→ Электронная библиотека
→ Рябининские чтения – 2015
→ Архангельские церкви и святые в устных рассказах горожан

Метки текста:

Архангельск Местночтимые святые Святые

Дранникова Н.В. (г.Архангельск)
Архангельские церкви и святые в устных рассказах горожан Vkontakte@kizhi

Аннотация: В статье рассматриваются устные рассказы, посвященные архангельским церквям и святым. Рассказы бытуют в форме легенд. В статье выделяются их основные мотивы и делается попытка сравнить их с мотивами петербургских религиозных легенд. Все материалы впервые вводятся в научный оборот.

Ключевые слова: устные рассказы; архангельские церкви и святые;

Summary: The article discusses oral stories, dedicated to the Archangelsk’s churches and the Holy Ghost. The stories portrayed in the form of legends. The article highlights their main motives and attempts to compare them with the motives of the St. Petersburg religious legends. All materials are first introduced into scientific circulation.

Keywords: oral stories; Archangelsk’s churches and the Holy Ghost;

стр. 35Архангельск – один из крупных городов Русского Севера, имеющий богатую устную историю, традицию и культуру. Локальная история города наложила отпечаток на его устную традицию. [1] В нашей статье впервые вводятся в научный оборот материалы, которые находятся в Центре изучения традиционной культуры Европейского Севера (далее – ЦИТКЕС) Северного Арктического федерального университета (далее – САФУ). Архивные записи относятся к двум последним десятилетиям и отражают представления горожан об Архангельске. Источники материала для нашего исследования весьма разнородны. Большая часть материалов собрана у респондентов, живущих в городе Архангельске с рождения. Тексты записаны с помощью эвристических методов: анкетирования, интервью и беседы.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

В статье мы используем термины устный рассказ и легенда. Легенды – «группы фольклорных произведений, объединенных наличием в них элементов чудесного, фантастического, но воспринимаемых как достоверное, происходившее на границе исторического и мифологического времени или в историческое время». [2] Нами рассматривается городская легенда, которая представляет собой современную разновидность данного жанра – «короткой и, на первый взгляд, правдоподобной (хотя обычно не соответствующей действительности) истории, опирающейся на современную техническую и общественную реальность, обычно рассматривающей глубинные проблемы и страхи современного общества». [3]

Городские легенды, слухи XVIII–XIX вв. привлекали внимание П. Г Богатырева, Ю. М. Лотмана, Б. А. Успенского, В. Н. Топорова. [4] В. Н. Топоров отмечает, что «каждый город имеет свой “язык”». [5] Серьезным вкладом в изучение жанра легенды является монография Ю. М. Шеваренковой. [6]

За последние несколько лет появилось много работ, посвященных устной религиозной прозе. [7] Среди них особый интерес представляют исследования, в которых предметом анализа являются рассказы о храмах и «местночтимых святынях». [8] В начале XX в. особый интерес ученых направлен на изучение религиозного фольклора.

Как большинство преданий и легенд, рассказы о местночтимых святынях имеют локальную приуроченность. В легендах святые места, на которых строятся храмы, оказываются смысловым центром, вокруг которых строится повествование. Предлагая различные версии событий, происходивших в разное время на святых местах, они формируют циклы легенд, где ведущая роль отводится житиям и различным святыням. Еще в начале прошлого столетия Архангельск «утопал» в церквях и храмах. До 1920–х гг. от улицы Архиерейской (ныне улица Урицкого) и до Соломбальского моста, вдоль стр. 36 реки Северной Двины, тянулся храмовый ансамбль, центром которого были Михайло–Архангельский монастырь и Троицкий кафедральный собор.

В зафиксированных нами легендах реализуется дискурсивная специфика начальных формул, которая проявляется в указании на время, даты, топонимы, например это было давно…, давно, еще в смутные времена, в XV веке., в XIX веке в Архангельске. , что позволяет нам выделить в рассматриваемых текстах «формулы достоверности». Подобные формулы, реализующиеся в контекстах, раскрываются и через ссылку на «предков» или «местных жителей», например, мне бабушка рассказывала., говорят, что. . Большинство информантов являются верующими людьми, что отразилось в зафиксированных текстах. Респонденты старшего поколения чаще рассказывали легенды о чудотворных иконах, о святых, вспоминая при этом факты из истории Архангельска. От жителей города, работающих в храмах, были зафиксированы устные рассказы о необычных событиях, происходивших в церквях в разное время, или о разрушении святыни. Следует отметить тот факт, что информанты, рассказывающие легенды, искренне веруют в события, о которых они говорят.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Значительное место в современном устном репертуаре занимают рассказы, в которых основным мотивов является мотив Божественного наказания и прощения, последовавшего после раскаяния. Например, респондент, работающая в церковной лавке, рассказала легенды, действие которых произошло в Успенском храме г. Архангельска: «Это было давно. В Успенском храме в XV веке молодой воришка хотел украсть икону, но не сумел, поскольку, выбираясь через окно – застрял, его не выпускали Святые духи. Утром воришку обнаружил дьячок.» (Д. О. Фролова, 1990 г. р.). [9]

