Электронная библиотека
публикации о музее-заповеднике «Кижи»

Работа выполнена при финансовой поддержке Российского гуманитарного научного фонда, проект № 01-04-49003 а/С.

Изучению локальных традиций в севернорусской книжности придается в современной археографии первостепенное значение. В настоящее время мы имеем достаточно полное представление о книжности таких древнерусских и старообрядческих культурных центров, как Великий Устюг, Сольвычегодск, Выг, Пинежье, Усть–Цильма и др. Завершена Вологодская археографическая программа, благодаря которой исследователи получили информацию о богатейшей книжной культуре Вологды и ее округи. Много сделано для изучения монастырских библиотек (Соловецкого, Кирилло–Белозерского, Антониево–Сийского и других монастырей). Исследователи севернорусской книжности склоняются к тому, что «весь Русский Север можно представить в виде отдельных культурных очагов со свойственной им некоторой культурной автономией» [1] .

Большой интерес для изучения представляет книжно–рукописная традиция Каргопольского края. Расположившийся у истоков реки Онеги, недалеко от озера Лаче, Каргополь – один из древнейших на Русском Севере городов (его возникновение относится к XII в.). В XII–XIII вв. на озере Лаче находился в ссылке древнерусский писатель Даниил Заточник, автор «Моления». В XVI–XVII вв. территория Каргопольского уезда простиралась от озера Лаче с прилегающими к нему землями до Белого моря по течению реки Онеги. Позднее, в XVIII–XX вв. административные границы Каргопольского края неоднократно менялись, что было связано в основном с уменьшением его территории [2] . Духовная культура края, как и повсеместно на Руси, формировалась в древнерусский период под влиянием монастырей. В XIV–XV вв. на территории Каргополья возникли Челмогорский, Спасо–Преображенский (Строкина пустынь близ Каргополя), Ошевенский, Кенский монастыри, в XVI–XVII вв. – Кожеозерский, Юрьегорский, Хергозерский Макарьевский, Крестный Кийостровский и другие монастыри. Не случайно основу каргопольской литературы составляют памятники агиографии: жития Александра Ошевенского, Кирилла Челмогорского, Сказание о чудесах от иконы Макария Желтоводского в Хергозерской пустыни и другие произведения. В XVIII–XX вв. в Каргопольском крае находились также старообрядческие поселения: в 1710 г. в 82 верстах к северо–востоку от Каргополя старообрядцами Выговского монастыря был основан Чаженгский скит, а в XIX в. в Каргополье укоренились старообрядцы–странники.

Исследователями XIX–XX вв. накоплен богатый материал по истории каргопольской книжности. Следует прежде всего отметить работы каргопольского краеведа К.А.Докучаева–Баскова (1849–1916), посвященные истории каргопольских монастырей и некоторых памятников монастырской письменности [3] . Начато изучение таких литературных произведений о каргопольских святых, как жития Александра Ошевенского (а также повести о нем и похвальные слова в его честь), Кирилла Челмогорского, Диодора Юрьегорского [4] . К настоящему времени в основном завершена полевая археографическая работа в Каргополье, начатая в 1902 г. В.И.Срезневским. Усилиями петербургских археографов в Библиотеке Академии наук (БАН) собрано крупное Каргопольское собрание рукописей, ряд рукописей каргопольского происхождения хранится также в составе Основного собрания БАН [5] . Значителен интерес к духовной культуре каргопольских старообрядцев–странников [6] .

