Электронная библиотека
публикации о музее-заповеднике «Кижи»

Аннотация: Сообщение посвящено посещению известным писателем С. Н. Дурылиным в 1917 г. Белого острова на Водлозере. Остров был заповедным и знаменит своей древней часовней. В своем путевом дневнике писатель замерил рубленый храм, описал его убранство и одинокую могилу близ него, а также высказал пред­положение, разделенное местным священством, о близости его к церкви святого Лазаря в Муромском монастыре. Не исключил и народные легенды, что там обитали старообрядцы после разгрома Выга.

Ключевые слова: древнерусская культура; Карелия; Кижи; Белый остров; часовня;

Summary: The message is dedicated to the visit of the famous writer S. N. Durylin in 1917 on the White Island on Vodlozero. The island was reserved and famous for its ancient chapel. In his travel diary, the writer measured the chopped temple, described its decoration and a lonely grave near it, and also suggested, shared by the local priesthood, that it was close to the Church of St. Lazarus in the Murom Monastery. He did not rule out folk legends that the Old Believers lived there after the defeat of Vyg.

Keywords: ancient Russian culture; Karelia; Kizhi; White island; chapel;

Сообщение посвящено небольшому фрагменту из путешествия Сергея Николаевича Дурылина на Водлозеро - поездке на Белый остров, состоявшейся 28 июля 1917 г. Как известно, ранее в качестве путе­водителя выступило письмо священника Громцова [1] (имя в сохранившемся архивном документе не указано), но, видимо, им был отец Михаил Васильевич Громцов, который потом сопровождал писателя и писал ему: «Небезынтересно посетить так называемый Белый остров, находящийся на Матка-Лахте, с древней часов­ней и неизвестной при ней одинокой могилой. Глубокой непроницаемой тайной веет от этой могилы и ча­совни. Говорят, это был раскольничий скит. По моему мнению, самое замечательное место по своей давности в Водлозере - это часовня на Белом острове» [2] .[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Действительно, это место представляло большой интерес и требовало глубокого изучения. Но произо­шедшие вскоре события надолго отложили изыскания. Тем не менее, интерес к островам Водлозерья всег­да сохранялся - сначала в народной памяти, много лет спустя начались природоохранные процессы, возник Водлозерский заповедник, проводящий исследования совместно с разными научными центрами. Существует ряд сообщений о Белом острове. Подобные названия носят и другие острова, и только на Водлозере насчиты­вается более 198 островов, имеющих иногда по несколько названий, дублируемых и трактуемых по-разному.

Так, известный знаток Водлозерья К. К. Логинов излагает местное предание о том, что на Имешострове в незапамятные времена какие-то старцы построили скит и предавались молитвенному житию. Водлозеры ста­ли воспринимать его «благим» и дали второе название - Белый. Еще один остров на Водлозере, Валгамостров, также имел второе имя - Черный. По мнению того же автора, «нельзя исключать версию, что на Валгамострове имела место рядовая старообрядческая „гарь“. На него водлозёры высаживаются лишь в случае крайней нуж­ды, будучи застигнуты вблизи него внезапной и сильной бурей. На остров этот они ступают не иначе, как сотворив охранительную молитву и осенив себя крестным знамением.. ,» [3] .

Это лишь некоторые примеры. Дневник С. Н. Дурылина известен не был, а именно его сведения могут быть важнейшим источником не только о состоянии святынь острова еще сто лет назад, но и о трансляции на­родной памяти, хранящей, по крайней мере, около трехсот лет легенды острова Белый. Записки С. Н. Дурылина имеют и исключительно прикладное значение, особенно важное для истории Водлозерья, которой занимается

ряд исследователей, но поистине подвижнически - отец Олег и матушка Наталья Червяковы [4] из паломнического центра (деревня Варишпельда).

