Электронная библиотека
публикации о музее-заповеднике «Кижи»

Статья написана на средства гранта РГНФ: проект №06–04–00437а.

На проявление локального архитектурного своеобразия деревянных церквей исследователи обратили внимание в конце 1930–х годов. С.Я.Забелло, В.Н.Иванов, П.Н.Максимов в своей известной монографии первыми назвали местные архитектурные «школы»: «прионежскоую» и «пинежско–мезенскую» [1] . Позднее С.Я.Забелло отметила локальную группу храмов с крещатой формой плана в Череповецком уезде (ныне Вологодская область) [2] . Ю.Г.Самойлов выделил особую разновидность ярусных церквей в селениях по реке Ветлуге и ее притоку Волу [3] . Но все эти исследователи лишь констатировали обнаруженные ими явления и не углублялись в их изучение.

Отчетливо о существовании региональных особенностей в деревянной церковной архитектуре заявил В.П.Орфинский в монографии о деревянном зодчестве Карелии [4] . Он же в ряде статей развил идею об этническом своеобразии карельской деревянной архитектуры [5] .

Недавно так называемое кубоватое завершение церквей в качестве местной архитектурной формы подверглось разностороннему исследованию в работе А.Б.Боде. В частности, автор инвентаризировал и систематизировал известные кубоватые храмы, уточнил время, пути и границы их распространения, попытался установить источник их образования и пришел к выводу о существовании «поонежской архитектурной школы» [6] .

Типологически своеобразная группа из трех ярусных церквей, построенных в последние два десятилетия XVIII века, выявлена нами в Вологодской области [7] . Все они были посвящены Рождеству Богоматери и стояли в селах: Каликине (Поповке) Вожегодского района, Корневе Устьянского района, Васильевском (Межурках) Харовского района. В прошлом эта территория составляла порубежье Вологодской и Новгородской губерний [8] (рис.1–3).[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Долгое время исследователи деревянной архитектуры были знакомы только с церковью в Корневе, фотографию южного фасада которой опубликовали Ф.Ф.Горностаев и И.Э.Грабарь в «Истории русского искусства». Снимок сопровождается комментарием: «… встречаются и приемы, схожие с первичным плановым приемом шатровых храмов, как мы видим в интереснейшей церкви Рождества Богородицы в Корневе Кадниковского уезда… Она в своей нижней части, до сих пор еще не обшитой, производит впечатление какого–то крепостного сооружения и отличается замечательной живописностью. Ее главный сруб – с основания восьмигранный, причем вход в него устроен в особой обширной нише, вынутой в нижней части западного прируба–трапезы» [9] .

Не обошел вниманием корневскую церковь и М.В.Красовский, заметивший в ней: «…какой–то неуловимый характер севера… ее нижний ярус, срубленный восьмериком и этим резко отличающийся от остальных четырехъярусных церквей, имеет… суровый и величавый вид, как и все, что создано руками северян, строивших на самой грани XIX века почти так же, как и на два века раньше» [10] .

Две другие церкви группы не попали в поле зрения первых исследователей деревянной архитектуры. Только в 1983 г. они в качестве архитектурной аналогии храма Ильи Пророка (1755 г.) на погосте Цыпино были обследованы под руководством автора настоящей статьи. Некоторые из полученных при обследовании данных были опубликованы, в частности, был отмечен необычный прием устройства входа в храм: без крыльца и наружной лестницы, в боковых нишах [11] .

Как Ф.Ф.Горгостаев с И.Э.Грабарем, так и М.В.Красовский реально не видели корневскую церковь, и писали о ней, вероятно, по единственной фотографии. Наверное, по этой же причине оба исследователя не смогли заметить большинства архитектурно–типологических особенностей, отличающих корневский храм от абсолютного большинства других, известных в то время. Выявленные нами фотографические и письменные архивные материалы о церкви Рождества Богородицы в Корневе [12] позволили детальнее познакомиться с архитектурой этого памятника, определить его место в ряду аналогичных храмов. По архивным источникам также удалось установить некоторые подробности архитектурной истории церквей в Каликине (Поповке) и Межурках (Васильевском).

