Электронная библиотека
публикации о музее-заповеднике «Кижи»

Аннотация: В докладе излагаются некоторые результаты изучения Карельского собрания рукописей Института русской литературы (Пушкинский Дом) РАН (С. – Петербург) в 2012–2014 гг. Основное внимание уделяется памятникам старообрядческой письменности, духовным стихам, богослужебным нотированным книгам, агиографии и владельческим записям в рукописях.

Ключевые слова: археография; старообрядчество; духовные стихи;

Summary: The paper deals with some results of studying The Karelian Collection of Manuscripts in Institute of Russian Literature (Pushkin House) in 2012–2014. The main focus is on the Old Believers works, religious songs, liturgical manuscripts for Church singing, hagiography and records of the owners in the manuscripts.

Keywords: archeography; Old Believers; religious songs;

Работа выполнена при финансовой поддержке РГНФ, проект № 12–14–10001 («Изучение и описание Карельского собрания рукописей Древлехранилища им. В. И.Малышева ИРЛИ РАН»).

стр. 499Карельское собрание рукописей Института русской литературы (Пушкинский Дом) РАН (ИРЛИ) насчитывает сегодня более 600 единиц хранения XIV–XX вв. Перевезенное в С. – Петербург из Петрозаводска (Институт языка, литературы и истории Карело–Финской базы Академии наук) в 1954 г., оно состояло тогда из 386 рукописей и в дальнейшем регулярно пополнялось благодаря археографическим экспедициям в Карелию сотрудников ИРЛИ и пожертвованиям частных лиц. Репертуар карельских рукописей разнообразен: «четьи» сборники, содержащие жития святых, сказания об иконах, поучения, апокрифы, древнерусские повести, старообрядческие сочинения; богослужебные, в том числе нотированные, книги; духовные стихи; синодики; архивные документы из Заонежья; частные письма и т. д. Древнейшей рукописью Карельского собрания является Кар. – 476, включающая фрагменты богослужебных книг в списках XIV–XV вв. на пергамене (следованную псалтырь, праздничную минею, канон за упокой и др.). [1] Среди особо ценных рукописей Карельского собрания могут быть отмечены также лицевое Евангелие, изготовленное царевной Софьей Алексеевной для князя В. В. Голицына (Кар. – 241), Евангелие от Луки, переписанное троицким книжником начала XVII в. Кириллом Новгородцем, с вкладной записью в Соловецкий монастырь троицкого келаря Александра Булатникова (Кар. – 240). Многие рукописи Карельского собрания имеют старообрядческое происхождение, были изготовлены книжниками Выговского поморского общежительства, страннических, филипповских и других беспоповских общин. Рукописи Карельского собрания являются ценными источниками для изучения книжно–рукописной традиции Обонежья, круга чтения местных жителей, духовной культуры Русского Севера.

В 2012 г. коллектив археографов из Петрозаводска и С. – Петербурга получил грант РГНФ на изучение этого рукописного собрания. Подготовка полноценного постатейного описания с подробной палеографической характеристикой всех рукописей не входила в наши задачи, поскольку объем материала слишком велик. Научный коллектив сосредоточился в своей работе преимущественно на тех памятниках письменности, которые имеют местное – олонецко–карельское – происхождение и могут дать ценный материал для изучения книжного репертуара, истории и культуры данного региона, и более широко – Русского Севера. Основное внимание было уделено литературным сборникам, содержащим разнообразный «четий» материал (агиография, старообрядческие сочинения и т. д.), сборникам духовных стихов, богослужебным нотированным рукописям поморской старообрядческой традиции, памятникам местной монастырской письменности.

В старообрядческих рукописях XVIII в. были обнаружены интересные компилятивные сочинения, представляющие собой тематические выписки с комментариями из житийных, исторических и святоотеческих сочинений и связанные с теми полемиками, которые велись в старообрядческой среде стр. 500 уже с конца XVII в.: «За молитв Пречистыя Матере Твоея и всех святых…» (Кар. – 34 и др.), «Об убийствах, бываемых от святых, оружием и молитвою» (Кар. – 34). К ним тематически примыкает еще одна компиляция, сохранившаяся в рукописи Библиотеки Академии наук (БАН), Каргопольское собр., № 62 – «О разнствах смотрителных иноков о пострижении обретающихся» (неизвестный автограф выговского книжника Даниила Матвеева (1687–1776)). [2]

