Электронная библиотека
публикации о музее-заповеднике «Кижи»

стр. 406Современная фольклористика уделяет пристальное внимание фольклору отдельных местностей и регионов, глубокий научный интерес вызывает также сохранение фольклора в местности, которая находится в отрыве от метрополии, и при этом фольклор переселенцев находится в тесном взаимодействии с языком соседних народов. В этой связи представляется актуальным рассматривать вопросы этого взаимодействия, которое испытывают произведения фольклора разнокультурных традиций. Так, в Якутии русский фольклор старожилов взаимодействует с фольклором и языком местных этносов.

Песни и проза русского фольклора в Приленье в Якутии подвергаются изменениям, которые заметны не только на уровне жанрово-сюжетном, но и являются в большей степени зависимыми от грамматики, лексики и фонетики якутского языка. Не являясь значительным, это влияние, тем не менее, все же ощутимо, особенно в прозаических жанрах. Фольклорная проза всегда более осмыслена, там употребляются слова из другого языка, обусловленные рядом позиций: во-первых, это вынужденное употребление, например, по незнанию якутского языка, его грамматики (используется иноязычная лексика, поскольку она имеет топонимистический характер;

или это другие слова-термины); во-вторых, употребление неосознанно-вынужденное, в тех случаях, когда слушатель или исполнитель не знает другого языка; в-третьих, это нарочитое употребление: а) смысловое – привлечение внимания (зачин, закрепка, менторская оценка); б) эмоциональное применение: насмешка, улыбка.

Рассмотрим некоторые особенности усвоения другого языка на примере фольклора русских Аллаиховского района, который стал предметом исследования экспедиции Центра изучения русского населения Института гуманитарных исследований АН Республики Саха (Якутия) в 2001 г. Этот район находится на северовостоке Якутии, а также – всей Восточной Сибири. Как известно, с. Русское Устье, расположенное при впадении в Северный Ледовитый океан р. Индигирки, является местом паломничества исследователей традиционной русской духовной культуры, поскольку обособленная жизнь русскоустьинцев долго оставалась нетронутым самобытным явлением в окружении других этносов.

Аборигенами края являются юкагиры. Позднее сюда пришли эвены и примерно в середине XVII в. в одном населенном пункте – Русском Устье – обосновались русские, еще позже пришли якуты. Часть якутов появились здесь вместе с новой волной русских и других поселенцев, когда поселок Чокурдах стал обустраиваться в связи с промышленным освоением района примерно в середине ХХ в.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Долгое время здесь продолжали рассказывать былины, и сейчас бытуют сказки, предания, легенды, былички, устные рассказы. В районе Нижней Индигирки, как пишет Ю. И. Смирнов, русские обосновывались «поодиночке или мелкими группами»: «Общий фольклорный материал у них поэтому формировался постепенно, по мере установления тесных, зачастую, родственных связей друг с другом. Их репертуар, несомненно, пополнялся и за счет кратковременных контактов с посещавшими их лицами» [1] .

При ближайшем рассмотрении видно, что характер воздействия иного языка и фольклора различен, и на Индигирке он связан больше с лексическими заимствованиями (хотя и незначительными), а в Приленье, например, – с грамматическим влиянием и лексическим заимствованием.

Зачастую лексико-грамматические изменения связаны с использованием русской лексики, которая подвергается правилам грамматики якутского языка. Чаще это явление связано с прозаическими произведениями фольклора, например: «мин няням нянята» («моей няни няня»), «думайдан олордум» («сидел думая») [2] .

В лирике устного творчества больше всего подверглись изменениям хороводные песни (хотя это часть традиционного фольклора), а также некоторые популярные песни литературного происхождения и городской романс как наиболее употребляемые. Следует также отметить, что так называемые «неясности» возможны только в народной лирике, поскольку ее передают из поколения в поколение, не пытаясь, порой, понять смысл незнакомых, но важных слов в песнях. Например, «Воронили вороной, ворона железная» [3] . Заметно, что все непонятные слова исполнители стремятся подать с уменьшительно-ласкательными суффиксами: «себя личка не беличка», «Сесенький голубчик», «Во всюдочки румяниться», «(б)реченька зеленесенька».

