Электронная библиотека
публикации о музее-заповеднике «Кижи»

стр. 69Под геоконцептом понимается территория, к которой выражено отношение со стороны человеческого сообщества. В этом первичном определении уже заложен парадокс. Поскольку территория, к которой выражено человеческое отношение, т. е. осмысленная, одухотворенная территория, «территория с человеческим измерением» перестает быть только территорией. Это новое образование с новыми качествами. В философии процесс утраты объективных территориальных качеств называется детерриторизацией [1] .

Теоретические представления о геоконцепте.

С одной стороны, геоконцепт представляет собой результат концептуирования территории. При этом под геоконцептуированием понимается процесс естественного, то есть исторического освоения территории (преобразования, осмысления, мифологизации) в культуре народа. Эти геоконцепты затем транслируются через системы образования и воспитания. В процессе концептуирования одно или несколько качеств, характеристик территории абсолютизируется, становится доминантным [2] . Но есть и внутренние – культурные – барьеры. Одни территории легко концептуируются, другие – с большими трудностями. Во многом эти свой- ства связаны с тем местом, которое территория занимает в культурном пространстве данного человеческого сообщества. Иначе, территории, обладающие мощным культурно-информационным полем, легче поддаются концептуированию [3] . К таким, например, относятся территории, где произошло важное историческое событие или с которыми связана жизнь и деятельность значимой исторической личности.

С другой стороны, геоконцепт представляет собой продукт концептуализации территории. Под концептуализацией территории понимается процесс сознательного, конструктивного выстраивания новых смыслов и географических образов. В данном контексте геоконцепты современного общества формируются под активным воздействием политики, СМИ, науки, искусства.

«Урал – опорный край державы», – эта строка Твардовского отражает не столько геополитическое положение Урала (в середине ХХ в. Урал давно уже перестал быть окраиной), сколько его индустриальную мощь и его роль в победе в Великой Отечественной войне. Таким образом, Урал для Твардовского – это промышленное сердце России. Пример демонстрирует большую роль искусства в создании и переосмыслении геоконцептов.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Выделяются три уровня концептуализации территории – физический, ономастический и ментальный.

«Физическая» геоконцептуализация связана с физическим освоением территории с последующим закреплением факта освоения в культурном пространстве. Один из самых ярких примеров такого рода – создание Санкт-Петербурга. Само строительство русского города в зоне влияния мощной Швеции на «чудском» этническом субстрате было осмыслено как важный идеологический прорыв («окно в Европу»), хотя первым «окном в Европу» для России был Архангельск.

На ономастическом уровне геоконцептуализация осуществляется в форме номинации или реноминации территории. Вероятно, одним из первых идеологов номинации был Александр Македонский, который десятками Александрий размечал свою гигантскую империю. В советское время для усиления идеологического воздействия и реконцептуализации территорий активно и эффективно пользовались реноминацией городов и регионов.

Сохранение «физики» места и имени места часто оказывается недостаточным для сохранения прежнего геоконцепта. Это хорошо осознавали, к примеру, христианские миссионеры, которые в борьбе с индейским язычеством перекрещивали языческие святые места [4] . В другой стране и в другое время подобным приемом пользовались уже в борьбе с христианскими святынями. Тем самым, сакрализация места представляет собой важный механизм его концептуализации.

Таким образом, любой геоконцепт формируется под воздействием двух основных процессов – естественного (концептуирования) и искусственного (концептуализации).[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

В структурном плане геоконцепт состоит из 3-х слоев – информационно-смыслового, ономастического (назывного) и территориальной основы, а словесная формула геоконцепта может быть выражена следующим образом: смысл + топоним + территория.

В культурной географии особое значение приобретает территориальное измерение геоконцепта, его соотнесенность с конкретной территорией. Однако во всех культурах мира существуют экстерриториальные геоконцепты – Атлантида, Беловодье, страна пресвитера Иоанна, Земля Санникова, Тартария [5] . Некоторые из них в процессе развития географии и картографии получили свои территории, были локализованы (например,стр. 70 Китеж, Куньлунь), другие – нет. Однако все они до сих пор не утратили своего мощного культурного потенциала – потенциала географического воображения. В таком контексте экстерриториальные геоконцепты являются потенциально территориальными.

В геоконцепте территория не задается исходно, а «появляется» в процессе локализации топонима. Интересно, что даже значимые в национальном культурном пространстве концепты (например, Сибирь, Русский Север) неоднократно меняли культурный статус и территориальное прикрепление. Так, Русский Север в течение последнего столетия сделал это дважды. Тем самым, ретерриториализация геоконцепта может рассматриваться как механизм его новой концептуализации.

Геоконцепт Русского Севера.

За тысячелетнюю историю концепт Русского Севера испытал значительные изменения в культурном пространстве России – от «земли незнаемой» и «чудской» периферии в VIII–XV вв. до одной из самых значимых провинций Русского культурного мира в XVI–XIX вв. При этом последовательно, отражая смену культурного статуса, менялось его название: Заволочье – Поморье – Русский Север [6] .[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Если на предыдущих этапах «движение» геоконцептов Заволочье и Поморье в культурном пространстве страны определялось преимущественно естественно-культурными факторами (хозяйственное освоение, «колонизация» территории, культурные сдвиги, смена региональной идентичности, формирование новой региональной картины мира), то в формировании концепта Русского Севера в XX в. большую роль сыграли политика, общественное движение и гуманитарные науки.

