Электронная библиотека
публикации о музее-заповеднике «Кижи»

Под культурным ландшафтом разумеется территориальный природно–культурный комплекс, созданный и/или освоенный сообществом людей. Его структуру составляют:

• природный ландшафт (или природная среда);
• сообщество людей, взятое в этнологическом, социальном, семейном, конфессиональном и прочих аспектах;
• хозяйственная деятельность;
• селенческо–расселенческая система (или селитьба) как способ пространственной организации/самоорганизации сообщества в природном ландшафте;
• языковая система;
• духовная культура (сфера верований, ритуальной практики, фольклора и других видов народного искусства).

Два последних компонента являются также универсальными способами описания, сохранения и ретрансляции культурного ландшафта во времени и пространстве. По отношению к ним все другие компоненты КЛ выступают как объекты описания, формирующие содержательный (сюжеты, мотивы, образы), поэтический и функциональный (контексты бытования и целевые установки) планы текстов [1] .

Традиционные культурные ландшафты могут описываться, оцениваться и изучаться с исследовательских и исполнительских позиций. Расхождения в получаемых результатах продиктованы тем, что исследователь обыкновенно включен в иную социокультурную парадигму, нежели исполнитель. По этой причине особую ценность для фольклористики, этнографии, культурной географии приобретают фольклорные тексты, в которых исполнитель по сути дела выступает в роли «исследователя» КЛ. К таковым относятся географические песни [2] .

Под географическими песнями (ГП) понимаются фольклорные тексты с ярко выраженной реальной пространственной компонентой (последняя является сквозным принципом их смысловой и формальной организации). Относясь к географически сориентированному фольклору, ГП всегда связаны с определенной территорией (страной, краем, городом, деревней) и сообществами людей, в них проживающими (именно поэтому с формальной точки зрения они обязательно содержат топонимы, катойконимы, этнонимы, этниконы [3] или антропонимы). В отличие от других песенных фольклорных форм (былин, исторических, балладных, обрядовых и необрядовых песен) художественный мир ГП не замкнут и не является условной поэтической фикцией: в нем в причудливой форме сочетаются реальное физическое пространство и его образное восприятие членами этносообществ. Другими словами, географические песни – это тексты–описания, тексты–оценки определенных культурных ландшафтов, содержащие информацию о народном опыте духовного и хозяйственного освоения пространства, о мировоззренческих и поведенческих стереотипах, о нормативных установках различных социумных групп. Соответственно они могут изучаться как ментальные (воображаемые) «песенные путешествия», осуществленные людьми из народа (купцами, плотогонами, ямщиками, бурлаками, крестьянами).[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

То, что концепт народного путешествия органичен для интерпретации географических песен, следует из самих текстов, описывающих акт движения («Шел Ванюша по угору» – Леш. [4] , «Молодежь скоро подкатит» – Пин., «Пойду–выйду на зеленые луга» – Чел., «Я бежала по поженке» – Пуд.), начало и конец пути («От Варнавина в Урень сорок восемь деревень» – Вар., «Мы от Суркова начнем до Економии кончём» – Архангельск), прощанье с родным местом («Прости, Тверь, город славный» – Тверь, «Прощай, Лальский наш посад» – Луз., «Прощай, славной Петербург» – Санкт–Петербург). Не случайно ключевыми в образном ряду ГП стали дорога, река, мост, переправа. Обычно они вынесены в начало песни и задают маршрут движения лирического героя: «На дорожке, на пути–то» (Вох.), «Ныне Тайбола идет» (Удор.), «По Рубцовой дорожка прошла» (Пуд.), «Не по устьицу дорожка по низу, по зыбачкому мостику» (Карг.) и др.

В основе «песенного путешествия» лежит личностный опыт преодоления пространства, но этот опыт осмыслен и воспринят окружающим региональным или локальным сообществом как свой. В этом смысле можно говорить о том, что путешествие, описываемое в песнях, принципиально деперсонифицировано. Этнокультурная информация о территории проживания сообщества, его производственной и социальной организации, психических, языковых и культурных особенностях при попадании в песню проходит процесс «фильтрации»: отбирается то, что относится к разряду этнически значимых (доминантных) показателей, на основании которых группа людей осознает свою идентичность (одинаковость и единство) и отделяет себя от чужих.

По охвату опеваемой территории выделяются страновые ГП (представляют страну или ее значительную часть, крупный регион, например, Русский Север, Поволжье, Урал), региональные (административный район, уезд, бассейн реки), субрегиональные (часть бассейна реки или административного района, уезда: низовье, верховье реки, селенческий куст) и локальные (селение или его часть – околок, улица).

Страновые и региональные песни в репертуаре ГП немногочисленны. Одна из причин этого – незначительные пространственные подвижки населения в прошлом и как следствие слабое знание реальной географии страны. Исключение составляли профессиональные сообщества, занятия которых предполагали регулярные перемещения на значительные расстояния: бурлаки, плотогоны, ямщики и др. Отличительной особенностью подобных ГП является внешнее (туристическое) видение КЛ.

