Электронная библиотека
публикации о музее-заповеднике «Кижи»

Атрибуция музейных предметов – важный аспект работы в процессе комплектования, учета, изучения и популяризации музейного собрания. Обычно предмет поступает на хранение атрибутированным по всем основным признакам, но такое описание он получал при поступлении в собрание лишь, начиная с 1992 года. Этих предметов в коллекции «Металл» ок. 12% от всего состава коллекции. Предметы, поступившие ранее, в документах первичного учета по основным признакам (материал и техника изготовления, размеры, сохранность, время и место изготовления) описывались скупо, иногда признаки предмета вообще не оговаривались. Особенно скудно были описаны поступления, переданные музею «Кижи» в 1966 году Карельским государственным краеведческим музеем. Эти предметы при передаче не были сопровождены никакими документами, кроме Передаточного акта, к которому позднее были составлены Коллекционные описи. Но и в описях предметы почти не имели описания основных признаков. Из «Кижского отдела» в коллекции насчитывается 11% от состава коллекции. Только в 1980 г. при приеме в фонды предметы стали описываться с указанием почти всех основных признаков.

В протоколах заседания фондово–закупочной комиссии (ФЗК) давались общие характеристики предметов тех или иных коллекций, формировавшихся во время приема в фонды по тематическому принципу. Пример характерной записи: «Приобретенная коллекция состоит из орудий труда и предметов домашнего обихода. Предметы данной коллекции являются характерными для единоличного крестьянского хозяйства Заонежья и использовались местными жителями. Характеризуют отдельные стороны труда крестьян в конце XIX – начале XX вв. …» (Акт приема, 1966, 23, далее – АП). Такими записями в какой–то мере была предопределена временная сущность подавляющей массы предметов коллекции «Металл»: к. XIX – н. XX вв. А это далеко не так. Эти же записи предваряли перечень коллекций и в Книге поступлений.

В Книгу поступлений до 1992 г. записи о предметах вносились более пространные, чем в актах приема. Они содержат почти все признаки предмета, за исключением места изготовления (встречаются записи «местная кузнечная работа», «местная работа»), иногда проставлялось и время изготовления. Однако отличительные признаки предметов в книге поступлений (далее – КП) долго не указывались. Лишь в 1981 г. в музее–заповеднике была введена в практику т.н. Экспедиционная карточка, позволившая фиксировать полный комплекс признаков предмета еще на этапе комплектования.

Проблему атрибуции музейных предметов в музее–заповеднике начали решать в 1983 году в процессе начавшейся научной инвентаризации. На каждый предмет заполнялась карточка Научного описания (инвентарная карточка, «инвентарь») в которую вносились учетные и классификационные данные предмета, описание его внешних данных и отличительных признаков, а также признаков, раскрывающих музейное значение. Предметы, прошедшие инвентаризацию, были, как минимум, вновь осмотрены; иногда были выполнены новые замеры. Самыми плодотворными годами изучения и описания коллекции «Металл» были 1984–1988 гг. К этому времени она насчитывала более 1700 предметов и была описана почти наполовину.

В начале научной инвентаризации была объективная трудность: ограниченный по количеству типологический ряд предметов для качественного проведения сравнительного анализа. Кроме того, отсутствие методик научного описания предметов, завышенные в 1986–1988 гг. плановые показатели по количеству «инвентарей», а, значит, нехватка времени для изучения соответствующей литературы, чуть не обесценили эту работу. Однако, есть и исключения. Самое яркое из них – изученная и достаточно качественно описанная коллекция плотницких инструментов.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Начиная с 1990 года, планы по научной инвентаризации были сокращены. К этому времени в музее появился и методический опыт описания предметов. В 1991 г. для автоматизированной системы учета собрания начала создаваться оптимальная классификация признаков предметов по всем основным типам, которая совершенствуется до сих пор. Эти обстоятельства привели к определенному снижению процента изученности коллекции (в 1990–2005 гг. процент изученности коллекции составил 82–85%), но зато привели и к улучшению качества научных описаний. В «инвентарях» 1991–2005 г. реже встречаются ошибки атрибуции, подробнее описаны отличительные признаки предметов, более объективно определены признаки «место, время и техника изготовления». Описаны признаки, связанные с местом и историей бытования предмета, другие важные данные.

И все же при описании «старых» предметов до сих пор затрудняет работу малочисленность полевой документации за 1966–1980 гг. Из экспедиционных отчетов нами обнаружен лишь один – отчет об экспедиции в Пудожский район в 1971 г. (АП, 1971, с.51–78), но в научных описаниях данные из отчета практически не использованы. Важную информацию несут т.н. «легенды», составленные собирателями. Их немного, но и эти документы часто не использовались при инвентаризации. Так, в «легенде», составленной к светцу (М–2116) А.Т. Беляевым (АП, 1969, с.11–13), имеются не только данные о конкретном светце (КП–117), подаренном сдатчиком, но и другие сведения: о месте бытования светца и ему подобных («до самой войны»); о кузницах и кузнецах Кижской округи и т.д. Информация «легенды» никак не использовалась ни в одном «инвентаре».

