Электронная библиотека
публикации о музее-заповеднике «Кижи»

Первоначальное живописное убранство Преображенской церкви сохранилось лишь частично. Оно дает представление о «небе» [1] и прежнем тябловом иконостасе. Сохранившийся каркас «неба» и тябла иконостаса являются подлинными элементами первоначального убранства церкви. Их роспись, по всей видимости, представляет собой единый в хронологическом отношении живописный комплекс.

Первое упоминание о «небе» зафиксировано на западном фризе, где имеется надпись: «Возобновлены сии небеса в лето мироздания от Рождества по плоти Бога Слова 1759» [2] .

Впервые о наличии «неба» в Преображенской церкви упоминается в Описи имущества Преображенской церкви 1867 г., где поименно перечислены иконы. Приведем в изложении текст данного документа: «В куполе образ Пресвятой Троицы круглый, вокруг написана молитва Господня. Вокруг сего образа: Праматери Еввы и Сары, Авеля и Сифа, Зороваве–ля и Ионы, Ноя и Нафана, Рувима, Иосифа при распятии Господня, Мафусаила, Захарии и Еноха, Адама и Авраама, Исаака и Нафана, Иосифа и Аарона, Мелхиседека, Иоекиля и Акопа, Вениамина и Ареда, Симеона Богоприимца. Над каждым из этих образов находятся изображения ангелов» [3] .

Сотрудник музея «Кижи» Г.И.Фролова обратила внимание на неверно указанное в источнике общее количество клиньев – 15 вместо 16. Также, по ее мнению, неясен именной состав праотцев. По описанию Г.И.Фроловой «16-ти клинное «небо» представляет собой «сослужение ангелов и праотцев», изображение «Новозаветной Троицы» в окружении небесных сил, ангелов и праотцев [4] . Не вдаваясь в подробности иконографического обзора «неба», выполненного Г.И.Фроловой, отметим, что требуется дальнейшее продолжение исследования данного вопроса, возможное лишь при выявлении дополнительных архивных документов.

Все иконы «неба» были разделены тяблами в количестве 16 единиц. В центре находилось замковое кольцо, вокруг него располагается текст молитвы «Отче наш», причем надпись читается в зеркальном отражении.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

«Небо» церкви Преображения Господня не имело угловых икон («парусов»), так как собственно–церковное помещение имеет восьмигранную форму.

Впервые фотофиксация фрагментов «неба» Преображенской церкви была сделана в 1903 г. И.Билибиным и в 1926 г. Ф.Морозовым (рис.1,2).

Полная фотофиксация икон неба была выполнена в 1943 г., во время оккупации Заонежья финскими войсками (рис.3-5). Тогда же при разборке иконостаса финский исследователь Ларс Петтерссон зафиксировал наличие нескольких «древних карнизов», сохранившихся за резной рамой иконостаса, украшенных изображениями цветочного орнамента и херувимов на белом фоне [5] .

После демонтажа финнами икон иконостаса и «неба» на месте сохранились фрагменты тябл, принадлежавшие первоначальному тябловому иконостасу, конструкция каркаса существовавшего на момент демонтажа иконостаса и тябла «неба».

К величайшему сожалению, демонтированные в годы оккупации финнами иконы «неба» были утрачены [6] . Оставшиеся в церкви тябла «неба» сохранились и находятся в фондах музея «Кижи» [7] . Там же хранятся тябла старого иконостаса.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

В фондах музея «Кижи» сохранились акварельные зарисовки тябл иконостаса и «неба», выполненные в 1946–1947 гг. Н.А.Ильинской, Л.М.Лисенко и Б.В.Гнедовским [8] .

В 1949 г. архитектор А.В.Ополовников также отметил, что «… за новым иконостасом сохранились расписные тябла старого иконостаса» [9] .

