Электронная библиотека
публикации о музее-заповеднике «Кижи»

стр. 476Известно, что идиолектность является органическим свойством традиционной культуры. Хотя каноническое искусство оставляет минимальную возможность для индивидуального начала, оно все же способствует изобретательности в области формы и стимулирует своего рода творческое «соревнование» мастеров, а следование традиции становится творческим состязанием мастера с предшественниками и последователями [1] .

О влиянии отдельных талантливых представителей народного коллектива на исполняемый текст говорят наблюдения многих исследователей. В частности, А.П.Скафтымов отмечал, что «каждый вариант принадлежит своему автору, индивидуально отличному от исполнителей других вариантов. Каждый певец поет свою песню, каждый горит своим огнем пафоса и напряжения, каждый выливает былину под индивидуальным освещением своего воззрения и чувства» [2] .

Идиолект как совокупность особенностей, свойственных речи отдельного носителя данного языка, не раз становился объектом описания. Идиолект былинного певца определяется, прежде всего, наличием слов, отмеченных только в тексте(ах) одного сказителя, а также идиолектных сочетаний и формул. Решению проблемы поиска идиолектно маркированных лексем и языковых конструкций может способствовать фольклорная лексикография, которая уже накопила определенный опыт в создании отдельных лексикографических форм: алфавитных словников, частотных словарей и конкордансов. В настоящее время курскими лингвофольклористами активно разрабатывается понятие фольклорного мегатекста как совокупности конкретных паспортизированных текстов, существующей в бумажной и электронной версиях [3] . В комплексе со специальной компьютерной программой мегатекст оказывается корректным поисковым инструментом для решения самых разных задач, одной из которых может быть проблема идиолектности.

Покажем это на конкретном примере. Из трехтомного собрания «Онежских былин» А.Ф.Гильфердинга [4] мы извлекли пятнадцать текстов, записанных от Т.Г.Рябинина [5] . С помощью программы NewSlov был подготовлен полный словник, включающий не только знаменательные, но и служебные части речи, не только нарицательные, но и собственные имена. Такой словник, отражающий частотность употребления каждой формы, безусловно, является надежной базой различного рода лексикологических исследований.

Как оказалось, в былинном лексиконе Т.Г.Рябинина прилагательное чужой зафиксировано лишь однажды в следующем контексте: Ты свою-то жону гложешь, еще сам скребешь, – Ай чужую жону ты замуж даешь (№80), – в то время как антонимичное местоимение свой встречается 170 раз. Именно оно и стало предметом нашего анализа.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Полисемантичное местоимение реализует в былинном тексте разные значения: ‘принадлежащий себе, свойственный самому себе, собственный’; ‘являющийся личным имуществом, личной собственностью или находящийся в распоряжении данного лица’; ‘родной или связанный близкими отношениями, совместной работой, общими убеждениями и т. п.’ [6] : Вышел Дунай во чисто поле, Положил ён колечко серебряно На свою на буйну головушку (№81); Говорил Щурила таковы слова: «А й что ты холопина дворянская росхвастался Своим имениём богачеством великием?» (№85); Ен писал-то письма скорописчаты Ко своёй ко родною ко матушке (№85).

