Воспоминания о заонежских праздниках
@kizhi
Пролетает над кижской землей пестрое северное лето. Взмахивает крылом и одаривает всех долгожданными дарами: румяной июльской земляникой, многоцветием и ароматом трав, звучным звоном комариных рулад. Праздничным кажется каждый ослепительный солнечный денек.
Праздничные впечатления — самые яркие, и всю жизнь сберегаются в глубинах памяти с детских пор. Гостившие в этом году на Пасхальных встречах заонежане и жители Кижской волости поделились своими воспоминаниями о праздничных днях в родных деревнях с сотрудниками музея.
По крупицам мы собираем и храним воспоминания о былом уходящем времени. Пополняется новыми страницами Книга крестьянских мемуаров. Удивительно, что живо в народе трогательное отношение к завещанным стариками праздникам, памятным вехам народного крестьянского календаря. Суть любого праздника кроется в Вере. Она в любое лихолетье помогала заонежанам пережить тяжелые дни. Бережно сохраненная, она возвращается в заонежские земли в новых поколениях.
- Русановские традиции
- У моего деда, протоиерея Михаила Александровича Русанова, настоятеля Кижского прихода, была большая и дружная семья: бабушка (матушка Анастасия), дед и восемь детей — пять сыновей и три дочери. Дом был большой и гостеприимный.
Праздники все любили, и к каждому празднику готовились заранее. Накануне Рождества в зале наряжалась большая елка, причем дети в зал не допускались — для них каждый раз готовился сюрприз: нарядная ёлка, а под ёлкой подарки. Праздники начинались со встречи Рождества и продолжались все Святки до Крещения.
В зимние Святки принимали гостей, сами ездили в гости, ходили к соседям славить Христа. По деревне ходили ряженые, катались на лошадях, для детей устраивали ледяные горки, с которых катались и на санях, и на телячьих шкурах, причем взрослая молодежь тоже принимала участие в этих веселых забавах. Девушки устраивали посиделки с гаданиями, песнями и плясками. Причем подружки собирались в своих избах, приглашая подруг по очереди — сегодня собирались у одной, завтра у второй и так далее. Конечно, заходили к ним парни, приглядывая себе невест. А на Масленицу обычно уже гуляли свадьбы.
Духовенство тоже ездило друг к другу в гости семьями. Угощения были щедрыми. Тушеное мясо, запеченная рыба, пироги с капустой, кулебяка, расстегаи и, конечно, рыбники. За столом велись разговоры, много шутили, с чувством юмора у кижан всегда все было в порядке, очень любили разные розыгрыши. А еще много пели. Пели русские романсы: любимый романс деда «Чайка», на слова Чехова, русские народные песни про ямщиков, про тонкую рябину, «Вечерний звон», «Слети к нам, тихий вечер» и многое другое.
Я помню, как поразила работников музея, когда спела им песню, которую тоже донесли мои дяди и тети из родительского дома до наших дней. А в песне были такие слова: «Из страны, страны далёкой, с Волги-матушки широкой, ради славного труда, ради вольности веселой собралися мы сюда». Особенно вызвали удивление слова о вольности, да еще веселой, звучавшие в доме священника. Но дед ведь не был монахом. Как, впрочем, и другие представители духовенства. Все они принимали участие в светской жизни и не чужды были удовольствий, насколько им разрешал их сан.
Святки заканчивались в Крещенье. На Крещенье в озере делалась большая прорубь. Сначала в прорубь дед опускал крест и освящал воду, потом начиналось купание: смельчаков привязывали широкими полотняными кушаками, и они ныряли в прорубь, затем их вытаскивали, они сразу надевали тулуп и валенки, и тут же им подносили чарку водки. У проруби собирался народ, подбадривал ныряльщиков прибаутками, всем было весело, потом праздник продолжался уже в домах: опять гости, застолье, песни и пляски.
Последние веселые дни перед постом — Масленица. В каждой избе пекли блины, ходили опять друг к другу в гости, катались с горок, пели и плясали.
Но вот наступал Великий Пост, деревни затихали. Во время поста молились и много работали. Мужчины уже начинали готовить нехитрые орудия к севу, заготавливали дрова, да много было и других забот у крестьян по хозяйству. В пост всем миром подновляли Спасо-Преображенскую церковь, готовя ее к светлому празднику Пасхи. Покровская церковь была зимней, в ней служили с Покрова и до весны. Пасхальная же служба уже проходила в Спасо-Преображенской церкви, в ней же служили все лето.
