Электронная библиотека
публикации о музее-заповеднике «Кижи»

Соловецкий монастырь как совершенно особый, имеющий «лица необщее выражение», центр древнерусской культуры начал формироваться позже, нежели такие крупнейшие древнерусские монастырские центры, как Троицкий и Кирилло–Белозерский. Основание двух последних монастырей падает на конец XIV – нач. XV в.; их создатели были руководимы особыми процессами, которые происходили в русской культуре и книжности в тот знаменательный период русской истории. Соловецкий монастырь, возникший в конце XV в., – это уже центр иной формации. Соловецкий монастырь обладал целым рядом особенностей, отличавших его, формирующих особую роль его в русской культуре и, что особенно для нас важно, в русской книжности.

В данной работе мы излагаем свои наблюдения над такими памятникамидревнерусской книжности, как индексы истинных книг, созданные и хранящиеся в соловецкой монастырской библиотеке.

Индексы истинных книг тесно связаны с реальными процессами, происходящими в древнерусской культуре. Несомненно, вехи развития этих памятников, отраженные в созданных и хранящихся в различных монастырях списках, являются важными показателями различных тенденций и множественности влияний в развитии книжного дела на Руси.

В предыдущей нашей работе были раскрыты особенности отношения к книжному наследию в Кирилло–Белозерском и Троицком монастырях, выявленные через анализ индексов истинных книг, имеющихся в названных библиотеках. Основные выводы этой работы таковы.

Если литература для чтения при богослужениях и во время трапез регулировались уставами, то келейное чтение, как считалось до сих пор, не регулировалось письменным источником. Однако сейчас для нас очевидно, что это не так. Келейное чтение тоже регламентировалось, и орудиями этой регламентации как раз и служили очень распространенные в рукописях индексы. Другое дело, что такая регламентация ранее не фиксировалась письменно, и Византия, как кажется, не передала Руси кодифицированных указаний о разрешенном чтении.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

У круга чтения, очерчиваемого индексами, есть свои особенности. Здесь присутствуют обычные для чтения монахов сочинения этико–аскетического характера, сочинения мистические и эсхатологические, толкования Писания. Как известно, в монастырских кельях читались и книги, выходившие за очерченный круг (светские сочинения, апокрифы). Однако индекс истинных книг на раннем этапе своего существования (Краткие редакции индекса, 1–я пол. XV в.) не включал их, поскольку его предметом было – именно «lectio divina». Монастырское «божественное чтение» — это не просто чтение, а особый вид духовного делания, имеющий молитвенный характер [1] и требующий особых стратегий [2] .

Очевидно, круг этого специфического монашеского чтения к началу XV в. утвердился на Руси. Он был частью целостного архаичного пласта книжности, существовавшей задолго до рубежа XIV–XV вв., и именно этот древний пласт библиографически описан в индексах истинных книг Кратких редакций, которые только и представлены в этих двух древних библиотеках.

В монастырях, возникающих в период второго южнославянского влияния, когда на Русь приходит, вместе с множеством новых книг, новая монашеская идеология – исихазм, формируются новый, весьма обширный пласт книжности, принесенной этим влиянием. Этот пласт не нашел отражения в индексах Кратких редакций. В них нет появляющихся в большом количестве в обоих древних монастырях новых произведений. Такое расхождение между реальной библиотекой и репертуаром чтения, отраженным в весьма многочисленных здесь индексах, характерно для обоих древних монастырских собраний.

Роль индексов истинных книг в соловецкой книжности совершенно иная. В противоположность старым монастырским центрам, строго относившимся к подбору редакций индексов и содержавшим только Краткие редакции с архаичным кругом чтения, в библиотеке Соловецкого монастыря мы находим очень большое разнообразие редакций памятника.

