Электронная библиотека
публикации о музее-заповеднике «Кижи»

Агаркова Татьяна Ивановна, декан факультета повышения квалификации Петрозаводского государственного университета. В 1972-1974 гг. внештатный экскурсовод музея-заповедника «Кижи».

Осенью 1971 г. я, студентка историко-филологического факультета Петрозаводского университета, вместе с однокурсницами начала заниматься на курсах подготовки экскурсоводов в музее «Кижи». О работе на острове Кижи нам много и увлекательно рассказывали Зоя Акудович, Надя Кипнис и Лена Арутюнова, которые ранее прошли обучение на курсах и уже работали экскурсоводами на острове в летний сезон. Наши занятия проходили в помещении музея «Кижи» на площади Ленина, нам читали лекции сотрудники музея, искусствоведы, художники-реставраторы, архитекторы. Так, постепенно стали складываться знания о древней иконописи Карелии, о деревянной архитектуре Русского Севера, об укладе жизни, традициях и бытовых условиях жизни населения нашей северной территории. После окончания летней сессии нас (а мы – это были: Т.Агаркова, Н. Брель, Н. Гусарова, Л. Горина, Р. Калашникова, Т. Никулина, Э.Шейченко, В.Т.Цемелева) – приняли на работу в качестве внештатных экскурсоводов в музей «Кижи», и наступила пора отправляться на остров и приступить к работе.

«Метеоры» и «Кометы» в те годы курсировали между Петрозаводском и островом Кижи с невероятной для нашего времени активностью. (Разница в отправлении рейсов составляла полчаса – час, цена билета также была не велика - 1р. 40 коп, а потом 1 р. 70 коп.).

… Утренний рейс, красота открытого Онего, кижские шхеры и всегда сказочный силуэт Кижского ансамбля! Травы и цветы, ветер с озера, много неба и невероятной красоты церкви! Это впечатление осталось во мне навсегда, и, несмотря на то что в последующие годы я приезжала на остров с гостями и различными делегациями, в памяти я всегда только с островом и музеем тех лет. «Дорога бетонная тянется в вечность по Кижам... Мне грустно, я Кижи помню другими...» – это из переписки 80 с Надей Кипнис. Все было другим. И не удивительно! Все немногочисленные сотрудники музея тогда жили на острове. Одни в административном здании, другие в деревне Ямка и в садовых домиках по дороге в Ямку. Приезжали на моторных лодках только знаменитые плотники Борис Елупов и Константин Клинов, а из Сенной Губы приезжала смотрительница Анна Константиновна Елизарова. Мы жили в административном здании в большом помещении, рядом с которым было помещение для дежурного по музею, а еще телефон, ручку которого надо было вертеть и кричать «… Великая, Великая… дайте Петрозаводск...». В этом же здании жил замечательный директор музея Вилхо Арвидович Ниеми, семья Гущиных, Солоней; жили главный хранитель музея А. Т. Беляев, заместитель директора по научной работе И. П. Тюриков, Б. М. Моталев. По вечерам, после отхода последней «Кометы», практически семейная была обстановка. Играли дети, топилась баня на берегу, готовили ужины, выходили сидеть на крыльцо и завалинки. Вроде бы и ничего особенного, все как везде, но голову повернешь, а там Преображенская и Покровская церкви и колокольня впридачу, и сразу чувствуешь, что особенное все.

