979 году — крупнейшим в России музеем-заповедником с коллективом в 120 человек, я бы не решилась взяться за такую работу.

— Чего тогда Вам не хватало?

— Зрелости и опыта.

— Что бы Вы сегодня взяли из того времени?

— Молодость.

— Какой должна быть женщина-руководитель, чтобы не потеряться в мире мужчин?

— Она не должна превращаться в мужчину. Должна всегда оставаться Женщиной.

— Что для Вас самое интересное в работе в музее?

— Экспедиции и экспозиционная работа, музейная педагогика.

— Что для Вас дороже — Соловки или Кижи?

— Они для меня как любимые сыновья — старший и младший. Может показаться странным феномен моего возвращения к ним. Но оба острова, такие разные, обладают одинаковой и удивительной силой притяжения.

— Кем бы Вы могли быть, если бы не стали музейщиком?

— Я гуманитарий по восприятию мира. Возможно, могла бы стать этнографом, архитектором, искусствоведом.

— Вас знают как Лопаткину, как Шилову, когда и почему Вы сменили фамилию?

— Замуж я вышла в 1975 году за Николая Ивановича Шилова. Но по семейной традиции (мама всю жизнь жила под девичьей фамилией) оставила свою фамилию. Сменила ее, изменив этой традиции, лишь в 1994 году.

— У Вас хорошие взрослые дети. В них больше от Вас или от мужа?

— Думаю, от обоих, но очень хотелось бы видеть в них побольше от мужа. Николай Иванович — удивительный человек. Я ему очень благодарна за его поддержку и помощь вечно занятой жене и дома, и по жизни — за понимание и советы опытного музейщика, эрудита, коллеги и друга.

— Часто ли Вам дарили цветы?

— Не могу обидеться, потому что всюду и дома, и на работе была окружена мужчинами.

— Какая Вы бабушка?

— Пока это скорее только статус. Своего внука Илюшу, к большому сожалению, вижу редко, но испытываю радость от каждого общения. И годика через полтора — два начну его знакомить со своими островами.

— Что Вы любите читать?

— Когда устаю — Ахматову, Тютчева, давно открыла для себя удивительные сказки архангельских писателей Писахова и Шергина. А недавно, с подачи своих сыновей — писателя Милана Кундеру.

— Какая музыка Вам ближе?

— Очень люблю слушать романсы.

— Ваши любимые цветы?

— Астры и полевые цветы.

— Ваше любимое блюдо?

— Пирожные.

— Любимое занятие, кроме работы?

— Чтение и шитье.

— Что Вам нужно для счастья?

— Здоровье семьи. Остальное придумаем.

Елена ДОБРЫНИНА