Электронная библиотека
публикации о музее-заповеднике «Кижи»

стр. 371Среди фольклорных сюжетов на Русском Севере сохранился до наших дней сюжет, который можно обозначить как «демоны в образе парней на вечеринке» или «парни-нечистые на посиделке» [1] . Варианты сюжета рассказывают о том, как на вечернее собрание девушек, где они занимаются прядением («супрядки»), или просто на вечеринку, приходят незнакомые парни красивой наружности. Ни одна из девушек не спрашивает, откуда они. Скрытую природу пришельцев (у них хвосты в сапогах спрятаны, железные зубы, пламень во рту) обнаруживает чаще всего девочка, случайно попавшая туда со своей старшей сестрой. Она успевает уговорить сестру бежать, и они спасаются, когда все остальные девушки погибают.

По этой общей схеме строятся две группы сюжетов. Варианты одной группы рассказывают, как к девушкам присоединяются без приглашения незнакомые парни с целью наказать их за несоблюдение запрета прясть по вечерам в определенные дни года. Тексты другой группы сообщают, что парней-нечистых вызывает одна из девушек. Либо, будучи сердита, что на посиделке нет парней, она восклицает: «Хоть бы черт пришел заместо парней!», либо, увидев перед собой кости на земле (когда ходили по малину), произносит: «Кости, кости, приходите к нам в гости!»; либо, завидуя подругам и досадуя, что за ней никто не ухаживает на посиделке, говорит: «Хоть бы и черт пришел, чтобы и я имела своего кавалера». В последнем случае демон готовится наказать только одну девушку, и этот сюжет сближается с известным сюжетом о попытке жениха-мертвеца увести девушку в могилу (ср. СУС 365) [2] ; в определенном смысле и с сюжетом о девушке, которая, оставшись во время танцев на вечеринке без кавалера, начинает танцевать с иконой [3] .

Варианты данного сюжета встречаются во многих славянских областях – от Восточной Сибири в России до западных районов Хорватии на Балканах: Забайкалье (Читинская обл.) [4] , Новгородская область [5] , Нижегородское Поволжье [6] , Брестская область (Пинский район) в Белоруссии [7] , русские старообрядцы в Литве [8] , в Болгарии – Раховско [9] , Карнобатский край [10] , Плевенско [11] , в Македонии (Прилеп) [12] , в Сербии – Банат [13] , Пиротский край [14] , в Хорватии – Лика [15] , околина Вараждина [16] , у хорват в Подравине в Венгрии [17] , у словаков [18] . Интересно, что упомянутый сюжет в восточной Сербии (Лужница) передан и в форме песни балладного характера: «Седеле девет седењке / у пусту кућу попову. / Нешто им лупа на врата: / двоји му зуби железни, / троји му нокти коштани, / двоји му уши кругови, / вршњик му капа на главу. / Све девет мртве падле, / једна се повратила / па извикла што год може: / – Дочујте девет мајчице, / полет(те) девет свачице / донесите девет кичице, / жалејте девет ћерчице! / И она падла на земљу и умрла» [19] (Сиделистр. 372 девять девушек / в пустом доме поповом. / Нечто стучит к ним в двери: / двое у него зубов железных (два ряда у него зубы железные), / трое у него ногтей костяных, / двое у него ушей круглых, / железная у него шапка на голове. / Все девять мертвыми упали, / одна очнулась, / вскрикнула, что было сил: / – Услышьте девять матерей, / поспешите девять снох / принесите девять веточек, / пожалейте девять доченек! / И она упала на землю и умерла).

Постановка

В инициальной части таких рассказов (бывальщин), которую обозначаем термином постановка, сообщается о действующих лицах (их пол, возраст, число) и даются пространственно-временные координаты события. Узнаем, что все участники посиделок – девушки. В большинстве вариантов сообщается, что одна из девушек приводит с собой свою младшую сестру – девочку (в одном из вариантов это ее дочка), благодаря которой в дальнейшем начинает развиваться сюжет рассказа. От общей схемы отклоняется вариант, в котором встреча с нечистой силы происходит в доме, где были только одна девушка с маленькой девочкой (Северное Белозерье).[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

На посиделках, как правило, собирались девушки и парни. Если парни долго не приходили, то девушки даже применяли магические приемы – кричали в печную трубу: «Робята, идите сюда!», или мели мусор в передний угол (Северное Белозерье) [20] . Уже нарушение правила о посиделках как женско-мужском собрании вызывает определенное неравновесие, которое ищет своего разрешения. Кроме других своих функций, культура на знаковом уровне хранит в своей памяти определенные механизмы для преодоления возможных конфликтов в обществе.