Итак, каким же увидел остров С. Н. Дурылин? «28-го, пятница. Вчера поездка на Белый остров [5] . [...] Авдотья достала нам лодку большую, снаряжала и приговаривала: „Растяжки на наволоку возьмите, ничего на острову не рубите. Срубил там дерево мужик, не послушал отца Александра, а у него корову и заторбило. А с мужиком Антипием вот что было: срубил он раз на острове дугу, приехал домой, да и с крыльца и упал - сло­мал три ребра. Лежит больной и видит сон: идет служба на острове в часовне и старцы литию служат. Проснулся он, попросил батюшку отслужить молебен и выздоровел“. А отец Михаил, отъезжая, прибавляет: „Упала од­нажды на часовню деревина. Взял ее мужик и поехал рыбу ловить - и столько рыбы наловил: видимо невидимо, лещей попалось множество, а тут их, отродясь, не лавливали“. Смысл рассказа тот, что дерево тут само упало, да ещё на часовню, другое было не то, что самому срубить и взять! Ничего нельзя взять с острова, ни ягодки. Вот он, Белый остров. Зовут его еще Воскресенским, а молебны завел на нем служить отец Василий. До него было общее убеждение, что умрет тот священник, который поедет туда. Боится. Отец Василий говорит: „Один раз умирать-то“. Отслужил и жив, остался [.] Заказал туда икону „Фомино успение“ тому же мастеру, что иконы на погосте поновляет. И в Фомино воскресение случилось служить молебен. Народу сходилось множест­во - „из Пудожа бывали“, говорит Александр. Теперь меньше ходят. Отец Александр [...] раз-два молебен не служил, ой поздно [.], а надо с рассветом. В другой раз около Вознесенья служит. Иной год, весна, на озе­ре вода, тает, а бабы бредут на остров свечу поставить. „Идет, идет баба, - рассказывает отец Михаил, - ногу поднимет, из сапога воду выльет, опять идет, воду черпает, а из-за чего? Свечку поставить. Поставить и нельзя“. На Фомино воскресенье Пречистую носят на остров с Погоста» (л. 51-51об.).[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Описание острова у С. Н. Дурылина - это настоящая ода лесу, его красоте и неповторимости: «Вот он, остров. Он прямо и вольно поднимается из воды. Остров - сплошной гребень лесов. До того стройны, до того высоки, тихи и остры, темны и молчаливы его ели, что кажутся они кипарисами, выросшими на острове среди глубинного, нерушимого, навечно обретенного покоя. Зовут его Воскресенским, зовут его Белым - все светлые и мирные слова. Полно, густо и вместе как-то не тесно, стройно и дружно, при каком-то [.] высоком согла­сии растут его ели: все одна купа, будто поднимающаяся от одного корня. Как он высок, тих и недоступен. Кругом - бесконечная линия берегов, острова, островки, [.], наволоки [.], также смотрясь и в неподвиж­ную воду, но это [.] не то: на десятки верст нет другого такого, похожего клочка берега. Белый остров узнаёшь сразу, и никак его не спутаешь ни с каким другим. Что-то прекрасное, строгое, но и неприступное есть в нем, как будто какой-то чертой отгорожен он ото всего другого. Какое сравненье с Илам [6] -островом? Точно другое, путанное, свое, точно обиженное людьми и древней смертью, седой, как пни его, корни» (л. 52-52об.).

Сравнивая острова, Дурылин говорит о двух разных тайнах, им свойственных. На Илам-острове - тайна «языческая и черная», на Белом - «христианская, - живая, влекущая к себе народные сердца, горящая огонь­ками бабьих свечей. Мужик с лодки кричит нам: „На тамную сторону приставайте“. „Тамная“ сторона (та сто­рона) острова всех дальше от острова, но пристают только там. Оттуда ведет вековая протоптанная дорожка до часовни. Надо пройти по дорожке прямо через весь остров - он невелик.

Шаг с лодки - и уже в лесу. И какой это лес! Нигде я не видал такого. Он подходит к самой воде. Почти около воды краснеет ягодами рябина, и вздрагивает, не переставая, осина. Рядом с ней колыхается чуть-чуть береза, но спокойно, тихо, без испуга. Но цари острова - ели. Они здесь многостолетние. Они высоки, строй­ны, непоколебимо прямы. Это корабельный мачтовый лес. Там, где ствол оголен от коры, древесина, словно винт - она перевита (л. 53) какими-то полосами, тянущимися сверху. Это - признак лучшего лесу, каких теперь и здесь мало. Это рудовый лес, железный по крепости, прямой как мачта, из такого-то складены древние мо­ленные церкви. Ни одного ствола. Цветение, полнота жизни и роста - и смерть, увядание, хилость, гибель. Лес заповедан: (л. 53об.) даже сухого сучка на растопку нельзя взять и щепку, - а ягоду можно съесть, взять с ветки, но нельзя ветки сорвать, а ягоды нельзя увезти с острова. Все густо обильно и цельно: не тронут лес, не тронуты ягоды, не кошена от века трава» [7] .

«Между дорожкой и озером тянется ряд глубоких ям. Они вырыты человеком: они в правильном порядке.