В 1950 г. во время снятия на реставрацию трех икон деисусного яруса за иконами центральной части иконостаса обнаружилась часть старой расписной тяблины. Она была прибита прямо к срубу большими коваными гвоздями и явно свидетельствовала о прежнем месте расположения тяблового иконостаса. Существующий иконостас был смещен непосредственно от алтарной стены и соседних с ней граней на 0,5 м вперед. Были видны врубки для крепления других тябл. Это дает возможность определить размеры каждого яруса первоначального тяблового иконостаса, состоявшего также из четырех рядов. Высота его была несколько ниже: она определялась высотой центрального объема основного помещения, до его перехода в потолочный свод. Настоящий иконостас скрывает эту грань и выступает за нее, нарушая естественную и логичную архитектурную схему в месте сопряжения сруба восьмерика с конструктивным устройством «неба».

После обнаружения следов старого тяблового иконостаса некоторыми исследователями высказывалась идея его воссоздания взамен ныне суще–ствующего [10] , однако эта идея не была поддержана.

К сожалению, отсутствие цветных изображений утраченных икон «неба» (имеются только черно–белые фотографии), а также текстовое описание живописных достоинств небес дают лишь общее представление о целостном образе потолочного свода.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

В Национальном архиве Финляндии хранится коллекция Ларса Петтерссона, в которой сотрудником музея «Кижи» Т.Ю.Дудиновой выявлены материалы фотофиксации икон «неба» [11] , представляющие большую ценность для разработки данной темы.

Там же хранится неопубликованная рукопись книги «Преображенская церковь» Ларса Петтерссона и Пенти Хярконена (планировалась к печати в 1944 г.), в которой авторы значительное внимание уделили описанию живописи икон «неба» [12] . В данном тексте впервые зафиксированы живописные особенности икон небесного свода. Текст дан в переводе Т.Ю.Дудиновой с финского на русский язык без изменений: «… облака и фигуры обрисованы толстыми линиями. Интенсивность мазков присутствует в прорисовывании складок одежды, где использованы мазки в палец толщиной. Фон икон темный, сине–зеленый. По краям и между плывущими облаками мы встречаем яркую гамму красок: белый, оранжевый, красный и зеленый цвета, а по внешнему краю красно–коричневый цвет. У ангелов и святых роскошные одежды. Особенно красиво одеты Мелхиседек, Вениамин, Захарий. На них дорогие парчовые одежды, их пурпурные мантии обрамлены мехом горностая. Можно предположить, что такая одежда могла быть праздничной одеждой русских бояр. Скромные зеленые плащи наброшены, например, на Адама, Ноя, Малахия. Ковчег, который несет Ной, погруженный в свои мысли, красного цвета… у него криволинейный нос как у онежской лодки…. В самом верху в мандорле изображен белый голубь – образ Святого духа на фоне лососево–красного цвета…» [13] .

Поражает живописное решение иконописного оформления: яркие, сочные красочные пигменты белого, оранжевого, красного, зеленого, красно–коричневого, пурпурного, лососево–красного, темно–синего, сине–зеленого цвета.

Сравнивая красочный диапазон, позднее применявшийся известными иконописцами Заонежья М.И. (1830–1912) и И.М. (1869–1930) Абрамовыми, можно констатировать использование ими аналогичных живописных расцветок. Они также использовали золотисто–бурые, желтые, красно–коричневые, сине–зеленые, белые, темно–коричневые краски [14] .

По воспоминаниям М.И. и И.М. Абрамовых краски в основном были иностранного происхождения: охра (Франция), красная (Турция), белая (Англия), черная (Голландия). Использовалось листовое золото, золотое серебро, алюминиевая бронза. Масляные краски стали применяться при переходе от темперы в конце XIX в. под влиянием Петербурга в связи, видимо, с распространением массового производства икон, которое требовало большой скорости их написания [15] .[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Знаменательно то, что московский реставратор Н.Е.Мнева, которая вместе с реставратором В.Г.Светличной (Брюсовой) по распоряжению И.Э.Грабаря была направлена в 1945 г. в Петрозаводск для разбора вывезенных финнами икон, впервые встретилась в Петрозаводске с иконами, образующими «небеса», называя их «шатровыми досками». Она писала: «Иконы эти по преимуществу огромного размера…. Они написаны на досках различной формы в виде треугольников, кругов, цилиндров… предназначенных для оформления шатров и прилегающих к ним частей с внутренней стороны деревянных церквей. Это изображение: Архангелов, Апостолов, пророков, трубящих ангелов, олицетворяющих собой части света; Благовещения, Спаса, Херувимов» [16] .