В большинстве вариантов указывается на место, где девушки собрались на посиделки. Это всегда по-тенциально опасные места, которые имеют признаки «пограничья», и где в ночное время нечистая сила может проявлять свою активность. Так, в рассказе из Карелии девушки выстраивают избу у озера; по варианту из Новгородской области, они собираются на хуторе; у болгар (Раховско) – в подвале; у македонцев (Прилеп) и сербов (Банате) – в пустой мельнице; в варианте из восточной Сербии – в доме у реки; у сербов в Хорватии (Лика) – в заброшенном (одиноком) доме на холме.

Во всех вариантах время событий – ночное. При этом свое вредоносное действие парни-демоны проявляют в глухую пору ночи, до пения первых петухов.

Для мотивации присутствия демонов на посиделках и наказания девушек имеет значение то, к какому времени года приурочено это событие. В болгарско-сербской традиции в вариантах, где указанно, что парнидемоны – тодорцы, или сам святой Тодор, событие происходит в первую неделю Великого поста (серб. Луда недеља, «Бешеная», «Безумная неделя»), точнее – с пятницы до воскресенья этой недели, когда было запрещено женщинам прясть и молодежи собираться на вечеринках. По варианту из Северного Белозерья, событие приурочено к Святкам; в Восточной Сибири (Читинская обл.) оно происходит на праздник Крещения (19 января), который завершает цикл святочной обрядности. С уверенностью можем сказать, что и в остальных вариантах, в которых не уточняется время происходящего события, и в которых парни-демоны появляются по своей инициативе, речь идет о периоде Святок, т. е. от Рождества до Крещения. Именно в это время устраивались посиделки (вечерки, вечера, вечерухи, бесёды), на которых молодежь, празднично одетая, собиралась в избе танцевать, и где пляски имели не только развлекательный характер, но и обрядовый, продуцирующий, «чтобы избежать неурожая» [21] . С другой стороны, в эти вечера было запрещено прясть. В Белоруссии даже говорили, что в случае несоблюдения запрета «домашние животные будут родиться калеками»; эти вечера там называются «святыми вечерами» [22] . По С.В.Максимову, Святки охватывали собой более широкий период времени – от Николина дня до Крещения [23] , но самые строгие запреты прясть по вечерам относились на период от Рождества до Крещения.

Неожиданное событие. Приход незнакомых парней в помещение, где девушки собрались на посиделки (в одном из вариантов девушки входят в пустой дом и там застают шестерых незнакомых парней), не вызывает у них никакой тревоги. В некоторых вариантах девушки даже очень рады, что эти парни красивые или хорошо одеты (в облике панычев): «Кад око еданаест ури дођоше три дичака тако љепа да би се и сам Бог на њи насмија» [24] (Около одиннадцати часов пришли трое юношей, такие красивые, что и у Бога вызвали бы улыбку); «…проходют парни к нам-ну, до чего красивые все!» [25] ; «Все сдобные такие, с тальянками, при часах, в калошах» [26] ; «И пришол какой-то кавалер, с виду такой нормальный, придет такой, что типа как барин. Она: – Ой!» [27] .[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

стр. 373Но ситуация резко меняется, когда девочка, случайно попавшая на посиделки, или самая младшая пряха замечают, что незнакомцы имеют определенные демонические признаки: чаще всего железные зубы, конские или козлиные ноги (копыта) и хвосты. Иногда еще и другие признаки: «рот косматый», «зубы длинные и там огонь у них», «на ногах когти железные», «в сапогах кости». То, что пришедший – демон, принявший облик человека, девушкам на посиделках становится понятно и потому, что он не крестится и не снимает шапки [28] . В болгарском варианте одна из девушек узнает превратившегося в парня святого Тодора по золотым зубам, хромоте и по тому, что у него в ноздрях нет отверстий (Плевенско) [29] . В одном из вариантов с Русского Севера девушка отошла в красный угол, встала под икону и тогда увидела, что незнакомцы имеют железные зубы и кости в сапогах [30] .

