Думали пень, оказалась кадушка
@kizhi
Заонежская бывальщина Летом водным, а зимой санным путем добирались через Онего до Петрозаводска крестьяне Кижского и Сенногубского погостов. В город на продажу они везли зерно, мясо, рыбу, дичь, полотно, сено, дрова и многое другое. В пути не обходилось и без приключений. Об одной из таких поездок вспоминают люди до сих пор.
Дело было зимой. Погода выдалась на славу: мороз и солнце — день чудесный. Лошади шагали дружно, пофыркивая ноздрями и изредка встряхивая головами. Под дугами многозвучно и певуче переговаривались колокольчики. В середине обоза ехали два брата: Степан да Михаила. Степан был старший и женатый, а Михаила — младший и холостой. Такой был обычай в крестьянских семьях: пока не женится старший, не смел думать о женитьбе и младший брат. Дома между делами у братьев мало было времени на душевные разговоры, а тут — дорога длинная, разговор не замолкал ни на минуту.
Но вдруг разговор на полуслове прервался. Дровни дернулись. Лошадь остановилась как вкопанная. Замерли и следом едущие возы. Сзади раздались недовольные голоса:
— Что там случилось, заснули что ли, а ну давай трогай! Степан недовольно махнул на лошадь погонялкой. Та поднатужилась, но дровни сдвинуть с места не смогла. Лишь раздался какой-то непонятный скрежет.
— Выдь-ка, брат, да глянь-ка, что там под дровнями деется.
Михаила нехотя слез с дровней, лег на снег, заглянул под дровни и с удивлением вскрикнул:
— Брат, пень между окорцами вырос.
— Перекрестись, Михаила, слыхано ли дело, чтобы среди Онего пень вырос.
Их дровни обступили мужики и бабы из соседних возов. Заглядывают под дровни и диву даются: «А под дровнями и взаправду пень вырос».
— А ну-ка, мужики, будя лясы точить, подьте-ка поближе сюды, приподнимем руками дровни,— сказал серьезно Степан. Мужики дружно подхватили дровни сзади и приподняли их.
— Да это кадушка с тястом меж окорцев провалилась,— закричал облегченно Степан, заливаясь звонким смехом.
Тут поднялся хохот, от которого мужики и бабы за животы хватались и по снегу катались. Долго не могли прийти в себя. Потешились над братьями вдоволь. А когда успокоились, обоз тронулся дальше. Но нет-нет, да на каком-либо из возов раздавался смех.
— А когда это было? — спросит сейчас кто-либо из любопытства
Да кто его знает. Хотите верьте, хотите нет, а случилось такое диво, что среди Онего пень под окорцами вырос.
Может быть, после этого случая и пошла по краю кличка «Заонежские тястянники».
