Электронная библиотека
публикации о музее-заповеднике «Кижи»

Куликова Марина Федоровна, методист, зав. методическим отделом музея «Кижи» в 1980–1996 гг. В настоящее время живет в Финляндии.

Кузнец – это такой здоровенный мужик в кожаном фартуке, который играючи подбрасывает в руке щипцы с раскаленным куском железа и, пристроив заготовку на наковальню, припечатывает ее ударом молота.

Такими представлялись мне жители деревни Кузнецы, куда Танин папа, дядя Саша, вез нас из Сенной Губы на большой деревянной лодке с мотором и самодельным насосом, который шумно всасывал воду со дна лодки. Впервые в жизни родители отпустили меня одну на каникулы, в гости к моей подружке Тане, на маленький остров в Заонежье.

Лодка уткнулась в берег, и на крыльцо дома, вместо огромных кузнецов, высыпали Танюшины братья – четверо разновозрастных загорелых мальчишек. Как муравьи, они начали таскать вещи в дом: мешок душистого белого хлеба из Сенногубской пекарни, коробку с тушенкой, сгущенкой и постным маслом, канистру с керосином для лампы, сумку с ватрушками и «Дунькиной радостью», заботливо собранной в городе их мамой, тетей Анечкой.

Дом меня поразил! Он был весь пропитан солнцем, теплом, запахами душистых трав и сущика, на полках стояли диковинные плетеные корзинки, горшочки, берестяные кужонки и короба, на широких лавках вполне можно было спать, на столе важно шипел большой медный самовар, рядом стояло блюдечко с «головой» сахара и лежали фигурные щипцы. В сенях меня ждал неприятный сюрприз. На стене висели связками шкурки небольших животных. «Ну что, Маринка, испугалась?» – засмеялся дядя Саша. «Ничего, привыкнешь. Ондатра, рубль двадцать штука Ребятню-то кормить надо. Погоди, мы тебе еще лису на воротник раздобудем. Ну-ка идите с Танюхой набивайте сенники, да смотрите гадьев не напихайте!»[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Так начались наши Кижские каникулы. Вставали мы с Таней рано. Бежали босиком по росистой траве к озеру, над которым поднималась легкая розовая дымка. У берега замедляли шаг, чтобы не распугать ондатр, но куда там, они шумно шлепались в воду и, как торпеды, высунув мордашки из воды, устремлялись в высокий тростник. Искупавшись в прохладной воде, мы брали удочки, два

таза, сталкивали тяжелую смоленую лодку на воду и отправлялись на любимые окуневые места. Не было дня, чтобы мы вернулись домой не заполнив эти два таза. Никогда, ни до, ни после этого лета, я не видела столько рыбы. Потом, когда в Кижи стали ходить «Кометы» и большие теплоходы, рыбы стало значительно меньше, а ондатра ушла в более безопасные места.

Рыбу делали по-карельски, с ушицей, постным маслом и лучком. Особым лакомством был Сенногубский белый хлеб, который можно было сжать рукой, и он со свистом принимал прежнюю форму. Его ели со сгущенкой и густым киселем «из брикетов».

Все было для меня удивительным: теплые, ароматные земляничные поляны, бабочки невиданной красоты и тяжелые мохнатые шмели, зависающие с гудением над крупными ромашками и колокольчиками, «часики», у его основания, узорчатые змеи, греющиеся на каменных ровницах, ярко-рыжая лиса, которая повадилась к нам в гости. Можно было часами наблюдать, как зеркальная гладь озера начинает слегка рябить и серебриться при малейшем ветерке, мрачнеть и волноваться, когда солнце прячется за тучу, и становиться стальной, чужой и страшной, когда надвигается гроза.