Девочка с сестрой или девушка, которая узнала, что парни не настоящие, пытаются убежать с посиделки. В некоторых вариантах нечистые позволяют им выйти из дома только после обещания, что они вернутся, или, одной девушке, чтобы далеко не ушла, прищемляют косу дверьми, но она потом косу отрезает и убегает.

В русских вариантах, как правило, они успевают забежать в баню. Нечистые их догоняют, но до пения первых петухов их спасает рассказ о «мучении льна», который представляет собой древний магический текстоберег [31] . В одном варианте с Русского Севера лен сам встает во дворе и начинает рассказывать человеческим голосом историю своего сотворения: «слушайте меня, меня с земли собрали, в землю насыпали, ухаживали, лелеяли, сжали…» [32] . То же в севернорусском варианте: девушка в бане стала молить обдериху – «матушка, спрячь меня», и обдериха ее и спрятала [33] . В белорусском варианте девушка молится хозяину бани: «Господин хозяин, оборони от напрасной смерти!» Хозяин выскочил из-под пола и начал драться с демоном [34] . В сербском варианте из Хорватии (Лика) девушка с младшей сестрой, убежав с посиделок, прячутся в ивняке; парни-демоны, превратившись в собак, не успевают их найти.

Развязка

Развязка наступает внезапно: в момент, когда жизнь убегающих девушек висит на волоске, раздается крик петуха и демоны пропадают.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Демонологические рассказы, как правило, заканчиваются сообщением о последствиях событий, о которых было рассказано. Наличие последствий служит как бы доказательством истинности случившегося. Последствия могут затрагивать убегающих девушек: от претерпленного страха они или умирают через восемь дней, или становятся немыми (сербы, Лика), или «заболела девушка – сохла, и сохла, и сохла, а потом померла» (старообрядцы в Литве). Но самые суровые последствия затрагивают девушек, оставшихся в доме с парнями-нечистыми: «Вернулись обратно в деревню наутро, глядят, а от всех подруг и друзей одни косточки остались» (Нижегородское Поволжье); «Вот пришли, посмотрели в избы, а они передушены все, девки» (Новгородская обл.); «…а там только косье и волосья – больше ницево нету» (Белоруссия); «А на том месте нэ осталос ничего: все черти унэсли, панычи тые» (Брестская обл.); «нечастиви појели оне цуре, а кости све разбаца-ли, а прешлице задјели за рожнике» (сербы, Лика) (нечистые съели этих девушек, и все их кости разбросали, и их прялки зацепили за балку); «где была вечерка, там стало озеро» (Читинская обл.); «через недолго дом этот закрутился и провалился» (Каргополье). Создается впечатление, что слушатель является почти свидетелем события – разбросанные кости где-то тут еще недавно валялись; озеро или яма, куда провалился дом, еще стоит и т.п.

Сюжет рассказов о «парнях-нечистых на посиделках» строится из нескольких элементов, которые можно обозначить предикатами: нарушение правил поведения – приход превращенных «наказывателей» – преждевременное открытие опасности – преследование – оказание помощи со стороны чудесного помощника – спасение – последствия.

Подтекст наказания

Запрет собираться вечером и прясть в определенные дни года, приглашать чертей или мертвецов на посиделки имеет мифологическую основу. Считалось, что с Сочельника до Крещения период, когда предки регулярно навещают дома своих живых родственников. Особенно яркое проявление связи с культом предков имеет праздник Сочельника. У сербов в этот день вечером устраивают ужин на по-лу – на внесенной соломе, покрытой попоной из козьей шерсти. Едят только постную еду, преимущественно «зерновую», из дома выносят все металлические и остроконечные предметы, в том числе и веретена, в углах домов кладут грецкие орехи, зажигают свечу и т. п. Все указывает, что этот ужин – вид ритуального угощения своих умерших «дедов» и «матерей». Дедник – одно из названий ствола дуба (полена), который ритуально вносили в дом и клали на очаг у болгар в Сочельник (общее название у сербов бадняк, болгар – бъдник).стр. 374 На Украине, у гуцулов, на Святий вечiр в дом вносили сноп из колосьев, называемый дiдух [35] . Вынесение остроконечных предметов из дома должно предохранить потусторонних «гостей» от повреждения. Запрет прядения в упомянутый период года – также способ уберечь от уколов и повреждений невидимых «гостей», которые могут быть и добрыми, но и мстительными. «Ну, вот, были Святки. Есть недели, там чудится и все бывает. Ну бабка с дедом жили. Бабка прясть любила до полуночи. <…> Под окошко подходит (незвестно кто): „Ты прядешь?“ <…> Та как пряжу бросила да на печь, к старику. Лампу фукнула – и на печь» [36] .

