Электронная библиотека
публикации о музее-заповеднике «Кижи»

Аннотация: На Русском Севере характерным явлением традиционной культуры этносов были священные рощи, сакральные, придорожные деревья, дерево знак-«карсикко». Строительная обрядность выступала как целостная знаковая система, с помощью которой крестьяне оберегали свои сакральные ценности. Большое значение для строительства имел выбор деревьев, которые использовались в деревянном зодчестве как в прак­тическом, так и в сакрально-символическом значении.

Ключевые слова: Русский Север; строительная обрядность; сакральные деревья;

Summary: Characteristic phenomenon of the ethnic groups traditional culture were sacred groves, sacral, roadside trees, tree sign - «karsikko» in the Russian North. Building rituals acted as an integral sign system, with the help of which the peasants protected their sacred values. Great importance for the construction was the choice of trees that were used in the wooden architecture, both in a practical and sacred-symbolic meaning.

Keywords: Russian North; building rituals; sacred trees;

В традиционной культуре деревья, используемые для строительства, имели особый сакральный ста­тус. Семантика строительной обрядности выступала как знаковая система, с помощью которой крестьяне Севера оберегали свои сакральные и ритуальные цен­ности и своеобразие народной культуры, ее связь с ок­ружающим миром. Дерево - один из основных элемен­тов традиционной картины мира, моделирующий его пространственный и временной образы.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

При выборе места для строительства нового хра­ма использовались строевые деревья, ритуал проходил с помощью гадания. Для строительства дома большое значение имел выбор деревьев не только в практическом, но и сакральном значении. Существовали деревья, кото­рые нельзя было использовать для строительства. К ним относилась большая группа «священных деревьев».

Священными считались как отдельно стоящие деревья, так и целые «священные рощи», особенно часто встре­чаемые на Русском Севере. Они росли на месте разру­шенной церкви, часовни или на кладбище [1] . Священные рощи как культовые места сохранялись в XIX-XXI вв. [2]

Это участки леса, состоящие из очень старых деревьев; иногда они были обнесены оградой, внутри которой по­мимо деревьев находились святыни: часовня, крест, осо­бо почитаемое дерево, дерево с явленной на нем иконой, целебный источник (рис. 1). Сюда приходили лечиться, пить воду, молиться. При этом оставляли на деревьях вблизи источников, на иконах и крестах одежду, ткань, ленты, деньги и другие приношения. Здесь же соверша­лись крестные ходы в праздники, особенно в дни освящения местных часовен. Рощи считались неприкосновен­ными. В такой священной роще нельзя было не только рубить деревья, но и просто сломать ветку, а нарушив­ших запреты настигали наказания, рассказы о которых формировали корпус местных легенд [3] .

В Ошевенской слободе Каргопольского района со­хранился ряд священных деревьев, которые расположены у источников; как правило, это были деревья с какими-либо аномалиями, например, на берегу озера Валдово стоит раз­двоенная сосна, на которой развешена одежда, по существу это дерево выполняло функции обетного креста и несло человеку избавление от болезней.

Сакральный статус имели некоторые «придорожные» деревья и рощи. Многие из них отмечали границу своей территории, располагаясь за околицей селения, у доро­ги или на перекрестке дорог. В Заонежье и на Каргополье у развилок и перекрестков стояли «дорожные» деревья, преимущественно сосны и ели, с которыми были связаны особые верования и обряды. Дорожная сосна у начала боль­шой дороги за деревней Мягроозеро - это старое дерево с дуплом, в котором находился крест, а прежде была икона. Помолившись, путники оставляют в дупле монеты или тряпочки, или развешивают куски материи на ветвях со- сны4. У дороги на Почозеро Плесецкого района (Кенозеро) стоит большая многоствольная «придорожная» сосна с обет- ными приношениями. Запрет что-нибудь брать у священных колодцев, деревьев, камней, часовен мотивировался неми­нуемым наказанием за святотатство. Старые большие дере вья, растущие в деревнях или в непосредственной близости от них и почитаемые неприкосновенными, служили местом сбора во время больших празднеств. Здесь водили хороводы и устраивали игры, жгли обрядовые костры, отсюда начинались обрядовые процессии и ритуальные обходы дворов (рис. 2).[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

