Электронная библиотека
публикации о музее-заповеднике «Кижи»

стр. 350Мезенская традиция лирической песенности – одна из наиболее развитых, богатых по песенному материалу на Русском Севере. Безусловно, лирическая песня, представленная в традиции сложными формами протяжного пения, является одним из доминантных жанров в местной песенной системе. Сотрудниками Лаборатории народной музыки [1] и студентами Российской академии музыки имени Гнесиных в экспедициях 1980-х гг. в бассейне «русской» Мезени, включая ее притоки Вашку, Мезенскую Пижму и Пёзу, было зафиксировано более 700 образцов данного жанра. Бóльшая часть из них записана в полноценных ансамблевых версиях, более 200 – многоканально.

Многообразие и значительность мезенской коллекции позволили провести сравнительный анализ столь объемного материала [2] , а также попытаться ответить на ряд вопросов, касающихся степени единства местной лирической традиции: можно ли считать ее достаточно целостной, есть ли основания для выделения сублокальных зон, в чем проявляются общемезенские и узколокальные черты данного жанра?

Наличие 20–40 записей протяжных песен из большинства населенных пунктов на «русской» Мезени дает возможность сопоставить их по разным параметрам: песенному репертуару, особенностям функционирования и приуроченности песен, музыкально-стилевым, структурным характеристикам напевов.

Лирические песни на Мезени повсеместно называли долгими или протяжливыми (растяжливыми), что связано с развитостью в них мелодического компонента. Ср.: «Нынче бабы поют на одношовку, а мы-то растягаем, сколько колен выведем!» (Лшк. [3] Лебское); «Растяжно таки песни пели… Надь яе вытягать, да еще перегибы делать» (Лшк. Кысса). В верховьях «русской» Мезени – в деревнях выше Лешуконского – их обозначали еще и как продольные. В низовьях (Мезенский р-н) – среднем течении Мезени и на Вашке – исполнители, подчеркивая развернутость поэтических текстов, лирические песни характеризовали как длинные.

Протяжные песни в местной традиции выполняли разнообразные функции. Наиболее универсальную и широко распространенную из них можно определить «досуговой». Ее несли те песни, которые пелись на различных гуляниях и посиделках в крестьянских домах. Они не имели строгой закрепленности за местом и временем исполнения, т. е. не приурочивались к какому-либо календарному сезону или празднику, обрядовым ситуациям, определенным видам работ. По всей Мезени такие песни звучали в гулянье, в компании, за пирами, в беседе, в гостьбах, их в некоторых деревнях верховьев могли называть застольными, избными. Неприуроченной в местной традиции в большинстве населенных пунктов оказывается примерно половина лирических песен.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Значительная часть протяжных на Мезени была закреплена календарно – за конкретными праздниками или сезонами – и в какой-то степени выполняла календарную функцию. В верхнем и среднем течении реки и на Пёзе зафиксированы песни зимней приуроченности: их пели, когда ездили на лошадях зимой, гуляли о заговенье зимой, на заговенье встречали и провожали горку («Горку встречали и спровожали, когда снег выпадает: на горке играли и катались на санях» (Лшк. Лебское), сижа поют зимой от заговенья до заговенья: «Зимой молодежь катается, сделают горку; на взвозах заходят и поют песни… На конях катаются, посадят 3–4 жёнки и поедут, жёнки поют на конях» (Мзн. Калино). Самые распространенные зимние протяжные песни на Мезени – «Чтой на горке-то было, на пригорке» и «Ты раздуй-развей да погодушка»; на Пёзе – «Размолоденьки молодчики».

Широко на Мезени (за исключением верховьев) бытовали вёшние песни. Их начинали петь во время ледохода, на Благовещение или Николу вёшнего, а заканчивали летом – на Иванов или Ильин дни: «Благовещенье – первый вёшний праздник… и песни вёшние поют. В другие праздники тоже можно – всю весну, до Петрова или Ивана-дни» (Лшк. Русома). На Вашке и в среднем течении Мезени, реже в низовьях весенние песни нередко конкретизированы по месту и времени исполнения: сижа на дерёвах весной («Весной в праздник бабы сидят на дерёвах и песни поют» (Лшк. Кеслома), весной на горке / на отмыске, когда река идёт («Когда река выйдет весной, то выйдут на горку и поют» (Лшк. Олема). К началу ледохода на Вашке были приурочены песни «Разливалась мати вёшная вода» с соответствующим событию поэтическим текстом и «Пойду схожу с горя я на речку», а на средней Мезени и на Пёзе – лишь первая из них: «Выйдем на угор, лед несет по реке, и поем „Разливалась мати вёшная вода“» (Мзн. Сафоново).