В Сербии (Косово) дни от Рождества до Крещения называются калакондюра. В эти дни женщинам запрещается прясть, потому что тогда, по поверьям, появляются демоны, калакондюры, которые могут их за это наказать. По рассказам, когда одна из прявших вечером на посиделках девушек пошла с кувшином на источник, чтобы принести воды, ее нашла там калакондюла и съела. Когда девушки пошли ее искать и стали звать по имени «Мара», из мрака отозвалась калакондюра: «Крцам Мару, крцам! Марино цревце око моје вретенце!» [37] (Ем Мару, ем! Кишечка Мары на моем веретенце). По поверьям из Македонии (Скопска Црна гора), женщин, которые не соблюдают запрета прясть в упомянутое время, ночью вызывают из дома демоны караконджулы. Когда женщины открывают дверь, демоны начинают царапать их большими гребнями или уводят, чтобы утопить в реке или другом водоеме [38] . В Архангельской губ. прядущих на Святках могут преследовать демоны шуликуны. В Тобольской губ. ленивых прядильщиц, которые не успевали к Святкам выпрясть куделю, пугали тем, что их утащит шуликун [39] .[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Несмотря на то, что парни-демоны в рассказах часто именуются черти, их все-таки можно идентифицировать как молодых, мстительных покойников, которые наказывают девушек за несоблюдение запрета прясть во время Святок, потому что таким образом веретенами наносятся повреждения пришедшим душам покойников.

Связь образов быличковых «парней-демонов на вечеринке» с покойниками ярче всего проявляется в группе вариантов упомянутого сюжета, где причиной их появления на посиделках является то, что одна из девушек, когда ходили по малину, увидев перед собой кости на земле, сказала: «Кости, кости, приходите к нам в гости!» И в тот вечер в избе, где собирались девушки, появились незнакомые парни, «все веселые, пряниками кормят, играют, играют, дролятся» [40] .

Выводы

Представляется, что сюжет «демоны в образе парней на вечеринке» – проявление одного из средств культуры, посредством которого осуществлялось регулирование поведения молодежи во время Святок или других зимних праздников, когда было запрещенно прясть или собираться на вечеринках. Сюжет указывает на возможные последствия для девушек, если они собираются на посиделках в опасные вечера и танцуют с незнакомыми, чужими парнями (даже если они красивы и хорошо одеты). Особенно опасно девушкам, рассерженным, что на вечеринке не появились свои парни, приглашать чертей или мертвецов.