Экскурсии начинались рано. Первая «Комета» приходила в 8.15, следующая в 8.30, и так далее с интервалом в полчаса. Мы встречали группы у ворот и шли по маршруту. Еще приходили к причалу напротив ансамбля большие трехпалубные и двухпалубные теплоходы, каждый по-особенному, один с колокольным звоном, другой с музыкой Рахманинова, кто-то давал гудки по-особому... Иногда утром стояли два, а нередко и три теплохода, и тогда экскурсоводы вели экскурсии в режиме «non-stop», чтобы все туристы успели пройти экскурсионными маршрутами. На территории кижского ансамбля тогда скапливалась уйма народа. Три-четыре группы вокруг Преображенской церкви, группы три возле Покровской, и парочка групп возле колокольни. Удивительным образом каждая группа ухитрялась слышать своего экскурсовода и следовать за ним. Кстати, Эля Шейченко рассказала, что лет восемь спустя в Москве к ней радостно обратился незнакомый человек: «...Здравствуйте, Вы разве меня не помните? Вы же в Кижах у нашей группы экскурсию вели!...». Вообще, в те годы пребывание туристов на острове не было регламентировано по времени. Люди могли весь день провести на острове, могли приехать с первой «Кометой», а уехать на последней. Частыми туристами были жители районов Карелии, которым оплачивал поездку профсоюз. Такие группы приезжали на весь день и после экскурсии отдыхали, гуляли и, удалившись в поля, раскладывали продукты, располагались поудобнее и устраивали импровизированные пикники. Как-то мы с Зоей Акудович встречали две такие группы и готовились начать маршрут, как подошел по-тогдашнему для нас просто дяденька и душевно так сказал: « Девочка, давай-ка ты нам все скоренько проведи. Церкви давай поглядим, а в домах таких мы и сами дома проживаем. И другой девочке тоже скажи, чтобы недолго. Нам еще обратно ехать, а завтра рано в лес работать, так что давай минут за сорок обернемся, чтобы и отдохнуть еще малость». Среди туристов было много известных артистов, режиссеров, писателей, журналистов, ученых. Книга отзывов была полна восторженных откликов, эмоциональных стихотворных похвал экскурсоводу. Вообще, туристы были настроены всегда доброжелательно, ну и мы старались не испортить впечатление от знакомства с «жемчужиной деревянного зодчества».[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Сотрудники музея, научные работники и методисты время от времени проверяли качество содержания наших экскурсий. Иногда это было неожиданностью для экскурсовода. Как-то раз, усадив группу на лавки в доме Ошевнева, в разгар своего повествования я обнаружила среди туристов в уголочке главного хранителя Алексея Тихоновича Беляева и вместо того, чтобы сказать: «это было во времена царя Алексея Михайловича Тишайшего», я сообщила группе, что все происходило во времена царя Алексея Тихоновича. Таких маленьких оговорок, случайных шероховатостей было достаточно, чтобы потом с улыбкой о них вспоминать. Были проверки методики изложения содержания, научности информации, отдельно проверялась антирелигиозная составляющая экскурсии. Удивляться не приходится, хотя сейчас это звучит почти неправдоподобно и , вероятно, нынче проверяют составляющую без приставки «анти». Но нам требовалось в экскурсии отразить антирелигиозную направленность содержания. Мы призадумались, но вспомнили, что творцом фольклора является народ, придумали новый вариант легенды о мастере Несторе и утром следующего дня стали внедрять легенду в практику. Теперь знаменитая легенда звучала так: «Мастер Нестор строил Преображенскую церковь не только со своей артелью. Вместе с ним работал его старший сын Иван. Работа над церковью была почти завершена, и только Нестор с Иваном работали последнюю двадцать вторую главу. Оставалось прикрепить совсем немного лемешин, когда Иван поскользнулся и упал с тридцатисемиметровой высоты Преображенской церкви.

Нестор доработал главу, только тогда он спустился вниз, увидел безжизненное тело сына... Вот тогда-то он и бросил свой топор в Онежское озеро, вот тогда-то он и сазал: «Не было, нет и не будет такой никогда!» И больше Нестор церквей не строил. Весь рассказ сопровождался выразительной интонацией и не менее выразительной жестикуляцией, указывающей где стоял Нестор, где лежал Иван и откуда был брошен топор. Легенда имела успех у слушателей и проверяющих. Говорят, что она рассказывалась еще несколько лет после нас.

На самом деле немного в жизни бывает таких вечеров, какими были вечера кижские, с разговорами, писанием шуточных поэм, с гуляньем, с размышленьями и обсуждениями, веселыми придумками и шутками. Как-то мне пришло письмо с адресом: «Остров Кижи. Кижский погост. Агарковой Татьяне Ивановне.» Письмо мне вручил радостный Борис Гущин, и я поняла, что весело уже всем. Теперь вечером после ужина мне можно было сказать:«Ну, дорогая подруга, нам спать пора, так что и тебе пора до дома, по известному адресу».

Были и общие для всех дела, были и общие праздники. В юбилей Вилхо Арвидовича Ниеми собрались все сотрудники. Среди скромных подарков был и наш. Золотое Кижское ожерелье из шестидесяти шоколадных медалей украшало юбиляра. А 19 августа все вместе праздновали праздник Преображенья.

В последующие два года мы продолжали работать в музее летом и жили в садовом домике по дороге в Ямку. Рядом с нами жили змеи, грелись на камне возле дома, а специалист по этим змеям просил нас нежно и бережно к ним отнестись. Наверное, мы так и поступали, потому что никто нас не укусил, а ведь запросто можно было. Комары, во всяком случае, не стеснялись. В мой последний кижский год я приехала на остров с началом навигации. Я писала дипломную работу по истории развития музея, и надо было ее заканчивать. Руководителем диплома был Б. А. Гущин. Удалось даже съездить в экспедицию в деревни Нильмогуба и Нильмозеро, а потом и закончился июнь, потом июль, а в середине августа надо было прибыть на работу по распределению. Так вот и закончился волшебный чудо-остров, и живет он весь в цветах и травах со всем своим тогдашним населением в моей памяти, и я благодарна судьбе, что в моей жизни были Кижи.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

2015 г.