К настоящему времени в составе соловецкой библиотеки нами обнаружено 14 списков XV–XVIII вв., содержащих 8 разных редакций индекса. Два из них входили в состав рукописей, переписанных основателем библиотеки старцем Досифеем. Так, в Кормчую Мясниковской редакции, переписанную Досифеем в 1493 г. (Российская национальная библиотека, собр.Соловецкого мон., №858/968, л.31–32об.) (далее: РНБ), входил особый тип индекса, который мы называем Индексом библейских книг (ИБК). Важно отметить, что индекс не входит в структуру Кормчей, но переписан в составе ряда статей, предшествующих главному памятнику. ИБК является довольно распространенным памятником, бытующим параллельно с индексами истинных книг в соединении с индексами книг ложных, и содержит канон библейских книг Афанасия Александрийского, переработанный древнерусским редактором. Данный памятник содержится также в сборнике Кирилло–Белозерского монастыря, который исследователи связывают с именем Паисия Ярославова (РНБ, Кирилло–Белозерское собр., №275/532) [3] , и в сборниках XVI в. из Троице–Сергиевской библиотеки (Р государственной библиотеки, собр. Троице–Сергиева мон., ф.304, №227, 786).[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Оба троицких списка содержат характерную ошибку в названии (вместо «лаодикийский собор» — «иладийский», «клаудейский»). Такую же точно ошибку мы наблюдаем в индексе, переписанном иноком Досифеем. Текст троицких списков передает и другие особенности, имеющиеся в списке соловецкого старца: вместо «Есфирь», «Юдифь» читается «Естифь. Удирь»; Евангелия перечислены в необычном порядке: «Иоанн. Матфей. Лука. Марк». Отметим, что всех этих ошибок нет в ИБК из Кирилло–Белозерского монастыря. Такое совпадение явно ошибочных чтений в списках индекса подтверждает наличие активных культурных связей между всеми названными монастырями. Представляется такая схема соотношения текстов. Очевидно, Досифей мог получить список ИБК из Кирилло–Белозерского монастыря и сделать несколько ошибок при переписывании, которые и послужили источником ошибочных чтений в более поздних троицких сборниках. Отметим, однако, что обе троицкие рукописи едва ли созданы в троицком скриптории. Сборник Тр.786, возможно, имеет ростовское происхождение [4] . Служебник Тр.227 слишком напоминает «молитвенники сельских попов», о которых упомянуто в индексе книг ложных, чтобы быть созданным в крупном культурном центре.

Отметим, что Досифей в своей записи подчеркнул, что писал книгу при архиепископе Геннадии.

Другую версию индекса Досифей переписал в прибавлениях к Книге Козмы Презвитера (РНБ, собр. Соловецкого мон., №856/966, л.230об. — 232об.), созданной им в 90–х годах XV в. Помимо Слов Козьмы Презвитера, рукопись содержит Многосложный свиток, Повесть полезну на латинов, Житие Варлаама Чудотворца, Мучение св. Параскевы, Мучение св. Екатерины. Запись Досифея гласит, что оригинал текста Козмы (на харатье, старше пятисот лет) взят для переписки у владыки [Геннадия]. Данная рукопись содержит индекс Музейной группы Первой краткой редакции.

Музейная группа представлена всего тремя списками, относящимися к XV в., самый ранний из которых (Государственный исторический музей, Музейное собрание, №1009) относится к 50–м годам XV века. Изменения в перечне истинных книг, свойственные этой группе, схожи с теми, которые потом будут иметь место в индексах, вошедших в известную Кормчую книгу Чудовской редакции. Возможно, данный факт приоткрывает нам секрет создания Чудовской Кормчей. Дело в том, что в наиболее раннем, открытом недавно списке Чудовской Кормчей (Пермском списке [5] ) имеется вкладная запись известного деятеля круга архиепископа Геннадия, Прохора епископа Сарского и Подонского, в Ферапонтов монастырь. Исследуя Пермскую Кормчую, Р.Г.Пихоя делает предположение, что появление официальной Чудовской Кормчей 1499 г. связано с кругом сторонников архиепископа Геннадия. Наше наблюдение о том, что Досифею, преданному стороннику Геннадия, была известна версия индекса, на основе которой в дальнейшем будет создана версия Чудовской Кормчей, подтверждает это предположение.

Индексы Музейной группы содержат перечень святоотеческих сочинений. Интересно сопоставить репертуар индекса и перечень книг, переписанных Досифеем для Соловецкого монастыря. Этот перечень сам переписчик оставил в Кормчей, о которой говорилось выше (РНБ, собр.Соловецкого мон., №858/968). Книги в перечне: Маргарит, Селивестр, Пчела, Феодор Студит, Козьма Презвитер, Иоанн Екзарх, Иоанн Дамаскин, Палея, Василий Кесарийский, Дионисий Ареопагит, Анастасий, Пророчества, Кирилл Иерусалимский, Шестоднев Василия Великого, Торжественник постный четий, Апокалипсис (всего 16). Из них входили в индексы Музейной группы: Пчела, Феодор Студит, Иоанн Екзарх, Иоанн Дамаскин, Дионисий Ареопагит, Анастасий, Шестоднев, Апокалипсис (8 книг). Этот подсчет еще раз доказывает, что индекс связан со вполне реальным кругом чтения.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

