Электронная библиотека
публикации о музее-заповеднике «Кижи»

Термин «саамский железный век» был введен в российскую археологическую литературу К.Карпеланом на рубеже 1970-1980-х гг. для обозначения позднего железного века и раннего Средневековья восточных и северных районов Финляндии – своего рода «темных веков», характеризующихся тем, что население переходит к более подвижному образу жизни, прекращает производство керамической посуды, в результате чего места поселений становятся археологически чрезвычайно трудноуловимыми. Финляндский исследователь отмечал при этом, что термин следует понимать не столько в этнизирующем плане, сколько для обозначения специфики хозяйственно-культурного типа населения средней и северной тайги – определенной модели сезонных циклов обитания и присваивающего хозяйства со следами специализации на пушном промысле, отличной от более южных территорий, оседло заселенных земледельцами и скотоводами. Керамическое производство на территориях восточной и северной Финляндии, по К.Карпелану, прекратилось к 300 г. н.э. Причина видится им в вовлечении северных охотников, рыболовов и собирателей через посредников в пушную торговлю с римскими провинциями, в результате – специализация на пушном промысле, меньшая оседлось, замена хрупкой керамической посуды на импортную металлическую [1] .

М.Г.Косменко, исследовавший в 1970-1980-х гг. десятки комплексов железного века и раннего Средневековья на многослойных поселениях южной Карелии, справедливо отметил вероятный, но сугубо гипотетический характер построений своего финляндского коллеги, основанных на крайне бедной источниковой базе. Верхняя хронологическая граница археологической культуры лууконсаари (или ку-домского типа) раннего железного века в юго-западной Карелии была установлена им IV–VI вв. н.э. по импортам из Прикамья, Прибалтики и полученным радиоуглеродным датировкам.

Серия бескерамических комплексов с обломками металлической посуды, выделенных М.Г.Косменко на многослойных поселениях Прионежья, датирована по привозным предметам X-XI вв., когда только, по его мнению, и складываются условия для замены керамики на импортную металлическую посуду. Для раннего Средневековья в южной Карелии он выделил две территориально-культурные группы археологических памятников: поселения с керамикой «приладожского типа» и поселения без глиняной посуды, полагая, что за этим делением стоят и две разные в этноязыковом плане группы древнего населения – соответственно прибалтийские финны (вепсы) и саамы. При этом «остается неясным отношение культуры бескерамических поселений к субстратным культурам железного века, включая лууконсаа-ри: в данном случае чрезвычайно сложно выявить надежные признаки культурной, тем более этнической преемственности» [2] .

Введенное М.Г.Косменко понятие «культура бескерамических поселений» или «бескерамическая культура» представляется неудачным. Во-первых, сами факты полного и повсеместного прекращения керамического производства и использования керамики в финале раннего железного века – раннем Средневековье не доказаны. Во-вторых, понятие заведомо исключает из рассмотрения погребальные и культовые памятники периода (пусть пока крайне слабо изученные в Карелии). Раз не предложено более удачного определения, предпочитаем пользоваться термином «саамский железный век» как более нейтральным и снимающим различия в археологической периодизации, принятой в России и Финляндии, Скандинавских странах (оставляя термин в кавычках, чтобы смягчить этнический акцент).

Побудительной причиной написания настоящей статьи послужили результаты археологических исследований, проведенных в течение последних двенадцати лет в окрестностях Петрозаводска, в нижнем течении р.Шуя. Обнаруженные здесь и частью исследованные раскопками памятники X-XVI вв. (рис.1) выявили картину сосуществования в микрорегионе около рубежа I-II тыс. н. э. синхронных, но разнокультурных памятников: с одной стороны, стабильно просуществовавшей не менее полутора столетий южной колонии (могильник, из которого происходят два меча и серии других предметов общебалтийской культуры эпохи викингов, связанное с ним селище, клад монетного серебра, найденный в Петрозаводске в 1849 г. [3] ), с другой – следы небольших, кратковременных охотничье-рыболовецких стоянок, где керамическая посуда вошла в обиход, а затем исчезла. Геолого-палинологические изыскания установили не менее странный факт то появившегося, то исчезнувшего, то утвердившегося вновь земледелия на протяжении финала железного века – Средневековья [4] . Попытка объяснить эти феномены и вылилась в данный текст.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Памятники, не вписывающиеся ни в хронологические рамки [5] , ни в доминирующий в микрорегионе культурный контекст южной колонии эпохи викингов, – поселение Пичево (рис.1:18), а также, возможно, связанные с ним горны, очаги на стоянке Томица и группа каменных сложений в местечке Чертов Стул (рис.1:20).

Поселение Пичево было открыто Ю.А.Савватеевым в 1978 г., раскапывалось М.Г.Косменко в 1979 г. (212 м²). Оно находится примерно в 2 км к северу от устья р.Шуя, на северо-западном берегу оз. Логмозеро (по сути продолжения Петрозаводской губы Онежского озера), в занятом лугом и редким лесом урочище Пичево, в настоящее время отделенном от берега озера широким болотом (одноименная деревня на месте урочища, упомянутая уже в писцовой книге 1563-1566 гг., запустела только в XX столетии) (рис.1:18). Площадка поселения вытянута вдоль кромки слабо повышающейся к западу береговой террасы полосой 90×30-40 м, имеет высоту 1,5-2 м над уровнем воды. По материалам раскопок 1979 г., на памятнике выделены два комплекса керамики: раннего железного века (лууконсаари, или кудомского типа) и позднего

Средневековья с бело- и красноглиняной гончарной керамикой. Помимо них в раскопе был отмечен бескерамический комплекс из нескольких металлических предметов, отнесенных к XП-XШ вв. Встречены также единичные фрагменты сетчатой керамики эпохи бронзы [6] . В 2004-2005 гг. на поселении двумя раскопами нами дополнительно вскрыто 228 м² (рис.2). Сетка квадратов и их нумерация в раскопе 1 продолжили начатую в 1979 г., по возможности спустя 25 лет при нивелировке был сохранен и прежний репер («0» – уровень воды в Логмозере примерно в июле 1979 г.).

Раскоп 1 площадью 80 м² был прирезан с запада (вверх по пологому склону террасы) к раскопу М.Г.Косменко. Однородный пахотный слой серой гумусированной супеси с примесью отдельных обожженных камней и кусочков печины снимался двумя горизонтами.