И конечно, главным летним праздником был престольный Кижский праздник Преображения Господня. В доме деда в этот день собиралось до ста человек гостей. Гости приезжали из Москвы, Петербурга, Петрозаводска, Пудожа, Сенной губы и других окрестных деревень. Несколько лет подряд в это же время в Кижи приезжал знаменитый архитектор Грабарь, который в те годы занимался изучением деревянного зодчества, и привозил на практику своих студентов. С дедом у них сложились дружеские отношения. И конечно, все они были гостями в доме. Чтобы принять таких многочисленных гостей, к празднику готовились заранее. Накануне вся семья ездила на Попов остров на целый день, с самоваром. Там собирали ягоды: чернику и малину. Спасов день — праздник постный, поэтому к столу готовили винегрет, грибы, рыбу, пироги с ягодами, с капустой, и конечно, рыбники, которых бабушка пекла до сорока штук.
Начинался праздник с торжественного Богослужения. Над озером плыл колокольный звон (по воде звук распространяется далеко), и под звон колоколов к острову со всех окрестных деревень спешили лодки с празднично одетыми людьми. Все шли в храм на службу. Служба в этот день была светлой, праздничной. После литургии начинался крестный ход. На берегу священник совершал обряд освящения воды, а потом крестный ход шел вокруг церкви, заканчивалась служба освящением плодов и овощей, всякой снеди, приготовленной к празднику, потом начиналось гуляние с песнями и плясками, в разных концах острова раздавались шутки и смех. Кижане — народ открытый, гостеприимный, темпераментный. Они умели работать до седьмого пота, а уж и праздновали так, что душа пела. В доме деда тоже гости сидели за праздничным столом, который обычно накрывался возле дома на воздухе. За стол садились все, от мала до велика. Дети праздновали вместе со взрослыми, так же как вместе со взрослыми готовились к празднику.
К вечеру веселье затихало, а у дедова дома слышалось еще негромкое пение. Это русановский домашний хор пел на два голоса свои любимые песни. Эти песни и традиции родительского дома мои тети и дяди пронесли через всю свою жизнь. Прошло много лет, а они по праздникам также собирались вместе, вспоминали любимые Кижи и пели свои любимые песни.
Дед мой был веселым человеком, его прибаутки дети вспоминали всегда. Вот некоторые из них: «Год не пей, два не пей, а после бани выпей»; «Хорошая хозяйка да добрые щи — другого добра не ищи»; «Именины, родины, крестины и похороны — всё кончается на „ны“ и требует выпивки». Выпить он любил, но алкоголь на него действовал так, что он становился веселым, энергичным, разговорчивым. Однажды с ним приключилась история. Обычно в двунадесятые праздники дед ездил по деревням служить молебен. После молебна, конечно, все его зазывали в гости, каждая хозяйка считала за честь угостить батюшку своими пирогами, но дед не в каждом доме принимал угощение. Критерий у него был простой. Он смотрел на хозяйку: если у хозяйки в муке фартук, значит, пироги удались. Если же у хозяйки в муке зад, такой хозяйке не повезло. Дед говорил, что когда хозяйка заглядывает в печь и видит, что пироги в печке румяные да пышные, она удовлетворенно вытирает руки о передник и приговаривает: «Хороши у меня получились пироги». А если хозяйку постигла неудача, она хватается за зад и восклицает: «Ой, пироги-то мои подгорели!» Конечно, все это шутки, но однажды в Рождественские Святки поехал дед по деревням. И то ли у всех хозяек в тот раз пироги получились, то ли он не захотел никого обижать и не отказывался от угощения, но на обратном пути заснул, бедолага, в санях. И если бы не верный добрый конь Серко, который знал дорогу домой, неизвестно, чем бы дело кончилось. Конечно, вся семья переволновалась: увидели, что Серко привез пустые сани, взошел на съездо и встал. Бабушка с ребятами выбежали к саням, а дед в санях — живой, только крепко спит. Вот такая история.
Были праздники, а была и тяжелая работа. Дед окончил духовную семинарию, поэтому он был человеком с широким кругозором. В доме была богатая библиотека. Как сельскому священнику, ему приходилось оказывать своим прихожанам и самую простую медицинскую помощь, и составлять какие-то официальные бумаги, и письма писать, заботиться о сохранности церквей и церковного имущества, а еще он много лет был бессменным казначеем потребительского общества. Кроме того, надо было заниматься тяжелым крестьянским трудом, чтобы прокормить большую семью. Прихожане относились к отцу Михаилу с уважением и сохранили о нем добрую память.
Т. Г. Егорова, родом из д. Погост (о. Кижи) - Деревенский праздник
- Дети моего возраста, когда вернулись из фашистских концлагерей в деревни, увидели пустые, разгромленные жилища. Людей в деревне не осталось, еще шла война; тех, кто выжил, разбросала судьба.