Очевидно вместе с тем, что нерешенных задач еще очень много. Отсутствуют сколько–нибудь полные сведения о библиотеках каргопольских монастырей, не систематизированы данные о каргопольских книжниках (писателях, писцах, владельцах рукописей), не выявлены каргопольские рукописи в составе большинства крупных собраний (за исключением территориальных – каргопольских – собраний в БАН, Каргопольском музее, Архангельском архиве). Весьма вероятны также находки неизвестных памятников каргопольской литературы, созданных как древнерусскими, так и старообрядческими авторами. Изучению локальных традиций в каргопольской литературе и книжности, определению местных особенностей в оформлении рукописей, в литературном складе сочинений должно, таким образом, предшествовать существенное расширение круга источников и их систематизация. Просмотр лишь некоторых описаний рукописных собраний, а также самих рукописей позволил обнаружить целый ряд книг каргопольского происхождения и установить имена некоторых каргопольских книжников. Так, во второй половине XVI в. в Каргополье трудился писец Федотец Прыткий, его рукой в 1570–1580–е гг. написаны минеи служебные на октябрь, ноябрь, январь и март (Российская национальнавя библиотека (РНБ), собр. Погодина, № 504, 511, 524, 519) [7] . Другой каргопольский писец, Фаддей, переписал в 1551 г. Пролог на сентябрь–ноябрь (РНБ, собр. Погодина, №617) – в XVII в. эта рукопись хранилась в каргопольской Хергозерской пустыни (скрепа на л.1–10) [8] . В Александро–Ошевенском монастыре в XVI в. перепиской книг занимался инок Иона Мошенников: «Писана бысть книга сиа нарицаемая Лествица в Александрове пустыне порекломъ въ Шевневе рукою многогрешнаго инока Ионы Мошенникова» (РНБ, Соловецкое собр., №293/313, л.373об., XVI в.) [9] . Сохранились сведения о принадлежности рукописных книг Спасо–Преображенскому монастырю (Строкиной пустыни) [10] , каргопольским церквам в Большой Шалге, Красной Ляге, Хотеново и других деревнях.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Более подробно остановимся на двух анонимных литературных памятниках, посвященных церковной истории каргопольской земли и, как кажется, ранее не обращавших на себя внимания исследователей и неизданных: 1) «Повесть о явлении чудотворныя иконы иже во святых отца нашего Николая архиепископа Мир Ликийских чудотворца, и святыя великомученицы Варвары, и святыя мученицы Параскевы, нареченныя Пятницы» (далее: «Повесть о явлении…»); 2) «Повесть о начале Лебяжьей пустыни, что в Каргополском уезде промежду волостми Лекшморетской и Тихменской близ Лебяжья озерка на болшой почтовой дороге» (далее: «Повесть о начале…»).

«Повесть о явлении…» — памятник кон. XVII в. о чудотворной иконе «в трех лицах» (Варвара – в середине, Николай Чудотворец и Параскева – по сторонам), явление которой произошло в марте 1539 г. «в пределех области града Каргополя» на реке Онеге в Турчасовском стане против села Ярнемы [11] . Повесть известна сейчас в двух редакциях: Краткой (Новгородский гос. краеведческий музей, №3 [12] 6–276/КР 98, л.102–104об., кон. XVII в., в составе сборника смешанного содержания из Кирилло–Новоезерского монастыря) [13] и Пространной (РНБ, Q.I.1024, перв. пол. XVIII в. [14] ; БАН, 45.8.127, перв. пол. XVIII в.; БАН, собр. Археографической комиссии, №266, 1887 г.; все три списка – отдельные рукописи). Пространная редакция отличается от Краткой не столько фактической стороной содержания, сколько более подробным рассказом и этикетным («украшенным») стилем. О характере различий между редакциями можно составить представление по следующим фрагментам:

Согласно тексту повести, в 1539 г. некий онежский крестьянин Вукол решил для своих хозяйственных нужд срубить в лесу «велми высокоматерное древо» березу. Из дерева потекла кровь, а внутри его (так!) была обретена икона. Икону перенесли в дом Вукола, где от нее тут же произошло чудо: исцелилась слепая от рождения дочь Вукола Екатерина. После этого икона «самошественно» вернулась на прежнее место – на пень срубленной березы. Местные жители построили на этом месте часовню, в которой получили исцеление от различных болезней. Новгородский архиепископ Макарий (будущий митрополит Московский и всея Руси), прослышав об иконе, повелел перенести ее в Новгород и поставить сперва в Софийском соборе, а затем в женском Варварином монастыре на Софийской стороне. От иконы и здесь стали происходить чудеса, однако она вновь «самошественно» вернулась вскоре на прежнее место. Макарий распорядился изготовить с чудотворной иконы список для новгородского Варварина монастыря и дал денег для строительства на месте обретения иконы Варвариной церкви. Царь Иван IV послал из своей царской казны золото, серебро и драгоценные камни для украшения иконы. Спустя сто лет Варварина церковь обветшала и местные жители построили новую церковь. Эта вторая Варварина церковь «от неведомых судеб Божиих» сгорела – икона же чудесным образом покинула церковь и была найдена невредимой на поле. Повесть заканчивается рассказом о том, как 16 октября 1689 г. боярин Леонтий Романович Неплюев (окольничий и воевода, приговоренный в 1689 г. к ссылке в Пустозерск за связь с В.В.Голицыным), оказавшись в тех местах, сделал в Варварину церковь вклад – золотой крест с частицей мощей св. Варвары, которым его благословил во время воеводства в Киеве (в 1681 г.) игумен киевского Михайловского монастыря. Упоминая хранящиеся в этом монастыре мощи св. Варвары, автор (или редактор) повести ссылается на сказание о «честных мощах великомученицы Варвары» в минеях четиих (4 декабря).