В Соловецком монастыре имелись и списки собственно Чудовской кормчей: РНБ, собр. Соловецкого мон., №477/496, Кормчая, XV–XVI в. Л.270 об.; РНБ, собр. Соловецкого мон., №475/494, Кормчая, сер. XVI в. Л.331–332. В обе эти Кормчие, как и во все остальные списки Чудовской Кормчей, в качестве 66–й главы включен индекс истинных книг, входящих в текстологическую группу, так нами и названную – группа Кормчей.

Сравнивая бытование ранних Кратких редакций индекса в Кирилло–Белозерском и Соловецком монастырях, отметим, что, если кирилловские книжники более интересовались Второй Краткой редакцией (не забывая, впрочем, и Первую), то для соловецких книжников ближе оказалась версия, представленная в Первой краткой редакции и связанная в своем развитии с Чудовской Кормчей. Впрочем, в состав Соловецкой библиотеки включался также один список, содержащий индекс Уставной группы Второй крактой редакции (РНБ, собр. Соловецкого мон., Анзерский скит, №91/1456. Устав, скитской кон. XVI – нач. XVII в. Л.96 об. — 97 об).

Представленная выше картина бытования индексов истинных книг в собрании Соловецкой библиотеки не сильно отличается от той, которая имела место в Троице–Сергиевом и Кирилло–Белозерском монастырях. В этих древних книжных центрах, как уже отмечалось, встречались только индексы обеих Кратких редакций. Однако, в отличие от вышеназванных, в библиотеке Соловецкого монастыря имелись индексы совершенно иных редакций, возникших, несомненно, уже тогда, когда второе южнославянское влияние потеряло оттенок новизны и соответствующие книги вошли в постоянный культурный оборот.

Так, имелись четыре списка разных групп Расширенной редакции. Первая из них входит в состав хорошо известной рукописи – это РНБ, собр. Соловецкого мон., №1085/1194, Требник особого состава, 1504 г. л.499–502. Эта рукопись написана в Лисьегорском монастыре недалеко от Новгорода и в свое время принадлежала митрополиту Макарию [6] . Запись: «Написана бысть сия книга сиречь потребник во обители святыя богородици рожества на лисьи горы при благоверном великом князи иване васильевичи всея руси и митрополите симоне и при архиепископе великаго новагорода владыце генади благоволением и повелением господина игумена акима. а писал многогрешный дьячишко алексей». К этой же группе относится и другой список, входивший в рукопись РНБ, собр. Соловецкого мон., №913/1023. (Сборник, XVI–XVII в. Л.234–238).

К иным группам редакции относились два списка. Первый — РНБ, собр. Соловецкого мон., №813/923, Сборник (цветник), нач. XVII в. Л.384об. — 386. Книга в XVII в. принадлежала старцу Евтихию, затем была казенной книгой Соловецкого монастыря. Второй – несколько более поздний список, относимый к 1–й трети XVII в. (Имеется запись о том, что книга переплетена в 1633/4 г.) Шифр этой рукописи – РНБ, собр. Соловецкого мон., №107/107. Рукопись содержит Грамматику и Диалектику Иоанна Дамаскина. Индекс расположен на л.25–32, между «8–ю частями слова» и Диалектикой.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Наличие списков Расширенной редакции в данной библиотеке свидетельствует о многом. Уже было сказано, что в старых библиотеках Кирилло–Белозерского и Троицкого монастырей, при всем обилии списков индексов, списков Расширенной редакции не было. Наличие таких списков на Соловках свидетельствует о качественно ином отношении здесь как к данному памятнику, так и вообще к репертуару келейного чтения. Особенности подбора Соловецкой библиотеки уже отмечались в статье Н.А.Кобяк [7] . Исследовательница делает вывод, что индекс ложных книг для этой библиотеки не выполнял своей запретительной функции, но, напротив, «служил своеобразным руководством для чтения». Можно сделать вывод, что ко времени создания монастырской библиотеки на Соловках древний жесткий круг келейного чтения разрушался. Новые книги, пришедшие на Русь на грани XIV–XV вв., прочно вошли в монашеский обиход. Функции чтения в монастыре расширились. Судя по всему, это уже не только молитвенное делание – за чтение все больше брались из любознательности и богословского интереса.