Автор сетует на финнов, разоривших «… замечательное внутреннее убранство, созданное искусством плотника, резчика и живописца» [17] .

Возвращенные из Финляндии иконы XV-XVIII вв. были восприняты Н.Е.Мневой с необычайным интересом к новому, неведомому ранее искусству крестьянской живописи Заонежья.

Она отметила характерные особенности икон XVII в.: суровость и экспрессивность, упрощенность манеры написания, не снижающей выразительности и силы образа. Палитра, по ее наблюдениям, включает три–четыре цвета с преобладанием рыжеватой охры, багора [18] и темно–синего. Встречается более пестрая палитра: красная кирпичного оттенка, лиловато–розовая, густо синяя, желтая, а также белые пробела, вносящие особое оживление. Особое внимание Н.Е.Мнева уделяет отдельным иконописным комплексам «шатровых досок», примитивности их исполнения, неуклюжести поз, но при этом с «…богатым орнаментальным оформлением, подчеркивающим чувство прирожденного иконописца» [19] .

Автор отмечает: «В этих иконах очень много фольклорного, сказочно–фантастического. Много народной непосредственности восприятия….В красочной симфонии…чувствуется радостное восприятие мира» [20] . Подчеркивается: «Чутье художника и монументалиста сказалось особенно в крупных фигурах… Святые написаны как бы одним взмахом кисти, очерчивающим всю фигуру сильным и твердым контуром. Складки одежд прочерчены широкими энергичными линиями» [21] .[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Таким же эмоциональным было восприятие возвращенных из Финляндии икон В.Г.Светличной (Брюсовой). Осмотр икон произвел огромное впечатление: «Нашему взору впервые предстало замечательное явление в русской живописи XVII-XVIII вв. – Заонежская школа», вспоминала В.Г.Брюсова. Она также впервые встретилась с необычными, разноформатными иконами (круглыми, трапециевидными, треугольными), была незнакома с местом нахождения этих «расписных досок» в церковном интерьере, предчувствуя какую-то «определенную систему внутреннего оформления» [22] .

Таким образом, Н.Е.Мнева и В.Г.Светличная (Брюсова) впервые встретились с неизвестными им ранее разноформатными иконами и не были знакомы с обозначающим их термином – «небо», используя свою терминологию: «шатровые доски», «расписные доски».

В.Г.Брюсова отметила, что во время реставрации «… засияли краски удивительной интенсивности и красоты – бирюзовые, киноварные, золотистая охра… Живопись… не утратившая… яркости цвета, отличается своеобразием стиля. Широкое и свободное письмо сочетается с достаточно высоким профессионализмом и пониманием декоративного назначения живописи» [23] .

Выражая свое восхищение и удивление, В.Г.Брюсова пишет: «в стране дикой и пустынной, «краю непуганых птиц», в стране дремучих лесов и бесчисленных озер, в этом «крестьянском царстве» отложился пласт культуры глубиною в тысячелетия, созданы художественные ценности, отвечая самому изысканному вкусу» [24] .

Качество и объем работы, выполненной В.Г.Брюсовой совместно с ее учеником Г.Жаренковым, «…только что окончившим художественное училище, способным реставратором, мастером своего дела», в дальнейшем позволило доверить ей ответственное дело – восстановление интерьера Кижской Преображенской церкви [25] .[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Учитывая все достоинства, открывшиеся при знакомстве с местной иконописью, В.Г.Брюсова предложила следующее: «Я выяснила возможность в принципе восстановления „неба“ в Кижской церкви. Мне кажется, если мы поднимем этот вопрос в Методсовете, он может быть решен положительно. Работу эту мог бы выполнить Жаренков» [26] .