В первом горизонте преобладали близкие к современности и поздне-средневековые находки, равномерно рассеянные по площади раскопа: фрагменты поливной, белоглиняной и красноглиняной гончарной керамики, найдены несколько сломанных железных предметов, кремней от огнив (табл.). Встречены также три десятка фрагментов керамики луу-консаари раннего железного века, несколько предметов каменного инвентаря и отходов их производства. С комплексом раннего железного века определенно связаны двадцать пять кусков железного шлака, которые, как и в раскопе 1979 г., концентрировались в южной части вскрытой площади. Среди них обнаружены два куска прокованных горновых криц -полуфабрикатов для производства железного инвентаря.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Во втором горизонте пропорция комплексов предметов позднего Средневековья и раннего железного века изменилась на противоположную (табл.), причем почти половина обломков керамики луукон-саари залегала компактным скоплением на уровне контакта пашни и подстилающего светлого песка в центральной части раскопа (рис.3:1). Найдены фрагменты 3 сосудов сетчатой керамики периода бронзы. Отдельно отметим полоску листовой бронзы, плотно скрученную в спираль на манер пронизки (рис.7:3, скорее всего, принадлежит к бескерамическому средневековому комплексу, выделенному в раскопе 1979 г.), и обломанный керамический тигель (рис.3:2) – следы брон-золитейного производства в раскопе М.Г.Косменко отсутствовали. При подчистке на уровне материка в центральной и северной частях раскопа были выявлены несколько небольших западаний слоя, относящихся, судя по находкам в заполнениях, к комплексу раннего железного века (рис.3:4,5).

Раскоп 2 площадью 148 м² был размечен в 30 м к северо-северо-западу от первого. Культурный слой снимался тремя горизонтами. Первый горизонт был пройден в однородной пашне, в его подошве на большей части раскопа, исключая крайние западные квадраты, она сменилась более плотной серой супесью с примесью печины и угольков. В северо-западном углу раскопа открылся ряд некрупных валунов, уходивших в стенку – «ровница» из собранных с поля камней. Верхние части отдельных валунов проступили на других участках раскопа. Находки равномерно распределялись по вскрываемой площади и были представлены в основном фрагментами белоглиняных и красноглиняных гончарных сосудов (рис.6). Заметим, что примесь близких к современности предметов была минимальной (табл.). Керамика раннего железного века и, вероятно, связанный в основном с ней каменный инвентарь представлены единичными находками. Новые по сравнению с раскопом 1 находки – несколько фрагментов лепной раннесредневековой керамики и обломок гончарного горшка, украшенный многорядной волной, а также кусок листовой бронзы – по-видимому, от котла (рис.6:8).

Вторым горизонтом снимался преимущественно слой плотной серой супеси с угольками и печиной. У западного и восточного краев раскопа он был пройден до материкового желтого песка. В юго-западной части раскопа на уровне контакта пашни и подстилающего песка расчищено овальное в плане скопление плотно залегавших в слабо насыщенном углем слое кусков железного шлака, имевшее размеры 40×25-30 см, – след железоделательного горна. Характерно, что на прилегающем участке камни и обожженная глина совершенно отсутствовали. Это позволяет заключить, что примитивный горн был устроен в пне, полой сердцевине ствола дерева или что свод его был сооружен из дерна. Два подобных горна одноразового использования были изучены М.Г.Косменко в северной части раскопа 1979 г., примеры следов конструкций такого рода известны в Карелии и на иных памятниках [7] . В полуметре-метре к северу от остатков горна, то есть в планиграфической связи с ним, в предматерике отмечена аморфная углистая линза мощностью около 1 см и рядом с ней скопление из 13 фрагментов керамики лууконсаари, а в материке – неглубокое западание слоя супеси с отдельными угольками, в котором найдены лишь 6 кусков железного шлака. Без полной уверенности с горном можно связать сломанный железный нож с коротким черенком (рис.3:3), который был найден в пахотном слое в метре западнее.

В центральной части и в двух местах у восточной стенки раскопа в подошве горизонта обозначились округлые пятна углистой супеси с обожженными камнями. Состав находок во втором горизонте не изменился, уменьшилось лишь число бело- и красноглиняной позднесредне-вековой керамики (табл. ).

Третьим горизонтом слой плотной серой супеси с угольками был снят до материка. В центре раскопа, но ближе к его восточной, обращенной к озеру части, в зоне контакта серой супеси и материка, на границе кв. В-2,3 обозначилось округлое пятно слабого углистого слоя с кальцинированными косточками и костной трухой, диаметром около 60 см, мощностью 2-3 см, в котором залегал развал раннесредневекового лепного горшка. Под пятном кострища в материке отмечены характерные следы прокала -линза красноватого песка мощностью до 2 см. В непосредственной близости к северу от описанного пятна на уровне материка выявлено неправильных очертаний западание слоя плотной серой супеси размерами примерно 1,5×1 м, глубиной 5-15 см, в котором встречены 5 фрагментов лепной керамики и 1 – лууконсаари. К северу и северо-западу от кострища на протяжении примерно 3 м в предматерике отмечена повышенная концентрация находок лепной керамики. Наиболее вероятно, с раннесредневековым комплексом в раскопе следует связать также расчищенные в 2-3 м к югу от кострища на кв. А. Б-3 плоскую плиту, вертикально уходившую в материк, и небольшое скопление обожженных камней, рядом с которыми найдены черепки керамики как лууконсаари, так и лепной раннесред-невековой. Под камнями на кв. А-3 зачищено неправильное в плане запа-дание слоя серой супеси размерами 160×75 см, глубиной 10-12 см. В заполнении найдены 3 фрагмента керамики лууконсаари и 1 – лепного раннесредневекового сосуда (рис.5).[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

В центральной части раскопа на месте обозначившегося во втором горизонте углистого пятна в материке расчищена округлая в плане яма диаметром около 170 см, с неровным дном, глубиной 10-25 см. Она была заполнена серой супесью с угольками и кусочками печины, в которой обильно встречались отдельные обожженные камни. В заполнении найдены 21 фрагмент красноглиняной гончарной керамики (преимущественно обломки стенок и донышка одного горшка) и 20 обломков костей (в основном черепных мелкого рогатого скота). Яма определяется как остатки печи Нового времени (рис.5).

В восточном углу раскопа на месте обозначившегося в подошве второго горизонта углистого пятна выявлена яма размерами 140×150 см, глубиной до 75 см от уровня материка. В углистой супеси на всю глубину ямы залегала масса обожженных расколовшихся камней. В средней части заполнения на глубине около 45 см встречены 75 обломков обожженныхкостей (преимущественно крупных трубчатых). Ниже их среди камней залегали куски печины, в том числе крупные – следы обмазки камней на дне ямы глиной. Вещевые находки в заполнении: 5 фрагментов позднесредневековой белоглиняной керамики, залегавших разрозненно, и 4 крупных обломка красноглиняного горшка Нового времени. Яму следует интерпретировать как остатки печи, при этом малое количество бытовых отходов в заполнении указывает на то, что конструкция находилась не в жилом помещении. Наиболее вероятное функциональное назначение остатков – печь для копчения.