Наиболее вероятным автором топонима Русский Север является архангельский губернатор А.П.Энгельгардт, который в конце XIX в. после двухлетнего путешествия по вверенной губернии издает в СанктПетербурге прекрасно иллюстрированную книгу «Русский Север. Путевые заметки». В самом тексте книги А.П.Энгельгардт использует нетопонимическую форму словосочетания – русский Север (русский – со строчной буквы), но уже в заголовке книги географическое название приобретает форму топонима [7] . Так появляется, вероятно, первое упоминание о Русском Севере. Вопрос границ Русского Севера для губернатора не возникал: они совпадали с границами Архангельской губ. (рис.).

Важным моментом в концептуализации и продвижении нового топонима стало создание в 1909 г. Архангельского общества изучения Русского Севера. Общество объединило в своих рядах сотни северян – представителей власти, священников, инженеров, учителей, а его филиалы были созданы во всех уездах огромной губернии. Примечательно, что первым председателем общества был избран вице-губернатор. За короткий дореволюционный период оно сумело организовать исследовательскую и просветительскую деятельность по основным направлениям жизни и развития края – Русского Севера; активная часть регионального сообщества не только восприняла новое имя края как органичное, но и приняла живейшее участие в его региональном продвижении.

Одним из первых исследователей, использовавших нетопонимическую форму русский Север, был известный историк и правовед М.М.Богословский; в качестве синонимов он употребляет топонимы Поморье и Поморский край [8] . К первым научным работам, в которых словосочетание Русский Север используется в топонимической форме, относятся исторические исследования А.А.Кизеветтера и С.Ф.Платонова [9] .

В послевоенное время регион становится объектом научного паломничества со стороны представителей гуманитарных наук (этнографии, фольклористики, диалектологии, искусствоведения). В процессе этих работ сформировались многие крупные исследователи, были созданы целые научные школы. Геоконцепт Русский Север стал активно использоваться в гуманитарных исследованиях. Полученные научные результаты позволили глубже по-нять культурно-географические особенности региона, своеобразие его локальных культурных традиций [10] .[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Как следствие, к 1970-м гг. сам геоконцепт приобрел новое – этнокультурное – содержание («Русский Север – 2»), а границы региона существенно расширились. Его ядром выступают Архангельская и Вологодская области, а также части Карелии, Ленинградской, Новгородской, Ярославской, Костромской и Кировской областей (см. рис.). На основании результатов многочисленных научных исследований границы «Русского Севера – 2» как моноэтничного региона соотносятся с ареалами севернорусского диалекта, севернорусского жилищного комплекса и ареалом расселения русских.

стр. 71В наше время происходит новая трансформация геоконцепта; Русский Север переосмысливается в качестве цивилизационного региона, объединяющего не только русские, но и финно-угорские земли, имеющие давние традиции взаимодействия с севернорусскими землями и общие культурные ценности – Карелию, Коми и другие. Тем самым, «Русский Север – 3» охватывает северную половину Европейской России (см. рис.).

Отметим две значимые перспективы дальнейшей концептуализации «Русского Севера – 3». Во-первых, Вологда инициировала разработку нового бренда «Вологда – столица Русского Севера», который, с одной стороны, повышает статус Вологды, но, с другой, будет способствовать формированию нового понимания Русского Севера как цивилизационного региона, его институализации и новой регионализации. Во-вторых, в связи с новыми арктическими инициативами России становится актуальной проблематика арктической границы Русского Севера, при разработке которой необходимо учитывать не только природные и политические, но и культурно-исторические реалии.

• [1] Делез Ж., Гваттари Ф. Что такое философия? М.; СПб., 1998.
• [2] Митин И.И. Комплексные географические характеристики. Множественные реальности мест и семиозис пространственных мифов. Смоленск, 2004.
• [3] Веденин Ю. А. Информационная парадигма культурного ландшафта // Культурный ландшафт как объект наследия. М.; СПб., 2004. С.68–81.
• [4] Голд Дж. Психология и география: Основы поведенческой географии. М., 1990.
• [5] Мурзаев Э.М. Слово на карте. М., 2001.
• [6] Калуцков В.Н. Ландшафт в культурной географии. М., 2008.
• [7] Энгельгардт А.П. Русский Север. Путевые заметки. СПб., 1896.
• [8] Богословский М.М. Земское самоуправление на Русском Севере в XVII в. М., 1909. Т.1.
• [9] Платонов С.Ф. Прошлое Русского Севера. Очерки по истории колонизации Поморья. Пг., 1923.
• [10] Березович Е.Л. Русская топонимия в этнолингвистическом аспекте. Екатеринбург, 2000; Веденин Ю.А., Гудима Т.М., Шульгин П.М. Концептуальные положения формирования государственной целевой программы «Культура Русского Севера» // Наследие и современность. Информационный сборник. М., 2004. Вып.12. С.22–40; Калуцков В.Н., Иванова А.А., Давыдова Ю.А. и др. Культурный ландшафт Русского Севера: Пинежье, Поморье. М., 1998; Каргин А.С., Соловьева А.Н. Русский Север и современные процессы трансформации традиционной культуры // Традиционная культура. 2005. №2. С.79–89; Колесников П.А. Русская деревня в XV – первой половине XIX века. Вологда, 1976; Макаров Н.А. Русский Север: таинственное средневековье. М., 1993; Матвеев А.К. Субстратная топонимика Русского Севера. Екатеринбург, 2001. Ч.1; Ополовников А.В. Русский Север. М., 1977; Русский Север: ареалы и культурные традиции. СПб., 1992; Русский Север: к проблеме локальных групп. СПб., 1995; Русский Север: этническая история и народная культура XII–XX века. М., 2001 и др.