«Повесть о явлении…», таким образом, вся соткана из традиционных для повестей о чудотворных иконах мотивов: обретение иконы на дереве (или в дупле), «самошественные» переходы иконы с места на место, внимание к иконе со стороны властей, чудесное спасение иконы во время пожара, чудеса исцеления и др [15] . Объединение имен Николы, Варвары и Параскевы характерно для текстов «народного православия» (ср., например, с молитвой при родах: «Господи Иисусе Христе, Николай Угодник, Пятница Параскева, Варвара великомученица, простите меня, все праволавные христиане, мать сыра земля, небо синее, солнце ясное…» [16] ).[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

«Повесть о начале…» – произведение, в котором повествуется о создании в 1680–е гг. Лебяжьей пустыни, находившейся в Каргопольском уезде в 6 верстах от западного берега озера Лаче. Повесть известна сейчас в единственном списке нач. XIX в. (Архив Филиала института российской истории РАН (далее: ФИРИ), колл.115, №896, в 4–ку, 12 лл., скоропись, белая дата «1808»), однако и ее язык, и фактографическая точность описания заставляют думать, что памятник был создан в кон. XVII — нач. XVIII в. Лебяжья пустынь, как рассказывается здесь, была основана крестьянином Тихменской волости (ныне д. Тихманьга) Каргопольского уезда Исидором Васильевым Пискуновым и пастухом той же волости Иоанном Казбалой. Летом 1682 г., заблудившись в лесу близ Лебяжьего озера, Исидор оказался возле «великого древа сосны», под которым услышал колокольный звон; «глас человечь» повелел ему «зде жити». Ранее свидетелем подобных же чудес на этом месте был пастух Иоанн. Исидор и Иоанн поставили рядом с сосной крест и задумали построить здесь часовню. В видении Исидору явился новгородский святой Савва Вишерский, повелел назвать часовню в свою честь и принести для нее из Савво–Вишерского монастыря свой образ. В повести описано путешествие Исидора в этот монастырь, упомянуты Вознесенская церковь, рака Саввы Вишерского и вырезанный на ней образ святого («по человеческому его возрасту устроен и украшен златом и сребром и покровами златотканными»). Рассказ Исидора о чудесном явлении ему Саввы Вишерского был записан монахами Саввина монастыря «ради памяти предбудущим родом». 2 сентября 1683 г. Исидор и Иоанн построили рядом с сосной часовню в честь Саввы Вишерского и поставили в ней принесенную из Саввина монастыря икону святого. Праздник в честь Саввы Вишерского был установлен 26 сентября, в день памяти Иоанна Богослова. Позднее в Лебяжью пустынь пришел иеромонах Калинник (возможно, это тот же священник, который в 1676 г. управлял находившейся неподалеку Кенской Пахомиевой пустынью [17] ), который постриг Исидора и Иоанна в монахи. Повесть завершается известием о том, что в Лебяжьей пустыни было (в кон. XVII в.) «седмь братов», которые «вкупе начаша жити и труждатися заедино».

О дальнейшей судьбе Лебяжьей пустыни в повести не сообщается. Из других источников известно, что в XVIII в. в пустыни была всего одна деревянная церковь во имя Сретения с приделом в честь Саввы Вишерского [18] . В 1764 г. пустынь была упразднена. Е.В.Барсову были известны две грамоты, относящиеся к этой пустыни, из которых «видно, что здесь жили монахи и были настоятели» [19] . Крест из Лебяжьей пустыни находился в сер. XIX в. в Тихменской часовне [20] .