В 2 м к югу у той же восточной стенки раскопа на месте зафиксированного выше углистого пятна расчищена округлая в плане яма диаметром около 120 см, глубиной до 55 см. Яма была заполнена углистой супесью (особенно интенсивной в верхней части заполнения) с отдельными обожженными камнями (рис.5). В заполнении встречена единственная находка – железный нож с обломанным острием (рис.6:6). Поскольку фрагменты керамики позднего Средневековья и Нового времени были встречены на том же и смежных квадратах в первом и втором горизонтах слоя, но не попали в заполнение ямы, ее следует связать либо с раннесредневековым комплексом, либо с бескерамическим комплексом находок раскопа 1979, 2004 гг. (но с последним ее разделяют более 30 м). Функциональное назначение ямы не совсем ясно.

Иные небольшие западания слоя в раскопе были невыразительны, все они относятся к раннему железному веку. Полные сведения о составе находок раскопов 2004,2005 гг. приводятся в табл.

Инвентарь из раскопов 1 и 2 на поселении Пичево

По составу комплексов бронзового-железного веков, следам железоделательного и бронзолитейного производства поселению Пичево в известной мере аналогична хрестоматийно известная стоянка Томица, которая находилась на юго-западном берегу оз. Логмозеро, примерно в 1 км к юго-востоку от устья правой протоки в дельте р.Шуя и в 5 км от урочища Пичево (ныне это северная окраина Петрозаводска). Поселение найдено и раскопано А.Я.Брюсовым на площади 260 м² в 1930-1932 гг. Оно было атрибутировано им как бронзолитейная мастерская и датировано «не ранее начала первого тысячелетия до нашей эры, а возможно -несколько позднее» [8] . В 1943 г. на стоянке провел небольшие раскопки и сборы подъемного материала Аарне Яюряпяя, осмотревший также коллекцию А.Я.Брюсова, хранившуюся в годы финской оккупации Карело-Финской ССР в Петрозаводском музее [9] . Он первым заметил наличие на поселении материалов железного века, хотя оно очевидно по публикации 1940 г. автора первых раскопок. А.Я.Брюсов, увлекшись открытием ранней «бронзолитейной мастерской», странным образом забыл о системе «трех веков» Вильгельма Томсена: «Центральное место занимали два подковообразных очага (№№ 1 и 2) из крупных камней, около которых были найдены камни для дробления руды (курсив мой. – А.С.), запасы глины, куски железа, бронзовый литок, шлаки, обломки тиглей и льячек, два каменных песта. К югу от этих очагов (печей?) находились неподалеку два обычных небольших каменных очага (№№ 3 и 4), а несколько далее к западу еще три таких же очага (№№5-7), около которых найдено было несколько обломков тиглей и льячек. И наконец, еще западнее, нарасстоянии около 10 м, находилось два небольших овальных кострища (2×1 и 2×1,5 м), где также найдены обломки льячек. […] Два подковообразных очага надо считать остатками печей для выплавки металла; железо (по-видимому, один крупный кусок, разбитый на части [ср.: два куска подвергшихся ковке криц в раскопе 2004 г. на Пичево. – А.С.]) служило флюсом при выплавке: основным же материалом, как показывает находка бронзового литка, была бронза. Весьма вероятно, что запасы отмученной глины служили не только для выделки тиглей, но и для выделки глиняных форм, чем и надо объяснить отсутствие находок основных каменных матриц» [10] (рис.4). Сделанная на раскопе А.Я.Брюсова фотография одного из «подковообразных очагов» стоянки Томица опубликована А.М.Жульниковым [11] . «Очаги» не отличаются от горнов железного века и раннего Средневековья, исследованных на оз.Сямозеро и в других местах в Карелии (к сямозерским горнам вернемся ниже). По обоснованному заключению М.Г.Косменко, горны в виде каменных ящиков («подковообразные очаги» А.Я.Брюсова, рис.4) Томицы не могут соотноситься с доминирующим вещевым комплексом периода бронзы на памятнике, скорее они были сооружены в раннем железном веке или в бескерамический период [12] . То же, вероятно, для части других очагов и кострищ раскопа 1930-1932 гг., хотя строго доказать это теперь уже невозможно.

Предположительно к кругу древностей «саамского железного века» в микрорегионе можно отнести также группу каменных сложений, найденных А.Я.Брюсовым в 1932 г. в местечке Чертов Стул неподалеку от п.Соломенное и пролива из оз. Логмозеро в Петрозаводскую губу Онежского озера (рис.1:20). На протяжении полукилометра вдоль берега Онего, в скалистом месте, совершенно непригодном для земледелия, он насчитал около 50 насыпей из валунов. В том же году он раскопал одну насыпь, в следующем году – еще одну. Под камнями обоих каменных куч был отмечен углистый слой, вещевые находки отсутствовали [13] .

В 2003 г. памятник был обследован М.М.Шахновичем, установившим, что скопления каменных сложений локализуются на каменистой площадке, примыкающей к отвесному сейсмотектоническому уступу, в 180 м от воды и на высоте 20 м над уровнем Онежского озера. В западном скоплении насчитывается 8 каменных «куч» и 1 «оградка», в восточном – соответственно 14 и 1. Кучи камней овальной формы, преимущественно небольшие по своим размерам – в диаметре 1,5-2 м, высотой – 0,30,5 м, но отмечены и сложения до 4 м в диаметре. «Оградки» (высотой до 0,3 м и длиной 5 и 7 м) располагаются параллельно уступу скалы. В ходе разборки одного сложения в восточном скоплении было выяснено, что к невысокому крупному валуну с северной стороны был подсыпан слой камней, частично накрывающий «основной» камень. Под камнями в почве зафиксировано углистое пятно с большим содержанием крупных углей, среди которых найдена кость северного оленя (определение М.Саблина в Институте зоологии РАН, Санкт-Петербург). Других находок не было [14] .

