Электронная библиотека
публикации о музее-заповеднике «Кижи»

Аннотация: В настоящей работе представлены наблюдения в области ономастической лексики свадебных приговоров. На материале опубликованных, архивных и экспедиционных записей XIX - начала XXI в. автор рассматривает антропонимы, обнаруживая варианты к некоторым из них в произведениях народного театра, демократической сатиры, лубка. Допускает, что в фольклорных текстах могли закрепляться «персональные данные» участников ритуала.

Ключевые слова: русские свадебные приговоры; антропонимы;

Summary: The work represents the first approaches to the study of the onomastic lexicon of wedding speeches. On the material of the published, archival and expeditionary records of the 19th - early 21st centuries the author examines anthroponyms, finding variants to some of them in the texts of folk theater, democratic satire and lubok. The author assumes that the «personal data» of the participants of the ritual could fix in folklore texts.

Keywords: russian wedding speeches; anthroponyms;

Работа выполнена в рамках плановой темы НИР (рег. № 121051400044-2).

Изучение ономастической лексики, в частности, антропонимов проводится на материале разных фольклорных жанров. Сделаны наблюдения корпуса имен русских заговоров [1] , восточнославянских загадок [2] и др. Вопрос об исследовании онимов в русских свадебных приговорах ранее не ставился. Материалом для наблюдений послужили опубликованные, архивные и экспедиционные материалы XIX-XXI вв., записанные по большей части, на территории Вологодской, Вятской, Костромской, Архангельской, в меньшей степени, в Олонецкой, Пермской, Новгородской, Нижегородской, Ярославской, Енисейской губерний (областях).

В свадебных приговорах представлены антропонимы (имя, отчество, фамилия, прозвище, кличка), топонимы (названия городов, деревень, сел, местечек, рек, озер, стран, регионов, уездов, губерний и проч.), агионимы, хрононимы. К топонимам примыкают оттопонимические прилагательные, которые входят в состав словосочетаний, и предложно-падежные конструкции, указывающие на место происхождения предмета (место исхода лица) и выражающие пространственные отношения. В жанровых разновидностях онимы представлены в разном объеме: так, в приговорах дружек зафиксирована лексика всех групп. В приговорах девушек, которые сопровождали вынос свадебного деревца - девьей красоты, преобладает антропонимический компонент, топонимы встречаются редко. В текстах, которые произносились другими персонажами свадьбы (сваты, тысяцкий, родители молодоженов, брат невесты, местные жители - зрители ритуала), ономастическая лексика представлена в значительно меньшем объеме, отчасти это объясняется наличием небольшого количества известных нам текстов.

Настоящая работа представляет собой первые подступы к исследованию ономастической лексики приговоров, в частности, антропонимов. Оговоримся, что оставляем без внимания христианские номинации, имена персонажей Нового и Ветхого Заветов, святых, названия икон, храмов, др. - это тема отдельной работы. Ввиду ограниченного объема многие текстовые примеры остались за рамками публикации.

Наряду с собирательными характеристиками «крестьянского мира», для которых не характерна конкретизация и персонализация представителей деревенского сообщества [3] , в текстах приговоров встречаются фрагменты, в которых упоминаются «персональные данные» участников ритуала (имена, отчества главных персонажей - жениха, невесты, их родителей и крестных родителей). Например, в диалоге свата и родителей невесты из Боровичского уезда Новгородской губернии упоминаются родители невесты Степан Трофимович и Анисья Семеновна, сват Данило Игнатьевич, жених Федор и его отец Иван Васильевич, в тексте из Никольского уезда Вологодской губернии - родители одного из молодоженов, некто Осип Никифоров и Парасковья Гав- рильевна [4] и мн. др. Редкая ситуация зафиксирована в материалах из Калужской губернии. Перед выездом к венцу дружка связывал жениха и невесту поясом, обсыпал хмелем и обращался к родителям невесты с просьбой о благословении, используя патронимы: «Батюшка Васильевич, матушка Игнатьевна, благословите молодому князю голову причесать, молодой княгине косу расплести к божью суду к венчанию» [5] . В единичных примерах зафиксированы имена священников, тысяцкого и других участников ритуала. Например, в записи 1898 г. из Вологодского у. дружка в числе членов свадебного поезда называет иерея Алексея и тысяцкого Николая Александровича [6] , в записи из Костромской губ. - священника церкви Покрова Богородицы Григория Евдокимовича [7] .

