Электронная библиотека
публикации о музее-заповеднике «Кижи»

стр. 125В данном сообщении представлены некоторые начальные наблюдения, возникшие при изучении прялок прионежских (шелтозерских) вепсов. Работа проводилась в русле общего исследования прялок Карелии и выполнялась по специально разработанной методике. Предварительно была выполнена формализация и систематизация признаков. Это позволило охарактеризовать особенности каждой прялки и создать основу для сравнительного анализа. Анализ же показал, что в южной половине Карелии существовали две области юго-западная и юго-восточная, – где бытовали два устойчивых типа прялок с полярно противоположными признаками. Юго-западная область в основном совпадала с ареалом ливвиковского диалекта карельского языка; на территории юго-восточной области проживали русские Пудожья. Естественной границей между районами бытования устойчивых типов прялок служило Онежское озеро. На остальной территории Карелии облик прялок отличался изменчивостью, и признаки прялок имели промежуточные значения по отношению к прялкам двух устойчивых типов (рис.1). Было замечено также, что вариации признаков при движении от одной местности к другой нарастали постепенно, но алгоритмы изменений отдельных признаков не совпадали, что порождало значительное варьирование переходных форм. В целом же, изменения складывались в два широких вектора, уходящих в северных направлениях от ареалов противоположных типов. Наблюдения коррелировались с данными этнической истории Карелии, с современными представлениями о путях этнических миграций карельского, вепсского и русского населения края. Это позволило предположить, что в прялочном многообразии отразилось взаимодействие, по крайней мере, двух культурных традиций. Одну из них, сформировавшуюся на юго-западе Карелии, мы соотнесли с традиционной культурой карелов. Другая традиция, обосновавшаяся в юго-восточной Карелии, видимо, сама явилась результатом синтеза славяно-балтских (предположительно, славяно-вепсских) культурных взаимовлияний. Эта прялочная традиция, в свою очередь, оказывалась звеном в цепи иных последовательностей, проявляющихся уже за пределами современной Карелии [1] . Используя полученные выводы, мы обратились к прялкам вепсов.

В настоящее время в Карелии проживают носители северного диалекта вепсского языка.

Район их расселения протянулся узкой полосой вдоль юго-западного побережья Онежского озера. Территориально северные (прионежские, шелтозерские) вепсы обособлены от двух других диалектных групп, живущих на смежной территории Вологодской и Ленинградской областей (средние вепсы), а также в Бокситогорском районе Ленинградской области (южные вепсы). Предположительно территория расселения вепсов в прошлом была значительно шире и, занимая пространство между Ладожским, Онежским и Белым озерами (Межозерье),стр. 126 протягивалась далее в северных и восточных направлениях. Данные исследований разных наук свидетельствовали о существенной роли вепсских компонентов, проявлявшихся, прежде всего, в языковых явлениях, реже, – в явлениях традиционной культуры южных карелов, русских Заонежья и Пудожья. Учитывая это, представилось полезным определить характер вепсского влияния на облик прялок Карелии и, в частности, на облик прялок ее юго-восточной части. Предполагалось, применяя систему дифференцированных признаков, выявить среди множества локальных вариаций один признак, или сочетание нескольких признаков, которые, хотя бы на уровне гипотезы, можно было бы соотнести с вепсской культурной традицией.

К сожалению, мы не могли опереться на работы других исследователей, поскольку крайне редкие публикации вепсских прялок шли в контексте художественной народной культуры, свойственной местам современного проживания вепсов; а в качестве вепсских рассматривались локальные разновидности прялок [2] . Основную фактологическую базу составили коллекции музея-заповедника «Кижи». Использовались также фонды других музеев Карелии, полевые наблюдения автора и не менее редкие изображения, опубликованные в разных изданиях.

Приступая к анализу, мы учитывали тот факт, что территория проживания прионежских вепсов пролегла между ареалами контрастно противоположных типов прялок. На западе она почти вплотную подходила к области бытования канонически устойчивой формы, с узкой лопаской, немного превышающей половину высоты прялки, с силуэтом либо стреловидным, либо стремящимся к стреловидности. Их разделяла лишь узкая полоса бытования прялок промежуточного типа, еще сохранявших стремление к каноничным формам. На востоке естественную границу создавало Онежское озеро, на противоположном берегу которого уже господствовали широкие, прямолинейных очертаний лопаски, высота которых занимала около четырех пятых от высоты самой прялки. Признаки прялок этого типа допускали небольшие вариации. Географическая ситуация подсказывала, что в облике северо-вепсских прялок, в первую очередь, должно проявиться существенное влияние канона южнока-рельских прялок, бытовавших по соседству. Но результаты сравнительного анализа были иными.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

При выявлении сходства и различия для нас особенно важными были признаки, определяющие архитектонику прялок и, в конечном итоге, ее образность. К таким признакам относились пропорции прялок, особенности очертаний лопаски, ножки, донца. Сразу отметим, что прялки прионежских вепсов настолько отличались от прялок карел-ливвиков, что вопрос о сходстве – по крайней мере, на данном этапе исследования – потерял актуальность. В то же время северо-вепсские прялки имели значительное сходство с тем устойчивым типом прялок, который бытовал на территории Пудожского района, по другую сторону озера (рис.2,б). Различия были едва уловимы и касались в основном пропорций. Лопаска вепсских прялок была немного длиннее и уже, чем у прялок Пудожья. Абрис лопаски оставался тем же – округлое основание, прямые линии боковых граней, ровный или округло выпуклый срез вершины. Поскольку ножка занимала только десятую часть высоты стояка прялки, ее оформление было лаконично и часто повторяло приемы, обычные для пудожских прялок (рис.2,а).