Спускаемся в одну из них - вот следы сгнившего сруба. Можно предположить, что и в других ямах были срубы, следы кельи, может быть, кельи пустынников. И вдруг из-за столпившихся высоких рудовых елей выглядывает часовня. Ели окружают ее отовсюду (л. 54), и они выше и чище все от севера: они хранят часовню от жестокого северика - и, конечно, они-то и сохранили её больше всего. Многим из них по триста, может быть, по четырес­та лет: так они стары, толсты, как железо, крепки. За ними и в ветер тихо. Часовня рублена из старого, креп­чайшего леса; пилы не употребляли при ее постройке: бревна не пилили - они обрублены топором: дерево все в рубцах, в рваных ранах, в шероховатостях: топором тяпили вместо пилы. Ничего железного не употребляли при постройке. Бревна сложены бревно в бревно, но не в лапу, в крестец. Часовня два сруба под одной кровлей, первый - шире и длиннее, предназначен служить как бы для храма, а второй со светелкой, общей с первым сто­ит, уже и покрепче, предназначался, может быть, для причта. Крыша двускатная, деревянная. Замшелая кровля закрывает сруб. В середине ее - маленький четырехугольный сруб, рубленый в лапу и также крытый двускатно: на нем крест - это купол часовни. Дверь в часовню необыкновенно низка: в нее, не сгибаясь, может пройти лишь ребёнок, но она неповоротлива и тяжела [... ] [8] .[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Внутри часовня освещается единственным окошечком, прорубленным в правой стене. В продолговатом оконце железная филигранная рама, а в ней вставлена слюда. В стене, разделяющей собственно часовню от дру­гого сруба, есть отверстие, чрез которое одно только и можно попасть во второй сруб. Внутренность второго сруба совершенно пуста. Досками застелена земля. Доски полусгнили. Но вот что чрезвычайно любопытно [.]: непосредственно рядом с отверстием предположено было прорубить в стене, разделяющей прируб и ча­совню, [.] двери. Это прорубание двери даже было начато: два бревна над отверстием сильно подрублены топором, опять-таки плохой „топорной рубкой“ (л. 55об.). От верхней точки до земли пошло на сруб 24 бревна, собственно на сруб пошло по 18 бревен. Последние три бревна (16, 17, 18) стен сруба положены не прямо, а так, что [9] два верхних бревна - 17 и 18 соединяют в одну линию оба сруба: они тянутся сплошной линией от угла до угла, образуя выгиб стены, обращенный во вне. „Для какой цели он служил?“ Он обращен на восток. Расположение его таково, что он представляет собой как бы алтарь по отношению к часовне. Расположение сруба вверх, кровля, план, способ кладки бревен - все поразительно напоминает древнейшую из деревян­ных церквей России - церковь преподобного Лазаря в Муромском монастыре [10] . Сходство это поражает отца Александра: он прав - это, действительно, поразительно. Это свидетельствует о глубокой древности белоостровской часовни. Возможность четырехсотенной давности для деревянных построек доказывается именно му­ромской церковью, однотипной с часовней. А вот факты местные. В 1789 г., [старику Григорию] сказывали (л. 71) самые старые старики, что, когда они были малы, часовня была совершенно такая же: если этим стари­кам было по 80 лет - то эпоха, которую они помнят, самое начало [XVIII в.] или даже конец XVII в. Часовня была и была такая же - вот факт живой народной памяти. Справа от часовни могила неизвестного старца. Это прямоугольный сруб, поставленный прямо на землю, он рублен в лапу, покрыт двускатной кровлей, в центре ее водружен высокий осьмиугольный крест. У входа в часовню прислонены два креста: один фигурный, снятый с подземного сруба, высокий. Другой крест значительно больших размеров (л. 71об.). Внутри часовни - на сто­роне икон - Фомино успение, ряд северных грубого письма икон, несколько прекрасных крестов, и превос­ходный Деисус, возможно, новгородского письма, вставленный в старинную же раму. В середине - Христос, справа - Предтеча, архангел Гавриил и Иоанн Богослов, слева - Богородица, архангел Михаил и св. Николай. Деисус оглавный, писан в ковчежце, рама покрыта орнаментом народного пошиба - цветочным. Иконы не по­новлялись. Перед иконами висят три паникадилки металлических и несколько особых из дерева. К одной из них подвешено лебединое яйцо. Восковые свечи от крестьянских иконок, иконы увешены покровцами. Говорят, здесь жили раскольники - подвижники, по разорению Выга. Часовня там уже была (л. 72). Но живо в народе и другое предание. Крестьяне из Матки Лахты и Бостилово в старые годы, где подвижники жили на острове, ловили рыбу близ Белого острова, видывали в волнении, что как запоют на Пречистенском Погосте заутреню, два старца с Белого острова идут по воде, как посуху на погост на заутреню. „А не преподобный ли Афанасий Муромский [11] послал сюда подвизаться братию, как монастырь разорили?“ - говорит отец Александр. Вот и построили часовню (72об.). И если, действительно, в прирубе при часовне должен быть алтарь и уже начали прорубать, то что помешало? Видимо, все же не раскольники жили, от них бы ничего не оставили. Все загадки, загадки, загадки. А факты вот они: древняя часовня, строенная древнейшим способом по древнейшему плану, древняя могила, бережно хранимая, старый Деисус и древний крест, мужицкая память о двух праведниках, да твердо, решительно, крепко оберегаемая народная неприкосновенность острова и всего, что есть на нем, от ягодки, елочки до часовни и есть Остров» (л. 73об).