В некоторых записях, отвечая на вопросы представителя рода невесты, дружка называет фамилию, имя, отчество и место, откуда он прибыл (губерния, уезд, населенный пункт). Входя в дом невесты, дружка представляется, перечисляя свои родственные и семейные связи (чей сын - муж - зять): «Я, дружка, /Из Камешника Матюшка, / Овдотьин сын, /Аннин муж, / Василисин зять - / У меня нечего взять» [8] , др.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

В приговорах, которые произносились девушками при выносе свадебного деревца, обращение к жениху, невесте, родителям с целью узнать их имена - частый прием; адресность и персонализация присутствующих сохраняется в записях кон. XX в., например:

Свахоньки любезные!Дайте нам знать,Как вашего наречённого называть?Николай Петрович.Николай Петрович, дайте нам знать,Как вашу наречённую звать.([Жених говорит] имя невесты) [9] и мн. др.

Прозвища встречаются реже. Так, в приговоре «на мяч» / «на рогозку», который произносился во время застолья кем-то из присутствующих и был адресован тысяцкому с целью получения денег на угощение, перечисляются жители деревень Зогзино, Боярское, Яковково, Ершово, Агафоново, Огарово, Пезлево, Чепцово, Третьяково, Чучково, Климцево, Павлово, Андреевское, Галкино Чучковской волости и д. Косово Биряковской волости Тотемского уезда [10] : «... Но вы должны знать Горшка Зогзинского, Гарю боярского, бобора Яковскова, Земского ершовского, Кульку Гавконского, коновала пакоснова огаровского, Митрея враницу пезлевского, Пет- руху ченцовского, царепка третьяковского, утю Чучковского, шлею косовского, разума климцевского, блоху павловского, Николу орефенка Андреевского да филарю матюкала сельского...» [11] .

Прозвища не сопровождаются контекстными и комментирующими сведениями. Попытка «расшифровать» некоторые номинации по закрепленным в них признакам позволила заключить, что в приговоре речь идет о персонажах, наделенных в местном сообществе отрицательно-оценочными, ироничными, пейоративными характеристиками; с помощью этих номинаций подчеркивается асоциальность, склонность к пьянству, сквернословию, физические недостатки и умственная незрелость [12] .

Приведем еще один фрагмент этой же записи: «... Так вот, господин тысяцкой, станем ваших родителей поминать: Пегошу, матюшу, ... хохлушу, трехМатрех да Луку с Петром и дядю вахлыша, в ... луку не кроша, вот его душа. Помяните Мишку, Гришку на еловую покрышку, дядюшку Трифона и баушеньку в три .., помяните еще [13] [текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Ермошку и батя с фунтиком немножко» [14] . В нем сочетание «Три Матрехи, Лука с Петром» представляет собой формулу, которая отмечена, в частности, в юмористическом приговоре девушек из Чухломского р-на Костромской обл. [15] , в прибаутках уличных торговцев и ремесленников [16] , в приговоре дружки из Островского у. Псковской губ. [17] и др.