Но больше всего меня поразило небо. Всю свою жизнь, где бы я ни бывала, ни путешествовала, я пыталась найти такой же безразмерный купол неба, полный красок, драматизма, с огромным разнообразием форм и оттенков облаков, пылающими закатами, нагромождениями черных, грозовых туч и разрядами молний, уходящих в воду, россыпью близких и далеких звезд и гигантскими дисками светил. Но нигде мне не удалось встретить такой пронзительной красоты, энергии и мощи![текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Однажды к нам в дверь постучали. На пороге стояли три молодых человека в штормовках, с рюкзаками и гитарой. На берегу покачивались на воде две байдарки. Весь вечер при свете керосиновой лампы мы слушали рассказы об удивительных путешествиях. А сколько песен было спето! Они и сочиняли на ходу и едва с нами познакомившись, спели такую песенку:

Распластался вдоль реки алый луч заката,Спят угрюмо мужики в деревянных хатах,Только бродят меж ветвей, будто половинки,И зовем мы их, ей-ей, Танечка с Маринкой.У Танюши глаз острей, черненькие точки,У Маринки же, ей-ей, озера кусочки.

Тогда эта песня показалась нам гениальной, а поутру гости засобирались в путь. «А знаете ли вы, ребята, что в нескольких километрах от вас есть прекрасные церкви?» И вот мы уже гребем на байдарках и лодке. Вскоре плечи заныли, а руки покрылись болезненными волдырями, но все неприятности померкли, когда мы увидели церкви, ради которых проделали этот далекий путь.

Могла ли я тогда предположить, что судьба свяжет меня с этим островом на долгие 40 лет, что остров подарит мне любовь, моих замечательных друзей, любимую работу и коллег-единомышленников, которые думали как я, чувствовали как я, и у нас была одна общая цель – сохранить эту хрупкую красоту! И все мы понимали, что нам удастся это сделать только в том случае, если мы будем непрерывно и упорно учиться. Из нас, молодых и пылких, постепенно формировались пытливые исследователи, умелые и кропотливые собиратели и хранители предметов старины, высокопрофессиональные реставраторы. Накопленные знания и опыт суммировались в картотеках, научных трудах и книгах, пополнявших стремительно растущий научно-справочный фонд музея. Параллельно формировался еще один «золотой фонд музея» – коллектив кижских экскурсоводов. В советские времена объявлялся всесоюзный конкурс на право работать в музее. Толстые рефераты, на основе которых проводился первичный отбор желающих, приходили со всех уголков страны – из Сибири, центральной и южной России, Прибалтики, и конкурс выигрывали самые эрудированные, артистичные и способные к постоянному самообразованию соискатели. Книги отзывов изобиловали словами восхищения кижскими экскурсоводами и любви к ним, а когда «железный занавес» рухнул, стали учить языки: немецкий, английский, французский. .. Освоив один язык, брались за второй, третий и четвертый – итальянский, норвежский, турецкий, финский.. Чтобы рассказ стал достоверным, осваивали ремесла, косили косами-горбушами, обрабатывали лен, жали рожь, вышивали, разучивали старинные ланцы и водили хороводы, пели досюльные песни, учили былины и общались с коренными заонежанами, впитывая местный диалект, осваивая местную кухню, изучая особенности быта и приобщаясь к культуре, носителями которой они являлись. Никакой аудиогид не заменит встречи с образованным, увлеченным и влюбленным в остров человеком, способным передать людям свой опыт, знания, восторг и приобрести в их лице друзей музея Кижи, союзников в деле сохранения и изучения народной культуры и будущих спонсоров.