Ценность «Повести о начале…» заключается в том, что это одно из немногих дошедших до нас произведений о создании маленьких севернорусских пустыней [21] . Кроме того повесть – единственный источник, свидетельствующий о почитании Саввы Вишерского в Каргопольском крае. Повесть может быть сопоставлена с Житием Ефрема Перекомского, согласно которому Савва Вишерский благословил Ефрема на создание Верендского Никольского монастыря [22] . Поиск рукописных произведений, посвященных истории Каргополья, вероятно, позволит в будущем сделать новые находки. В качестве приложения к статье публикуем текст «Повести о начале…».

[л.1] Повесть о начале Лебяжьей пустыни, что въ Каргополскомъ уезде промежду волостми Лекшморетской и Тихменской близъ Лебяжья озерка на болшой почтовой дороге.

Въ лето от создания мира 7190–го (1682) года Божиимъ изволениемъ и Его праведними судбами учинися тако. Бысть некто житель Чиранской округи Хотеновской волости именемъ Исидоръ Васильевъ сынъ Пискуновъ. И потомъ ради жителства преселися ис той Хотеновской [23] волости въ Каргополской [л.1об.] уездъ въ Тихменскую волость въ деревню Заполье. И въ летьнее время изыде из дому своего некия ради потребы своея въ лесъ по болшей дороге потчтовой къ Лекшморетской волости на речку Легоденецу. И абие в томъ лесе заблудился и ходилъ многое время, не ведая, камо изыти вонъ. И во многое размышление прииде, и великимъ страхомъ объятъ бывъ, и гладомъ томимъ, понеже зашелъ въ лесъ великой ельникъ и блато вельми водяно и топучее. И в недоумении бывъ, и начатъ молитися Господу Богу и Пречистей Богородице со усердиемъ и креститися.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

[л.2] И внезапу слышытъ звонъ колокольный, яко звонятъ. И пойде на гласъ звона, и прииде на место оное мала сухое, и виде стоящее древо велие, именуемо сосна. И под темъ древомъ звонъ, прежде слышавшися, прадста (так!) и не слышанъ бысть. И виде въ близности того места озеро малое, и не зная ево, како нарицаемо. И абие бысть светъ велий на месте томъ. Ужасеся велми, и прекрестися крестомъ, и слышытъ гласъ человечь, к нему глаголющь: «Исидоре, не бойся! Подобаетъ тебе зде жити». [л.2об.] Онъ же обозревся семо и овамо въкругъ себе и не виде никогоже. И бысть во ужасе и боязни великой, начатъ молитву Иисусову творити и креститися. И паки вторицею гласъ глаголющь слышитъ, повелевающь ему на месте томъ поставити чесный крестъ на поклонение православнымъ христианомъ. И в томъ часе слышитъ гласъ трубы пасущаго скотъ коровъ стадо. И изыде на гласъ той на болшую дорогу, и обрадовася велми, и благодаря Бога.

[л.3] И прииде въ домъ свой и поведа жителемъ тоя деревни и прочимъ тоя Тихменския волости крестьяномъ, како въ лесе заблудился и блудилъ день и нощь и како доиде на место, идеже оное великое древо сосна стоитъ, и како озерко увиде и звонъ колоколний слышалъ и светъ на месте томъ виделъ, къ тому же и гласъ глаголющь к нему дважды, повелевающь ему на томъ месте крестъ поставить. Жителие же тоя деревни и прочихъ слышавше от него, Исидора, сия вся. [л.3об.] И многия тоя волости крестьяне, которыя для своихъ домовыхъ потребъ въ летьнее время к Легоденцу и к вышеписанной сосне и к озерку ходили, и по многия времена на месте томъ, идеже оная великая сосна стоитъ, видели светъ велий, иногда многия свещи горящия и гласы поющихъ и звоны во многия колокола. И егда на место близъ оной сосны приидутъ, тогда светъ явлшиися отидетъ и свещи и звоны и пение предстаютъ и не слышавшиися никому. И мнози тоя [л.4] Тихменския волости жители о вышеписанномъ видении на месте томъ другъ другу поведающе и дивляхуся зело.