Повсеместно протяжные песни пели весной на качелях (катилах, качулях), на которых девушки качались с Пасхи до Вознесения: «На Пасху катило (качули) повесим… Катались, пока не засеются. Как на поле пошел хлеб – нельзя качаться, нельзя землю топтать. На катилах песни протяжливы пели» (Лшк. Олема);стр. 351 «Качули на Пасху на повети повесят, на качулях пели долги. В первый день качули не вешали: Христа повесят, Христа прокатил – сажей замарают» (Мзн. Калино).

К общераспространенной в мезенском бассейне традиции можно отнести и исполнение долгих песен во время движения в лодках по реке: «За реку в лодке поедешь – всю реку пеёшь» (Лшк. Чулоса). Обращает на себя внимание, что эти песни являются яркими образцами «мужской» лирики: «Вниз по матушке-речке по Волге», «Ой, детинушка, горький сиротинка», «Полё, ты, полё, поле чистое». Причем на Пёзе их же пели во время рыбного промысла и называли запобедными: «Запобедна песня – долгие, растяжливые, на озерах пели, невода закидывали» (Мзн. Лобан); «Те песни – на озерах, рыбу чистят (чтобы не дремать), в компаньи, другие песни – на взвозах» (Мзн. Мосеево).

Среди календарно приуроченных песен исполнители особенно выделяли те, что пелись на весеннелет-них съезжих праздниках (петровщинах). Такие праздники, на которые съезжались жители деревень, относящихся к одному, а иногда и к нескольким смежным церковным приходам, были приурочены к празднованиям престолов. Уличные гуляния на них включали медленные хороводы-шествия – застенки (на Вашке – ходить в расхожу), сопровождаемые пением протяжных песен, называемых иногда в верховьях застенощны, в других зонах – вёшные. Положение застенков в сценарии праздников могло быть различным. В верховьях именно эта форма движения открывала гуляние: «Начинали гулять застенком девки и первогодки-молодухи. Молодухи девок звали: подойдет, поклонится девке и поведет» (Лшк. Койнас); на средней Мезени обрамляла хореографическое действо, а в низовьях реки, как и на Вашке, его завершала. В верховьях Мезени в каждом населенном пункте зафиксировано около 10 застеночных песен, в других зонах их количество уменьшается до 4–6. Бóльшая часть таких песен – «В хороводе девушки на лужку», «Из-за лесу, лесу темного», «Я нигде дружка не вижу», «Распремилы девушки» и др. – распространены на всей обследованной территории. Некоторые же музыкально-поэтические тексты, такие как «Вот цвели-то, цвели в поле цветики», «Размолоденьки молодчики», бытовали преимущественно в верхнем течении реки.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

В верховьях Мезени хождение в застенках было не только основной составляющей весенне-летних съезжих праздников, оно включалось и в проводные рекрутские ритуалы: «Кто уходит, тот и зовет девок. Когда много ребят уходит в армию, то каждый в один из дней собирал, играли каждый вечер целую неделю. Играли не дома, на повети. Ходили застенком» (Лшк. Вожгора).

На мезенских съезжих праздниках существовала еще одна хореографическая форма, связанная с пением протяжных песен. Так, в низовских деревнях и на Вашке молодежное гуляние начиналось с хождения девушек в крýгах: «Песни в крýгах пели только девки. Придут, остановятся, в круг ходят – долги песни пели в кругу-то» (Лшк. Олема). Причем исполнялись в крýгах те песни, которые в верхнем и среднем течении Мезени пелись в застенке.