На Исадах (1) пароходы пристают,На Мутовине (2) лесок не высок,На Черменине (3) рассыпался песок.Еще Кичуга (4) в логу, в логу, в логу.Стоит Печерза (5) на самом берегу.Офонасовец (6) – крутые берега.А в Давыдовском (7) вода глубока.Под Скорятином (8) река широка.На Лодейке-то (9) вода велика.Под Соловьёвым (10) приставала верхота,На Прилуки-то (11) идут бережком.На Каликине (12) угор велик.На Красавине (13) дородно жить.Что Сорочка (14) – деревня мала,А на Власове (15) широкие поля.На Глазатове (16) река глубока,За Одомчином (17) зелененький лесок.Благовещенье (18) далеко от реки,А за рыбой все же ходят мужики.А Гремячево (19) у самой у реки,А живут-то там одни старики.А в Осинове (20) малы берега,Там спуститься можно в два шага. [5]

Процитированная плясовая припевка, записанная в Великоустюгском районе Вологодской области, является своеобразной речной навигационной картой, в которой последовательно перечисляются селения, расположенные вдоль Сухоны от деревни Исады до Красавино (всего 20). Песня охватывает приречную территорию длиною примерно в 40 км и представляет ее с физико–географическими и визуально–пейзажными характеристиками такими, как примечательное местоположение селения, приметные архитектурные объекты (храмы, дома), специфика рельефа, горных пород, растительности. При этом в описании бассейна Сухоны акцент явно сделан на особенностях фарватера реки («На Черменине рассыпался песок… / А в Давыдовском вода глубока. / Под Скорятином река широка. / На Лодейке-то вода велика… / На Прилуки-то идут бережком… / На Глазатове река глубока…»), что наряду с первой строкой «На Исадах пароходы пристают» служит косвенным свидетельством о среде речников – сочинителей песни. В описании и оценке КЛ подобные песни, как правило, максимально объективны и нейтральны.

Субрегиональные и локальные ГП – это «песенные путешествия» по культурным ландшафтам, хорошо известным лирическому герою (=исполнителю). В отличие от ранее рассмотренных типов ГП в них репрезентируется внутренняя точка зрения на КЛ. Соответственно в сообщаемой информации акцент переносится с физико–географических на этнокультурные особенности опеваемых селений. И тогда в тексте предстает путешествие не столько по территории, сколько по сообществам людей. В зависимости от ситуации исполнения песни (свадьба, съезжие праздники, молодежные гуляния, артельные работы) и социумной принадлежности исполнителя жители селений могут оцениваться позитивно или негативно (отчего песня приобретает величальный, корильный или величально–корильный характер):

Непромытые рубахи – заболотские,За свиньями да с колами – то притыкинские,Огороды не горожены – то гарцовские,Негде мыть да колотить – то крутовские,Бородаты и богаты мужики – то середневские,Что подраться, потягаться – то сергеевские,К Сергеевице приткнулись – сементеевские,Без колодцев, без воды – это горковские,Сами, сами комиссары – погорелковские,Косоглазые зайчата – то кривовские,А пустые кошельки – боровские мужики,Неполосканы штаны – то песчанские,Трубяные-то затычки – то сенцовские. [6]

При этом наблюдается следующая закономерность: жители своей деревни восхваляются, а чужих – ругают (реже – оценивают нейтрально): «Ведь про себя худо петь не будешь» – Пин., д.Кушкопала, И.А.Лобанова, 1919 г.р.). Ср.:

Не отдай меня, батюшка,Ни на Лейму, ни на Цаженьгу,Ни на Задню Дуброву, ни в Жары,Да ты отдай меня, батюшка,На веселое Конёво на большо.На Конёве гуляньицо,На лугах щеголяньицо,Еще Култа деревня грязна,А по Марининой не шел бы никогда […] [7]

Поскольку в пределах историко–культурного региона мы имеем дело с типовыми культурными ландшафтами, текстуальные совпадения в характеристиках деревень, представленных в песнях, опевающих селенческие кусты, разделенные десятками и сотнями километров, становятся неизбежными, ср. (выделены жирным курсивом) [в электронной версии выделено курсивом - прим. ред.]:

Тухариново – на горке, на горе,А Погост–то при базаре, при торге,Уж как Поженска – на Важском берегу.Уж как Марково – в сторонке, вдалеке,А Рекивцево – на Луе, на реке,А в Желудково овес не дорос,На Хорошево – невеяная рожь.На Федьково–то цепочки куют,На Прилуках–то зобёнки плетут.На Пороге лежит баня на боку,А в Кревцово–то не курят табаку.А в Ерёмино – печные мастера […]. [8]

Уж как Моршнево – на горке, на гореА Пальник-то – при базаре, при торге.А в Болотной – там приманочка,Там казёнка, там и лавочка.Ой, люлишеньки, там и лавочка.А на Мызе-то овес не дорос,А в Карекино – невеяная рожь.Там поляночки малы и далеки.Ой, люлишеньки, люли, люли,Там поляночки малы и далеки.в Шамаихе умельцы–молодцы,Они делают и кринки, и горшки.А на Горке-то – все бани на боку,Там Сереженька не курит табаку.Он не курит и не нюхает,А за губу только бухает […]. [9]

