Электронная библиотека
публикации о музее-заповеднике «Кижи»

Аннотация: Автор предлагает методику типологического изучения песен зимних молодёжных собраний как определённого жанра севернорусского музыкального фольклора. В центре внимания – традиция ходячих песен Закамья, на материале которой апробируется данная методика. В работе рассматривается специфика вечорочных песен в различных региональных традициях Русского Севера.

Закамье; зимние молодёжные собрания; вечорочные песни; музыкальный жанр;

Summary: The author proposes a methodology of typological study of the songs of the winter youth meetings as a particular genre of folk music of Russian North. In the spotlight – the tradition of the walking songs of the Kama river region, on the material which this technique is being tested. The paper discusses the specifics vecherochniy songs in various regional traditions of the Russian North.

Kama river region; winter youth gathering; decoratvie songs; musical genre;

стр. 284Песни зимних молодежных собраний, исполняемые с движением, игрой (т. е. с кинетическим компонентом), достаточно хорошо известны этномузыкологам – в большей степени по публикациям, в меньшей – по исследованиям. Образцы их текстов, позднее – напевов, появились в сборниках почти с самого начала издания русского фольклора. Но на протяжении всего времени (почти двухсот лет) они, как правило, не выделялись составителями как самостоятельное явление, а помещались в ряду прочих песен с движением, чаще всего в разделах «хороводные, игровые и плясовые». Эта традиция продолжается и в наши дни.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Параллельно, начиная с 1960–х гг., в этномузыкознании стал накапливаться этнографический материал о молодежных собраниях – вечорках. Появились издания, в которых вечорочные песни представлены как самостоятельный музыкально–поэтический корпус (см. мезенский и печорский сборники Пушкинского Дома, сборники песен Карельского Поморья, Томского Приобья). Обращает на себя внимание география материалов, охватывающих громадную территорию Русского Севера от Поморья и Заонежья до Сибири включительно. В числе современных публикаций, авторы которых наиболее последовательны в отношении вечорочных песен, отметим такие издания, как вологодский сборник под редакцией А. М. Мехнецова, костромские сборники Т. В. Кирюшиной и особенно – пермский С. И. Пушкиной. [1]

При всей ценности существующих работ необходимо констатировать, что в настоящее время отечественная фольклористика находится на начальном этапе изучения культуры вечорочных песен, так как данный феномен не вычленен из общего числа песен с движением; не описана большая часть его региональных традиций; не определен общий корпус песен, составляющий репертуар вечорок; не описан контекст вечорочных песен; не охарактеризованы музыкальный стиль песен этой группы, особенности их кинетического компонента. Но главное – не разработана методика их изучения и даже не ставится вопрос о степени их жанровой самостоятельности. Большая часть исследователей называет их хороводными, игровыми, хороводно–игровыми, а то и плясовыми.

Для того чтобы разобраться в сложившейся ситуации, наметить основные ракурсы исследования песен зимних молодежных собраний как определенного музыкального жанра, обратимся к одной из их региональных традиций – закамской, известной автору по многолетним полевым исследованиям. [2] Сравнение закамского материала с публикациями из других регионов свидетельствует о типичности местной культуры вечорок и их репертуара для севернорусской песенности в целом. Но, как в каждой традиции, в Закамье есть свои особенности.

Зимние праздничные молодежные собрания имели здесь множество традиционных именований – вечорки, игрища, кузьминки, братчинки и пр. Как и во многих других традициях, репертуар вечорок в Закамье – пестрый и объединяет различные музыкальные и немузыкальные явления: игры, игровые хороводы, пляски (в том числе кадрили) под песни и инструментальные наигрыши (на гармошке, балалайке, печной заслонке, гребне), частушки, свадебные величальные песни и песни, под которые ходили парой по избе. Картина, типичная для любой региональной культуры вечорок. Исследователи, как правило, не различают перечисленные явления, несмотря на их разнородность, отсутствие музыкально–стр. 285поэтического и кинетического единства. Очевидно, что оценивать данный корпус песен как единую в жанровом отношении группу не представляется возможным.