Приуроченные к съезжим праздникам лирические песни выполняли не только календарную, но и важную социально-обрядовую функцию, поскольку уличные традиционные гуляния являлись своеобразной ярмаркой невест и именно во время хождения в застенках и кругах местные жительницы присматривали будущих жен для своих сыновей: «здесь примечали, засматривали невест», «бабы и парни глядят на девок, выбирают невест».

К песням этой же функции можно отнести и рекрутские, которые пели, когда провожают в солдаты / в армию, и протяжные, приуроченные к свадебному обряду. В каждой мезенской деревне записано 2–3 рекрутские песни. Две из них – «Край пути было, край дорожечки» и «По дорожечке, ой, да по широкой» – звучали при проводах в армию практически повсеместно, а вот песни «Склался, собрался миленький во котомочку» и «Отлетает наш соколик» в низовьях Мезени меняли рекрутскую приуроченность: пелись в застенке, завершая уличное традиционное гуляние. Отметим также ограниченное территориальное бытование рекрутской «Кого нету, того больно жаль» – она распространена только в верховьях.

Приуроченные к свадьбе лирические музыкально-поэтические тексты – явление, характерное лишь для деревень, расположенных в среднем и верхнем течении Мезени. Таких песен две – это уже упомянутая рекрутская «Отлетаюшко» и «Ты не пой-ко, не пой, соловьюшко», которые пелись при увозе невесты к венцу.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

В мезенском корпусе лирических песен доля музыкально-поэтических текстов если не повсеместного, то довольно широкого распространения, безусловно, велика. Это «В хороводе девушки на лужку», «Из-за лесу, лесу темного», «Я нигде дружка не вижу», «Край пути было, край дорожечки», «Сядем, ребятушки, во единый круг», «Отлетает наш соколик», «Склался миленький, собрался» и многие другие. Все они известны и далеко за пределами мезенского бассейна. На Мезени и ее притоках зафиксированы и долгие песни, бытовавшие далеко не на всей обследованной территории [4] . При этом среди них немало и таких, которые входили в репертуар иных развитых традиций лирической песенности. Так, песни «Кого нету, того больно жаль», «Ты не пой, не пой, соловьюшка» и «Запевай-ко се, моя любезная» записаны преимущественно в верховьях Мезени; «Ты прости-прощай, моя милая» и одна из самых популярных на Русском Севере протяжных «Застр. 352 Невагою» – в верхнем и среднем течении реки, а последняя еще и на Вашке. Долгие «Как у столбышка было у точеного» и «Эко сердце» фиксировались только в средней части мезенского бассейна; «Разливалась мати вёшная вода» – ниже Лешуконска и на Пёзе, а широко известные «Горы Воробьёвские» – в низовьях. Даже в случае повсеместного распространения тех или иных лирических песен нередко в разных зонах отмечалась их различная приуроченность. Как отмечалось, многие музыкально-поэтические тексты, исполнявшиеся на Мезени в Лешуконском р-не в застенках, в низовьях и на Вашке пелись в кругах. Лешуконская рекрутская «Отлетает наш соколик» в Мезенском р-не звучала при хождении в застенках. И подобных примеров обнаруживается немало. Очевидно, что при значительном единстве лирического песенного репертуара в каждой из локальных зон наблюдается и его частичное изменение.

Наиболее показательно сравнение структурных характеристик напевов, записанных в разных локальных зонах с одинаковыми поэтическими текстами. Одни из них, например, «Уж мы сядем-ко, ребятушки, во единый круг», как и «За Невагою», пелись на один напев, версии которого имеют лишь незначительные различия. Иногда, как в песне «Не ясён-от ле сокол», при однотипной ритмической и мелодической организации версии напева отличаются степенью распетости. Во многих же случаях разница оказывается гораздо более существенной. Так, сопоставление записей «Полно солнышку из-за лесу светить», «Распремилы девушки», «Из-за лесу, лесу темного» показало, что ритмическая форма напевов во всех вариантах одинакова, при этом мелодическая композиция (а иногда и система ладовых опор) различна. И, наконец, зафиксированные версии «Разливалась мати вёшная вода», «Отлетает наш соколик», «Молодость моя» демонстрируют напевы, отличающиеся и по ритмической, и по мелодической структуре, но поющиеся с вариантами одного поэтического текста. Таким образом, яркие локальные различия обнаруживаются в напевах многих протяжных песен, бытовавших на Мезени достаточно широко.