Первой из трех была построена в 1783 г. церковь в селе Каликино (Поповка) [13] . Она представляла собой башню, у которой основной восьмерик нес еще два восьмерика, сужавшихся на каждом ярусе, но все же широких. Верхний из них накрывался граненым куполом под железом. На вершине купола стоял еще один небольшой восьмерик с куполочком – постаментом под главу, похожую на вазон, с ажурным крестом. Маленький купол, глава и крест были железными. Нижний восьмерик по высоте равнялся почти половине всей башни. С востока и запада он дополнялся двумя прирубами (рис.4). Восточный пятистенный прируб (алтарь) в ширину распространялся на всю грань восьмерика. Западный – от земли до пола храма по форме напоминал букву Т. Его «ножка» шириной была равна грани восьмерика, а поперечник – всему восьмерику. Несколько верхних бревен южной и северной стен поперечника, равномерно нарастая в длину, выступали навстречу аналогично выпущенным бревнам восьмерика. Вместе эти выпуски образовывали подобия арок над нишами с продольных сторон храма. Выше пола прируб продолжался уже без восточных стен поперечника. Северная же и южная стены последнего посредством сплошных бревен объединялись с соответствующими гранями восьмерика. Эти, уже единые стены вместе с западной стеной прируба, продолжавшейся от земли, образовывали галерею–паперть, обходившую «ножку» Т–образного прируба, поперечная часть которого не поднялась выше пола, осталась в подклете.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Металлические элементы в архитектуре памятника – составная часть переделок, которым он подвергся, по всей вероятности, в 1840-х – начале 1850-х годов [14] . В этот период времени сруб церкви, первоначально открытый, был горизонтально обшит досками, оконные проемы основных помещений растесаны. Детали обшивки имитировали классические архитектурные формы, к тому времени широко распространившиеся в отделке не только каменных, но и деревянных построек. Это карнизы с сухариками и орнаментальные фризы под ними. Это арочные ниши на колонках с высокими базами – колонки парами стояли по углам двух верхних восьмериков. Это ложные (нарисованные на досках обшивки) окна посередине граней восьмериков, где не было настоящих проемов. Внутри собственно церкви стены были обтянуты холстом, включая купол, в зените которого помещалась икона «Коронование Богоматери» [15] .

Под обшивкой все же оставались некоторые первоначальные детали, свидетельствовавшие о глубокой связи этого храма с архитектурными традициями предшествующего времени. В частности, окно, освещавшее северную промежуточную лестничную площадку, имело косящатую конструкцию. Нижняя кромка, так называемых, «заушин» его верхнего косяка была орнаментально подтесана по волнообразной кривой. Подобный декор широко применялся в деревянной архитектуре с XVII века. Аналогичную орнаментальную порезку имели и косяки северных дверей, одна из которых вела в церковь, а другая, прорубленная в северо–западной стене восьмерика – в подклет.

К сожалению, остается неизвестным, как были обработаны косяки дверей с южной стороны: эти двери переделали при устройстве в храме склада. По всей вероятности, тогда же в интерьере были разобраны две косых стены восьмерика (юто–западная и северо–западная) и западный прируб. Для поддержания оставшихся верхних конструкций вместо разобранных стен под углы восьмерика были подставлены столбы.

Второй храм – Рождества Богородицы в Корневе или «на Корне», как писали в документах XVIII в., [16] был построен в 1793 г. [17] Он обладал того же типа объемной композицией, что и каликинская церковь, но отличался большей стройностью и наличием еще одного, четвертого восьмерика (рис.2). Ярусную башню накрывал небольшой граненый купол с главой округлой формы на относительно тонкой шее. Главу венчал металлический восьмиконечный крест. К началу XX в. глава, шея и купол были обиты железом. Три верхних восьмерика, срубленные «в лапу» и стесанные снаружи, были по углам обшиты и побелены. Однако основная, нижняя часть храма до 1906 года сохранялась без переделок, а именно: без обшивки, с первоначальными косящатыми окнами не только на уровне лестничных площадок, но и в стенах галереи–паперти и верхних восьмериков. Иначе, чем в каликинской церкви, был расположен и вход в здание. Здесь следует отметить неточность в процитированном выше замечании И.Э.Грабаря о корневской церкви. Дверь в юго–западной грани ее восьмерика, которая видна в нише на опубликованной фотографии, вела не в храм, а в одно из помещений подклета. В храм же можно было войти только с запада (рис.5). Из притвора лестница, ступени которой врубались во внутренние стенки Т–образного прируба, вела на площадку перед двустворчатой дверью с нарисованными филенками. Проем обрамлял перспективный портал с килевидным завершением, с богатой резьбой и росписью [18] . За дверью в противоположной, восточной стене прируба находился вход в кладовую, а по сторонам в перпендикулярном направлении к северной и южной стене были врублены ступени лестниц. После промежуточной площадки их направление менялось на 180°: ступени верхних маршей крепились во внутренний переруб и наружную западную стену, вдоль которой поднимались на паперть. Там три входа вели в собственно церковь: два боковых – в северо–западной и юго–западной гранях восьмерика и третий – в западной стене прируба. Вверху центральный вход выделялся столь же богатым оформлением, как и внизу, но рисунок резьбы и роспись были иными. Боковые же проемы, судя по чертежу П.П.Покрышкина, имели гладкие косяки.