Иногда полевая информация, начиная с 1967 г., фиксировалась непосредственно в протоколах ФЗК. Например, имеются важные сведения о приобретении на Шунгской ярмарке двух медных изделий (АП, 1967, с.14). В 1985 г. исследователь отметил это обстоятельство, заполняя инвентарную карточку (М–1186) на ендову (КП–77/5), а в 1986 г. он же, изучая рукомойник (КП–77/4), в первичную документацию, вероятно, не заглянул, вследствие чего датировка предмета определена им очень размыто (М–1128). Другой пример: авторы научных описаний на ключи от замков амбарных (КП–101/1,2), составлявшие на них «инвентари» в разное время (М–347; М–1190) отметили принадлежность ключей конкретному владельцу. Но оба совсем не отметили то обстоятельство, что это ключи – от замков того самого амбара, который был перевезен вскоре в вепсский сектор музея–заповедника (АП, 1968, с.12). Безусловно, информация, имеющаяся, но не использованная в описаниях, принижает музейное значение предметов.

Иногда при описании исследователями были не замечены даже визуальные признаки (клейма, надписи и т.п.), что приводило к ошибке при определении места и времени изготовления. Так, косы горбуши с клеймами, заводского изготовления (КП–38/3; 48/4; 49/4) были определены как «местная работа» (М–47; М–48; М–49). Или: в описаниях на пилы продольные КП–38/1 и КП–1617, а также на долото КП–81/35 графа «место изготовления» исследователем вообще не была заполнена (М–773; М–812; М–440), в то время как на изделиях имеются клейма производителей английского города Шеффильд. Или: временем изготовления косы–горбуши КП–788 в инвентарном описании обозначен к. XIX – н. XX вв., в то время как на ее лезвии имеются четкие клейма, точно обозначающие время и место изготовления: «Урал», «1930», но не описанные в «инвентаре» (М–84).

Многие клейма на металле действительно невозможно обнаружить с первого взгляда из–за слоя ржавчины (патины). Но имеет место и досадная невнимательность. Например, осталась незамеченной вырезанная на деревянной рукояти косы–горбуши КП–227/10 монограмма «М» (владельческая метка) (М–55). Клеймо изготовителя М.Полякова на самоваре КП–50/22 также не бросилось в глаза исследователю, хотя поставлено на видном месте – на основании самовара (М–1649). Правда случаев небрежения немного.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

У хранителя коллекции для уточнения атрибуции предметов возможности шире. Выстроив однотипные предметы буквально в ряд, можно точно определить место изготовления даже без наличия клейма. Так было обнаружено, что три серпа имеют совершенно одинаковый орнамент, один из трех (КП–355/5) заклеймен изготовителем («Владзавсельмаш», г.Владимир). Можно определенно утверждать, что два других серпа (КП–46/6 и КП–201/7) изготовлены на этом же заводе. Сотрудник, описывавший отдельные серпы вне связи с подобными, не имел возможности сделать такой анализ (М–751 и М–16).

Особенно досконально хранитель имеет возможность рассмотреть предмет в процессе профилактических мероприятий. Так были обнаружены клейма, не описанные ранее: на мотыге КП–25/5 (М–2076), на ножницах КП–25/111 (М–205), на мотыге КП–38/4 (М–2189), на топоре КП–318/19 (М–2310) и др. На последнем обнаружено клеймо заонежского кузнеца Грешникова. Тем же путем были определены некоторые изготовители самоваров: братья Алексеевы (КП–333/16), С.П. Рудаков (КП–194/90), К.Д.Горнин (КП–319/95), [Кузьма?] Марков (КП–5/5), Н.А. Воронцов (КП–31/1) - клейма не были описаны в «инвентарях» (М–1957; М–1992; М–1632; М–1641) или описаны фрагментарно (М–2000) из–за отсутствия их видимости на самоварных крышках. Плохое состояние сохранности предмета из металла часто является единственной причиной, по которой исследователям затруднительно увидеть клеймо, надпись, другую метку на предмете. Поэтому ни в коем случае нельзя ставить им в вину незамеченные клейма.

Мы привели лишь несколько примеров, характеризующих состояние работы по научной инвентаризации и по дальнейшему уточнению атрибуции предметов коллекции «Металл». Несмотря на указанные в примерах ошибки, очевидно, что в процессе научной инвентаризации творческим коллективом музея–заповедника «Кижи» была проведена огромная работа по атрибуции предметов, которую нельзя не оценить по достоинству. Но имеется немало недостатков, объединяющих и «старые» и «новые» научные описания: до сих пор отсутствует методика замеров параметров однотипных предметов, не выработан унифицированный язык, нет единой терминологии. Очевидно, что хранителю коллекции «Металл» в этом направлении предстоит большая работа.

Уже на данном этапе некоторые наблюдения хранителя могут стать отправной точкой в исследованиях различий на некоторых предметах материального мира разных этнических групп Карелии. Например, при визуальном сравнении кос–горбуш кустарной работы видно, что вепсские косы–горбуши значительно отличаются от иных более коротким и более широким клинком. Интересно и наблюдение разницы длины спиц для закрепления кудели на прялке: в нашей коллекции самые длинные – заонежские, самые короткие – карельские. Тщательное изучение предмета, его отличительных особенностей, истории его происхождения и бытования может привести к интересным открытиям.