Из пятнадцати домов в деревне вернулись неполные семьи только в четыре дома, да еще в три дома стали приезжать летом.
Мне в 1944 г. было восемь лет, я пошла в первый класс. Все, что было до войны,— полный пробел. Маму направили восстанавливать колхоз,— она была председателем — и мы ее почти не видели: всё в работе и по командировкам. Старшей Наде было тринадцать лет, брату Вите — одиннадцать, Але — четыре, Нине — шесть.
Мы вернулись домой поздней осенью в холодный пустой дом. Маме некогда было нас накормить, мы были предоставлены себе. Да и что мы могли услышать, увидеть из прошлой жизни? Спасала нас рыба, которую ловил брат.
К этому времени оставалось только два почитаемых праздника.
Рождество. Устанавливали елку, мастерили из бумаги игрушки, готовили концерт — кто что может. Мамочка по ночам перешивала нам что-то из старого на новое — и обязательно что-нибудь припасала и стряпала. Рано утром соседка, бабушка, приходила славила Христа (слов не помню). Приходили соседи, садились на лавки и ждали. Был концерт, мама плясала дробь, а потом всех угощала чаем. Общих песен не было.
Второй праздник — Пасха. В доме везде мыли, убирали, чтоб было чисто. Мамочка опять по ночам шила летние обновки, всем троим младшим одинаковые. Были крашеные яйца. Я помню, как с ножом ходила и с камней срезала лишайник, в нем мама красила яйца. Они получались пестрые, красивые. В луковой шелухе красили позже (в первый год, вероятно, лука не было). Рано утром смотрели, играет ли солнце: если играет — хороший знак.
Летом был религиозный праздник для двух деревень — Ильин день. Мы бегали к тетушкам есть калитки.
Осенью, когда колхоз стал набирать силу, справляли отжин. Устанавливали около часовни Ильи Пророка столы в один ряд. Из свежего урожая ржи, из муки, варили кашу-загусту. Ели горячей из большой миски, а в середине был кусок масла. Ложкой брали кашу и макали в масло. Было вкусно. Я не помню, чтоб пели песни, хотя среди колхозников семья Ласточкиных, говорят, была голосистой.
Конечно, была и другая еда на столе, но мне она не запомнилась.
О выпечке не буду говорить, т. к. сама этим не занималась. Расскажу, что готовили из овса. Пекли хлеб-овсянник. Он был повседневный. Блины ели горячими с маслом, сметаной, молоком, грибами, ягодами, икрой, простоквашей. Варили овсяный кисель. Его разливали по тарелкам и, когда он застывал, ели с молоком. А если ели кисель горячим, то с маслом, и добавляли сыр. Из овса делали толокно. Овес в чугуне с водой и солью запаривали в печи, процеживали, на противнях подсушивали, мололи, сеяли. Толокно было вкусное. Его использовали при выпечке. Пряженые пироги ели с толокном и с брусникой. Мы в детстве делали халву. Брали на большую ложку муку, смешивали с растительным маслом и песком. Очень вкусно. В горнице топилась лежанка, мы пекли картошку, на ложке варили из сахарного песка карамель.
Г. М. Вавилина, родом из д. Сычи - И работали, и отдыхали Вышивальная мастерская
- В Сенной Губе до войны было предприятие. Называлось оно вышивальная мастерская «Заонежская вышивка» и располагалось в деревне Петры, в частном доме Артамоновых, на втором этаже. На первом этаже жила сама хозяйка со своими детьми. Работали там девушки, молодые женщины — местные, а также из близлежащих деревень: Любосельга, Зиновьево, Конда, Леликово. Жили у хозяев, денег за жилье никто не брал. Вышивали вручную украинские рубашки, косоворотки крестиком, а также полотна из льна, наволочки, блузки «ришелье». Продукция пользовалась большим успехом. Руководила этой мастерской Савельева Анна Петровна.
Досуг девушки также проводили очень весело. Начиная с мая месяца собирались по вечерам, когда не работал клуб, у крыльца дома Грешниковой Марии Васильевны, устраивали танцы под балалайку, гармошку. Было очень весело.
Праздник Ильин день проходил в Сенногубской волости в дер. Сельга. Праздник проходил после полудня и до вечера. Собиралось очень много людей, пожилых, молодых, много детей. В каждой семье детей было шесть-семь человек. Пели старинные мелодичные песни, исполняли кадриль, русскую плясовую, «цыганочку», вальсы. Всем было очень весело.
Е. И. Грешникова (Балагаева), родом из д. Клементьевская Сенногубского с/с