К специфической категории следует отнести так называемые «буйные» деревья. «Им приписывались особые свойства - разрушительная сила, скрытая и тайная, угадать и указать которую могут лишь одни колдуны. Такое дерево, с корня срубленное и попавшее между двумя бревнами в стены избы, без всяких причин рушит все строение и обломками давит насмерть неопытных и недогадливых хозяев. Даже щепа от таких бревен, по­ложенная со зла лихим человеком, ломает и разрушает целые мельницы» [4] [5] . По отношению к «буйным» деревьям существенными для их смысла могли оказаться такие значения слова «буй», как «церковная ограда», «кладбище», «межа», «грань», с пониманием их общей негативной семантики как границы.

К «буйным», нечистым деревьям относилась осина. Природные свойства осины, ограниченное использова­ние при строительстве, а также тяготеющее над ней проклятие (по христианскому преданию на осине повесился Иуда-предатель), немало способствовали своеобразному «избранничеству» этого дерева в славянской и русской традиционной культуре и фольклоре. На Русском Севере в большом почете у пастухов были осиновые бараба­ны, звуки которых в лесу помогали пастуху держать все стадо поблизости и при необходимости быстро собрать его. Считалось, что использование осинового барабана угодно нечистой силе, обитающей в лесу и на болотах. «Грешное» дерево запрещалось вносить в дом и даже сажать вблизи человеческого жилья. В доме внезапно станет биться посуда, слышаться беспричинные звуки, буря снесет крышу, из стен начнут выпадать бревна [6] .

На Русском Севере в XIX - начале XX в. существовала традиция не сажать деревья около дома. Местные жители считали, что ветви деревьев закрывают окна избы от солнца, т. е. от тепла и света, которые так ценились на Севере [7] .

Кроме того, ради благополучия дома и его обитателей существовал обычай, запрещающий сажать деревья вблизи дома, чтобы не вымерла семья: «у Дома куст - настоится Дом пуст»1. В этом ритуальном контексте таже нужно сказать о другом запрете, связанном с деревьями, который получил распространение в средней полосе России, а позднее и на Севере - не использовать при строительстве деревья, выращенные человеком и находящиеся в пределах усадьбы. Дерево, посаженное около дома, воплощает идею непрерывности рода, как и сам дом: если что-то одно перестает существовать, другой объект отчасти компенсирует утрату.