Подобную легенду мы обнаружили в г. Санкт–Петербурге, где она связана с иконой Казанской Богоматери, которая с 1721 г. находится в Александро–Невской лавре. [10] В обеих легендах вслед за согрешением людям даруется прощение, поскольку Бог, по канонам церкви, всемилостив. Как мы видим, устные нарративы, бытующие в различных городах, имеют схожие мотивы.

Рассказчики каждый раз предлагают свою интерпретацию события, варьируя какую–либо известную легенду, ее детали и обстоятельства. В качестве примера приведем следующую легенду: «В Успенском храме служил очень праведный дьячок, и Сатана никак не мог искусить его. Тогда он (Сатана) вселил бесов в жену дьячка. Жена стала изводить своего супруга, принимать нечеловеческие обличия. Тогда дьячок начал молебен, чтобы избавиться от бесов. Его жена сильно сопротивлялась, и дьячок ее убил.» (Д. О. Фролова, 1990 г. р.). Можно предположить, что в основе вышеизложенной легенды лежит история о преподобном Варлааме Керетском, который в припадке ревности убил свою жену. Как мы отмечали выше, род деятельности информанта обусловил содержание зафиксированных нами текстов.

В Архангельске бытуют легенды, в которых место, на котором построен храм, считается святым, поскольку рядом с ним погиб человек. Подобная интерпретация содержит архаичный мотив жертвы, с помощью которой было освящено сакральное пространство. Мотив жертвенности, связанный с основанием храмов, существует в легендах разных российских городов. Например, это прослеживается при сравнении архангельских текстов легенд с петербургскими. Примером существования подобного мотива в архангельском городском тексте может служить устный рассказ об основании церкви святого мученика Виктора: «У Виктора Викторовича Голубева утонул сын. Семья была в отчаянии, потому что не могла отыскать его тело. Тогда мужчина начал молиться, просить Бога, чтобы тот вернул хотя бы тело ребенка.» (Л. Я. Слоева, 1938 г. р.). Мотив жертвы в данной легенде находится в тесном взаимодействии с мотивом Божественной помощи. Действительно, до 1917 г. на улице Никитова возвышалась деревянная церковь, построенная на деньги В. В. Голубева. Позже, как и большинство храмовых сооружений, церковь подлежала национализации и уничтожению. В середине 1990–х гг. храм был заново построен. Из петербургских легенд, в которых наиболее отчетливо прослеживается мотив жертвенности, является легенда о Храме Спаса–на–Крови, в которой жертвой является император Александр II. С его личностью связано множество легенд, одна из которых – легенда о посещении императором места своей гибели. Вероятно, что ее породило предание о строительстве Храма Спаса–на–Крови сыном Александра II Александром III, который на месте гибели отца повелел построить храм. Место жертвенной гибели как архангельского юноши, так и императора были увековечены храмовыми постройками.

Большая группа имеющихся в нашем распоряжении текстов подчеркивает сакральный статус святыни, которая была почитаема в городе. К этой группе относятся рассказы о ее чудесных свойствах. На Русском Севере Никола Чудотворец – один из наиболее почитаемых христианских святых. Этот вывод следует и из легенд, имеющихся в нашем распоряжении. В восточнославянской традиции культ св. Николая по значимости приближается к почитанию самого Бога (Христа). По народным верованиям, Николай – «старший» среди святых, входит в святую Троицу. [11] [текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

стр. 37Основным мотивом подобных легенд является мотив чуда. Как правило, такие легенды очень назидательны. Процитируем рассказ о молитве местных жителей Святителю Николаю с целью избавления их от польских и литовских захватчиков: «Давно, еще в Смутные времена, когда в наши края пришел отряд поляков и литовцев, которые вели себя как бандиты – жгли дома и церкви, грабили и убивали людей, стрельцы и местные жители ничего не могли с ними сделать и начали молиться Святителю Николаю…» (Л. А. Головкова, 1948 г. р.) [12]