Такое явление связано, на наш взгляд, с тем, что ритмизованная строка требует определенного количества слогов, с одной стороны. С другой, ласковое отношение к незнакомому или забытому слову не принесет усложнений, поскольку слово в унаследованной песне может иметь магическое значение [4] .[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

стр. 407Так, мы, находясь в экспедиции в Аллаиховском улусе, встретились с некоторыми любителями русского фольклора, которые организовали ансамбль «Русскоустьинцы» и проживают в Чокурдахе. Это руководительница ансамбля Кунакова Анна Гавриловна, 1946 г. р., работавшая воспитателем в детском саду, и преподавательница народной русской культуры Кузьмичева Юлия Гавриловна, 1938 г. р. В ансамбле примерно десять человек, но на больших праздниках в коллектив привлекают и других жителей Чокурдаха, выходцев из Русского Устья. В первую очередь, при знакомстве со старожилами обращаешь внимание на их говор. Так, в быту русскоустьинцы говорят на своем диалекте или из желания слышать свою речь, или, скрывая что-либо от посторонних. Речь русскоустьинцев своеобразна, она имеет свою лексику и орфоэпию. Об этом, в частности, пишет М. Ф. Дружинина в книге «Фольклор Русского Устья»: «Нижнеиндигирский русский говор имеет много общего с севернорусским наречием европейской части РСФСР, так как предки современных русскоустьинцев были выходцами из северорусских краев» [5] . Далее она, в частности, пишет, что их «говор отличается архаичностью слов, выражений»: «Прежде всего обращает на себя внимание пришепетывание вместо звука „с“, например: „штарый“ вместо „старый“ или „Вше бы пела, вше бы пела, вше бы вешелилаша“...».

Значительный пласт языческих представлений русскоустьинцев – это следы русских дохристианских верований, они также накладываются на представления о духах местности, реки, огня, душах умерших и других соседствующих этносов. Современные жители Русского Устья разнообразные обряды почитания духов объединили в один ритуал кормления огня, который стал для них универсальным посредником в общении с ирреальным миром. Часть традиционных представлений забыта вовсе, часть бытует скорее по привычке и не имеет уже конкретного объяснения, а часть получила более современное толкование.

Участницы ансамбля в п. Чокурдах любят петь частушки. Эти короткие песенки поют протяжно, не спеша. Особенности лексики в русскоустьинских частушках проявляются в следующих примерах:

Из сордонок кров текот (течет), Барабанчики пэкот (печет), Барабанчик пригорел, Васька старсой одурел [6] .

Здесь «сордонка» – щука, от якутского «сордон». «Барабанчик» – жареная, пресная лепешка.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

На средней Лене в с. Синск Хангаласского улуса нам встретился В. И. Киселев из Русского Устья, который спел частушку:

Прощай, Колыма, И крутые горы, Прощайте мои,Милые догоры (друзья) [7] !

Колыма – река на севере, относительно близкая к Индигирке, где также жили русские старожилы и к которым охотно ездили, в частности, жениться русскоустьинцы. «Догоры» от якутского – «доhоор» – друг.

В то же время бытуют и общесибирские частушки, например:

Сербияночка красива,Сербияночка на ять,Носит юбочку коротку,Все коленочки видать [8] .

Записи фольклора в 2001 г. показывают, что частушки стараются петь так же, как «в старину», без изменений. Например:

Симой месяц на исходе,Зелень изменяется,У моей-то у МаруськиБражка не кончается.

Вше бы пела, вше бы пела.Все бы вешелилаша,Кабы старая любовьНазад бы воротилася.

стр. 408Как на ганинском прилукеБалаган большой стоит,В нем кочел большой кипит,Шестерочком собралисьДа полно бражку напились.

Я по Русскому иду,Да все меня качает,Магазинска больша бочкаДенежку кончает...

Русском Устье тучи ходят,Чокурдахе гром гремит,Рускоустьинку кто полюбит,У того серсо болит.

Индигирочка река,Твои крытые берега,Скоро, скоро уезжаю,Прощай, милая моя [9] .

В частушках присутствуют местные названия, так п. Чокурдах, с. Русское Устье, оно же – Русское, р.

Индигирка, которую ласково называют Индигирочка. Встречается якутское слово «балаган» – дом. Появляются «крытые берега» вместо «крутых берегов». «Кочел» вместо «котел» в значении «ведро».