Анализ мезенского песенного репертуара, особенностей функционирования протяжных песен и структурных компонентов их напевов показал, что при всем единстве местной традиции лирической песенности можно выделить несколько узколокальных зон. Это верховья «русской» Мезени, куда вошли деревни, расположенные выше Лешуконска, а также на Мезенской Пижме, среднее течение Мезени – от Лешуконска до Азаполья, вашкинский субареал (Лешуконский р-н) и нижняя Мезень (Мезенский р-н). Традиционная культура деревень на Пёзе, на наш взгляд, имеет различную ориентацию: традиция верховских деревень близка верхнемезенской, низовских – нижнемезенской.

Неоднородность мезенской традиции осознается и местными жителями, причем в основе такой характеристики лежат прежде всего музыкально-стилевые особенности как протяжных песен, так и других жанров.

Так, на средней Мезени говорили: «Уже вот Пылемы пойдёт [выше Лешуконска] – это верховьё. У нас по-дольше разводят… В Мезенском районе уже по-другому плачут, поют не так и плачут не так» (Лшк. М. Нисогора); «Кельчемгора – мотив не тот в свадьбе, в Лешуконске мотив верховский. Тиглява один мотив, Палуга – говорят протяжливее и песни не так поют» (Лшк. Защелье); «В верховье и люди другие, и поют с тонкими голосами [5] (Лшк. Ценогора); «Выводка [напев] така же, а в Мезенском районе – немного не так» (Лшк. Палуга).[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Низовцы считают, что «внизу поют с выводом, вверху круче заворачивают» (Мзн. Козьмогородское), а верховцы – «ниже по Мезени тянут» (Лшк. Родома); в верховьях Пёзы отмечали: «В Бычьем завертывают, здесь растягивают» (Мзн. Баковская).

Представленная ареальная структура мезенской традиции протяжных песен, вероятно, во многом определяется особенностями заселения этого края. Как известно, освоение Мезени осуществлялось и разными путями, и в разные исторические периоды [6] . Формирование сублокальных зон лирической песенности, по нашему мнению, произошло не ранее XVIII в., уже после окончания активных миграционных процессов на средней Мезени в первой половине XVII в. и значительного прироста русского населения в ее верховьях и на Вашке во второй половине XVII в [7] К этому времени в мезенском бассейне сложились определенные зоны контактов местного населения, обусловленные как церковно-приходской принадлежностью и административным подчинением деревень, так и семейно-родовыми связями крестьян. Эти зоны контактов, возможно, и послужили основой ареальной структуры мезенской лирической традиции.

• [1] Ныне – Проблемная научно-исследовательская лаборатория по изучению традиционных музыкальных культур.
• [2] В работе использованы и опубликованные материалы из сборника «Песенный фольклор Мезени» (Л., 1967).
• [3] В статье приняты следующие сокращения географических названий: Лешуконский р-н Архангельской обл. – Лшк., Мезенский р-н – Мзн.
• [4] Заметим, что во многих случаях это, возможно, связано и с недостатками в полевой работе собирателей, которые проводили обследование территории без достаточно полных репертуарных списков и опросников.
• [5] В верховьях «русской» Мезени песни разных жанров, в том числе протяжные, пели на голоса, т. е. одновременно тонкими и толстыми голосами в разных регистрах: «Долгие песни на ясыках хорошо петь. Надо на ясаках подымать [ясак – голос]» (Лшк. Олема). Отметим, что на Пёзе исполнители подчеркивали, что долгие песни нужно исполнять, по возможности, тонким голосом: «Тонкие голоса, толстые голоса; бесконечные песни… Тонкими пели долгие песни (кто как может), а на вечеринках больше толстыми» (Мзн. Ёлкино).
• [6] Ранее всего новгородцами была заселена нижняя Мезень, в XV–XVI вв. верхневолжская волна колонизации охватила ее среднее течение и верховья, а также Вашку (причем земли в верхнем течении Мезени и Вашки осваивались лишь с середины XVI в.).
• [7] См.: Новиков А.В. Лешуконье. XV–XIX вв. История края. Архангельск, 2003.