Список женских имен в свадебных приговорах весьма обширен. Так, в числе присутствующих на свадьбе женщин упоминаются «тетушки Федоры» (вар. «девушки Федоры»), у которых «оборваны / замараны подолы»: «А во кути под полатями стоят тетки Федоры, / Оборваны подолы, бумажные фартучки...» [18] и др. Формула участвует в формировании коллективного портрета женского окружения невесты, причем упоминаемая деталь одежды - грязный, рваный подол - придает собирательному образу комично-ироничный характер и отсылает к мотиву пьянства [19] . В свадебных указах из Ростовского у. Ярославской губ. дружка рассказывает о своих женах: так, Ненила «была очень ленива, по три года платье не мыла, сколько вшей она накопила»21 (ср. с характеристикой невесты в прибаутке петербургского «деда» о сватовстве: «Зовут ее Ненила, которая юбки не мыла»22), Варвара «была выше амбара. Зло Богу молилась да пополам переломилась».

Некоторые имена отсылают к произведениям демократической сатиры, лубочным картинкам. Так, для характеристики совершенств и добродетелей «красных девиц» создатели просьбы об угощении, зафиксированной в обряде Вельского у. Вологодской губ.24, использовали лубочную картинку «Реестр о дамах и о прекрасных девицах»25, в которой «предлагаются жениху имена невест с кратким обозначением личных их качеств»26. Сопоставление приговора с опубликованными в атласе Д. А. Ровинского вариантами («Реестр о дамах и о прекрасных девицах», «Реестр о дамах и о девицах, молодицах») показало, что лубочные тексты были переработаны согласно крестьянским вкусам: от лубочной картинки взят принцип подачи материала (имя + краткая характеристика), в приговоре отсутствуют имена, более свойственные городской среде, светской литературе, чуждые с точки зрения крестьянского имянаречения (Зинона, Клеопатра, Вера, Ненила, Надежда, Татьяна, Макрида и др.). Лаконичные характеристики содержат оценку поведенческих качеств, портретных черт; в фольклорном тексте эти характеристики грубы, уничижительны, откровенно сатиричны.

Вероятно, из произведений демократической сатиры XVII в. через лубочные картинки в приговорах появляется поп Ермошка, барин Толстой. Ср. в свадебном указе, записанном в 1924 г. в Переславле-Залесском у. Владимирской губ.: «Писал кот да кошка, да поп Ермошка, /Да я подурил немножко. /Писано, переписано, село Ванисово (существующ [ее] на самом деле) / Деревня Борисово, города Кашина, уезда нашего, / Города Ростова да барина Толстого» и в «Росписи приданого»: «А у записи сидели: с [ват] Еремей да жених Тимофей, кот да кошка, да п [оп] Тимошка, да сторож Филимошка»18, [о недвижимом имении невесты]: «Деревни меж Кашина и Ростова, позади Кузмы Толстова». Предполагаем, что самоназвание дружки могло быть заимствовано из кукольного театра Петрушки: «Меня - дружку-Петрушку, ишо поежжана к вам в избу послали, молодую навестить и подарок подарить» [20] .

Д. К. Зеленин опубликовал запись приговора дружки из Яранского уезда Вятской губернии: [текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

... Едёт гостей со всех волостей:Гришка от Маржей,Ильинка от Ручей,Евлинья Соколова,Я, дружка - Овдеёв Петрушка,Сваха - Елехина Степаха…

При этом исследователь уточнил, что Маржа и Ручи - это соседние деревни, а имена, которые упоминаются в тексте, не меняются сообразно с гостями, а остаются постоянными [21] , т. е. Д. К. Зеленин утверждает, что перед нами не свидетельство конкретной ситуации.

С другой стороны, в рукописных документах XIX в. писцы зачастую делали указание, в каком месте текста надо вставить имя того или иного участника ритуала. В экспедиционных материалах не редки ситуации, когда информанты при исполнении фольклорных текстов вставляют свое имя. Приведем приговор, записанный от жительницы д. Котлово Голубевой Александры Михайловны, 1910 г. р.: «Сватьюшка любезные, друженьки приезжие, где вы ехали, темным ли лесом, крутым ли горам, где вы коней своих становили, при пути ли при дороге, при косом ли огороде, вы искали селенья Котлово, нашли селеньё Котлово, Александры Михайловны дом палисадом обнесён...» [22] и мн. др.