Датировать и интерпретировать описанные каменные сложения (как и другие подобные) трудно. Популяции лесного северного оленя были распространены почти на всей территории современной Карелии до начала XX в. При этом нельзя не согласиться с М.М.Шахновичем, что каменные кучи на Чертовом Стуле не могут быть современниками, тем более младше, небольшой Соломенской пустыни, основанной в 2 км к западу в конце XVI в. [15] Памятник при любой допустимой интерпретации выпадает и из светского культурного контекста позднесредневекового сельского крестьянского расселения центра Никольского Шуйского погоста, формирующегося, по письменным и археологическим данным, с XIV в. Показательна сохранность кости – исключительно редкое явление даже на раннесредневековых памятниках южной Карелии. Здесь необходимо упомянуть также в качестве близкой аналогии конструкциям Чертова Стула группу каменных сложений (около 40 «куч» и 8 «оградок») на п-ове Оровнаволок (северное побережье Онежского озера). В 1975 г. М.Г.Косменко и в 1978 г. Г.А.Панкрушев разобрали здесь 2 каменных кучи, для угля из кладки первой конструкции была получена радиоуглеродная дата (ТА-931) 1200±50 л. н. (86,5% cal 680-900 гг. н.э.) [16] .[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

* * *

Анализ материалов поселения Пичево из раскопок 1979 г., предпринятый М.Г.Косменко, с добавлением данных раскопок 2004-2005 гг., дают возможность наметить основные вехи в заселении территории. Первое посещение площадки достоверно относится к периоду бронзы, фиксируется по венчикам трех сосудов культуры сетчатой керамики из раскопа 2004 г. Материалы раннего железного века М.Г.Косменко объединяет в единый комплекс, относящийся к культуре лууконсаари (24 сосуда в раскопе 1979 г., около десятка в раскопах 2004-2005 гг., где керамика сильнее фрагментирована). При этом на памятнике зафиксированы бесспорные следы того, что комплекс раннего железного века формировался не единомоментно, а отложился в ходе ряда посещений (заселений на короткий срок) одного и того же участка. На это указывают остатки нескольких «одноразовых» железоделательных горнов – минимум трех-четырех в раскопе 1979, 2004 гг., одного – в раскопе 2005 г. М.Г.Косменко наметил в своем раскопе два разновременных бытовых центра: в одном концентрировалась керамика с примесью асбеста и слюды, во втором – с примесью песка, дресвы и органики. О степени типологического несходства разделенных по технологическому признаку – разным отощителям глиняного теста – двух групп керамики раннего железного века поселения Пичево позволяют судить хотя бы немногочисленные профильные фрагменты сосудов из раскопа 2004 г. (см. рис.3:1,4; ср.: рис.3:5).

По типологическим признакам М.Г.Косменко датирует керамику раннего железного века с примесью асбеста и слюды (поздний, или кудомский, этап культуры лууконсаари) первой половиной I тыс. н. э., однако уголь из очага на Пичево, вокруг которого она концентрировалась, датирован по радиоуглероду 1160±50 л. н. (ТА-1252); расхождение датировок объяснено возможным засорением образца более поздним углем [17] . В последнем позволим себе усомниться. Уголь был взят в раскопе на глубине 0,7-0,75 м, что делает маловероятным его засорение поздними частицами. Если образец и был засорен, то произошло это в древности, стратиграфически до распашки местности в позднем Средневековье или в Новое время. Следовательно, радиоуглеродная дата образца так или иначе фиксирует какой-то не соотносимый с археологической типологией, видимо, «бескерамический» момент заселения площадки поселения. Калибровка приведенной даты с вероятностью 92,5% указывает на временной интервал 760-990 гг. н. э.

Верхняя из возможных граница этого интервала почти смыкается с датировкой раннесредневекового комплекса, исследованного в раскопе 2 и описанного выше (рис.5,6). Хронология немногочисленных металлических предметов, найденных в пахотном слое на этом участке раскопа, определяется в широких рамках. Оба железных ножа (рис.6:6,9) относятся к группе II, по Р.С.Минасяну [18] (или отделу 1, типу 1, виду 1-3, по А.Е.Леонтьеву [19] ) и датируются только в широком интервале (до Нового времени). Железная расширяющаяся лопаточка с перпендикулярно загнутым узким концом (рис.6:7) может быть определена как наконечник стрелы-срезень, и тогда она имеет многочисленные аналогии на памятниках Восточной Европы X-XI вв. [20] , а в Фенноскандии этот тип наконечников датируется в более широких рамках, включая XII-XIII вв. [21] Более вероятно, однако, что предмет является коротким пластинчатым кресалом, вставлявшимся в роговую или деревянную рукоять (это объясняет загнутый конец изделия). Такие кресала рассматриваются как часть набора для высекания огня в паре с кварцитовыми «блоковидными» огнивами, появляющегося в Европе еще в римское время. Вопрос о верхней дате огнив остается открытым, она может достигать начала II тыс. н. э. [22] Ближайшей аналогией находке на Пичево в таком случае является пластинчатое кресало, найденное в бескерамическом комплексе поселения Кудома 10 на оз. Сямозеро [23] . Не датируются прочие металлические предметы комплекса, включая обломок бронзового котла (рис.6:8). На XI в. указывает керамический набор комплекса, включающий фрагменты четырех лепных и одного гончарного сосуда (рис.6:1-5). Неподалеку (рис.1:6) в разрушенном могильнике Шуя, функционировавшем в X – начале XI в. (во всяком случае, до 1050 г.), судя по первым разведочным данным (20 м²), встречена только лепная керамика. На селище Шуя 6 (рис.1:4) Х-XI вв. лепная посуда и гончарная древнерусского облика представлены в пропорции примерно 60:40. Добавим, что фрагменты раннесредневековой лепной керамики, видимо, от одного сосуда в 2001 г. были собраны нами на стоянке Пичево 3 (рис.1:19).

Следующий по хронологии раннесредневековый комплекс находок был исследован в раскопе М.Г.Косменко 1979 г., остатки каких-либо сооружений (например, кострища) с находками не связывают-ся [24] . В состав комплекса входит обломок умбоновидной фибулы, изготовленной из тонкого бронзового листа и украшенной рядами мелких сквозных отверстий (рис.7:1). Основными областями распространения этого типа застежек являются Финляндия и северные районы Фенноскандии, находки происходят в массе из лопарских жертвенных мест и захоронений или носят случайный характер. На севере Швеции и Норвегии их известно около 20 экземпляров. И. Сер-нинг, основываясь на широких датах комплексов находок саамских жертвенных мест северной Швеции, определила хронологию умбоновидных фибул в рамках XI – начала XIV в. [25] На севере Финляндии найдены четыре таких фибулы [26] , в том числе серебряные экземпляры из кладов района Куусамо, зарытых в интервале 1050-1150 гг. [27] . Три бронзовые умбоновидные фибулы происходят из женских погребений конца X-XII в. оятских курганов [28] .[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Еще одна датирующая находка из данного комплекса поселения Пичево – овальное заостренное кресало (рис.7:5), твердо датирующееся по новгородской типо-хронологической шкале древностей серединой XII – серединой XIV в. [29] Иные, точно не датируемые предметы комплекса – обломок тонкой серебряной подвески с гравированным орнаментом, железная пряжка со сломанным язычком и свернутая в плотную спираль на манер пронизки бронзовая пластина (последняя из раскопа 2004 г.) (рис.7:2-4). В качестве возможных аналогий серебряной подвеске укажем на инвентарь из курганов С.-Петербургской губернии: «лапчатые медные и оловянные подвески в виде ромба или четырехугольника (табл. VI, 15 и 16). Встречены в небольшом количестве». А.А.Спицын описывает эти поделки среди инвентаря XIII–XIV вв. [30] . В Новгороде немногочисленные трапециевидные привески всех разновидностей встречены в слоях не позднее XIII в. [31] . Похожий предмет найден на одном из южнофинляндских городищ [32] , сходные топоровидные подвески происходят из жертвенного места Мертрескет в Вестерботтене [33] . Совмещая приведенные датировки обломка умбоновидной фибулы и овального заостренного кресала, учитывая также явно не продолжительный интервал, в течение которого отложились находки на поселении, получаем наиболее вероятную дату комплекса в пределах XII в., возможно, немного позднее. Керамическая посуда этого времени на поселении Пичево отсутствует. Позднесредневековая гончарная керамика, найденная в раскопах 1 и 2 (всего около 50 сосудов), относится к хорошо известным в бассейне Онежского озера типам [34] и датируется временем не ранее XIV, а уверенно – XV-XVI вв. (рис. 8).