Мотив чуда, которое происходит благодаря Николаю Чудотворцу, реализуется в легендах, в которых местночтимая святыня помогает горожанам излечиться от болезней. Респондент, набожная женщина, рассказала легенду о Никольском подворье, в котором главной святыней считается икона Николая Чудотворца: «Мне бабушка рассказывала, что в XVII–XVIII веках Архангельск часто горел, особенно страдали архангельские храмы. Однажды архангельскому митрополиту, как его звали, я не помню, во сне явился Николай Чудотворец и повелел в Никольский храм доставить икону со своим изображением для того, чтобы город знал меньше напастей…» (Л. М. Мармуро, 1956 г. р. Текст знает от бабушки П. А. Козьминой, 1911 г. р.).

В науке существует большой корпус текстов, в которых ведущую роль играет мотив помощи от святого, приходящего во сне. Мотив сна интересен тем, что «он встречается в совершенно разных жанрах фольклора. [13] В нашем распоряжении имеются тексты, в которых происходит чудесное исцеление больных во время эпидемии холеры после того, как они обратились с молитвой к святому Николаю. [14] Подобный мотив существует в петербургских текстах легенд, связанных с образом Святой блаженной Ксении Петербургской, которая помогает больным и страждущим.

Значительное место в современном устном репертуаре занимают рассказы о разрушении святыни в советское время. Разрушение святыни, по народным представлениям, – один из самых страшных грехов, наказание из–за которого последует незамедлительно. Дидактизм подобных рассказов носит ярко выраженный характер. В Архангельске таких рассказов оказалось немного, так, небольшая группа архангелогородцев отметили в своих рассказах, что когда разрушали Троицкий кафедральный собор, то купола долго не могли сдвинуть с места. Некоторые отмечали и то, что во время разрушения собора были слышны непонятные стоны, крики, плачи. Это типичный сюжет, бытующий во многих российских городах. «Говорят, что когда разрушали Троицкий Кафедральный собор, то купола долгое время не сдвигались, словно их держал кто–то. Не знаю правда, или нет, но говорили, что те, кто участвовал в уничтожении собора, в скором времени умерли, да не просто так, а в муках» (А. И. Ищенко, 1936 г. р. – г. Архангельск). В таких рассказах сохраняется элемент чудесного вмешательства высших сил в деяния людей. Как мы видим, в подобных легендах мотив Божественной кары за содеянное играет значительную роль, и осквернение святыни не может остаться безнаказанным.

В архангельском городском тексте малочисленны легендарные сюжеты о восстановлении святыни. В них, как правило, описывается сакральный статус места, на котором они возрождаются. Сакральный статус места подтверждается каким–либо божественным знаком, так, например, респондент рассказала легенду о Никольском храме и колокольном звоне: «Когда на Никольский храм водружали крест, то кругом был слышен колокольный звон. Другой раз колокольный звон раздался во время совершения молебна. Этот звон слышали все прихожане, а удивительно то, что в Никольском храме на тот момент еще не было ни колоколов, ни звонницы, так что произошедшее в храме было явным чудом» (К. И. Кочергина, 1989 г. р.. – г. Архангельск). Колокольный звон, по мнению респондентов, – подтверждение святости места. В подобных легендах основным мотивом является мотив Божественного благословения местности, на которой возрождаются святыни.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Сопоставив легенды Архангельска и Санкт–Петербурга, мы выявили в них общие мотивы. Интерес к устным религиозным нарративам, как в Архангельске, так и в Петербурге, объясняется тем, что религиозные сюжеты в постсоветское время стали более доступными для жителей городов, в том числе благодаря влиянию СМИ. Исследования устной традиции, бытующей в городах, показали, что книжный и устный тексты могут соотноситься как по совершенно разным моделям, так и по общим. Примером может служить легенда о Николае Чудотворце и рассказ А. И. Куприна «Два святителя». Легенды и жития существуют параллельно, совершенно независимо одно от другого, однако чаще наблюдается влияние одних текстов на другие. Адаптация книжного текста к народному сознанию представляет собой его «перевод» на язык традиционной культуры.

// Рябининские чтения – 2015
Отв. ред. – доктор филологических наук Т.Г.Иванова
Музей-заповедник «Кижи». Петрозаводск. 2015. 596 с.

Текст может отличаться от опубликованного в печатном издании, что обусловлено особенностями подготовки текстов для интернет-сайта.

новости поиск контакты
Музеи России - Museums in RussiaМузей-заповедник «Кижи» на сайте Культура.рф