Электронная библиотека
публикации о музее-заповеднике «Кижи»

Музей-заповедник «Кижи» – уникальное место, где сохраняются великолепные памятники архитектуры прошлых веков, где в экспозициях крестьянских домов оживают элементы материальной и духовной культуры народа, веками населявшего заонежские земли. В рамках музейной программы «Ожившая экспозиция» на острове Кижи восстанавливаются традиционные ремёсла, бытовавшие на территории Олонецкой губернии в конце XIX – начале XX века. В 2008 году сотрудниками отдела истории и этнографии была возобновлена работа по восстановлению процессов выращивания и обработки льна по технологиям XIX века.

Подобный опыт уже существовал в нашем музее. В конце 1970-х годов на острове Кижи выращиванием льна занималась В. А. Гущина. В 1980-х годах главный хранитель музея О. А. Набокова в рамках создания выставки «Лён в крестьянском быту» также занималась выращиванием и обработкой льна. К открытию выставки был подготовлен одноимённый буклет. В 2009 году в музее-заповеднике «Кижи» была издана брошюра старшего научного сотрудника отдела истории и этнографии музея «Кижи» О. А. Скобелева «Заонежский лён: как это было» (Петрозаводск, 2009). В неё вошли воспоминания жителей Заонежья о том, как выращивали лён в первой половине XX века.

На протяжении многих веков выращивание и обработка льна являлись неотъемлемой частью трудовой крестьянской жизни. Лён – это, прежде всего, одежда для всей огромной крестьянской семьи: рубахи, порты, станушки, сарафаны, пояса, передники, платки, летние балахоны, портянки. Это постельные и столовые принадлежности: наматрасники, настилальники, наволочки, тряпичные одеяла, скатерти, полотенца. Это паруса для быстроходных лодок, рыболовные снасти, верёвки, канаты; масло для приготовления пищи. Лён – и доктор для всей семьи, и важнейший источник доходов. Со льном был связан годовой цикл традиционных крестьянских работ и целый ряд мифологических представлений.

В XIX веке высококачественный лён из Олонецкой губернии под названием «корелка» был известен не только в России, но и за границей. В середине позапрошлого века из Олонецкой губернии ежегодно вывозилось 15–20 тысяч пудов льна в Санкт-Петербург, откуда он экспортировался в Англию, Голландию, Францию, Финляндию. Лён-«корелка» первого сорта от пудожского купца Ивана Ивановича Малокрошечного был представлен на Всероссийских выставках произведений сельского хозяйства в Петербурге и Москве, а также удостоен высоких отзывов на Всемирной выставке промышленности в Лондоне.

«Лён ручки любит», – справедливо замечали на-ши предки. Основная часть работ по возделыванию льняной культуры приходилась на женскую долю. Мужские работы ограничивались подготовкой земли и посевом. Сеяли лён в мае на крестьянских полях или на подсеках. Для подсеки на определённом участке весной вырубали лес. Через год ветки и брёвна сжигали, выкорчёвывали пни, землю перепахивали и боронили. На подсеках лён родился длиннее, чем на пашнях, но волокно его было крупным и жёстким.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

В Олонецкой губернии, в силу климатических условий, лён часто не успевал вызревать, поэтому крестьяне покупали семена в Псковской губернии, в Ростове или в Риге.

Летом начинались женские заботы о льне. В конце июня, когда он достигал высоты 10–12 сантиметров, приступали к прополке. Женщины расстилали грубые куски холста или старые половики и пололи лён, сидя прямо на поле. Нежные стебли льна пригибались к земле, а наутро следующего дня снова поднимались.

В конце августа лён убирали. Растения вырывали из земли вместе с корнем и оставляли на льнище для просушки.

Затем на поле расстилали большой половик (местное название (далее – м. н.) – припон), сшитый из нескольких кусков грубой льняной ткани. На припон ставили гребень с деревянными зубьями и начинали теребить (м. н. – бросать) лён, то есть прочёсывать через зубья гребня.

Коробочки с семенами (м. н. – колоколки) разлетались в разные стороны и падали на припон. Колоколки собирали, сушили, молотили, провеивали, отделяя чистые семена. Иногда из семян делали масло. Стебли льна связывали в снопы толщиной чуть больше пясти (ладони), перевязывали тонкими жгутами, свитыми из соломы (м. н. – вязевья), и замачивали.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Для этого в озере или тихой речной запруде устраивались мочилища (мочища). Деревянными кольями огораживали место в водоёме. Туда укладывали лён, сверху придавливали грузом (чурками, камнями), чтобы он не всплывал. В зависимости от температуры воды лён мочили около 10 суток. О его готовности судили по внешнему виду: он приобретал тёмно-серый цвет, становился скользким, с резким неприятным запахом. Иногда брали домой пробы (м. н. – опытки): в русской печке сушили горсть льна и смотрели, как отделяются волокна.

Готовый лён вынимали из воды и отвозили на поле, где его расстилали для просушки и отбеливания.

Окончательное досушивание производили в бане или риге. Лён считался сухим, когда одревесневшая часть стебля (м. н. – костица) становилась хрупкой и начинала легко ломаться и отходить от волокон.

Потом лён мяли. Мялки ставили на улице возле бани или на гумне. В углубление мялки клали горсть льна поперёк волокон и надавливали билом: костица начинала крошиться и отделяться от стебля. Вымятый лён продёргивали через более лёгкую мялку-бросальницу столярной работы, затем его трепали.

Горсть вымятого льна брали за один конец и ударяли другим концом о стену или столб, затем концы меняли местами. Иногда делали специальные трепала, напоминающие продолговатые лопаточки. В этом случае горсть льна держали за один конец, а по другому ударяли трепалом, отсекая костицу. В некоторых деревнях крестьяне использовали трёпальницу. По своей конструкции она напоминала мялку-бросальницу, но меньшую по размерам, где вместо щели был устроен лоток, куда укладывалась подушечка из дёрна или мха, мягко удалявшая сор и обрывки волокон.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Вытрепанный лён связывался в узлы (м. н. – повесьмы) и хранился в корзинах до момента чесания. Чесали его в бане, на сарае, а если льна было мало, то и дома.

Для чесания выбирали щети из грубой свиной щетины, хорошо разделявшие волокна.

Каждое повесьмо прочёсывалось несколько раз. От первого очёса получались отрепы. Они шли на изготовление мешков и половиков. Мужчины вили из них бечеву, верёвки, канаты. От второго очёса оставались изгребы. Они использовались для наматрасников, грубых юбок, балахонов. После третьего очёса отделялись пачесы, из них получалась хорошая уточная нить. В руке оставался собственно лён, шедший на основу для тканья полотна.

Предназначенный для прядения вычесанный и рассортированный лён хранили дома в корзинах. Пряли его долгими зимними вечерами при слабом свете лучины на прялках. Чтобы нитка была более тонкой и прочной, женщины смачивали её слюной.

Спрядённые нити использовались для ткачества. Ткали во время Великого поста, когда удлинялся световой день. Заправка ткацкого стана требовала сложных расчётов, терпения и внимания. Умелые руки крестьянок знали множество техник ткачества: простое полотняное переплетение, браное, многоремизное, ажурное, выборное ткачество и др.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

В марте, когда устанавливался наст, начинался еще один этап «бабьей» работы – беление холстов. Их расстилали на снегу и оставляли лежать под ярким весенним солнцем несколько дней, периодически поворачивая. Из отбелённых холстин кроили и шили одежду.

С наступлением весны начинались заботы о новом урожае. Так замыкался годовой круг крестьянских работ, связанных с выращиванием и обработкой льна.