Кижи — любовь моя
@kizhi
Восьмидесятые годы — время моей работы в Кижах. Хорошо помню первую экспедиционную поездку осенью 1982 года на Водлозеро. Когда другие участники экспедиции тормошили местное население в поисках предметов ушедшего быта, я в это же время записывал топонимию и исторические предания. Когда вернулись в Кижи, то в газете прочитал… сообщение ТАСС о нашей поездке, а также о том, что участники экспедиции привезли много уникальных вещей, собранных ими на стыке границ Архангельской, Вологодской областей и Карелии.
С осени 1981 года по август 1986 работал в музее художником-оформителем. После экспедиции в августе 1986 года (привез рукописный старообрядческий Псалтирь) меня перевели в научные сотрудники, в отдел, которым руководил Б.А.Гущин. Начальник мой оказался достаточно терпимым к моим увлечениям и часто прощал мне явно не музейные наклонности в виде топонимии, увлечения живописью, джазом. В те годы пришло осознание, что, несмотря на выбранную тему исследования, необходимо собирать в поездках всё, что связано с традиционной культурой. На наших глазах исчезали деревни, уходили в мир иной славные земляки — те же плотники из легендарной бригады ополовниковского набора — Б.Ф. Елупов, К.П. Климов, И.Ф. Вересов.
Когда жил в Жарниково, в Серовском доме, то часто бегал на лыжах в Потаневщину к Анне Константиновне Елизаровой — моей лучшей приятельнице в Кижах. Одинокая женщина вспоминала прожитые годы, кормила калитками и поила чаем из самовара. Елизаровой я обычно относил молоко, купленное у В.Г. Мордвинкова или у стариков Максимовых в Ерснево. Ближайшим другом стал на годы лесник Володя Панфилов, живший на Боярщине. Лесник по приходу угощал меня вкуснейшей картошкой, выращенной им на поляне, где некогда стоял дом сказителя В.П. Щеголенка. Эти встречи с кижскими старожилами потом вошли в мою книгу «Святая салма».
Зимой в Кижах было не суетно. Редкие вызовы в городскую контору музея осложнялись лишь трудностями на обратном пути: днями можно было сидеть в аэропорту «Пески», ожидая погоды. Самолеты, вертолеты — непременные атрибуты тогдашнего быта. Жили в музее в те годы как-то более патриархально, хотя было немало проблем. Но когда их не бывало? Память удерживает и эпизоды вешней распутицы, когда лёд превращался в шильник и попадать на работу — на остров из Жарниково, становилось проблемой. Вспоминается и «Ладога» — легендарный двухпалубный теплоход, построенный в ГДР после войны. В Жарниково дружили семьями. Нередко ходили к Жуковым, жившим в другом конце деревни. Галя угощала свежими пирогами. Когда родился Армас, пришлось переехать нам с Надеждой на остров. Жили в доме Вичурина в Ямке. «Гажий островок» оправдывал название — гадюк было много, и когда подрастали дети, приходилось следить за ними постоянно. Помню, как ходили собирать землянику. Я ставил малыша на валун, а сам в высоких финских резиновиках выискивал в траве душистые ягоды.
Все годы, прожитые в Кижах, у меня была своя лодка-кижанка. Одно из любимых увлечений — ловля щук на спиннинг. Как-то актер финского театра Лео Нярья подарил мне особенную французскую блесну, на нее стали брать и крупные окуни. Но что вспоминать моих щук, когда Володя Панфилов по весне притаскивал порой таких огромных щук, что я понимал в тот момент: в любом деле есть мастера и есть подмастерья.