Итак, по материалам Пичево комплекс позднего этапа культуры лууконсаари типологически датируется не позднее 500-х гг. н.э. Вслед за этим зафиксировано посещение площадки в cal 760-990 гг. населением, видимо, не использовавшим керамическую посуду. Площадка вновь заселяется на короткий срок в 1000-х гг., причем это поселение следовало бы отнести к территориально-культурной группе памятников с керамикой «приладожского типа», по М.Г.Косменко. Его перекрывает кратковременное опять бескерамическое поселение, вещевой комплекс которого типологически датирован 1100 (–1200?)-ми гг. Полагаем, что черепки четырех лепных и одного гончарного горшков при наличии обломка бронзового котла на общем культурном фоне (в том числе и типологии приладожской курганной керамики [35] , но это отдельный вопрос) не дают оснований считать, что коллектив, некоторое время обитавший на площадке поселения в XI в. и оставивший скромные следы, в культурном отношении отличался от коллективов, посетивших это место ранее и затем в XII (XIII?) в. Значительно более вероятно, что мы имеем дело со следами растянутой на столетия культурной непрерывности охотников, рыболовов и промысловиков «саамского железного века», который в условиях близкого соседства с южной торговой и земледельческой колонией, имевшей при-ладожский, а скорее общебалтийский облик материальной культуры эпохи викингов, на время стал «керамическим».

Нужно учесть также определенную экстерриториальность Пичево, которая выражается не только в том, что памятники здесь привязаны к побережью озера, а не реки, современное устье которой находится в 2 км к югу (рис.1). Все урочище (возвышенность протяженностью около километра) окружено частью заболоченными низинами. До периода бронзы включительно – наверное, а в железном веке и раннем Средневековье – вероятно, Пичево представляло собой остров или во всяком случае трудно достижимую посуху территорию. В этом отношении показательно, что когда в конце 2000-х гг. арендатор сельхозугодий агрокомплекс им. В. Зайцева прекратил откачку воды с мелиорированных полей, местность быстро стала возвращаться в «первобытное» состояние.

Если рассмотреть разновременные комплексы «саамского железного века» поселения Пичево (и, вероятно, Томицы) в более широком археологическом контексте, то все они не уникальны. Ограничимся географическими рамками бассейна р. Шуя и не будем брать в расчет скопления железных шлаков в небольших шурфах, не сопровождавшиеся керамикой раннего железного века или Средневековья (стоянки Укшезеро 1 и Сямозеро 2). Ближайший пункт, где нами в 1999 г. зафиксирована грубая лепная раннесредневековая керамика, – поселение Нижнее Падозеро 6. Памятник находится в 20 км к западу от устья р.Шуя, на северном побережье одноименного озера, соединяющегося с Шуей р.Чална. Он занимает оконечность очень низкого, в основании заболоченного мыса (высота площадки 0,4-0,7 м над уровнем воды), сплошь покрытого валунами. В шурфе 2×2 м встречены каменные орудия и отходы их производства, неолитическая ямочно-гребенчатая керамика, энеолитическая асбестовая, лууконсаари раннего железного века и 6 фрагментов лепной раннесредневековой керамики от 1-2 сосудов.

В 1990 г. на островной стоянке Пелдожское 1 (одноименное озеро соединено с р. Шуя Святрекой, примерно 45 км к западу-юго-западу от устья Шуи), содержащей комплексы находок неолита и энеолита, в шурфе (16 м²) нами были исследованы остатки горна. Судя по выявленным следам, плавильная камера горна представляла собой вырытую в песчаном грунте яму глубиной до 0,35 м, верхняя часть стенок которой (но не дно) была обмазана глиной. Стенки и свод горна, в древности, вероятно, возвышавшиеся над землей, также были сооружены из глины и отдельных камней. К конструкции примыкала углубленная в землю до 15 см предгорновая площадка, где были установлены 2 камня (один плоский), возможно, служившие наковальней. По углю со дна камеры горна была получена дата (ТА-2272) 1750±100 л.н. (95,4% cal 60–540 гг. н.э.). Какие-либо материалы 1 пол. I тыс. н.э. ни в этом шурфе, ни в еще одном на стоянке не выявлены.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Следующий вверх по течению р.Шуя пункт – примерно в 55 км от устья, у истока реки из проточного Вагатозера, где на пляже был собран энеолитический инвентарь и бронзовая поясная пряжка с овальной передней частью, прямоугольным приемником для ремня, разделенными осью для закрепления отсутствующего язычка [36] . М.В.Седова к 1980-м гг. учла в Новгороде девять находок пряжек этого типа, встреченных в слоях второй четверти XII – начала XIV в. [37] Наиболее выразительные, эталонные аналогии комплексам «саамского железного века» Пичево (и, вероятно, Томицы) – на четырех многослойных поселениях, раскопанных большими площадями на северном побережье оз.Сямозеро, которое соединяется с р.Шуя (оз.Вагатозеро) короткой р.Сяпся. На близко расположенных поселениях Кудома 10 (раскопки А.В.Анпилогова 1961–1962 гг., Г.А.Панкрушева 1968 г., М.Г.Косменко 1979 г., всего вскрыто 530 м²), Кудома 11 (раскопки А.В.Анпилогова 1961–1962 гг., М.Г.Косменко 1976–1977, 1979 гг., всего вскрыто 2246 м²), Лахта 2 (раскопки Г.А.Панкрушева 1958–1962 гг., С.И.Кочкуркиной 1969 г., всего вскрыто 756 м²) и на удалении около 10 км к востоку на поселении Малая Суна 9 (раскопки Г.А.Панкрушева 1961, 1965 гг., М.Г.Косменко 1978 г., всего вскрыто 524 м²) встречены комплексы раннего железного века (культура лууконсаари, или кудомского типа) и раннесредневековые находки. На всех перечисленных памятниках исследованы остатки кострищ, очагов, ямы, на Кудоме 10 и 11 – горны, но их связь с конкретными культурными комплексами в ходе раскопок в большом числе случаев (за исключением раскопов М.Г.Косменко на Кудоме 10, 11 и Малой Суне 9) не установлена. Лишь на Лахте 2 в коллекциях имеются 11 фрагментов грубой лепной керамики, единичные черепки синхронной гончарной посуды, возможно, присутствуют на Лахте 2 и Малой Суне 9. Остальные раннесредневековые комплексы бескерамические, но все включают обломки медных котлов.