Тематика этих компиляций свидетельствует о пристальном интересе старообрядцев XVIII в. к необычным, исключительным проявлениям святости в истории христианской церкви. Такие предпочтения находят объяснение в уникальности того положения, в котором оказались старообрядцы–беспоповцы, стремившиеся, с одной стороны, сохранить старую веру и древнерусские традиции, а с другой – вынужденно отказавшиеся от священства и церкви. В первой компиляции собраны рассказы о святых, покончивших жизнь самоубийством перед лицом мучителей во имя сохранения веры и целомудрия. В основу этой компиляции положено послание выговского уставщика Петра Прокопьева Даниилу Викулину «о самоубийственных смертях» (1690–е гг.), [3] но число примеров суицида святых значительно увеличено, что позволяет считать этот текст новой – Пространной – редакцией послания (скорее всего, она была создана уже после смерти Петра Прокопьева другим книжником). [4] Во втором памятнике перечисляются святые, покаравшие смертью еретиков и других нечестивых людей. [5] Наконец, третий текст содержит свод кратких повествований о том, как разные святые принимали монашество, причем автора также интересуют в основном случаи неканонического пострижения.

В двух памятниках в качестве определения для этих необычных историй используется слово «смотрительные», заимствованное из сочинения авторитетного на Руси греческого писателя XI в. Никона Черногорца «Тактикон». Под «смотрительными вещами» Никон понимал такие дела веры, которые находятся вне церковного закона, даже противоречат ему, но, тем не менее, по неведомым судьбам Божиим, оправданы Господом. «Смотрительные» случаи принадлежат области чудесного, промыслительного, а потому не могут становиться предметом для подражания. Парадокс заключается однако в том, что именно эти «смотрительные вещи» русские старообрядцы интерпретировали как идеологическую основу для собственных подвигов веры, как образцы поведения в эпоху гонений. Так, самоубийства святых в раннехристианскую эпоху служили оправданием для старообрядческих самосожжений.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Перечисленные сочинения представляют интерес и для изучения исторического мышления старообрядцев и их работы с историческими источниками. Наряду с византийским материалом эти произведения включают и русский. Пространная редакция послания «о самоубийственных смертях» обнаруживает отчетливое стремление автора наметить национально–историческую перспективу добровольного мученичества на Руси от древности к современной ему эпохе. Компилятор включил пять примеров из русских источников – из житий княгини Ольги, Исидора Юрьевского и из памятников историографии о массовой самовольной гибели русских людей во времена Батыева нашествия и польско–литовской интервенции начала XVII в. Включение русского мартиролога в контекст раннехристианского как его закономерное продолжение находит объяснение в национально–патриотической концепции русских старообрядцев о высоком предназначении Святой Руси и Москвы–Третьего Рима в истории мирового православия.

В составе старообрядческих рукописей из Карельского собрания встречаются различные нравоучительные поздние сочинения (XVIII–XIX вв.), в которых обличаются безверие как результат никоновских реформ, различные новшества в быту, модная европейская одежда, сквернословие, пристрастие к табаку, чаю, кофе и т. п. Сатира совмещается здесь, как правило, с эсхатологическими пророчествами об антихристе и Страшном суде. Анонимность этих текстов не позволяет точно определить место и время их возникновения, однако они интересны для изучения литературных предпочтений местных книжников и самого круга волновавших их вопросов.

стр. 501К таким произведениям относится, например, написанная в жанре поучения статья «В разумление и в познанию истиныя в безверии живущем рабом, сложено от Божественых Писаний» (Кар. – 122, конец XIX в.). Сочинение изобилует цитатами из Священного Писания, памятников древнерусской литературы и народными пословицами, интересно в языковом отношении, проза сменяется раешным стихом. Здесь получает развитие популярная в Древней Руси тема «женской злобы», восходящая к поучениям Иоанна Златоуста и Молению Даниила Заточника. Одним из главных пороков современной ему семейной жизни автор считает главенство жен, превращение мужей в их рабов: «Ныне жены болшие в доми, а муж – раб. Жена что замыслит, тако и сотворит, понеже сначала муж повинется ей и отдаст ей волю свою». Однако автор не только обличает своих современников, но и обращается к читателю с заповедями в духе древнерусского Домостроя. Главным же идеалом для старообрядческого автора являются жизнь и нравственный подвиг протопопа Аввакума: «…чтите Аввакума житие, и образ всем нам есть». Весьма вероятно, что сочинение было создано в конце XIX в. на территории Олонецкой губернии. [6]

Большой интерес для изучения представляют также стиховники в составе Карельского собрания и списки отдельных духовных стихов. Эти рукописи включают тексты как старообрядческой, так и новообрядческой традиции.

