Электронная библиотека
публикации о музее-заповеднике «Кижи»

В среднем течении реки Водлы стоят рядом деревня и посёлок с тем же названием. Деревня с 50-х годов стала своеобразным центром уходящей традиционной культуры, так как в округе и выше по течению реки до Водлозера места обезлюдели, а часть жителей переехала сюда. Поэтому в Водле удалось записать обряды, песни и причитания во многих вариантах, о чём говорит популярная поговорка «Где кака деревня, тут така и поредня».

Мне посчастливилось попасть в эти места в 1962 г. Водла сразу покорила меня, постепенно открывая богатства народной культуры, и стала смыслом моей жизни.

Сначала я обратила внимание на северный говор и стала записывать во время бесёды обрывки выражений поэтических или отличающихся своеобразной грамматикой. Здесь ярко выражены оканье, ёканье, мягкое цоканье: пóлё, мóрё, лúцико. Встречаются древние падежные окончания:

За столами за дубовыма,За скартями за шёлковыма…

Так не только споют, но и скажут. И восхитили синтаксические конструкции типа: Богý помóленоси, опоясаноси верёвкой, у него жéненось, у меня заберéмененось.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

В зимние вечера меня пленили деревенские романсы и кадрели, а следующим летом я записала уже на магнитофон древние обрядовые песни:

Не жарко свеча во тереме горела,Не слезнó да девка плакала.

В Пудожском районе особенно любили свадебный обряд, и о нём сохранились в разных вариантах наиболее полные воспоминания. Например, байну невесты перед свадьбой помнила уроженка Вирозера:

Не чешитесь-ко, не скоблитесь,Не про вас да байна топлена.Байна топлена про девушку,Про её бажону волюшку.

В Водле это был чисто символический обряд:[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Омманули меня, девушку,Пáрна баенка не топлена,Ключева вода не ношена.

А на Падунé вообще не вспоминали о байне. Варианты причётов могут быть и у одной исполнительницы, она вольна не только каждый раз изменять слова, но и всю композицию. А какие перлы встречаются:

Не Литва пришла с тотарамы, даНе Москва да со боярамы, даЯ пришла да красна девушка даСо своей да дорогой волёй.

Москва, покорившая Новгород, приравнивается к врагам – Литве и тотарам.

Как прихотливы напевы свадебных песен:[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Ой воля вольняя э-ой,Ой да самовольняя пта…Ой пташка–перепё…Ой перепёлка!

Записаны и похоронные причитания, вот окончание одного из них:

Живой с мёртвого не рóдится,Взад с могилы не воротятся.

Есть варианты загадочной песни о кровати с каким-то колдовским припевом:

На этой КатюшенькеЛёжал да Ванюшенька.

Шынь да мынь, лист–трава.Фур фур фур, люди харцы.Шынь мынь мынь,Да шы та та та та,Тарарарара хра хра хра хра.

Когда вошла в моду кадрель, её сначала плясали под песни. Может быть, это старые плясовые песни? Во шатéре сидит Варваруша–девушка:

Заплетена руса косаДо шёлкова пояса.

А какой-то сказочный белый конь

Пробил землю до песка,До синёго камешкá.

В одном варианте:

Наезжали купцы, Каргополя молодцы,

а в другом варианте этой же исполнительницы:

Приезжали купцы, Вытёгóра молодцы.

Это показывает торговые связи Водлы с Каргополем и Вытегрой.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Записан полный песенный репертуар деревни, сказки, заговоры, колоритные рассказы о жизни с сохранением особенностей говора.

Последние годы мне оказывает помощь диалектолог Любовь Петровна Михайлова, её аспирантка Елена Рафхатовна Кульпина описывает говор. Музыкой занимается аспирантка Тамары Всеволодовны Краснопольской – Татьяна Викторовна Карнышева, внучка талантливой водлинской исполнительницы Марфы Акимовны Ковиной. Этнографию изучает Константин Кузьмич Логинов. Женщины, которых я по привычке считала молодыми, раскрывают ему в доброй беседе такое глубокое знание обрядов, заклинаний, быличек, о котором я не подозревала. Например, покойнику клали на лицо плат с дырочками для рта и для носа, а сверху покрывали саваном.

Хотелось бы провести комплексное обследование верхневодлинской культуры: архитектуры, иконописи, прикладного искусства. В Водле не так давно сгорела церковь Троицы клетского типа с колокольней и дополнительной главкой на алтаре. Она стояла за рекой на фоне стены леса. Были часовенки в соседних деревнях. Одну сказочную крошечную часовню в деревне Рубцовой на Сaлмозере можно ещё спасти, перевезти в Кижи. Она ценна масштабностью: при миниатюрном срубе – роскошные широкие резные причелины над фронтоном. Стоит рядом с двумя высокими лиственницами, одна упала. Если бы и в Кижах её поставить под двумя деревьями!

Большинство жилых домов построены брусом, одно– и двужирные (1–, 2–этажные), один дом двуконечный и один пятистенок. Вверх по течению в деревне Нижней Половине стоял великолепный дом кошелем с расписным небом под фронтоном и потолками, остались фотографии.

Иконы в основном местных мастеров, выполненные земляными красками. Но в первую поездку я привезла из кучи икон, нарубленных для костра внутри церкви, обломок Спаса столичной школы. Две иконы из церкви хранятся в школьном музее. Благодаря этому музею, созданному Татьяной Ивановной Грибковой, Водла является не только центром умирающей культуры, но и центром сохранения этой культуры. Предметы быта и прикладного искусства представлены в воссозданных интерьерах жилого дома умело и с любовью, возрождено ткачество на древних ставинах.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Немного о местном костюме. Мне был подарен водлинский наряд: сенокосная рубаха, сарафан и поднизь. Рубаха состоит из становицы с тканым узором по подолу и кумачового верха. Тёмно–красный сарафан из фабричной ткани с выработкой искусно выкроен, так чтобы не топорщился на груди. Поднизь из речного жемчуга, нанизанного на конский волос – затейливой формы украшение северного наряда.

В заключение хотелось бы выразить сожаление о том, что у нас нет планомерного обследования каждой северной деревни. Сколько ещё помнят пожилые люди! Собрать бы осколки этого цельного мира древней культуры!