Добавим, что среди северо-вепсских прялок выделилась еще одна группа, составляющая не более четверти от числа обследованных экземпляров. Она объединила прялки составной конструкции, собранные из двух или даже трех частей. Сочетание признаков, характеризующих эти прялки, имело неординарный для Карелии характер. В то же время очевидным было их сходство с составными прялками, которые часто встречались на южных берегах Онежского озера – в Вытегорском районе Вологодской области (рис.3,в). Некая чужеродность облика и отсутствие местных вариаций позволило отнести факт появления подобных прялок в Прионежье ко времени активного движения населения в военные и послевоенные годы XX столетия.

стр. 127Явное сходство между прялками восточного и юго-западного берегов Онежского озера вело к предположению о тесных контактах населения или даже о преемственной связи традиций. И, напротив, отсутствие сходства в облике прялок смежных районов свидетельствовало о том, что контакты не состоялись. Каковы бы ни были причины наблюдаемой избирательности, результаты сравнительного анализа показывали, что тенденция восточного берега, предпочитающая длинные лопаски, проявилась на юго-западном берегу Онежского озера и оборвалась, не продолжая цепи последовательных изменений в прялках географически близких местностей на юге Карелии.

Обычно распространение прялочных традиций в географическом пространстве происходило по сети установившихся родственных и хозяйственно-экономических связей, где при переходе от прихода к приходу по-степенно (и, чаще всего, неизбежно) накапливались вариативные изменения. Вариации позволяли наметить направления и последовательность движения традиции. Интерпретируя полученные результаты, естественно было предположить, что прялочная традиция восточного берега Онежского озера закрепилась на его юго-западном берегу, обогнув озеро с юга. Поскольку отличия были невелики, путь передачи традиции, вероятно, был относительно короток и, скорее всего, проходил через Саминский, Андомский, Тудозерский погосты, и далее шел через Мегру и Ошту. Чтобы проверить истинность предположения, мы обратились к прялкам северной части Вытегорского района Вологодской области. Для проведения сравнительного анализа были зафиксированы признаки около сорока прялок, хранящихся в фондах Вытегорского государственного краеведческого музея, в школьных музеях поселков Андома и Ошта и находящихся в домах местных жителей [3] . Фактологическая база была еще недостаточна для доказательных выводов, но позволяла сформулировать итоги первых наблюдений.

Вытегорские прялки отличались многообразием форм и пропорций, и в одной и той же деревне сосуществовали прялки несхожего облика. Не детализируя, должны отметить, что отдельные черты пудожских прялок (или некоторая совокупность черт) чаще всего обнаруживались в восточной половине намеченного пути, но очевидно было и нарастающее варьирование облика. Например, у многих прялок уже близ Андомы существенно уменьшалась высота лопаски, рождая несколько разновидностей облика всей прялки. У одной из разновидностей лопаска оставалась неизменно широкой, причем лопаски некоторых экземпляров делались без отверстий для кудельной спицы, что свидетельствовало о переходе к иному способу закрепления кудели (рис. 3, а). Эти особенности в полной мере реализовались в широко известном типе прялок на северо-востоке Вологодской области (Тарногский, Нюксинский, Верховажский и другие районы). У другой вариации андомских прялок сокращение высоты лопаски сочеталось с уменьшением и ее ширины. Еще одно изменение касалось абриса лопаски: прямые линии боковых граней смягчались легкой выпуклостью. В целом же, архитектоника подобных прялок очень напоминала ту, которая определяла облик прялок на противоположном северном берегу Онежского озера (рис. 3, б). Далее, в направлении к юго-западному Прионежью одинаково часто встречались прялки с разной высотой лопаски. Близ Ошты бытовали прялки с особым принципом формообразования. Разделение лопаски и ножки обеспечивали фигурные вырезы на широком дощатом стояке, при этом образная роль объема становилась минимальной (рис. 3, г). Этот прием не нов, поскольку определял облик некоторых типов прялок на севере Костромской и Ярославской областей, в южных районах Вологодской области, проявлялся в прялках Ленинградской области, изредка обнаруживался в южных районах Карелии (Таржеполь, Ладва).[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Прервав перечисление вариаций вытегорских прялок, должны констатировать следующее. Признаки, характеризующие прялки пудожского берега, в своей целостной совокупности не проявлялись даже в смежной с ним северо-восточной части Вытегорского района, но по отдельности или в некоторых сочетаниях мог-ли встретиться на всей его территории. Нам не удалось обнаружить явных свидетельств передачи пудожской традиции по кратчайшему наземному пути от восточного к юго-западному побережью Онежского озера. Таким образом, вопрос о преемственной связи пудожских и северо-вепсских прялок остается открытым и, видимо, не имеет простого решения, как это представлялось ранее.