К явлениям культуры прибалтийско-финских народов относится феномен дерева-знака «карсикко». Сам термин происходит от карельского karsie, «обрубать ветки, кар- зать». Другие названия: севернофин. hurrikas, южнофин. ristipuu («крестовое дерево»), эстонское ristikuusk («крес­товая ель»), ristipedaja («крестовая сосна»). Карсикко - это преимущественно хвойное дерево с ветками, обрезанны­ми определенным образом. У него обрублена вершина, после чего на хвойном дереве, как правило, вырастает две или три верхушки. На дереве могут вырезаться родовые или семейные клейма, знаки собственности, инициалы, даты, а также изображение человеческого лица, птицы.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Дерево-знак используется в ритуалах жизненного цикла человека, а также в календарной и промысловой обряд­ности как символ духа-охранителя. Карсикко в обряднос­ти представляет собой ипостась мирового дерева с фун­кциями оберега и медиатора между мирами, маркируя сакральные границы. По мнению ведущего специалиста по этой теме А. П. Конкка, это явление фиксируется в фин­но-карельском пограничье, в таежной зоне от Северной Швеции и Норвегии до Уральских гор и генетически восходит к культуре финно-угорских сообществ лесных охотников и рыболовов. Экспедиционными исследовани­ями были зафиксированы сходные явления на Верхней Вычегде и Мезени. В Архангельской области - это райо­ны НП «Кенозерский» (Плесецкий район). В Котласском и Вилегодском районах были собраны данные по карсикко у русского населения на «святых» местах, и обнаружена развитая традиция вырубания деревьев-знаков на кладби­щах и церковных рощах. А. П. Конкка во время экспеди­ционного обследования зафиксировал это явление у юж­ных вепсов, тихвинских карелов (Ленинградская область), в арктической культуре поморов Поморского, Карельского и Кандалакшского берегов Белого моря [8] . Карсикко делается в ситуациях кризиса, нарушения обычного хода и состояния вещей. Карсикко кроме защитной и охран­ной функции одновременно исполняет роль медиатора между мирами. В связи с пограничным характером дере- ва-карсикко (дерево как знак границы) выделяется несколько территориальных локусов для его местоположения: гора, мыс, остров, линия берега, опушка леса, росстань, лесная (промысловая) изба, кладбище и его окрестности, отдельное захоронение, жертвенная роща, культовое место (например, территория «священного» родника) [9] .

На этих культовых местах, кладбищах в попытке нейтрализации православием сакральной силы язы­ческих символов могли быть поставлены и деревянные кресты. Во время экспедиционного обследования уникального исторического поселения села Кимжа, Мезенский район (2004-2007) автором было обнаружено и введено в научный оборот именно такое сакральное место (рис. 3). Оно находится в районе кладбища в Белой Виске. «Виска» означает протоку между озерами, в данном случае это расстояние между Белым озе­ром и рекой Кимжа. Это сакральное место для жителей Кимжи. Здесь протекает Чертов ручей. «Это было страшное место. Люди его боялись, пугались, здесь какая-то дьявольщина виделась. Детей туда не пускали. Поэтому люди поставили здесь обетный крест». Крест «спрятан» между старыми елями и не виден с распо­ложенной рядом дороги. С одной стороны - лес, с другой - сенокосные угодья. В качестве места установки выбрана необычная многоствольная ель с четырьмя стволами и с обрубленными нижними ветками. Между ними расположен крест без перекладины, вероятно, она была утрачена. Крест традиционной восьмиконеч­ной формы, выкрашен в красный цвет и имеет характерные для православной культуры Русского Севера над­писи. Здесь находятся приношения: монетки, конфеты, к веткам дерева привязаны разноцветные тряпочки. Воду из ручья использовали для лечения маленьких детей [10] .

Пространство, осененное христианской святыней (крестом, часовней, церковью), считалось святым и по­этому относительно безопасным для человека. В Мезенском и Пинежском культурном ландшафте значитель­ная часть крестов и часовен расположена на окраине поселения, в непосредственной близости к лесу. Тем самым срабатывала инерция культурной традиции нейтрализовать опасное место путем возведения христиан­ской святыни [11] . Например, идентичная ситуация сопровождала постановку обетного креста в деревне Лавела Пинежского района. «У нас по дороге в Лавелу в одном месте все пугало. Дьявол человеком покажется и за­ставит молотить: кичигу в руки даст и хлеба нет, а молотишь. Многие видали. И вот дали обет: «Поставим крест на этом месте и будем ходить к нему с молебнами». И что ты думаешь? Тихо стало. А потом крест убрали и опять дьявол объявился. Хошь верь, хошь не верь, а че-то есть» [12] .

Широта ритуально-символической парадигмы священных, буйных, придорожных деревьев, деревьев-знаков - карсикко, различные формы и способы обработки дерева связаны прежде всего с мифологическими представлениями о дереве и его роли в жизни человека. Традиционная строительная обрядность выступала как целостная знаковая система, с помощью которой крестьяне Севера оберегали свои сакральные ценности. Большое значение для строительства имел выбор деревьев, которые использовались в народной архитектуре. Он определялся бытовыми, прагматическими свойствами тех или иных пород в сочетании с мифопоэтически­ми и христианскими представлениями о сакрально-символических «влияниях» этих пород или знаковых деревьев на жизнь, как конкретного человека, так и социума.