Полагаем, что идиолектное своеобразие любого слова определяется его количественными показателями и синтагматическими связями. В лексиконе Т.Г.Рябинина местоимение свой определяет существительные разных тематических групп. Разнообразнее всего представлена группа «Персонажи фольклорного мира», включающая 12 лексем. Среди них наименования по родству (матушка, сын, сестрица, жена): Приходила к своему да к сыну родному, К молоду Луки да й ко Петровичу (№87). Сюда же мы поместили существительное семеюшка, которое в эпическом тексте реализует значение ‘Фольк. Ласк. Жена’ [7] : Тихия стр. 477Дунаюшко Иванович Он выходит-то з-за столика дубоваго, Из-за тых скамеёк окольниих, От своей семеюшки любимоёй, От молодой от Настасьи королевичной (№81). В эту группу вошли также наименования по межличностным отношениям (братец крестовый ‘побратим; друг, с которым поменялись нательными крестами в знак дружбы и братства’ [8] ), по возрасту (паробок ‘то же, что паренек’ [9] ), по социальной принадлежности или роду занятий (богатырь, князь Владимир, конюх, слуга): Только есте у меня надеюшка То на Спаса на Пречисту Богородицу, Да на своего на братца на крестоваго, На молодаго Добрынюшку Микитинца (№80); Молодой Васильюшко Казимиров, Со своим со паробком любимыим, Они ехали роздольицем чистьм полем На добрых конях на богатырских (№81); Говорил король своим он слугам верныим (№80). В качестве определяемого слова в былине может оказаться и имя собственное: Дойдет ли Офимья тоби взять за сына, Да й за своего Хотинушку за Блудовича? (№84).

Вторую по лексемному разнообразию группу составляют наименования фольклорного локуса. Это общие названия по местонахождению (место), названия населенных пунктов и их частей (город, Киев-град, двор), названия жилых построек, помещений и временных жилищ (дом, палата/ы, горенка, палатка, шатер): Как живешь ты в своем городе во Kиeве (№85); Выходил он из полаты белокаменной Да й на свой на славный на широк на двор (№79); Пороздернули они свою полатку полотняную (№83). В эту группу мы отнесли и существительное гнездышко. О том, что былинное гнездо является жильем, говорят окошки, в которые смотрит дочь Соловья-разбойника, а также тот факт, что в это жилище можно пригласить гостя: Вы зовите мужика да деревенщину, В своё гнездышко зовите Соловьиное (№74). Группа «Фольклорный локус» отличается самой высокой частотой использования (47 случаев), а наиболее употребительным атрибутивным сочетанием в лексиконе Т.Г.Рябинина оказалась конструкция своя столовая горенка (18): Тут Владымир князь да стольнё-киевской Ён идет-то по столовой своей горенки (№80).

Третью по насыщенности группу составляют наименования оружия и воинских средств снаряжения и защиты (сабля, нож, копье, палица, доспехи): А он брал свою да саблю вострую, Роспластал он ей да чрево женское (№81); Да ступил он поляници на белы груди, А й берет-то в руки свой булатний нож (№77); Облащался-то (так!) молоденькой Добрынюшка Во доспехи он да в свои крепки (№79). Из наименований оружия своим Т.Г.Рябинин чаще всего называет лук (15 случаев): А й тут старыя казак да Илья Муромец Да берет-то он свой тугой лук розрывчатый (№74).

Следующую группу составляют наименования частей тела человека и продуктов его жизнедеятельности (голова, нога, очи, рука, уста, слеза): Подносил он эту рюмочку к устам своим сахарниим (№85); Пробудился-то Самсон от крепка сна, Пороскинул свои очи ясныи (№75); Она брала-то рогатину звериную, Заносила-то свою да руку правую, Заносила руку выше головы, Опустить хотела ниже пояса (№77).[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Особый интерес вызывает существительное храпы, значение которого не всегда понятно из контекста и которое в словарях не получает однозначного определения: Он подъехал-то к молодому к Добрынюшки, Палагал-то он свои да храпы крепкии А й на него на плечка на могучи (№80). В словаре Даля одно из подходящих значений ‘железный крюк’ [10] , а, по объяснению сказителя Сарафанова, «храпы значит рука, но не в смысле кисти руки, а всей руки от плеча» [11] . О разном понимании значения указанного существительного исполнителями из Кижей говорят различные эпитеты: белые храпы – Сарафанов; железные храпы – Сурикова; крепкие храпы – Рябинин.

Группа названий животных включает всего два наименования (кобылка и конь), но для сказителя оказывается важным подчеркнуть собственность главного атрибута богатыря (13 словоупотреблений): Где нам съехаться в роздольице в чистом поли, На своих на добрыих конях да богатырскиих? (№80).