Исидоръ же слышав от многихъ жителей о месте томъ, къ тому же и самъ видевъ явственно. Уязвися сердцемъ велми Исидоръ и нача мыслити въ себе, како бы на месте ономъ крестъ поставить. И нача призывати к себе отъ Тихменскихъ жителей, кто бы с нимъ шелъ на место оное и указалъ поставить крестъ Господень. Но никтоже ему в томъ послушникъ бысть, а самъ Исидоръ – человекъ [л.4об.] на то дело неумеющей и имениемъ скуденъ велми. И по времени поиде паки на место предвиденное имъ для осмотрения и помышляше въ себе, како бы ему на томъ месте крестъ поставить. И не дошедъ того места, снидеся тоя же Тихминския волости с коровьимъ пастухомъ именемъ Иоанъ пореклу Казбала. И другъ зъ другомъ поклонилися, и начаша промежъ собою бесодовати и совопрошатися. Исидоръ же поведа пастуху Иоанну все вышеписанное свое видение, на месте ономъ бывшее, подробну.

[л.5] Иоанъ же, слышавъ от Исидора, велми возрадовася и рече: «Азъ, братъ, скажу тебе яже о месте ономъ, виденномъ тобою. Како азъ начатъ скота пасти, и егда прииду къ месту оному и к сосне той, и вижу у нея овогда светъ велий, а иногда свещи горящия и гласы поющихъ. И какъ ближе прииду, тогда все потаится. И то во вся лета, какъ и скота сталъ пасти, виделъ и слышалъ почасту. И мыслилъ азъ на томъ месте крестъ Господень поставить – и того до сего времени не творилъ. Ныне же, брате Исидоре, идемъ на место, показанное намъ, и поставимъ святый крестъ. И азъ призову изъ волости грамотного, и подпишетъ крестъ». И о томъ согласни возрадовалися. [л.5об.] И наутро оба въкупе на то место шли и крестъ, каковъ имъ Богъ помоглъ, поставили близъ великой сосны. И по поставлении того святаго креста начаша они Исидоръ и Иоанъ ходить на всяко лето на поклонение тому кресту и молитися. И потомъ начаша мыслити обще, какъ бы имъ Богъ помоглъ часовню поставить и котораго святаго имя нарещи. И в томъ размышлении обоихъ содержаше скудость о поставлении часовни. И по некоемъ времени паки оба приидоста на место оное и нарицаху имя овъ того святаго, а другий инаго святаго. И в томъ [л.6] несогласии другъ друга не слушали. И посемъ положиша надежду на Господа Бога, помолися и седоста.

И абие Исидоръ воздремася тонце сномъ, и видитъ къ себе пришедша святолепна старца и глаголюща ему: «Исидоре, добре мыслиши построить часовню. Но нарещи ю коего святаго именемъ не ведаете. Ныне же будите въ согласии промежъ собою, и часовню стройте, и азъ вамъ спосопствую. И нарицание учините во имя преподобнаго Саввы Вишерскаго, иже в Новегороде есть Вишерской манастырь на Вишере реке, от Новагорода за семъ верстъ отстоитъ. И ты, чадо Исидоре, восприими труды, иди во обитель мою, и спроси у настоятеля образъ мой, и возвратися семо. И аз буду [л.6об.] с тобою». И сия изрече и невидимъ бысть.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Онъ же Исидоръ видение свое поведа пастуху Иоанну – вся вышеписанныя глаголы от святаго. Иоанъ же сия от Сидора слышавъ и ни во что же положи, понеже таковаго чудотворца Саввы имени некогдаже не слыхалъ, где есть монастырь того святаго Саввы. И тако отъидоша отъ места того, ничтоже не строиша. И приидоша въ домы своя, и поведаша жителемъ кождо въ своей деревни. И всю слышаху, дивляхуся, что таковаго чудотворца Саввы про манастырь его не слыхали и не знаютъ. Исидоръ же имея во уме своемъ всегда, и не смея ослушавшися явлшагося святаго старца, и никомуже о семъ сказа, поиде из Тихменской волости во свою Хотеновскую волость. [л.7] И прииде въ домъ к сестре своей и сказа ей все видение свое вышеписанное поряду, и о месте томъ, и о строении часовни, и о явлении преподобнаго отца Саввы, како повеле часовню во имя свое поставить и по образъ свой сходить въ его манастырь на Вишеру. Сестра же его и прочии сродсвенники его, слышавше от Исидора, велми дивишася и в Савинъ манастырь ити не повелеваютъ. Онъ же начатъ умомъ своимъ мястися о далнемъ пути своемъ и размышляя, како одному такой дальней путь итъти, понеже прежде сего въ Великомъ Новеграде не бывалъ. И тако итьти не восхоте, а заутра хоте итти паки въ Тихменскую волость.