Вариации прялок на южной оконечности Онежского озера имели, скорее, локальный или даже региональный характер. Перед нами же стояла задача найти черты, которые могли привнести в наблюдаемое смешение признаков именно вепсские прялки. В своих поисках мы снова взяли за основу предположение, выдвинутое в ходе предыдущих исследований. Везде, где проживали прибалтийско-финские этносы, или отмечалось их присутствие в прошлом, встречались силуэты лопасок, стремящиеся к овальной форме, часто с заостренным верхом [4] . Ослабленный след приверженности к овальным очертаниям можно было усмотреть в выпуклом изгибе боковых граней лопасок. Но у северо-вепсских прялок боковые грани были всегда прямыми. Это обстоятельство обескураживало, и мы надеялись приблизиться к ясности с помощью прялок Вытегорского уезда.

Действительно, на обследованных нами прялках легкая выпуклость боковых линий силуэта встречалась довольно часто. Более того, мы обратили внимание на одну из разновидностей прялок, которая в обилиистр. 128 представлена в фондах Вытегорского государственного краеведческого музея и сообщения о которой в последние два десятилетия проскальзывают в различных публикациях (рис. 3, д). Местные жители и исследователи называли подобные прялки «вепсскими» [5] . Это составные (двухчастные) прялки, с удлиненными пропорциями широкой лопаски. Лопаска всегда имеет форму вытянутого овала, с заостренной вершиной и таким же основанием, переходящим в короткую точеную ножку. Две круглые выемки отделяют от плоскости лопаски треугольное навершие с большим круглым декоративным отверстием. Пять таких же отверстий просверлены в основании лопаски (четыре расположены в углах ромба, пятое – под ними). Лопаски, как правило, окрашены голубой, синей, темно-зеленой краской, навершие выделено красным цветом, токарная резьба ножек многоцветна. На некоторых прялках встречается роспись с растительными мотивами. При внимательном рассмотрении стала очевидной высокая степень сходства всех обследованных «вепсских» прялок. Похожими были силуэты лопасок, способы их декорирования, столярные приемы сборки, и, кроме того, у многих экземпляров были идентичными размеры. Такая повторяемость обычно свойственна тиражированной ремесленной продукции, возможно, изготовленной с применением шаблонов.

Изготовление прялок на продажу, в отличие от традиционного изготовления прялок в рамках семьи, заняло определенное место в ремесленных заработках крестьян во второй половине XIX в. Мастера, изготавливая прялки на продажу, опирались на усредненный вкус возможных покупателей из своей же округи, а усредненный вкус обычно основывался на привычной местной традиции. Желая придать своим изделиям больше привлекательности, мастера расцвечивали традиционную основу, насколько хватало умения, фантазии и художественного чутья. Удачные варианты создавали своеобразную местную моду, которая могла несколько раздвинуть обычные границы распространения продукции. Есть все основания полагать, что в «вепсских» прялках ремесленной работы некие традиционные черты представлены в сплаве с художественной фантазией ремесленников. Но чтобы отделить одно от другого, необходимо было определить особенности вепсских прялок, что возвращало нас к начальной цели исследования.

Таким образом, на начальном этапе исследования ни одна из поставленных задач не была решена. Мы не смогли определить, каким образом сформировался облик северо-вепсских прялок, поскольку не удалось наметить наземного пути передачи прялочной традиции. Возможность использования водного пути представляется на данном этапе весьма гипотетичной и требует исторических свидетельств. Осталось также невыясненным, являются ли северо-вепсские прялки только локальной вариацией региональных тенденций, или же в их облике сохранены хотя бы отдельные черты, общие для всех территориально разобщенных групп вепсов. Решение этих задач требует скрупулезного изучения локальных вариаций прялок не только в ареалах современного проживания вепсов, но и на всей территории, где отмечалось их присутствие в историческом прошлом.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

• [1] См., например: Набокова О.А. Прялки Карелии: локальные традиции в контексте этнической истории // Локальные традиции в народной культуре Русского Севера: Материалы IV Междунар. науч. конф. «Рябининские чтения-2003». Петрозаводск, 2003. С.209–212.
• [2] Косменко А. П. Народное изобразительное искусство вепсов. Л., 1984. С.177, рис.59; С.181, рис.61.
• [3] Автор благодарит за возможность ознакомиться с коллекциями прялок Вытегорский краеведческий музей, школьный музей п. Андома, школьный музей п. Ошта.
• [4] Набокова О. А. Прялки Панозерья и прялочные традиции Карелии // Панозеро: сердце Беломорской Карелии. Петрозаводск, 2003. С. 199–200.
• [5] Денисова И. М. Вологодские прялки // Русский Север: этническая история и народная культура. XII–XX века. М., 2001. С. 815.