Третья церковь группы была срублена в 1796 г. в селе Васильевском (Межурках) [19] . По объемной композиции она являлась почти полной аналогией корневскому храму, только восьмерики имели иные пропорции (рис.3). Вместе с тем строители уже не использовали в окнах и дверях косящатые конструкции с заушинами и, следовательно, старинный декор. Вход был устроен подобно каликинской церкви, но только с одной, южной стороны – той, которая «смотрела» на село (рис.6). После переделок 1915 года – горизонтальной обшивки сруба и покрытия железом купола и главы [20] , последняя все же сохраняла традиционную луковичную форму и деревянный восьмиконечный крест.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

В интерьере, избежавшем типичных для XIX века «поновлений», поражал великолепный резной, ярко раскрашенный портал, обрамлявший центральный вход в церковь из галереи [21] . Боковые входы, в юго–западной и северо–западной гранях восьмерика, имели косящатое, но гладкое заполнение с арочным верхом.

Уже в церкви Рождества Богородицы в селе Каликино полностью видны архитектурные особенности выделенной нами группы храмов. Первая особенность: объединение клетской и восьмериковой основ в многоярусную объемную композицию. В основании каликинской и двух аналогичных церквей – не просто восьмерик, а восьмерик, встроенный в клеть с восточной стороны. В образовавшемся сложном срубе южная и северная грани восьмерика являются частями соответствующих стен клети, выступающие восточная, юго–восточная и северо–восточная грани восьмерика заняли место одной восточной стены клети. Остальные грани восьмерика вместе с западным прирубом оказались внутри общего, так сказать, клетско–восьмерикового сруба, в котором как с юга, так и севера существовали ниши, привлекшие внимание Ф.Ф.Горностаева и И.Э.Грабаря.

Вторая особенность: очень высокий подклет подо всем зданием.

Третья характернейшая особенность этих трех церквей – устройство круговой (трехсторонней) галереи–паперти внутри «клетской» части сруба. Прежде паперти четко выявлялись в объеме храма; конструктивной основой им служили либо консольно выступающие бревна основного сруба – тогда они назывались «висячими», либо отдельный сруб от земли. Новый композиционно–конструктивный прием – включение круговой и как бы «висящей» высоко над землей паперти в единый компактный сруб, содержавший также восьмерик собственно церкви с прирубом – позволил избавиться от угрозы провисания консолей.

Четвертая особенность – расположение входа в храм внутри основного сруба, а не с наружного крыльца.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Если первые три архитектурные особенности в одинаковых формах присущи всем храмам группы, то четвертая проявляется по–разному. В церквях сел Каликина (Поповки) и Васильевского (Межурок) дверные проемы находились в восточных стенах поперечника Т–образной части сруба, выходивших в его ниши. Вход в церковь Рождества Богородицы в Корневе располагался иначе: не в нишах с севера и юга, но через притвор с запада.

Эта разница в расположении внутренних входов заслуживает особого рассмотрения. Среди известных памятников аналогию устройству входа в корневский храм можно найти только в материалах исследования Ильинской церкви Цыпинского погоста [22] . По сохранившимся в ней следам от ступеней и промежуточных лестничных площадок, выясняется, что внутренние лестницы располагались так же, как и в храме Рождества Богородицы в Корневе (рис.7). При дополнительных исследованиях Ильинской церкви в 2000 году на внешней стороне западных стен лестничных срубов были обнаружены доказательства существования притвора, подобно храму в Корневе: опиленные торцы бревен (первоначально эти бревна продолжались на запад и служили боковыми стенами притвора) и над ними – следы примыкания двускатной кровли [23] .