Таким образом, идея воссоздания «неба» в интерьере церкви Преображения Господня рассматривалась более 50 лет назад (1956 г.).

Кроме того, при первичном ознакомлении с иконостасом Преображенской церкви В.Г.Брюсова отметила его значимость, но «… не столько по художественной ценности самих икон (иконы ремесленного письма XVIII-XIX вв.), сколько потому, что они являются неотъемлемой частью инте27рьера этого уникального памятника северного деревянного зодчества» [27] .

На примере сохранившихся комплексов икон «небес» В.Г.Брюсова считает: «Особняком от иконостаса стоят большие, так называемые местные иконы и треугольные шатровые расписные доски из Кижей. Эти памятники являются продуктом богатейшей творческой фантазии и высокого мастерства художников местной, самостоятельной школы.

Реставрация их раскроет невиданную по размаху картину самобытной 28 художественной культуры…» [28] .[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Архитектор Б.В.Гнедовский (1914–1998) относил «небо» как архитектурно–художественный прием древнерусских зодчих к числу самых высоких творческих достижений. Он писал: «Среди многообразных форм перекрытий молельных залов деревянных церквей наиболее эффектен и сложен потолок «неба». Это высшая точка поисков предельной торжественности и парадности внутренних пространств древнерусского деревянного храма… этого интересного и пока еще во многом загадочного художественного приема…

Большинство сооружений с перекрытием «небом» находится на территории Ленинградской и Архангельской областей, Карелии и тяготеющих к ним районов Костромской и Вологодской областей.

Можно сравнительно легко проследить верхнюю (хронологическую) границу – примерно середину XIX в., когда «небо» возводится в небольших клетских часовнях, сохранившихся лучше всего в селах Заонежья. «Небо» в интерьере храма становится вторым после иконостаса по значению композиционным и смысловым центром» [29] .

В настоящее время можно констатировать, что ученые Финляндии и Советского Союза в сложнейших условиях военного и послевоенного времени сохранили неповторимое духовное и художественное наследие мирового уровня, утрата которого была бы невосполнимой потерей для последующих поколений.

Музей «Кижи» заинтересован в дальнейшем сотрудничестве и тесных контактах с исследователями древнерусской живописи Финляндии, где в архивах и фондах сохраняются богатейшие собрания документальных свидетельств по данной проблематике.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Вновь возникла, «витает в воздухе» сложнейшая проблема воссоздания «неба» в интерьере церкви Преображения Господня на основе имеющихся черно–белых фотографий (оригиналы фотографий хранятся в Национальном архиве Финляндии, цифровые копии имеются в музее–заповеднике «Кижи»). Счастливым обстоятельством является наличие текстового описания живописной палитры икон «неба» Преображенской церкви, зафиксированное финскими исследователями в 1943–1944 гг., а также не менее ценных акварельных зарисовок с натуры, выполненных Н.А.Ильинской, Л.М.Лисенко и Б.В.Гнедовским в 1946–1947 гг.

Сохранившиеся комплексы церковных и часовенных «небес» Заонежья могут послужить также ценными аналогами в разрешении отдельных живописных моментов.

Таким образом, казалось бы, несбыточная идея обретает свои контуры и только время сможет показать, будет ли она когда-нибудь отвергнута или же окажется востребованной.