Но среди закамских вечорочных песен можно выделить ядро репертуара. Его составляют песни, которые никогда не исполнялись в других условиях; хореографически отличаются от других песен; обладают специфическими, отличными от других жанров напевами. Именно эти песни, называемые в Закамье ходячими, мы вслед за С. И. Пушкиной оцениваем как специфический жанр молодежных собраний. [3] [текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Как показало исследование, песни данной группы выделяются среди других вечорочных на уровне всех компонентов песенной системы: особой формой движения, текстами, напевами. Исходя из определения Е. В. Гиппиусом жанра как «типизации структуры под воздействием функции и содержания», [4] можно с уверенностью утверждать, что ходячие песни в рамках данной традиции представляют собой особый музыкально–поэтический жанр.

Хореографический компонент представляет собой хождение пары (парня и девушки) в центре избы под песню, которую поют сидящие девушки. Участники движения ходят взад–вперед, проходя под матицей, что ряд исследователей связывает с rites de passage и считает показательным для молодежи, находящейся в возрасте перехода из «природного» состояния в «культурное». [5] Тип движения вызывает прямые аналогии с утушными песнями русского северо–запада. Хождение продолжается до тех пор, пока в нем не поучаствуют все присутствующие. Авторы «Круга игры» называют подобное действие «переборными хороводами». [6] Заканчивается хождение поцелуем пары, что находит отражение в текстах песен. Обратим внимание на особый характер движения. Это – именно хождение, а не пляска, не приплясывание, не вождение и т. п. В 5–м томе «Славянских древностей» С. М. Толстая указывает на продуцирующую и защитную семантику хождения, его демонстрационную функцию. [7] Примечательно, что глагол «ходить» часто встречается в текстах песен.

Ходячие песни закамской традиции обнаруживают признаки системной организации корпуса образцов. Песни функционально дифференцированы на основе следующих оппозиций:

По положению в структуре вечорок: имеющие / не имеющие структурного закрепления. Выделяется первая песня, открывающая вечорку. Это может быть песня, обращенная к хозяйке дома («Благослови–ка нас, хозяюшка, по горенке пройти»), песня с упоминанием одного из зимних праздников («На Кузьму–то на Демьяна выпала пороша»; «Уж вы Святки мои, Святки, вы святые вечера») или одна из особо любимых песен, являющаяся своеобразной визитной карточкой местной традиции, как, например, песня «Как по травке, по муравке».

Пример 1[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

По хореографии: с хождением пары / с более сложным видом движения. Отметим хореографию некоторых песен, исполняемых на свадебных вечорках, когда в движение включались жених и невеста, которых «вводили» в хождение особым способом, образуя цепь исполнителей, что напоминает наборные хороводы. Среди других форм движения отметим одновременное хождение двух–трех пар, трех или четырех девушек, одного парня и двух девушек.

По адресату: песни парню / девушке, в зависимости от того, кто первый выходил на середину избы и выбирал пару. Различающиеся текстами (ср. «Девка по полу ходила, себе парочку брала» и «Мальчик беленький холостенький»), в музыкальном отношении такие песни однородны и даже могли исполняться на один напев.

По оценочной функции: песни хорошему / плохому парню (девушке). Среди песен, адресованных парням, выделялась почётна песня, которую пели «лучшим» парням. Во всех селах это были свадебные величальные песни с припевом «Розан мой алый, виноград зелёный». Другая группа песен (скорее – припевок) была адресована «плохим» парням – незавидным женихам. Тексты их очень специфичны, например:

Ходит Ваня по полу,Шириночка до полу.На ширинке бела вошь,Выбирай котору хошь!

стр. 286Функциональная дифференциация песен способствует разнообразию их текстов. Еще большая множественность, но уже другой природы, создается благодаря заимствованию ходячими песнями сюжетов из других групп песен с движением. Это могут быть тексты с типичными хороводными сюжетами (старый, малый муж, девка–семилетка, девка–богатырка и пр.), с бесконечными контаминациями поэтических мотивов, что свойственно местным плясовым, с сюжетами свадебных величальных песен. При этом напевы ходячих песен – иные, чем в плясовых и хороводных, и лишь свадебные песни заимствуются вместе с напевами, но темп их исполнения замедляется, приспосабливаясь к размеренному хождению пары.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Симптоматично разнообразие ритмических структур напевов ходячих песен. Среди форм стихов, на которые они опираются, присутствуют все их классы, но преобладают цезурированные. Особенно популярны коломыйка (пример 2) и камаринская (пример 3).