Вместе с тем важно отметить различие планово–объемной композиции этих двух памятников. У Ильинской церкви паперть не включена в единый объем основного сруба здания, как в храме Рождества Богородицы. Она, по традиции, высоко над землей опирается на консольно выступающие бревна сруба. Поэтому первоначально на паперть, вероятно, вело высокое наружное крыльцо. Только позднее первоначальное крыльцо и западные консоли были сломаны, и вместо них под углы паперти Ильинской церкви поставлены срубы для размещения в них лестниц внутреннего входа.

По сведениям из архивных источников, в начале 1770-х годов в селениях, вошедших позднее в Кирилловский уезд, стояли церкви, планы которых были аналогичны, в одном случае храму Ильи Пророка погоста Цыпино (после устройства внутреннего входа), в другом – Рождества Богородицы в селе Каликино (Поповка). В числе первых – церкви: «святой мученицы Парасковии что на Ачеве», Богородская «что на Уфтюге на стану», Троицкая «что на Уфтюге» [24] . В плане они представляли собой восьмерик с двумя прирубами, который, как в Цыпино, с трех сторон обходила «паперть на выпусках» (алтарный прируб, правда, был прямоугольным). Но при этом ни на одном из трех чертежей не показаны наружные крыльца и лестницы. На плане же храма в Ачеве явно обозначен внутренний вход с запада (рис.8).

Из числа церквей, на уровне основных помещений обладавших таким же планом, как храм в Каликине (Поповке), с достаточной определенностью можно назвать две. Места их расположения указаны в сопроводительной надписи к общему чертежу: «План церквей холодных в Рукине, на Славинском Волоку, на Цыпине и прочих». При первой публикации этого чертежа мы уже отмечали его неточность в отношении Ильинской церкви Цыпинского погоста [25] . На чертеже паперть продолжает южную и северную стены восьмерика, а в существующей Ильинской церкви обходит их. Храм же с аналогичным планом в Каликине (Поповке) дает реальное основание предположению о том, что сходные с ним церкви в действительности стояли вблизи Цыпино. В частности, сходство должно было проявляться в наличии внутреннего входа.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

К сожалению, по одному плану невозможно точно представить архитектуру здания в целом. Пока остается неизвестным, какими в действительности были эти пять церквей: шатровыми (восьмериком от земли либо восьмериком на четверике) или многоярусными? В случае многоярусной объемной композиции были ли они похожи на храм в Цыпинском погосте или в Каликине (Поповке)? Кроме того, не всегда ясно, где находился внутренний вход: с запада, как в Корневе, или с севера и юга, как в Каликине (Поповке) и Васильевском (Межурках). Но не стоит сомневаться в том, что, согласно датировке выявленных чертежей планов, храмы с внутренним входом, а некоторые и с внутренней папертью уже существовали на рубеже 1760-х – 1770-х годов, причем на компактной территории, которая к концу 1770-х годов вошла во вновь образованный Кирилловский уезд [26] .

Вновь выявленные нами архивные материалы позволяют яснее представить, как решалась задача включения наружного входа и наружной круговой паперти в единый сруб западной части церковных зданий. Во всей полноте она была решена в сложных многоярусных храмах типа каликинского. Один из предшествующих этапов на пути решения задачи показывают церкви, подобные корневской. Планы же храмов, стоявших в селениях на речке Уфтюге и в Ачеве, дают основание предположению о том, что прием устройства входа внутри сруба сложился в церквях типа восьмерик от земли, с круговой папертью «на выпусках». Вполне возможно, что по образцу одного из таких храмов был переделан вход в цыпинскую церковь – ярусную башню из пяти восьмериков, включая восьмерик основания. Следовательно, тенденция устройства входа и круговой паперти внутри единого сруба храма первоначально реализовалась и развилась в церквях стоявших в пределах Кирилловского уезда и сопредельной территории.