Сказанное означает, что этнокультурная информация, содержащаяся в ГП, состоит из двух пластов – общего (типичного) и частного (индивидуального). На основе первого жители разных деревенских кустов осознают свою причастность к одной локальной группе. Вторая оказывается востребованной в ситуации внутреннего размежевания на более мелкие этносообщества с их последующим дистанцированием. На этом основании ГП могут использоваться в качестве весьма надежного источника для этнокультурного районирования и картографирования. При этом важно, чтобы исследователь помнил, что фольклорный текст – не исторический документ, а фольклорная реальность отнюдь не равна бытовой. Это означает, что при передаче этнокультурной информации посредством художественного текста в ней возможны определенные смысловые подвижки и даже искажения (вплоть до инверсий). Если же принять во внимание, что географические песни – это «дважды» художественные тексты, т.е. макротексты, созданные на основе фольклорных микротекстов (присловий, прозвищ, частушек), то смысловой зазор между объективной реальностью и ее художественным образом становится еще более существенным. В живой фольклорной традиции подобные противоречия отчасти снимаются посредством существования фоновых интерпретационных текстов. В качестве «семантической поддержки» ГП выступают присловья, предания и легенды, ср.:

У нас такой был Ваня Малой, всё звали его так, парень молодой. И вот он слoжил про нашу деревню, про Рудaниху:

Начинается с концаПро Петреньку – слепня–купца.

Петренька слепой был; ему кто-то дал кафтанчик, из домашнего сшит. Ну, тетка-та Анна уделала подпояску. Подпоясался он: «Я теперь, – говорит, – как купец!» Нарядной, видишь.

[…] А от Коли–то тропой –Туто Коля со снохой.

Тута вдову пятнадцати годов взял парнишко, вдову. Отец и мати померли – он женился. Вот про его это и слoжили. [10] [текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

В заключение замечу, что фольклорные тексты, подобные географическим песням, в которых репрезентируется точка зрения носителей традиции на свой и чужие культурные ландшафты, позволяют исследователям более точно выделять историко–культурные зоны и их этнокультурные доминанты.

• [1] Подробнее о концепции культурного ландшафта см.: Калуцков В.Н., Иванова А.А. Географические песни в традиционном культурном ландшафте России. М., 2006.
• [2] Термин «географические песни» введен в научный оборот Д.К.Зелениным в 1904 г. (Географическая песня // Вестник воспитания. 1904. №4. С.91–94). В зависимости от ракурса изучения подобные тексты именуются и иначе: песни из присловий (Зеленин Д.К. Народные присловья и анекдоты о русских жителях Вятской губернии (Этнографический и историко–литературный очерк) // Зеленин Д.К. Избранные труды: Статьи по духовной культуре. 1901–1913. М., 1994. С.59–104); песни о прозвищах (Карташова И.Ю., Кругляшова В.П. Из истории русского фольклора (песни о прозвищах) // Фольклор Урала: Фольклор и историческая действительность. Свердловск, 1983. Вып.5. С.105–112); песни–дразнилки (Бахтин В.С. Один из неучтенных песенных жанров (к вопросу об индивидуальном творчестве) // Русский фольклор: Л., 1976. Т.16. С.227–235); корильные песни о деревнях, песни–перебранки (Дранникова Н.В. Локально–групповые прозвища в традиционной культуре Русского Севера: функциональность, жанровая система, этнопоэтика. Архангельск, 2004); песни о деревнях и их жителях (Ковпик В.А., Кулагина А.В. Песни о деревнях и их жителях в фольклоре Костромской и Нижегородской областей // Актуальные проблемы полевой фольклористики. М., 2003. Вып.2. С.171–197).
• [3] Под этниконом понимается название/самоназвание регионального или локального сообщества, в явном виде не имеющее этнического компонента, например: сибиряки, поморы, москвичи.
• [4] Условные сокращения: Вар. – Варнавинский р-н Нижегородской обл. Карг. – Каргопольский р-н Архангельской обл. Леш. – Лешуконский р-н Архангельской обл. Луз. – Лузский р-н Кировской обл. Пин. – Пинежский р-н Архангельской обл. Пуд. – Пудожский р-н Республики Карелия. Удор. – Удорский р-н Республики Коми. Чел. – Челябинская обл.
• [5] Уваров Н.В. Великий Устюг в русском фольклоре. Вологда, 2001. С.58–59.
• [6] Ветлужская сторона. Пыщуг, 2001. Вып.5: Пыщуганье. С.171.
• [7] Иванова А.А., Мороз А.Б., Слепцова И.С. «Географические песни» в локальном песенном репертуаре // Актуальные проблемы полевой фольклористики. М., 2003. Вып.2. С.141.
• [8] Дранникова Н.В. Локально–групповые прозвища в традиционной культуре Русского Севера. С.291–292.
• [9] Там же. С.289–291.
• [10] Ковпик В.А., Кулагина А.В. Песни о деревнях и их жителях в фольклоре Костромской и Нижегородской областей. №15.