И в той нощи нападе на него [л.7об.] болезъ великая, яко не мощи ему [24] ни двигнутися с места, ниже проглаголати что можаше. Заутра же воставше сестра его и протчии дому того, и видеша Исидора больна зело, и недоумевахуся, что ему такая болезнь наиде. Исидоръ же прииде во умъ свой, нача молитву творити и преподобнаго отца Савву чудотворца на помощъ призывати. И абие видитъ къ себе пришедша того жъ святаго старца, якоже и прежде виделъ въ явлении сонномъ о строении часовни, и в руце своей имуща жезлъ, и глаголющъ: «Исидоре, почто усумневаешися и хощеши возвратится [л.8] въ домъ свой? Аще ли ныне не поидеши въ Великий Новъгородъ въ манастырь мой на Вишеру по образъ, и за ослушание твое имамъ тя бити велми». И здынувъ жезлъ, хотя ударити его. Исидоръ убоявся велми и возопивъ гласомъ великимъ: «Иду, иду, святче Божий, не бий мене». И абие содрогнувся от болезни, и оздраве, и прекрестися крестомъ святымъ, воставъ и поведа видение сестре своей и прочымъ с нею.

И вземъ мало хлеба с собою, и простися с сестрою и съ прочими, и поиде въ путь свой, радуяся и благодаря Бога и преподобнаго Савву чудотворца въ молитвахъ на помощъ призывати. [л.8об.] И Божиею благодатию хранимъ, доиде до Великаго Новаграда и нача спрашивати, где есть монастырь Саввы Вишерскаго. Людие же Новаграда видеша его, Исидора, странна пришелца, вопрошаху его, откуду есть и что пришествие его въ манастырь преподобнаго Саввы. Онъ же сказа имъ все подробну. Они же слышавше, прославиша Бога и преподобнаго Савву и указаша ему путь на Вишеру въ манастырь.

Онъ же помощию Божиею прииде въ манастырь во время божественнаго пения. И вниде въ церковъ Вознесения Господня, и помолися, и виде образъ на ковчеге [л.9] лежащъ его, преподобнаго отца Саввы чудотворца, по человеческому его возрасту устроенъ и украшенъ златомъ, и сребромъ, и покровами златотканными. И зря сие, удивляшеся. Иноцы же, видевше страннаго человека, и вопрошаху его, откуду есть. Онъ же имъ сказалъ все вышеписанное, како явление было преподобнаго Саввы и о строении часовни и о протчемъ всемъ поряду, какъ выше сего писано, и о своемъ хождении к нимъ в манастырь ради святаго образа преподобнаго отца нашего Саввы, како ему повеле ити. Иноцы же, слышавше отъ Исидора, удивишася [л.9об.] и прославиша Бога. И шедше къ настоятелю своему, поведаша о пришедшемъ человеке. И что от него слышаша, вся сказаша. Настоятель же слышавъ, и прииде въ церковь, и видевъ человека пришедшаго, и призва его къ себе, и благослови, и вопроси его о всемъ поряду. И прослави Бога, и повеле звонити во вся колоколы. И молебенъ пеша Господу Богу и преподобному отцу Савве. И по молебномъ пении вдаша ево, Исидора, хлеба ясти и повелеша ему опочинути. И заутра паки ево вопросиша о всемъ подробну, и написаша ради памяти предбудущимъ родомъ. [л. 10] Исидоръ же пребывъ въ монастыре неделу. Настоятель же благослови его образомъ преподобнаго отца Саввы и написание жития его и службу и даша Исидору [25] и отпустиша его съ благословениемъ. Онъ же Исидоръ поиде восвоя радуяся.