Как видим, фольклор русских старожилов низовьев р. Индигирки долгое время бытовал в отрыве от материнского фольклора, не имел открытых связей с фольклором автохтонных народов, но в последнее время многое изменилось. Фольклор русскоустьинцев утрачивает те старинные жанры, которыми он ранее располагал (былины, исторические песни). Однако культура остается, она заметна не только в приверженности к старинным песням, частушкам, загадкам и другим гномическим жанрам. Это выражается, в частности, в том, что многие жители и сейчас создают не только частушки как жанр наиболее удобный в применении, но и сочиняют песни о своей любимой р. Индигирке, о родном крае, о дорогих близких людях. Таковы стихи Кунаковой Анны Гавриловны, Омельченко Варвары Серафимовны (1936 г. р.). Вот песня, которую сочинили эти женщины к юбилею их села:[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Мы на праздник-от пришли да,Всех поздравить вас хотим,Всех поздравить-пожелать,Всем шдоровья, не хворать.С юбилеем поздравляем,Всем шдоровья мы желаем,Без таблеток и микстур,Без горчишников, пилюль.Чтобы живность-та водилась,Чтобы козочки доились,Куры яички несли,Поросята хрюкали.Чтобы в жизни не машила,Рыба мимо не ходила:Омуль, нельма, чир, муксун,Селлелятка и налим.Наша сендуха богата,Ходят там олень, сохатыйИ куропатка там летат,Песес пасты попадат.А таперя на прощанье Мы споем и спляшем,Омуканова покажем.На-на, на-на...

стр. 409В данном случае «селлелятка» – селедка, здесь так называют ряпушку; «песес» – песец; «пасть» – ловушка на песцов. «Омуканова» – танец, который исполняется «под язык». «Козочки» появились либо из древних «колядок», либо по старой памяти из мест прежнего проживания, либо просто для рифмы, поскольку коз в Русское Устье завезли только в 2000 г., а песня уже существовала.

Вопросы взаимовлияния в духовной культуре соседствующих этносов в северо-восточных районах Республики Саха (Якутия) следует связывать с разными фактами: временем заселения и опытом совместного проживания русских, с одной стороны, и якутов, эвенов, эвенков, юкагиров и других народов, населяющих Якутию, с другой. В свою очередь, нельзя не отметить явное влияние русской культуры на якутский, эвенкий- ский, эвенский, юкагирский и другой фольклор. Это влияние также проявляется в языке, поэтике и даже в по-явлении новых жанров.

Таким образом, за долгие годы совместного проживания в Хангаласском и Олекминском улусах Приленья под влиянием билингвизма носителей фольклора часть устной поэзии подверглась изменениям, которые в некоторых случаях носят функциональный характер. В большей части случаев локальные особенности русского фольклора в Приленье связаны с особенностями местного языка, созданного на основе совместного проживания якутов и русских. По мере продвижения вверх по Лене – в Олекминском улусе (выше с. Мача), в Ленском улусе – особенности влияния якутского языка снимаются в песнях, но могут встречаться в прозаических жанрах, таких, как мемораты, предания, былички.

Трансформация «кустового» самобытного сознания, материальной и духовной культуры, языка русских старожилов севера Якутии, не являющееся типичным для всей Сибири, тем не менее, представляет собой часть общесибирской традиции в плане путей адаптации и дальнейшего развития.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

• [1] Русская эпическая поэзия Сибири и Дальнего Востока. Памятники Сибири и Дальнего Востока / Сост. Ю. И. Смирнов. Новосибирск, 1991. С. 27.
• [2] Из личного архива – О. Ч.
• [3] Чарина О. И. Русские песни Приленья. Новосибирск, 2009. С. 73.
• [4] Там же. С. 65.
• [5] Дружинина М. Ф. О говоре русских старожилов на нижней Индигирке // Фольклор Русского Устья. Л., 1986. С. 356.
• [6] Фольклор Русского Устья. № 556.
• [7] Фольклор русского населения Якутии. (Русские песни Приленья) / Сост. О. И. Чарина. Якутск, 1994. № 456.
• [8] Фольклор Русского Устья. № 407.
• [9] Из личного архива – О. Ч.