Итак, набор антропонимов в свадебных приговорах разнообразен. Часть антропонимов помимо текстов приговоров встречается также в произведениях народного театра, демократической сатиры, лубка. Предположение о том, что в фольклорных текстах могли закрепляться «персональные данные» реальных людей - участников ритуала, на наш взгляд, допустимо.

Литература

1. Агапкина Т. А., Березович Е. Л., Сурикова О. Д. Имена деревьев в восточнославянских заговорах // Вопросы ономастики. 2021. Т. 18, № 1. С. 9-61.
2. Аргентов Г. Наговоры дружки // Прикамье: Литературно-художественный сборник. 1941. № 2. С. 101-104.
3. Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка: в 4 т. М., 1995.
4. Козырев Н. Г. Свадебные обряды и обычаи в Островском уезде Псковской губернии // Живая старина. СПб., 1912. Вып. 1. С. 75-94.
5. Крашенинникова Ю. А. Персонажи в приговорах свадебных дружек: образы участников ритуала // Традиционная культура: Научный альманах. 2006. № 3. С. 23-31.
6. Крашенинникова Ю. А. «Просьба на мяч»: публикация редких записей свадебных приговоров из Вологодской губернии // Традиционная культура: Научный альманах. 2017. № 3. С. 165-178.
7. Народный театр / сост., вступ. ст., подгот. текстов и коммент. А. Ф. Некрыловой, Н. И. Савушкиной. М., 1991. (Библиотека русского фольклора; Т. 10).
8. Русская демократическая сатира XVII века / подгот. текстов, статья и коммент. В. П. Адриановой-Перетц. Изд. 2-е, доп. М., 1977.
9. Русская свадьба: в 2 т. / сост. А. В. Кулагина, А. Н. Иванов. М.: Гос. республиканский центр русского фольклора, 2001. Т 2.
10. Русские крестьяне. Жизнь. Быт. Нравы: Материалы «Этнографического бюро» князя В. Н. Тенишева. Т. 5. Вологодская губерния. Ч. 1. Вельский и Вологодский уезды. СПб., 2007.
11. Русские народные картинки / собрал и описал Д. Ровинский: в 3 т. СПб., 1881. Т. 1, кн. 2.
12. Русские народные картинки / собрал и описал Д. Ровинский; вступ. ст. и коммент. А. Ф. Некрыловой. СПб., 2002. Русские свадебные приговоры в архивных коллекциях XIX - первой трети XX в. / сост., вступ. статья, подгот. текстов, коммент. Ю. А. Крашенинниковой. М.: Индрик, 2021.
13. Свадебные приговоры Вятской губернии / Записал и снабдил комментариями Д. К. Зеленин. Вятка, 1904.
14. Список населенных мест Вологодской губернии. Составленный в 1881 г в алфавитном порядке по уездам и волостям. Вологда, 1881.
15. Топорков А. Л. Ономастикон олонецкого сборника заговоров XVII века // Вопросы ономастики. 2018. Т. 15, № 1. С. 115-133.
16. Юдин А. В. Ономастикон русских заговоров: Имена собственные в русском магическом фольклоре. М.: МОНФ, 1997. Юдин А. В. Ономастикон восточнославянских загадок. М.: ОГИ, 2007.

