Электронная библиотека
публикации о музее-заповеднике «Кижи»

Кижи 1950 – 1960 гг. – это Кижи Михаила Кузьмича Мышева, знаменитого на всю страну бригадира плотни- ков-реставраторов. Нет, были, конечно, и другие плотники, не обойденные славой: Борис Елупов, Константин Клинов,

Федор Елизаров, Иван Вересов, братья Степановы, но из всех них главным был Кузьмич, и не только потому, что был бригадиром.

Почему же? Потому что он был привлекательно интеллигентен, имея всего несколько классов образования.

Михаил Кузьмич был внешне тих, незлобив, несколько замедлен в движениях, приятно общителен, добр и обладал великолепным чувством юмора. О нем всегда тепло и уважительно отзывались архитекторы А. В. Ополовников и Б. В. Гнедовский. Да и как не уважить такого бригадира, чьи рабочие на своих руках перенесли на огромное расстояние через болото разобранную часовню Трех Святителей из деревни Кавгора.

Когда мы с Виолой начинали работать в музее «Кижи», М. К. Мышеву было уже под 80, он тогда уже не был бригадиром, а работал сторожем. И хотя за глаза все кижане называли его просто Кузьмичом, при общении чувствовалось глубокое уважение к этому человеку.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Впрочем, у плотников к своему бывшему бригадиру проскальзывал определенный скептицизм, что, мол, Кузьмич и топорище-то вытесать не умеет. Да не надо это было Кузьмичу в жизни. Не надо.Здесь у сотоварищей, на мой взгляд, имела место элементарная ревность к «Майклу Мышеву», как называли его иностранные корреспонденты, да и наши не отставали. Символом Кижей тех лет стали фотографии С. Майстермана «Старый мастер» и В. Пескова «Отечество» с белой лошадью Машкой, которая была в нераздельном владении Кузьмича. А в конце 1960 гг. М. К. Мышев стал героем первой книги писателя Виктора Пулькина «Кузьмичевы рассказы», изданной в Москве. Повезло начинающему писателю, открывшему для себя «золотую жилу».

А дежурство сторожа Мышева было всегда безукоризненно, только иногда подводил возраст. Однажды пожарные, можно сказать, спасли Кузьмича, совершавшего ночной обход памятников во время сильнейшей вьюги, сбивающей с ног. Они привели замерзающего сторожа к себе на пост и отогрели.

А я вспоминаю свое ощущение кижского холода 24 мая 1967 г. – это был день моего рождения. Утром я вышел на экскурсию и поразился погоде: жуткая холодина, да еще и снег идет. Смотрю, идет Кузьмич и что-то несет в руках. Подошел и накинул мне на плечи свой тулуп. Вот так в кузьмичевом тулупе я и провел экскурсию с узбеками в халатах с туристского теплохода.

Вспоминается и моя зимняя срочная поездка по каким-то делам в Сенную Губу на кобыле Машке. Михаил Кузьмич почему-то не смог со мной поехать, а я толком не умел, да и до сих пор не умею запрягать. Михаил Кузьмич запряг Машку и сказал, что моя главная задача – доехать до Сенной, а обратно, хочешь не хочешь, Машка привезет. И точно, если бы я на обратном пути в темноте руководил Машкой, Бог знает, куда бы она меня завезла. А так, я отпустил вожжи, лег в сани и легкой рысью – на конюшню.

А еще у Кузьмича были две курочки, которых уже вряд ли кто помнит, и петух – огромный, яркой расцветки, которого, несомненно, помнят все, кто работал тогда в Кижах: птица редкостной злобы и характера, прямо противоположного хозяйскому. Обычно куры порхались на тропе, ведущей к люфт-клозету. Бравый красавец не пропускал ни одной юбки, особенно с голыми ногами. Сначала он шел параллельно с дамой, о чем-то кококал, потом начинал волочить одно крыло, неприятно склонив голову. В глазах появлялся красный блеск, и вдруг он, словно коршун, налетал на невинную жертву, больно клюя ее за икру. Экскурсовод Тоня как-то поймала героя, избила его до полусмерти и выбросила на пыльную дорогу. Но петух выжил, а Тоня с тех пор ходила в туалет только с провожатыми.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

В Кижах Михаил Кузьмич жил со своей супругой Марией Васильевной. Это была дружная пара, сохранившая любовь и уважение друг к другу на всю жизнь. Хорошо, что их запечатлел известный режиссер-документалист Владислав Виноградов в своих фильмах «Кузьмич и другие» и «Групповой портрет с Кижами». Брали у них интервью и местные, и московские журналисты.

Последние годы жизни Михаил Кузьмич провел в Соломенном, пригороде Петрозаводска. Как-то зам. директора по реставрации Борис Васильевич Моталев сказал мне:

– Говорят, Кузьмич заболел. Давай-ка съездим к нему, проведаем.

Я, конечно же, согласился. Накупили гостинцев и поехали.

Михаил Кузьмич лежал в постели. Борис Васильевич поздоровался и сказал что-то вроде:[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

– Да, похоже, Михаил Кузьмич отпил свое.

– Нет, Борис Васильевич, это ты свое, наверное, отпил, а я еще выпью, если Борис в магазин сходит.

Я, конечно,сходил.

Михаил Кузьмич встал и начал хлопотать по части стола. Конечно же, он только пригубил, сказав по-заонежски:

– Пей не́ пей, а чтоб по́д носом сто́яло.

Пили мы в основном чай.

Вскоре Михаил Кузьмич умер, но мы, сотрудники музея, узнали об этом слишком поздно, так что на похоронах никто из нас не был.

Михаил Кузьмич Мышев вспоминается как человек редкостной доброты, чистых душевных помыслов, честнейший работник, памятливый и талантливый рассказчик.

2014 г.