• [1] Сказки и предания Северного края / Запись И.В.Карнауховой. М.; Л., 1931. №122; Легенды. Предания. Бывальщины / Сост. Н.А.Криничной. М., 1989. С.217–219, 248–249; Мифологические рассказы и легенды Русского Севера / Сост. О.А.Черепанова. СПб., 1996. С.70; И.А.Морозов, И.С.Слепцова, Е.Б.Островский, С.Н.Смольников, Е.А.Минюхина. Духовная культура Северного Белозерья. Этнодиалектный словарь. М., 1997. С.39; Каргополье: Фольклорный путеводитель (предания, легенды, рассказы, песни и присловья) / Под общей ред. А.Б.Мороза. М., 2009. С.50–51.
• [2] Сравнительный указатель сюжетов: Восточнославянская сказка / Сост. Л.Г.Бараг и др. Л., 1979. С.125–126.
• [3] Ср.: Кузнецова В.С. О фольклорных текстах из состава урало-сибирского патерика // Общественное сознание и литература XVI–XX вв. Новосибирск, 2001. С.163–167.
• [4] Мифологические рассказы русского населения Восточной Сибири / Сост. В.П.Зиновьев. Новосибирск, 1987. С.98–99, 340–341.
• [5] Традиционный фольклор Новгородской области. Сказки. Легенды. Предания. Былички. Заговоры (по записям 1963–1999) / Изд. подготовили М.Н.Власова, В.И.Жекулина. СПб., 2001. Вып.2. С.290–291.
• [6] Мифологические рассказы и поверья Нижегородского Поволжья / Сост. К.Е.Корепова, Н.Б.Храмова, Ю.М.Шеваренкова. СПб., 2007. С.123.
• [7] Представления восточных славян о нечистой силе и контактах с ней. Материалы полевой и архивной коллекции Л.М.Ивлевой / Сост. В.Д.Кен. СПб., 2004. С.83.
• [8] Фольклор старообрядцев Литвы: тексты и исследование. Т.2. Народная мифология. Поверья. Бытовая магия / Изд. подготовил Ю.Новиков. Вильнюс, 2009. C.264.
• [9] Българска народна поезия и проза. Т.7: Предания, легенди, пословици, гатанки / Сост. В.Кузманова, Й.Коцева. София, 1983. С. 263.
• [10] Василева В. Традиционни календарни и семейни обичаи в Карнобатско // История и култура на карнобатския край. София, 1993. Т.3. С.184.
• [11] Попов Р. Светци демони // Етнографски проблеми на народната духовна култура. София, 1994. Т.2. С.84.
• [12] Вампирите во македонските верувања и преданија / Подготовиле Л.Спировска, Т.Вражиновски. Скопје, 1988. С.27–28.
• [13] Филиповић М.С. Трачки коњаник: студије из духовне културе. Београд, 1986. С.54–55; Босић М. Годишњи обичаји Срба у Војводини. Нови Сад, 1996. С.222.
• [14] Златковић Д. Приповетке и предања из пиротског краја. Пирот, 2007. Т.2. С.586.
• [15] Георгијевић С. Мотив о ђаволу и девојкама на прелу // Народно стваралаштво. Folklor. Београд, 1969. Т.7, №26–27. С.178–181.
• [16] Valjavec M.K. Narodne pripovijesti u Varaždinu i okolici. Zagreb, 1890. S.237–238.
• [17] Franković Đ. Mitska bića u podravskih Hrvata // Etnografija Južnih Slavena u Mađarskoj – 9. Budimpešta, 1990. S.35–38.
• [18] Polívka J. Súpis slovenských rozprávok. V Turčinskom sv. Martine, 1930. S.141–142.
• [19] Георгијевић С. Мотив о ђаволу и девојкама на прелу. С.178.
• [20] Слепцова И.С. Беседы // Духовная культура Северного Белозерья. С.39.
• [21] Некрылова А.Ф. Русский традиционный календарь. СПб., 2007. С.629–631.
• [22] Романов Е. Материалы по этнографии Гродненской губернии. Вильна, 1911. Вып.1. С.40–41.
• [23] Максимов С.В. Нечистая, неведомая и крестная сила. СПб., 1903. С.289.
• [24] Геогиејевић С. Мотив о ђаволу и девојкама на прелу. С.180.
• [25] Мифологичесские рассказы и легенды Русского Севера. С.70.
• [26] Легенды. Предания. Бывальщины / Сост. Н.А.Криничной. С.219.
• [27] Морозов И.А. и др. Духовная культура Северного Белозерья. С.53.
• [28] Мифологические рассказы и поверья Нижегородского Поволжья. С.123.
• [29] Попов Р. Светци демони // Етнографски проблеми на народната духовна култура. София, 1994. Т.2. С.84.
• [30] Сказки и предания Северного края. №122.
• [31] Толстой Н.И. Очерки славянского язычества. М., 2003. С.37–72.
• [32] Мифологичесские рассказы и легенды Русского Севера. С.70.
• [33] Сказки и предания Северного края. №122.
• [34] Из сборника Б. и Ю. Соколовых // В.И.Даль. О повериях, суевериях и предрассудках русского народа. Материалы по русской демонологии. СПб., 1996. С.351.
• [35] Хобзей Н. Гуцульска мiфологiя. Этнолингвiстичний словник. Львiв, 2002. С.101.
• [36] Криничная Н. А. Русская народная мифологическая проза. Петрозаводск, 2000. Т.2. С.94.
• [37] Vukanović T. Srbi na Kosovu. Vranje, 1986. Т.2. С.445–446.
• [38] Петровић А. Народни живот и обичаји у Скопској Црној гори // Српски етнографски зборник. Београд, 1907. Т.7. С.441–442.
• [39] Власова М. Русские суеверия. Энциклопедический словарь. СПб., 1998. С.563.
• [40] Сказки и предания Северного края. № 122.