Отрадно было видеть, как музей взрослел вместе с нами. Церкви и часовни просыпались от забвения и сна, и свои родные места занимали бережно отреставрированные иконы и церковная утварь, дома заполнялись предметами быта, украшались досюльными вышивками, яркими прялочками, изысканным фарфором, на сараи возвращались мощные лодки-кижанки, расписные сани, бало и бороны. На полях заколосились рожь, ячмень, нежной голубой полоской расстелился цветущий лен. Настоящим чудом стало возвращение «хозяев» в дома и усадьбы. Надо видеть восхищение в глазах туристов и слышать их восторженные комментарии, когда в доме их встречает приветливая пряха с ребенком, ткачиха, вышивальщица, склонившаяся над старинным узором полотенца, или девица в жемчужном повойнике и нарядном штофном сарафане, ловко нанизывающая «жемчужинки» для бус-жгутов. Вернулись в деревню и традиционные звуки – звон молота кузнеца, стук топора плотника, изготавливающего лемех, ритмичный перестук цепов, обмолачивающих снопы, покрикивание на лошадку, тянущую за собой плуг.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Но путь к благополучию музея нелегок. Большой опасностью для острова являлись люди случайные, или «пришлые», как мы их называли, особенно те, которые обладали какой-либо властью. Как правило, они не задерживались надолго, но и за короткое время своего пребывания могли нанести непоправимый вред постройкам, экосистеме острова и самому музею: то пытались перепрофилировать музей на сбор крапивы и сушить ее для продажи, то построить культурно-развлекательный центр на заповедных Васильевских лугах (какую красоту мы бы сейчас наблюдали с Виговки!?), то запускали на остров такое количество туристов и по таким невероятным графикам, что памятники и ландшафт едва выживали под напором толпы, и специалистам музея пришлось срочно разрабатывать и вводить в статус островного закона нормативы по максимально возможным нагрузкам на церкви, дома и природные объекты, то приказывали косить всю траву, не оставив ни одного полевого цветочка а заодно скосить и чаичьи гнезда с вылупившимися птенцами, то изводили на острове скот, который является неотъемлемой частью деревни и деревенского ландшафта, лишив местных жителей пастбищ. А если бы сотрудники музея и общественность Карелии не выиграли бой за Преображенскую церковь в 90-е гг., она давно бы уже не существовала!

Чтобы понять остров, его природу, характер и неповторимость, надо на нем пожить и понаблюдать за ритмом его жизни день за днем – летом, осенью, зимой и весной, и пока он будет в руках людей грамотных и неравнодушных, он будет сохранять свою огромную энергетическую силу и притягательность для тысяч гостей.

Когда я рекламировала праздник, проходящий на южном конце острова, туристка сказала: «А, это где продают плетеные корзины и пироги и мастера сидят в ряд? Такое мы каждое воскресенье видим на ярмарке в Мытищах, мы не для этого сюда едем. А вот где у вас Марьина гора? Вот там, говорят, надо обязательно побывать».

Бренд музея и острова Кижи – это девственная природа: чистый воздух без выхлопных газов автомобилей и тракторов, чудесные деревенские дорожки, не изуродованные колесами машин или щедро засыпанные щебнем, а поросшие травкой, с подорожником и клевером на обочинах. Это тишина без звуков громкоговорителей, рева суперскоростных катеров и вертолетов. Какой сейчас спрос на тишину! Возможность услышать шелест тростника, скрип уключин, плеск волн, крики птиц, всплеск щуки воспринимается нашими гостями как восхитительная экзотика.

Бренд острова – это удивительный ландшафт, не испорченный конгресс-холлами или концертными залами, его простор, луга, покрытые коврами полевых цветов, которые в природе встречаются все реже, а в «стриженой» Европе теперь искусственно воссоздаются за большие деньги.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Бренд острова – это «возвращение к корням», а поскольку Заонежье – крестьянский край, то это наиболее достоверное воссоздание деревни с традиционными постройками, полями, сенокосами, лодками, ритмом крестьянских работ и праздниками, песнями, обрядами деревни с ее запахами, звуками, и не бездушной, а населенной мужчинами, женщинами, детьми и пасущимися на лугах овечками и коровами!

Бренд музея – это ухоженные охранные территории музея с восстановленными и обустроенными старинными домами и усадьбами, где люди могли бы провести настоящие Кижские каникулы, такие же, как мои каникулы в Кузнецах, навсегда оставившие след в моей памяти и душе и разбудившие в моем сердце любовь к дивному краю – Заонежью.

2015 г.