Примеры 2, 3

Рефрены встречаются редко и отличаются от рефренов местных хороводных песен, но сходны (иногда буквально) с рефренами плясовых.

Музыкальный ритм напевов ходячих песен объединяет их с другими жанрами, исполняемыми с движением. Их ритмические формы либо те же, либо организованы подобным образом. Знакомство с публикациями из других традиций показало, что набор ритмических форм везде очень схож, различается лишь процентное их соотношение.

Главный признак, отличающий временную организацию ходячих песен от прочих, – это темп исполнения. Для них характерно особое – медленное, плавное, этикетное пение, позволяющее легко представить характер движения пары. В то же время в закамской коллекции есть образцы, исполняемые в более быстром темпе. Авторы «Круга игры» выдвигают гипотезу об эволюции северных походеничных игровых припевок в направлении плясовых песен, в результате чего «демонстрация достоинств участников в медленном, выверенном, этикетном хождении сменяется разудалой пляской». [8] Можно предположить подобную динамику жанра и в Закамье. Особенно это касается напевов с учащением ритмической пульсации, сопровождаемых энергичным приплясыванием («А тут бьют каблуками так, что пол дрожит!»). Однако для характеристики закамской традиции важно преобладание песен умеренного темпа.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Среди напевов других местных песен ходячие выделяются в первую очередь звуковысотными характеристиками, которые чрезвычайно специфичны и способствуют их мгновенной узнаваемости. Своеобразие музыкально–стилевого облика обеспечивается опорой напевов на гармонические схемы плясовых инструментальных наигрышей, наиболее часто – наигрыша «Сени». Ничего подобного в местных песнях других жанров не встречается. Таким образом, музыкальный стиль ходячих песен принципиально выделяет их в традиции и как определенное стадиальное явление.

Множество текстов разного предназначения и различной структурной организации, обилие ритмических форм, заимствования из других жанров – все это создает калейдоскопичность корпуса ходячих песен и вызывает потребность их упорядочения, объединения. Эту роль играют в Закамье политекстовые напевы, действующие либо в пределах узколокальных сельских традиций, либо в масштабах всего региона. Именно они являются средоточием музыкального стиля ходячих песен.

Таким образом, можно с уверенностью констатировать, что закамские ходячие песни представляют собой особый музыкально–поэтический жанр. Как же обстоит дело в других региональных традициях русской песенности? Существует ли этот феномен в широких географических границах? Как показывают публикации и известные нам архивные материалы, данное явление фиксируется во многих северных и западных регионах, хотя везде имеет свою специфику.

Наиболее очевидно существование ходячих песен в качестве самостоятельного жанра в восточной части Русского Севера – в Волжско–Камском регионе, на Урале и в Сибири. Здесь в качестве ядра вечорочного репертуара выделяются песни, сопровождающие хождение пары и имеющие различные традиционные именования, как правило, производные от глагола «ходить» (см.: прикамский сборник С. И. Пушкиной, камско–вятский С. В. Стародубцевой, кировский В. И. Харькова, уфимский Н. Пальчикова, томский А. М. Мехнецова, диссертацию Н. А. Новосёловой и др.). И репертуар, и музыкальный стиль вечорочных песен во многом сходны.