• [1] Юдин А. В. Ономастикон русских заговоров: Имена собственные в русском магическом фольклоре. М.: МОНФ, 1997; Топорков А. Л. Ономастикон олонецкого сборника заговоров XVII века // Вопросы ономастики. 2018. Т 15, № 1. С. 115-133; Агапкина Т. А., Березович Е. Л., Сурикова О. Д. Имена деревьев в восточнославянских заговорах // Вопросы ономастики. 2021. Т 18, № 1. С. 9-61.
• [2] Юдин А. В. Ономастикон восточнославянских загадок. М.: ОГИ, 2007.
• [3] Об этом см.: КрашенинниковаЮ. А. Персонажи в приговорах свадебных дружек: образы участников ритуала // Традиционная культура: Научный альманах. 2006. № 3. С. 23-31.
• [4] Архив Российского этнографического музея (далее: РЭМ). Ф. 7. Оп. 1. Д. 303. Л. 9об., Никольский у., Вологодской губ., 1898.
• [5] РЭМ. Ф. 7. Оп. 1. Д. 498. Л. 24. Грибовская вол., Жиздринский у., Калужская губ., 1899. Информанты отмечают, что использование патронима вместо имени при обращении к человеку свидетельствует об особо уважительном отношении говорящего к тому, к кому он обращается.
• [6] Русские крестьяне. Жизнь. Быт. Нравы: Материалы «Этнографического бюро» князя В. Н. Тенишева. Т. 5. Вологодская губерния. Ч. 1. Вельский и Вологодский уезды. СПб., 2007. С. 365.
• [7] Русские свадебные приговоры... С. 158.
• [8] Зап. в 1929 г. в д. Камешник Игодовской вол. Галичского у. Костромской губ. от М. С. Батурина, [1862 г. р.], опубл.: Русские свадебные приговоры. С. 161.
• [9] Архив фольклорно-краеведческой лаборатории Костромского государственного университета (далее: архив КГУ). Зап. от Е. А. Шороховой, 70 лет, урож. д. Шарунино Игодовского с/с Островского р-на Костромской обл., дата записи не указана (прим. 1970-1980-е гг.).
• [10] Перечисленные деревни упоминаются в: Список населенных мест Вологодской губернии. Составленный в 1881 г. в алфавитном порядке, по уездам и волостям. Вологда, 1881. Часть 5 Списка населенных мест Тотемского у С. 127, 141, 142.
• [11] Зап. в 1924 г. в Тотемском у Вологодской губ., опубл.: Русские свадебные приговоры. С. 577-578.
• [12] См. подробней: КрашенинниковаЮ. А. «Просьба на мяч»: публикация редких записей свадебных приговоров из Вологодской губернии // Традиционная культура: Научный альманах. 2017. № 3. С. 167-169.
• [13] Зап. в Боровичском у. Новгородской губ. в 1895 г., опубл.: Русские свадебные приговоры в архивных коллекциях XIX - первой трети XX в. / сост., вступ. статья, подготовка текстов, коммент. Ю. А. Крашенинниковой. М.: Индрик, 2021. С. 546-547.
• [14] Опубл.: Русские свадебные приговоры… С. 580.
• [15] Русская свадьба: в 2-х томах / сост. А. В. Кулагина, А. Н. Иванов. Т. 2. М., 2001. С. 296
• [16] Народный театр / сост., вступ. ст., подгот. текстов и коммент. А. Ф. Некрыловой, Н. И. Савушкиной. М., 1991. С. 386 (Библиотека русского фольклора. Т. 10).
• [17] Козырев Н. Г. Свадебные обряды и обычаи в Островском уезде Псковской губернии // Живая старина. СПб., 1912. Вып. 1. С. 94
• [18] Архив КГУ. Зап. в 1979 г. от А. И. Таратутиной, 1904 г. р., д. Савино Парфентьевского р-на Костромской обл.
• [19] Опубл.: Русские свадебные приговоры... С. 580.
• [20] Ср. в приметах: «Если у девки часто подол мокрый или в грязи, то муж будет пьяница» (Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка: в 4 т. М., 1995. Т. 3. С. 192).
• [21] Свадебные приговоры Вятской губернии / записал и снабдил комментариями Д. К. Зеленин. Вятка, 1904. С. 24.
• [22] Архив КГУ, зап. Г. Н. Шавырова в 1979 г. от А. М. Голубевой, 1910 г. р., д. Котлово Кадыйского р-на Костромской обл.