Не отличаются разнообразием названия войсковых объединений (войско, дружина): Ай далече ль Вольга едешь, куда путь держишь Со своею со дружинушкой хороброю? (№73); наименования одежды и украшений (одежица, шубонька, перстень): Он надел еще свою да кунью шубоньку (№85); названия орудий наказания (плеточка): То он бил коня да по крутым бедрам, А бил плеточкой своей шелковенькой (№85).

Местоимение свой может сочетаться с абстрактными существительными сила, ухватка, художество: Я не знал твоей утехи королевскою, Да своёй не знал ухватки богатырскою (№80); А й не хвастай-ко своим худошеством (так!) Супротив русьских могучиих богатырей (№85). В качестве определяемых наименований зафиксированы и композиты имение-богачество и род-племя: «Я повыехал на матушку святую Русь Поискать coбе я отца матушки, Поотведать своего да роду племени» (№87).

Итак, перечень слов, вступающих в атрибутивные отношения с местоимением свой, в былинном лексиконе Т.Г.Рябинина оказывается обширным (всего 48 языковых единиц), различным по тематическому составу и частотности употребления. Думается, что в связях с местоимением свой отражается личностное отношениестр. 478 сказителя к людям, предметам и явлениям. Однако для выводов о своеобразии былинного идиолекта даже на уровне употребления одной лексемы необходимо подготовить мегатексты других исполнителей, что позволит проводить сопоставительные исследования разного характера. Заметим только, что самая частотная конструкция своя столовая горенка имеет явный идиолектный характер, так как эпитетосочетание столовая горенка зафиксировано исключительно в былинах Т.Г.Рябинина 29 раз.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Отметим также, что предварительный анализ слов одного фрагмента «Дом и двор» позволил выявить большое количество идиолектных лексем: кабинет – Щеголенок (Кижи), кухенька – Степан Максимов (Кенозеро), чулан – Котова (Повенец). Идиолектную окраску могут иметь не только отдельные слова, но и атрибутивные сочетания, которые фиксируются в конкордансах, например: амбары мугазенные – Поромской (Кенозеро), ворота белодубовы – Романов (Кижи), двери белодубовы – Попова (Повенец), дом питейный – Рябинин (Кижи). Конкорданс также фиксирует идиолектные формулы: терем златой верх, поразмахивать дверь на/пяту, снять крышу со бела шатра, кланяться до полов кирпичных – Рябинин (Кижи), из замочка в замочек замыкаться – Георгиевская (Кенозеро), с крюков замков дверь выставливать – Поромской (Кенозеро).

Таким образом, мегатекст, полный словник и конкорданс являются надежной базой для выявления идиолектных лексем, сочетаний и формул и убедительно свидетельствуют об идиолектной дифференциации былинного языка.

• [1] Конявская Е.Л. К вопросу об авторском самосознании Епифания Премудрого // Древняя Русь. Вопросы медиевистики. 2000. №1. С.85.
• [2] Скафтымов А.П. Поэтика и генезис былин: очерки. М.; Саратов, 1924. С.46–47.
• [3] Праведников С.П. Основы фольклорной диалектологии. Курск, 2010. С.53.
• [4] Онежские былины, записанные А.Ф.Гильфердингом летом 1871 года: В 3 т. Изд. 4-е. М.; Л., 1949–1951.
• [5] Там же. Т.2. №73–87.
• [6] Словарь русского языка: В 4 т. / Под ред. А.П.Евгеньевой. 2-е изд., испр. и доп. М., 1984. Т.4. С.55–56.
• [7] Словарь русских народных говоров. СПб., 2003. Вып.37. С.152 (далее – СРНГ).
• [8] СРНГ. Л., 1979. Вып.15. С.233.
• [9] СРНГ. Л., 1990. Вып.25. С.236.
• [10] Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. М., 2000. Т.4. С.564.
• [11] Онежские былины, записанные А.Ф.Гильфердингом летом 1871 года. Т.2. С.242.