Редакционное разнообразие индексов в библиотеке Соловецкого монастыря не ограничилось Расширенной редакцией Основного индекса. В составе этой библиотеки находятся два из 6–ти известных нам списков так называемого индекса «Просветителя Литовского». Отметим, что самый ранний известный список этой редакции входит в Устав, переписанный в Москве в 1604 г. (РНБ, F.I.864).

В библиотеке Соловецкого монастыря имеются два списка редакции:

1. РНБ, собр. Соловецкого мон., №274/274, Изложение о вере, 30–е годы XVII в. Л.208–209. Суперэкслибрис – эмблема Московского печатного двора.
2. РНБ, собр. Соловецкого мон., №825/935, Сборник, 2–я пол. XVII в. Л.74–75 об.

Индексы редакции «Просветителя Литовского» в большинстве своем входят в соответствующий памятник, являющийся предшественником известного сборника «Кириллова книга», изданного на Московском печатном дворе в 1644 г. Индекс, вошедший в «Кириллову книгу», также основывается на индексе из «Просветителя Литовского». Редакция индекса “Просветителя Литовского”, в свою очередь, – ни что иное, как несколько распространенный индекс Расширенной редакции; в индексе “Кирилловой книги” эти различия дополнены и развиты. [текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

В Соловецком монастыре имелись также списки с печатного индекса из Кирилловой книги (РНБ, собр. Соловецкого мон., №1063/1172. Тропник, XVII в., л.122-127; РНБ, собр. Соловецкого мон., №940/1050. Страсти Христовы, XVIII в., л.100-104).

То, что в Соловецкой библиотеке имелись редакционные варианты индекса, предшествовавшие индексу Кирилловой книги, а также списки самого печатного индекса вне Кирилловой книги, говорит о том, что книжники Соловецкого монастыря были так или иначе причастны к работе над Кирилловой книгой и над индексом Кирилловой книги.

Возможно, эту связь осуществлял Сергей Шелонин, соловецкий книжник, принимавший участие в работе Печатного двора. Это был замечательный эрудит, создавший для печати толковую версию «Лествицы» Иоанна Лествичника, наполненную ссылками на различную богословскую литературу [8] .

Таким образом, проведенное исследование свидетельствует об особом характере соловецкой книжности, ее самостоятельности, участии соловецких книжников в важнейших процессах, имевших место в древнерусской книжности.

• [1] Романчук Р. "Lectio divina": монашеское чтение на Востоке и на Западе // Монастырская культура: Восток и Запад. СПб., 1989. С.36-46.
• [2] Лурье В.М. Призвание Авраама. Идея монашества и ее воплощение в Египте. СПб., 2000. С.48-53.
• [3] Прохоров Г.М. Паисий Ярославов // Словарь книжников и книжности Древней Руси. Л., 1989. Вып.2, ч.2. С.156-160.
• [4] В этом сборнике весьма разнородного состава имеются два русских жития: Леонтия Ростовского и Петра митрополита. На возможное ростовское происхождение сборника как будто намекает и фамилия его владельца из записи 1559 г. - "Ростовцев". См.: Иларий, Арсений. Описание слваянских рукописей библиотеки Свято-Троицкой Сергиевой лавры. М., 1878. С.210-213.
• [5] Демкова Н.С., Якунина С.А. Кормчая XV века из собрания Пермского педагогического института // Труды отдела древнерусской литературы / РАН. Ин-т рус. лит. Л.,1990. Т.43. С.330-337 (далее: ТОДРЛ); Пихоя Р.Г. Пермская Кормчая // Общественное сознание, книжность и литература периода феодализма. Новосибирск, 1990. С.171-175; Пихоя Р.Г. Пермская Кормчая // Исторический архив. 2001. №1. С.187-210.
• [6] Бобров А.Г. Из истории книгописания Лисицкого Новгородского монастыря в конце XIV - начале XV века // Исследование памятников письменной культуры в собраниях и архивах Отдела рукописей и редких книг. Л., 1985. С.16-24.
• [7] Кобяк Н.А. Индекс ложных книг и древнерусский читатель // Христианство и церковь в России феодального периода. Новосибирск, 1987. С.352-363.
• [8] См.: Наколаев Н.И. Об источниках московского издания Лествицы 1647 г. // ТОДРЛ. СПб., 1993. Т.48. С.277-283.