• [1] Забелло С., Иванов В., Максимов П. Русское деревянное зодчество. М., 1942. С.42–43.
• [2] Забелло С. Костромская экспедиция // Архитектурное наследство. М., 1955. №5. С.28.
• [3] Самойлов Ю.Г. Деревянные ярусные церкви Поветлужья. Исследования и реставрация // Ученые записки Волго–Вятского отделения Международной Славянской академии наук, образования, искусств и культуры. Нижний Новгород, 2000. Вып.4. С.41–43.
• [4] Орфинский В.П. Деревянное зодчество Карелии. Л., 1972.
• [5] Орфинский В.П. 1) Особенности деревянного культового зодчества Карелии // Архитектурное наследство. М., 1983. №31. С.17–27; 2) Народное деревянное зодчество в зонах этнических контактов на севере России // Архитектура мира. М., 1993. Вып.2. С.45–48; 3) Храмостроительные школы в народном деревянном зодчестве Русского Севера // Локальные традиции в народной культуре Русского Севера (Материалы IV Международной научной конференции «Рябининские чтения — 2003»). Петрозаводск, 2003. С.396–400.
• [6] Бодэ А.Б. Деревянное зодчество Русского Севера: Архитектурная сокровищница Поонежья. М., 2005.
• [7] Шургин И.Н. Исчезающее наследие. Очерки о русских деревянных храмах XV–XVIII веков. М., 2006. С.111–115.
• [8] Села Корнево и Васильевское относились к Кадниковскому уезду Вологодской губернии, а Каликино — к Кирилловскому уезду Новгородской.
• [9] Горностаев Ф., Грабарь И. Деревянное зодчество русского севера // История русского искусства. М., [1910]. Т.1. С.421, (фото на с.419).
• [10] Красовский М. Курс истории русской архитектуры. Пг., 1916. Часть I: Деревянное зодчество. С.308.
• [11] Шургин И.Н. Ильинская церковь Цыпинского погоста и близкие ей памятники деревянного зодчества конца XVIII в. // Ферапонтовский сборник. М., 1985. Вып.1. С.216.
• [12] Российский государственный исторический архив (РГИА), ф.799, оп.25, д.1572; оп.33, д.117. Чертежи и фотографии П.П.Покрышкина 1905 г. — Фотоархив ИИМК, негативы III 9608–III 9610, II 27755–II 27769.
• [13] Государственный архив Новгородской области (ГАНО), ф.480, оп.1, д.3307, л.131. Храм Рождества Богородицы рухнул летней ночью 2003 г. (См.: Михайлов К.П. На траве дрова… // Родная газета. 2003. 5 сентября. №19 (19). С.15).
• [14] Свидетельство о внешнем виде церкви в 1853 году дает основание предположить, что к этому времени она уже не один год была обшита снаружи (см.: Новгородский государственный объединенный музей–заповедник (НГОМЗ), ф.14, инв. 34835/11315, л.405 об.)
• [15] Государственный архив Вологодской области (ГАВО), ф.1147, оп.2, д.262, л.236.
• [16] ГАВО, ф.883, оп.1, д.167, л.325.
• [17] Известия Императорской археологической комиссии. Пг., 1915. Вып.59. С.183. Некоторые источники середины XIX датируют храм в Корневе иначе: «…построен в 1795 году, а освящен в 1796 году Вологодским иереем Василием Иконниковым …антиминс освящен в 1792 году» (ГАВО, ф.883, оп.1, д.167, л.325). Однако в начале XX века во всех документах содержится только одна дата — 1793 год (см. сноску 12). Церковь разобрана до 1960-х годов. (См.: Архитектура и ландшафты России. Черная книга. Утраты. М., 2003. С.364).
• [18] Шургин И.Н. Исчезающее наследие. Рис.11.6.
• [19] Известия Императорской археологической комиссии. Пг., 1915. Вып.59. С.181. Церковь сгорела во второй половине 1980-х годов. (См.: Архитектура и ландшафты России. Черная книга. Утраты. М., 2003. С.363).
• [20] ГАВО, ф.1063, оп.1, д.139, л.1.
• [21] Шургин И.Н. Исчезающее наследие. Рис.11.9.
• [22] Шургин И.Н. Ильинская церковь Цыпинского погоста и близкие ей памятники. С.219.
• [23] Следы существования притвора обнаружил архитектор А.В.Никитин (Архив ООО «КАРЭНСИ», Ильинская церковь (1755 г.) Цыпинского погоста, Кирилловского района Вологодской области. Дополнительные комплексные научные исследования. Том 2. Книга 1. Архитектурно–археологические обмеры. М., 2001. Архивный №127/1326).
• [24] ГАВО, ф.496, оп.1, д.2968, л. 37, 21, 13 об.
• [25] Шургин И.Н. Ильинская церковь Цыпинского погоста и близкие ей памятники. С.213.
• [26] В дополнение к названным храмам укажем еще на церковь Богоявления в селе Богоявленском Близ Череповца (Дмитриева З.В., Мильчик М.И. Графические и текстовые источники по истории деревянного церковного зодчества Белозерья (XVI–XVIII вв.) // Вспомогательные исторические дисциплины. Л., 1987. Т.XIX. С.169, рис.4,12 на с.159).