На русском северо–западе (Поморье, Заонежье), как уже отмечалось, аналогом ходячих песен были утушные, хореографически и музыкально–поэтически им соответствующие (см. сборник Карельского Поморья А. П. Разумовой и Т. А. Коски, статью П. Б. Легкой, диссертацию Р. Б. Калашниковой и стр. 287 др.). Хождение утушкой под специальные песни зафиксировано и восточнее – на Мезени, в Нарьян- Марском районе на Печоре и в других региональных традициях. Но являются ли здесь утушные песни ядром вечорочного репертуара – пока не ясно.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Что касается зимних молодежных собраний центральной зоны севернорусского региона, то их репертуар выглядит очень пестрым. В отдельных публикациях встречаются песни с описанным типом движения, но доминируют, как правило, другие музыкально–хореографические формы. Дальнейшее изучение культуры вечорок этого региона, вероятно, поможет определению ядра их репертуара, центрального музыкально–хореографического явления. Мы предполагаем, что, скорее всего, оно, как и в Закамье, будет связано с песнями, функционирующими только в контексте молодежных игрищ. Но нельзя исключать, что в некоторых традициях среди вечорочных песен не встретится самостоятельного явления. Такая перспектива отнюдь не отменяет взгляд на ходячие утушные песни как особый жанр русской песенности. Фольклористам известны песенные жанры, не распространенные повсеместно на русской этнической территории (это относится ко многим видам календарных песен, некоторым видам свадебных, былинам и пр.), что не является поводом не замечать их и не учитывать при жанровой характеристике русской песенности в целом.

Для понимания природы северных вечорочных песен необходимо привлечение к сравнительному исследованию корпуса песен зимних собраний молодежи (колядных, святковских), зафиксированных на Русском Западе (в Смоленской, Брянской, Псковской областях), где существовали традиционные собрания молодежи, осуществляемые в период Святок. [9] Насколько нам известно, хождения пары здесь не зафиксированы, но и репертуар святковских песен, и их музыкально–поэтические характеристики образуют много параллелей с северными вечорочными. Большой интерес представляют в этой связи и колядные хороводы, зафиксированные на территории Белорусского Поднепровья. Их хореографический компонент, к сожалению, недостаточно описан, отмечено лишь наличие «танцев в проходку парами», завершающихся поцелуями. [10]

Особый круг вопросов встает перед музыкологами при определении степени выделенности или даже самостоятельности музыкального стиля вечорочных песен в конкретных региональных традициях, что чрезвычайно важно для понимания их как особого жанрового образования. Как показывают публикации, соотношение музыкального стиля в песнях разных функциональных групп может быть различным, вплоть до полного совпадения музыкальных характеристик. Можно предположить, что в части традиций вечорочные песни могли подвергнуться значительным модификациям или были вытеснены плясовыми напевами или даже частушками. Пока все это – гипотетические предположения, и только дальнейшее детальное исследование архивных и опубликованных материалов можно внести ясность в изучение этого феномена.

• [1] Пушкина С. И. Русские народные песни Прикамья. Пермь, 1982.
• [2] Закамье – южная окраина прикамского региона, расположенное в междуречье Волги и Камы, в прошлом ограниченное с юго–востока Закамской укрепленной чертой. В настоящее время это территория заволжских районов Ульяновской области и Татарии.
• [3] Пушкина С. И. Русские народные песни Прикамья. С. 6.
• [4] Гиппиус Е. В. Программно–изобразительный комплекс в ритуальной инструментальной музыке «Медвежьего праздника» у манси // Теоретические проблемы народной инструментальной музыки. Музыкальные инструменты и инструментальная музыка. М., 1974. С.72–77.
• [5] Легкая П. Б. Хороводы и игры Поморского берега Белого моря (сравнительный аспект) // Рябининские чтения 2011. Петрозаводск, 2011. С. 309–311.
• [6] Морозов И. А., Слепцова И. С. Круг игры. Праздник и игра в жизни севернорусского крестьянина (XIX–XX века). М., 2004.
• [7] Толстая С. М. Ходить // Славянские древности. Этнолингвистический словарь. М., 2012. Т. 5. С. 443^46.
• [8] Морозов И. А., Слепцова И. С. Круг игры. Праздник и игра в жизни севернорусского крестьянина (XIX–XX века). С. 178.
• [9] Публикаций святковских песен из западнорусского региона крайне мало, но в архиве Российской академии музыки им. Гнесиных хранятся записи большого числа их образцов из Смоленской и Брянской областей.
• [10] Мажейка З. Я., Варфаломеева Т. Б. Пест Беларусскага Подняпроуя. Мшск, 1999. С. 25.