Комплекс с керамикой лууконсаари поселения Лахта 2 типологически датирован в пределах второй половины I тыс. до н. э. по обломку литейной формы для ананьинского кельта, комплекс позднего этапа той же культуры на Кудоме 11 – в интервале между началом н.э. и VI в. по железному кельту восточно-балтийского облика, пьяноборским бронзовым бляшкам и одной радиоуглеродной дате. Раннесредневековые комплексы на перечисленных поселениях по многочисленным украшениям приладожского и много шире круга древностей относятся к X–XI вв. [38] Здесь стоит напомнить о южной колонии эпохи викингов в устье р. Шуя, датирующейся именно этими столетиями.

Серия радиоуглеродных дат получена М.Г.Косменко по образцам из раскопов 1970-х гг. на поселении Кудома 11. Приведем неоднократно публиковавшийся список имеющихся пяти дат полностью с наиболее вероятными калиброванными календарными интервалами:

• ТА-1014 (горн 1) – 1590±60 л. н. (95,4% cal 330 – 610 гг. н.э.)
• ТА-1259 (горн 7) – 1165±60 л. н. (95,4% cal 760 – 1000 гг. н.э.)
• ТА-1253 (яма) – 1100±80 л. н. (89% cal 760 – 1050 гг. до н.э.)
• ТА-964 (очаг) – 880±100 л. н. (95,4% cal 970 – 1300 гг. н.э.)
• ТА-965 (горн 5) – 800±80 л. н. (93,9% cal 1030 – 1300 гг. н.э.)

Калиброванная дата в пределах 330–610 гг., как уже сказано, увязывается М.Г.Косменко с комплексом позднего этапа культуры лууконсаари. Четыре следующих даты помещаются без разрывов в общий календарный интервал 760–1300 гг. С оговорками совершенно справедлив вывод М.Г.Косменко, сделанный с главной опорой на сямозерские памятники(имеем также в виду, что многие остатки сооружений на памятниках северного побережья Сямозера в раскопах 1950–1960-х гг. достоверно не соотносятся с вещевыми комплексами): «Радиоуглеродные даты и вещи бескерамической культуры укладываются в рамки IX–XIV вв., но возможно, что она сложилась несколько раньше и существовала немного дольше ... Совпадение мест крупных поселений железного века и бескерамических памятников раннего Средневековья, идентичность железоделательных горнов наводят на мысль о преемственности культуры этих периодов» [39] .[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Оговорки касаются следующего. Во-первых, вещи второй половины VIII и IX в. в сямозерских и иных известных бескерамических комплексах в южной Карелии отсутствуют. Полной хронологической аналогией горну 7, близкой датированной яме Кудомы 11, выступает лишь радиоуглеродная дата с поселения Пичево, фиксирующая посещение площадки населением, видимо, не оставившим керамики, в интервале cal 760–990 гг. Во-вторых, последние две радиоуглеродные даты, достигающие в наиболее вероятных календарных значениях 1300 г., находят предположительное типологическое соответствие в единственном предмете с Кудомы 11 – бронзовом печатном перстне с радиально-лучевым гравированным орнаментом на выступающем щитке [40] . По новгородской типо-хронологической шкале он датируется временем после 1161 г. [41] Этот предмет, как и поясная пряжка с Вагатозера, неплохо «вписался» бы в бескерамический комплекс 1100 (1200?)-х гг. поселения Пичево. Верхний хронологический рубеж «саамского железного века» на оз. Сямозеро (как и в устье р.Шуя) связан с сельским крестьянским заселением территории в позднем Средневековье. Археологически этот процесс на Сямозере не изучен (в противоположность устью Шуи). Хронологической вехой служит упоминание не платящих в Новгород условленную «празгу» сямо-зерцев в новгородской берестяной грамоте №131 (уточненная стратиграфическая дата – 1370 – начало 1380-х гг.) [42] . В-третьих, при полномотсутствии или малочисленности керамики на поселениях «саамского железного века» невозможно выделить местные типы древностей. Не является исключением и упомянутый тип железоделательных горнов в виде каменных ящиков - они известны также в районе Сайменских озер (бассейн Ладоги и Финского залива), в Кайнуу на севере Финляндии (бассейн рек Ботнического залива) и на поселениях бассейна р.Тунгуда в юго-западном Беломорье [43] . Невозможно построить эволюционно-типологические ряды, которые могли бы составить основу для следующего шага археологической классификации – выделения бескерамической археологической культуры в хотя бы ориентировочных географических рамках, более узких, чем Восточная Фенноскандия. Практически все упомянутые выше индивидуальные датирующие находки являются привозными (или их копиями) и входят во внешние по отношению к южной Карелии типологические классификации. Поэтому, в частности, как упомянуто в начале статьи, термин «бескерамическая культура» представляется неудачным.

Памятники бассейна р.Шуя подтверждают намеченную по материалам Пичево схему «саамского железного века» этого района Прионежья для последней четверти I – первой половины II тыс. н.э.: без керамики, на настоящий момент без находок импортных вещей, до земледелия? – с использованием керамики и многочисленными им-портами, появление земледелия (эпоха викингов) – без керамики, с немногими импортами, без земледелия? [44] – сельское крестьянское заселение территории с 1300-х гг. Остаются лакуны – существенная, особенно для третьей четверти I тыс. н.э., и в историческом масштабе исчезающе малая на рубеже «саамского железного века» – Средневековья.