И прииде в домъ к сестре своей, и поведа ей вся путная шествия своя, и показа имъ образъ и житие преподобнаго отца Саввы чудотворца. И оттуду поиде въ Тихменскую волость ко другу своему пастуху Иоанну, и возрадовашася оба въкупе. И посемъ услышаша о приходе Исидорове все тоя [л.10об.] Тихменския волости крестьяне, и начаша приходити ради зрения святаго образа преподобнаго Саввы чюдотворца, и приносяще потребная и молящеся, отхождаху.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

И потомъ Исидоръ и пастухъ Иоанъ взяша образъ съ собою и потребная себе пищи и идоша на место показанное, где большая сосна стоитъ. И тамо близъ сосны поставиша святый образъ чюдотворца Саввы. И опочинуша мало, и восташа, помолися Богу и преподобнаго Савву на помощь призывавше, начаша лесъ сещи и строити часовню – и помощию Божиею [л.11] вскоре совершиша. И в ней поставиша образъ преподобнаго отца Саввы Вишерскаго, въ лето 7192–го году сентября въ 2 день. И егда поставиша часовню, и шедше они въ Тихменскую волость и зваша православныхъ на обновление места и ради [26] моления всемилостивому Спасу и преподобному отцу Савве Вишерскому чюдотворцу. И уставиша день празновати месяца сентября въ 26 день на память святаго апостола и евангелиста Иоанна Богослова. А пастухъ Иоанъ шедъ въ Лекшморетскую волость и въ другие волости и звалъ православных [л.11об.] помолитися преподобному отцу Савве чюдотворцу на празникъ его. И по званию ихъ начаша людие приходить къ новопостроенной часовне сентября на 26-е число, на празникъ преподобнаго Саввы Вишерскаго. И тамо назваша имя месту тому Лебяжья пустынь. И тако по вся лета собираются людие въ Лебяжью пустыну празновати преподобному отцу Савве чюдотворцу.

И по некоемъ времени пришедъ въ Лебяжью пустыни жити иеромонахъ Калинникъ. И от него пострижеся Исидоръ во святый иноческий образъ, и наречено имя ему Иосифъ. Тако же пастухъ [л.12] Иоанъ пострижеся во иноческий образъ, наречено имя ему Иона. И начаша оба въкупе жити на месте томъ у часовни и питатися подаяниемъ от православныхъ милостынею. И потомъ паки прииде иеромонахъ [27] Калинникъ въ пустыню жити. И с нимъ приидоша иннии иноки, и бысть ихъ седмь братовъ, и вси вкупе начаша жити и труждатися заедино и около часовни лесъ сечь и келии себе строити. И пристроиша к часовне малую теплую трапезу и к ней келарскую для творения пищи себе и […] [28] людемъ. (Архив ФИРИ РАН, колл.115, №896)