Литература

1. Агапкина Т. О «чертовом» дереве осине... // Родина. 1995. № 5. С. 115-117.
2. Байбурин А. К. Жилище в обрядах и представлениях восточных славян. Л.: Наука, 1983. 190 с.
3. Иванова А. А., Калуцков В. Н. Святые места в культурном ландшафте Пинежья // Поморские чтения по семиотике культуры: сб. науч. ст. Архангельск: Помор. университет, 2008. Вып. 3. С 180-196.
4. Конкка А. П. Карсикко: деревья-знаки в обрядах и верованиях прибалтийско-финских народов. Петрозаводск: ПетрГУ, 2013. 286 с.
5. Логинов К. К. О жертвоприношениях в Заонежье // Обряды и верования народов Карелии. Петрозаводск: КарНЦ РАН, 1992. С. 46-67.
6. Максимов С. В. Нечистая, неведомая и крестная сила. СПб.: Т-во Голике и А. Вильборг, 1903. 526 c.
7. Пермиловская А. Б. Русский Север как особая территория наследия. Архангельск: Правда Севера; Екатеринбург: УрО РАН, 2010. 552 с.
8. Славянская мифология: энцикл. словарь / под ред. С. М. Толстой. М.: Междунар. отношения, 2002. 512 с.
9. Славянские древности: этнолингв. словарь: в 5 т. / под общ. ред. Н. И. Толстого. М.: Междунар. отношения, 1999. Т. 2. 699 с.
10. Щепанская Т. В. Культура дороги в русской мифоритуальной традиции XIX-XX вв. М.: Индрик, 2003. 528 с.

• [1] Исследование выполнено в рамках государственного задания по научной теме «Комплексное изучение народной архитектуры как этномаркера традиционной культуры русских в процессе исторического развития на Европейском Севере и в Арктике» № гос. регистрации - АААА-А18-118012390220-3.
• [2] Байбурин А. К. Жилище в обрядах и представлениях восточных славян. Л., 1983. С. 28.
• [3] Славянские древности: Этнолингв. словарь: в 5 т. / под общ. ред. Н. И. Толстого. М., 1999. Т. 2. С. 67.
• [4] Логинов К. К. О жертвоприношениях в Заонежье // Обряды и верования народов Карелии. Петрозаводск, 1992. С. 64; Щепанская Т. В. Культура дороги в русской мифоритуальной традиции XIX-XX вв. М., 2003. С. 215.
• [5] Максимов С. В. Нечистая, неведомая и крестная сила. СПб., 1903. С. 281.
• [6] Агапкина Т. О «чертовом» дереве осине... // Родина. 1995. N° 5. С. 116.
• [7] Славянская мифология: Энциклопедический словарь / под ред. С. М. Толстой. М., 2002. С. 118.
• [8] Конкка А. П. Карсикко: деревья-знаки в обрядах и верованиях прибалтийско-финских народов. Петрозаводск, 2013. С. 10.
• [9] Там же. С. 14, 16.
• [10] Пермиловская А. Б. Русский Север как особая территория наследия. Архангельск; Екатеринбург, 2010. С. 307-309.
• [11] Иванова А. А., Калуцков В. Н. Святые места в культурном ландшафте Пинежья // Поморские чтения по семиотике культуры. Архангельск, 2008. Вып. 3. С. 187.
• [12] Там же. С. 66. Национальный архив Республики Карелия (НА РК). Ф. П-29. Оп. 2. Д. 1377. Л. 10-10об. НА РК. Ф. П-29. Оп. 2. Д. 1377. Л. 11об., 31.