Практика указывает, что «саамский железный век» в южной Карелии - это не иллюзия и не мнимый от недостатка фактического материала хиатус. При этом печальная для археолога ситуация – когда невозможно выделить местные типы и археологические культуры – не является безвыходной, как во времена Оскара Монтелиуса. В плане дальнейшего изучения проблематики «саамского железного века» определенный оптимизм внушают результаты обобщения и интерпретации М. Лавенто радиоуглеродных определений десятков образцов нагара на керамике с поселений, раскопанных М. Хуурре в конце1950-х гг. в приграничной финляндской провинции Кайнуу. Выяснилось, что длинная, непрерывная серия из 55 дат по С-14 охватывает календарный интервал с примерно 1600 г. до н.э. до исторических времен. Короткая лакуна без «датирующего материала» существует лишь между 1130 и 1230 г. н.э. [45] Как заключает М.Лавенто, это свидетельствует о том, что заселение не прекращалось с эпохи раннего металла до современности. Большое количество дат, относящихся к железному веку и Средневековью, привлекает особый интерес, потому что в свете археологических материалов (типологически) этот район Финляндии считался крайне малонаселенным на протяжении указанных периодов.

• [1]  Карпелан К. Финские саамы в железном веке // Финно-угры и славяне. Л., 1979. С.143-145; он же. Ранняя этническая история саамов // Финно-угорский сборник. М., 1982. С.32-48.
• [2]  Косменко М.Г. Многослойные поселения южной Карелии. Петрозаводск, 1992; он же. Археологические культуры периода бронзы – железного века в Карелии. СПб, 1993; он же. Проблемы изучения этнической истории бронзового века – раннего Средневековья в Карелии // Проблемы этнокультурной истории населения Карелии (мезолит -Средневековье). Петрозаводск, 2006. С.158-229.
• [3]  Марков А.К. Топография кладов восточных монет (сасанидских и куфических). СПб, 1910. С.29. №158. Спиридонов А.М. Колония эпохи викингов при устье Шуи под Петрозаводском // Уч. зап. ПетрГУ. 2013. №5(134). С.28-36.
• [4]  Лаврова Н.Б., Демидов И.Н., Спиридонов А.М., Герман К.Э., Мельников И.В. К вопросу о начале земледелия на севере Онежского озера по палинологическим данным // Геология и полезные ископаемые Карелии. Петрозаводск, 2007. Вып.10. С.194-206. Исследования были проведены на юго-восточном побережье оз.Логмозеро, на удалении около 6 км от устья р.Шуя. Опорой для сопоставления с археологическими данными служит радиоуглеродная дата (ЛЕ-7397) 1120±70 л.н. (92,5% cal 760-1030 гг. н.э.). Стратиграфически несколько ниже и существенно выше датированного образца торфа зафиксирована пыльца культурных злаков. Калибровка дат по С-14 здесь и далее выполнена в программе OxCal, версия 3.10.
• [5]  В данном случае, конечно, не имеем в виду ни нападение норвежских пиратов на островной монастырь Линдисфарн у северного побережья Шотландии в 793 г., ни битву при Гастингсе в 1066 г. Хронология южной колонии в приустье р.Шуя, как и вообще раннесредневекового пласта древностей в Прионежье, укладывается в X-XI вв.
• [6]  Косменко М.Г. Многослойные поселения. С.78-81.
• [7]  Kosmenko M.G., Manjuhin I.S. Ancient iron production in Karelia // Fennoscandia Archaeologica. Helsinki, 1999. XVI. P.31-46.
• [8]  Брюсов А.Я. История древней Карелии // Труды Государственного исторического музея. М., 1940. Вып.IX. С.238-243.
• [9]  Nordqvist K., Seitsonen O. Finnish archaeological activities in the present-day Karelian Republic until 1944 // Fennoscandia Archaeologica. Helsinki, 2008. XXV. P.42-43. Fig.7.
• [10]  Брюсов А.Я. Указ. соч. С.239-240.
• [11]  Жульников А.М., Спиридонов А.М. Древности Петрозаводска. Петрозаводск, 2003. С.30. Рис.3. С.35. Рис.2. С.36. Рис.1,2.
• [12]  Косменко М.Г. Археологические культуры. С.75-77.
• [13]  Брюсов А.Я. Указ. соч. С.150.
• [14]  Шахнович М.М. Валунные насыпи на территории Карелии // Кижский вестник. Петрозаводск, 2005. Вып.10. С.261-262.
• [15]  Шахнович М.М. Валунные насыпи. С.275. О датировке основания Соломенской пустыни см.: Чернякова И.А. Карелия на переломе эпох: Очерки социальной и аграрной истории XVII века. Петрозаводск, 1998. С.214. Этимология русского названия местечка Чертов Стул выглядит прозрачной. Восходит ли топоним к дорусской традиции – вопрос гадательный. Как правило, прямое сопоставление названий географических объектов и археологических памятников грозит натяжками, но есть и иные примеры. См.: Valtonen T. Place-name perspectives on the Saami past: The importance of multidisciplinary source criticism // Recent perspectives on Sami archaeology in Fennoscandia and North-West Russia. Proceedings of the First International Conference on Sami archaeology, Rovaniemi, 19-22 October 2006. ISKOS 17. Helsinki, 2009. P.133-143.
• [16]  См.: Шахнович М.М. Валунные насыпи ... С. 263-264. Относительно Оровнаволока см. также: Saarnisto M., Vuorela I. Paleogeography and Palynology of Orov Navolok, NE Lake Onega // Кольский сборник. Посвящается 60-летию В.Я. Шумкина. СПб, 2007. Р.82-101. О «лопарских кучах» (Lapp cairns) в восточных районах Финляндии и шире обзор см.: Lavento M. From Early Metal Period to the Iron Age – A transition period in the Great Lake Saimaa area? // Славяне и финно-угры. Контактные зоны и взаимодействие культур. Спб, 2006. Р.93-111.
• [17]  Косменко М.Г. Археологические культуры ... С.170-171.
• [18]  Минасян Р.С. Четыре группы ножей Восточной Европы эпохи раннего Средневековья // Археологический сборник Государственного Эрмитажа. Л., 1980. Вып.21. С.58-74.
• [19]  Леонтьев А.Е. Классификация ножей Сарского городища // Советская археология. 1976. №2. С.33-34.