• [1] Власов А.Н. Устюжская литература XVI-XVII вв.: Историко-литературный аспект. Сыктывкар, 1995. С.8.
• [2] См.: Крехалева Н.И. Административно-территориальное деление Каргопольского уезда в XVI-XX вв. // Каргополь: историческое и культурное наследие. Каргополь, 1996. С. 77-87.
• [3] Работы К.А.Докучаева-Баскова учтены в издании: Каргопольский край: Природа. История. Экономика. Культура: Библиографический указатель. Каргополь, 1991. Вып.1.
• [4] См.: Пигин А.В. Тема "Святые Древней Руси" в вузовском курсе "Русская духовная культура" (на материале сказаний о святом Александре Ошевенском) // Культура исторической памяти. Петрозаводск, 2002. С.36-57; Юхименко Е.М. Выговские похвальные слова Александру Ошевенскому // Святые и святыни северорусских земель. Каргополь, 2002. С.25-33; Мороз А.Б. Спор историка и художника (Литературная история Жития Кирилла Челмогорского) // Христианство и Север. М., 2002. С.29-37; Голоскова Н.А. Житие Диодора Юрьегорского в обработке И.С.Мяндина // Источники по истории народной культуры Севера. Сыктывкар, 1991. С.18-25.
• [5] См.: Амосов А.А. Археографическое обследование Каргополья. Итоги и перспективы // Вопросы собирания, учета, хранения и использования документальных памятников истории и культуры. М., 1982. Ч.2: Памятники старинной письменности. С.52-60. В 1990-е гг. небольшая коллекция каргопольских рукописей была собрана и автором этих строк (см.: Пигин А.В. Новая коллекция Древлехранилища Пушкинского Дома // Труды Отдела древнерусской литературы. СПб. Т.54 (в печати)).
• [6] См., например: Бубнов Н.Ю. Духовное наследие каргопольских странников // Христианство и Север. М., 2002. С.133-143.
• [7] См.: Рукописные книги собрания М.П.Погодина. Каталог. СПб., 1992. Вып.2. С.138-139.
• [8] См.: Там же. С.225-226. Составители описания не смогли прочитать слово "Хергозерской" в этой записи (запись стерта очень основательно), однако наличие его здесь сомнений не вызывает.
• [9] См.: Описание рукописей Соловецкого монастыря, находящихся в библиотеке Казанской духовной академии. Казань, 1881. Ч.1. С.336.
• [10] Судя по всему это было одно из наиболее крупных монастырских собраний Каргополья. Часть этой монастырской библиотеки хранится в Государственном архиве Архангельской области (ф.792). Отдельные рукописи, принадлежавшие в разное время Спасо-Преображенскому монастырю, встречаются в составе Каргопольского собрания БАН и фонда рукописных книг Национального архива Республики Карелии. В библиотеке этого монастыря хранилось и знаменитое Евангелие царевны Софьи Алексеевны (ныне: Институт русской литературы (Пушкинский Дом) РАН, Древлехранилище, Карельское собр., №241).
• [11] Мне известно только одно упоминание этого памятника в литературе: Краткое историческое описание приходов и церквей Архангельской епархии. Архангельск, 1896. Вып.3: Уезды Онежский, Кемский и Кольский. С.88-89.
• [12] 005
• [13] Искренне благодарю Д.Б.Максимову, указавшую мне данный список и переписавшую для меня его текст.
• [14] Искренне благодарю А.А.Романову, указавшую мне данный список.
• [15] Ср.: Нечаева Т.В. Наблюдения над жанровыми особенностями сказаний о чудотворных иконах // Герменевтика древнерусской литературы. М., 1995. Сб.8. С.102-123.
• [16] Успенский Б.А. Филологические разыскания в области славянских древностей. М., 1982. С.75.
• [17] См.: Барсов Е.В. Алфавитный указатель монастырей и пустынь, упраздненных и существующих в Олонецкой епархии, с их настоятелями // Памятная книжка Олонецкой губернии на 1867 год. Петрозаводск, 1867. Ч.3. С.15.
• [18] См.: Зверинский В.В. Материал для историко-топографического исследования о православных монастырях в Российской империи. СПб., 1892. Т.2. С.196.
• [19] Барсов Е.В. Алфавитный указатель... С.16.
• [20] Там же.
• [21] Именно о таких пустынях современный исследователь православной культуры на Русском Севере писал: "История почти не сохранила сведений о малых монастырях, затерявшихся в глубинных уголках Севера. По-видимому, их было несколько десятков. Некоторые из них, просуществовав век-полтора, исчезали почти бесследно, оставив после себя в исторических источниках лишь одно-два упоминания. [...] Эти малые монастыри были наиболее близки крестьянству" (Камкин А.В. Православная церковь на Севере России: Очерки истории до 1917 года. Вологда. 1992. С.63).
• [22] См.: Федотова М.А. О Житии Саввы Вишерского // Труды Отдела древнерусской литературы / РАН Ин-т рус. лит. СПб., 2001. Т.52. С.554-557.
• [23] Исправлено, в рукописи: Хотенвской.
• [24] Исправлено, в рукописи: емуму.
• [25] Исправлено, в рукописи: Исидора.
• [26] Исправлено, в рукописи: рари.
• [27] Исправлено, в рукописи: иеромохъ.
• [28] Одно или два слова не читаются из-за дефекта рукописи.