• [1] «Небом» называется потолок церкви, напоминающий своеобразный внутренний шатер. Конструктивной основой «неба» служит жесткий каркас, состоящий из радиально направленных наклонных балок, собранных в центре вокруг прочного замкового кольца. Треугольные просветы между ними заполнены иконами.
• [2] Фонды музея–заповедника «Кижи» (далее – ФМК). КП-2629/6.
• [3] НА РК. Ф.25. Оп.12. Д.32/2. Л.17об.
• [4] Фролова Г.И. «Небеса» Заонежья. Иконы из собрания музея–заповедника «Кижи». Петрозаводск, 2008. С. 139–141.
• [5] НА МК. Инв.№1108. Л.3.
• [6] В письме начальника Управления по делам архитектуры при Совете Министров К-ФССР Д.Масленникова секретарю ЦК КПСС Ю.В.Андропову сообщается, что зимой 1945 г. иконы «неба» «… завхоз Дома культуры истопил на дрова» НА РК. Ф.2916. Д.3/32. Л.5455. 1948 г.).
• [7] ФМК. КП-2625/1-16; КП-2625/17. А, Б.
• [8] ФМК. КП-11357-11360. КП-267/29-37; КП-5996/1-9.
• [9] НА МК. Ф.1.Оп.3. Д.1129. Л.18. (Ополовников А.В. Объяснительная записка к проекту реставрации Преображенской, Покровской церквей и колокольни на Кижском погосте Карело-Финской ССР. Москва; Петрозаводск, 1949 г.)
• [10] Гурвич И.М. Предложения по реконструкции иконостаса Преображенской церкви в Кижах в тябловый // Проблемы исследования, реставрации и использования архитектурного наследия Карелии и сопредельных областей. Петрозаводск, 1986. С.107-109.
• [11] Национальный архив Финляндии. Коллекция Ларса Петтерссона. Негативы № 1-1107 и 2000–2533.
• [12] Национальный архив Финляндии. Коллекция Ларса Петтерссона. Б/н. Л.61–71. (Petterson L., Harkonen P. Kiizin Kirkastuskirkko: Aunuksen kirkkotaiteen ylvain muistomerkki: [Рукопись. Б.г.]. 71 s.).
• [13] Национальный архив Финляндии. Коллекция Ларса Петтерссона. Б/н. Л.61–71. (Petterson L., Harkonen P. Kiizin Kirkastuskirkko: Aunuksen kirkkotaiteen ylvain muistomerkki: [Рукопись. Б.г.]. 71 s)
• [14] Ларс Петтерссон. Иконописная мастерская в Заонежье // Мильчик М.И. Заонежье. История и культура. Очерки. Фотографии. СПб, 2007. С.156.
• [15] Там же. С.158-159.
• [16] Государственная Третьяковская галерея (далее – ГТГ). Ф.67. Д.508. 1945 г., июль. Л.5-6. (Доклад Мневой Н.Е. о результатах обследования памятников древнерусской живописи, скульптуры и резьбы в Петрозаводске в 1945 году в июле месяце.)
• [17] Там же. Л.7.
• [18] Багор – краска, соответствующая цвету византийского пурпура.
• [19] ГТГ. Ф.67. Д.508. 1945 г., июль. Л.4–5. (Доклад Мневой Н.Е. о результатах обследования памятников древнерусской живописи.)
• [20] Там же. Л.5–6.
• [21] Там же. Л.6.
• [22] НА МК. Б.н. (Брюсова В.Г. В Карелии. Рукопись. С.2-3.)
• [23] Там же. С.4-5.
• [24] Там же. С.14.
• [25] Там же. С.5.
• [26] НА РК. Ф.2916. Оп.1. Д.17/163. Л.12. (Письмо В.Брюсовой председателю Госкомитета по делам строительства и архитектуры при Совете Министров Карело-Финской ССР Р.Б.Соломонову от 27.01.1956 г.)
• [27] НА РК. Ф.2916. Оп.1. Д.3/32. Л.63. (Светличная В.Г., ст. реставратор, научный сотрудник Государственной Третьяковской галереи. План реставрационных работ по памятникам древней живописи, собранной из церквей Заонежья и хранящейся в Государственном Карело-Финском ССР музее г.Петрозаводска)
• [28] Там же.
• [29] Добровольская Э.Д. Памятники народного деревянного зодчества России в творчестве Бориса Гнедовского. 40 лет в реставрации: 1947–1988. М., 2000. С.64 -65.