• [20]  Медведев А.Ф. Ручное метательное оружие (лук, стрелы, самострел) VIII-XIV вв. // Свод археологических источников. М., 1966. Вып. ЕГ36. С.71.
• [21]  Hackman A. Das Brandgraberfeld von Pukkila in Isokyro // Suomen Muinaismuistoyhdistyksen Aikakauskirja. Helsinki, 1938. N41. S.78-84. Abb. 27, 29; Serning I. Lapska offerplatsfynd fran jarnalder och medeltid i de Svenska Lappmarkerna. Stockholm, 1956. S. 118, 130. T. 28:1-10, 12; Wegraeus E. Pilspetsar under vikingatid // Tor. Uppsala, 1973. V. XV (1972-1973). S. 199-201. F.5:1, 2.
• [22]  Михайлова Е.Р. Находки кварцитовых огнив на территории Северо-Запада Восточной Европы // Археология и история Пскова и Псковской земли. Семинар имени академика В.В.Седова (57). М.; Псков, 2011. С.175-182; здесь же литература по находкам и их интерпретации в Фенноскандии.
• [23]  Анпилогов А.В. Древняя железоделательная мастерская на северном побережье оз. Сямозера // Новые памятники истории древней Карелии. М., Л., 1966. С.178-184. См. также: Косменко М.Г. Многослойные поселения ... С.90-93.
• [24]  Косменко М.Г. Многослойные поселения. С.208. Рис.67.
• [25]  Serning I. Lapska offerplatsfynd ... S.19-20. B.1-4.
• [26]  Huurre M. Pohjois-Pohjanmaan ja Lapin esihistoria. Pohjois-Pohjanmaan ja Lapin historia I. Kuusamo, 1983. S. 354-355, 362; Carpelan C. Later Iron Age finds from Northern Finland // Славяне и финно-угры. Археология, история, культура. СПб, 1997. P.73. Fig.4.
• [27]  Bjorkman T. Kuusamon-Lamsan hopeaaarre // Suomen museo. Helsinki, 1957. N64. S.17-32.
• [28]  Кочкуркина С.И., Линевский А.М. Курганы летописной веси X – начала XIII века. Петрозаводск, 1985. С. 39-41, 123-126, 147-149. Рис. 10:24, 52:1, 68:5.
• [29]  Колчин Б.А. Хронология новгородских древностей // Новгородский сборник: 50 лет раскопок в Новгороде. М., 1982. С. 61, 63. Рис.4.
• [30]  Спицын А.А. Курганы С.-Петербургской губернии в раскопках Л.К.Ивановского // Материалы по археологии России. СПб, 1896. №20. С.44.
• [31]  Лесман Ю.М. Хронология ювелирных изделий Новгорода // Материалы по археологии Новгорода. М., 1990. С.62. Рис.6, 4.4.
• [32] Taavitsainen J.-P. Ancient hillforts of Finland // Suomen Muinaismuistoyhdistyksen Aikakauskirja. Helsinki, 1990. N 94. Pl. 16:3.
• [33]  Zachrisson I. De samiska metalldepaerna ar 1000-1350 // Archaeology and Environment. Umea, 1984. V.3.
• [34]  Спиридонов А.М., Герман К.Э., Мельников И.В. Южное Заонежье в X-XVI веках (археология центра Кижского погоста). Петрозаводск, 2012. С.65-78.
• [35]  Спиридонов А.М. Лепная керамика из курганов Юго-Восточного Приладожья // Краткие сообщения Института археологии. 1986. Вып.187. С.23-28; он же. Керамика приладожской курганной культуры // Кочкуркина С.И. Памятники Юго-Восточного Приладожья и Прионежья X-XIII вв. Петрозаводск, 1989. С.303-315.
• [36]  Ефимов В.А. Археологические памятники Вагатозера // Вестник Карельского краеведческого музея. Петрозаводск, 2002. Вып.4. С.16-21. Рис.1:9.
• [37]  Седова М.В. Ювелирные изделия древнего Новгорода (X-XV вв.). М., 1981. С.144. Рис.56:7,8.
• [38]  Косменко М.Г. Многослойное поселение Кудома XI на Сямозере // Новые археологические памятники Карелии и Кольского полуострова. Петрозаводск, 1980. С.95–147; он же. Многослойные поселения ... С.82–96; он же. Археологические культуры ... С.169–172. Для полноты картины необходимо отметить исследования И.М.Экмана и А.П.Журавлева в районе п.Эссойла (южный берег оз.Сямозеро, около 20 км через озеро от упомянутых многослойных поселений в окрестностях д.Кудома), согласно которым следы земледелия были (не бесспорно) датированы по радиоуглероду (ТА-1443) 1060±60 л.н. (88,7% cal 1080– 1160 гг. н.э.). (См: Экман И.М., Журавлев А.П. О древнейшем земледелии в Карелии по данным хроно- и биостратиграфических исследований // Геология докембрия центральной и южной Карелии. Петрозаводск, 1986. С.1–54). Следует упомянуть также следы горна с кусками шлака и глиняной обмазки на Шапнаволоке (восточное побережье Сямозера, исток р.Сяпся) (см.: Гурина Н.Н. Древняя история Северо-Запада европейской части СССР // Материалы и исследования по археологии СССР. М.; Л., 1961. №87. С.267) и местонахождение там же лепной раннесредневековой керамики (см.: Археологические памятники Карелии. Каталог. Петрозаводск, 2007. С.167).
• [39] Косменко М.Г. Проблемы изучения этнической истории ... С. 223, 225.
• [40]  Косменко М.Г. Многослойные поселения ... С.209. Рис.63:20.
• [41]  Лесман Ю. М. Хронология ювелирных изделий Новгорода (X–XIV вв.) // Материалы по археологии Новгорода. 1988. М., 1990. С.53. Рис.4.12.
• [42]  Арциховский А.В., Борковский В.И. Новгородские грамоты на бересте (из раскопок 1953-1954 гг.). М., 1958. С.68-71; Зализняк А.А. Древненовгородский диалект. М., 2004. С.620-622. Грамота №131 упоминает и Шую, под которой в данном случае тиун, очевидно, имел в виду устье реки, где располагался известный по писцовым книгам с середины XVI в. центр Никольского Шуйского погоста. См.: Спиридонов А.М. Селище Шуйский Погост 1 под Петрозаводском – «Большой Двор» новгородской боярской вотчины XIV-XV вв. // Новгород и Новгородская земля. История и археология. Вып.27. Великий Новгород (в печати); Жуков А.Ю. Сямозерье в XIV-XVII веках // История и культура Сямозерья. Петрозаводск, 2008. С.44-66.
• [43]  Жульников А.М. Западное Беломорье в эпоху раннего железа: динамика межкультурного взаимодействия // Российская археология. 2008. №4. С.35.
• [44] Ср.: Saarnisto M., Vuorela I. Paleogeography and Palinology of Orov Navolok, NE Lake Onega... Р.98-100.
• [45]  Lavento M. Chronology without Types and Cultures? Interpreting the Prehistory of Kainuu on the basis of radiocarbon dates // Fenno-Ugri et Slavi 2002. Dating and Chronology. Helsinki, 2004. P.66-68.