История часовни на Белом острове таит в себе много неизвестного, но благодаря дневнику С. Н. Дурылина стало ясно, что там располагалась древнейшая деревянная часовня. Единственный ее аналог теперь бережно сохраняется в Кижах. В данном сообщении главным было - наиболее подробно передать свидетельства записок Дурылина не только тонких и живописных, но и историко-архитектурных.

Литература

1. Агеева Е. А. Водлозеро в записях С. Н. Дурылина в июле-августе 1917 года // Рябининские чтения - 2015: Материалы VII конференции по изучению и актуализации культурного наследия Русского Севера. Петрозаводск, 2015. С. 6-8.
2. Агеева Е. А. Водлозерские записки С. Н. Дурылина: темы, сюжеты, наблюдения // Творческое наследие С. Н. Дурылина. М.: Совпадение, 2017. Вып. 2. С. 104-120.
3. Логинов К. К. Этнолокальная группа русских Водлозерья. М.: Наука, 2006. 276 с.
4. Романенко Е. В. Афанасий Муромский // Православная энциклопедия. М., 2003. Т. 4. С. 65-66.

• [1]  Национальный архив Республики Карелия. Ф. 29. Оп. 9. Д. 17. Л. 10-11об.
• [2]  Агеева Е. А. Водлозеро в записях С. Н. Дурылина в июле-августе 1917 года // Рябининские чтения - 2015: Материалы VII конф. по изучению и актуализации культурного наследия Русского Севера. Петрозаводск, 2015. С. 7.
• [3]  Логинов К. К. Этнолокальная группа русских Водлозерья. М., 2006. С. 43.
• [4]  Об отце Олеге и матушке Наталье Червяковых см.: Алексей Лидов. «Водлозерье всплывает, как святой град Китеж». Кто раскрыл сакральное пространство в северной пустыне Карелии [Интернет-ресурсы] Православный мир - https://www.pravmir.ru/vodlozere-vsplyvaet- kak-svyatoj-grad-kitezh-kto-raskryl-sakralnoe-prostranstvo-v-severnoj-pustyne-karelii/ (дата обращения: 26.06.2023).
• [5]  РГАЛИ. Ф. 293. Оп. 1. Д. 293. (С. Раевский. Олонецкие записки по этнографии, фольклору, археологии. 1917, июль-август). С. Н. Дурылин писал свой дневник под именем Сергея Раевского. Указания на листы дневника приводятся в тексте.
• [6]  Илам в переводе с карельского языка - вечерний остров; илду - вечер, по свидетельству знающей карельский язык А. Ф. Громцовой.
• [7]  Современные биологи объясняют, что Белый остров на Водлозере получил свое название от того, что на нем растет светлый лиственный лес. Рядом расположен Черный остров. Он считается заветным, здесь растет темный, мрачный хвойный лес. Не исключено, что речь идет о совсем другом острове. Александр Костин. Пудога - электронный ресурс: https:// pudoga.livejounal.com/149464/html
• [8]  Далее С. Н. Дурылин приводит все размеры часовни в футах и дюймах, которые мы опускаем.
• [9]  Описание посещения острова прерываются записями Г. Мокринского о легендах Сумозера, зарисовками часовни и начинается вновь на л. 71.
• [10]  Церковь Воскрешения Лазаря - православный храм на острове Кижи в Карелии. Находится в секторе «Русские Заонежья» Государственного историко-архитектурного музея «Кижи». Считается одним из древнейших сохранившихся деревянных храмов России. Входит в состав патриаршего Спасо-Кижского подворья.
• [11]  Время игуменства Афанасия Муромского в монастыре датируется приблизительно второй половиной XV-XVII вв. В XIX в. он почитался в обители наравне с ее основателем.