Стиховники Кар. – 506, Кар. – 507 и Кар. – 511 (XIX в.) происходят из старообрядческого Пертозерского скита, находившегося в Беломорском районе Карелии. В Древлехранилище они поступили в 1969 г., а до этого принадлежали В. Л. Дуровой (уроженки с. Сумпосад), поселившейся на Пертозере в послевоенные годы после десятилетнего заключения в Пермских лагерях. Записи духовных стихов из Пертозера и Сумпосада известны также по материалам фольклориста А. В. Маркова [7] и сумского краеведа И. М. Дурова [8] (конец XIX – начало XX в.), что дает очень ценный контекст для изучения указанных трех рукописей. Из корпуса так называемых «старших» духовных стихов здесь встречается всего один – «Алексей человек Божий» (Кар. – 511). Остальные стихи можно разделить на несколько групп: к ветхозаветным сюжетам относятся «Стих о потопе» и «Стих плача Иосифа Прекраснаго»; из стихов евангельского содержания в пертозерских рукописях можно найти тексты, посвященные Рождеству Христову («Персидстии цари приходят к ним з дары», «Христос днесь родился»), «Стих о Страстех Господних и плачи Пресвятыя Богородицы», «Стих на Богоявление Господне». Остальные тексты составляют репертуар, наиболее популярный среди старообрядцев: это стихи, прославляющие Спасителя и святые места «Я при радости такой хвали сердце мое вышних.», «.Где святыя всем собором и безплотных лик духов.», «Гора Афон, гора святая.»; имеется также стих об Андрее Денисове. Самую большую часть составляют стихи о монахах и монашеской жизни, а также произведения нравоучительного характера. [9] [текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Достаточно редким в русской духовной поэзии является стих из Кар. – 506 «Рассказ. Фелетон. Пахом, Степанида», в котором разрабатывается популярный в фольклоре и литературе сюжет о нарушении запрета открывать сосуд (блюдо, ларец и т. д.). Он известен и по записи из Сумпосада, где озаглавлен «О грехопадении» [10] (разночтения между двумя списками незначительны). В стихе о Пахоме и Степаниде этот «бродячий» сюжет вводится в ветхозаветный контекст: муж и жена упрекают Адама и Еву в том, что они нарушили Божий запрет и потому люди теперь должны трудиться и переносить много «горя и забот», но и сами не выдерживают испытания и открывают закрытое блюдо, несмотря на строгий запрет. Сюжет был известен на Руси с XVII в. по переведенному с польского языка сборнику «Великое Зерцало», а в XVIII в. перерабатывался В. И. Майковым и А. П. Сумароковым. [11] Изучение пертозерских стиховников из Карельского собрания, а также записей А. В. Маркова и сумских краеведов позволяет сделать вывод о том, что на Пертозере существовала довольно богатая рукописная традиция духовной лирики. Ощутимо проявляется также связь данных стиховников с Выговской литературной школой. [12]

Между тем списков собственно выговских стихов в составе Карельского собрания сравнительно немного: «Возрадуйся ныне, Выговская пустыне.» в честь Кирилла Михайлова (Кар. – 208); «Европа ты славнейшая.» памяти Андрея Денисова (Кар. – 511, Кар. – 523); «Увеселение есть юноши премудрость.» (Кар. – 511); «Кто бы мне поставил прекрасную пустыню.» (Кар. – 523); стихи, стр. 502 посвященные Н. К. Галашевской (Кар. – 195, Кар. – 209). [13] Основные списки выговских стихов хранятся в других рукописных собраниях. [14]

Ценные сведения о судьбе рукописных книг дают писцовые, владельческие и читательские записи. Большинство рукописей Карельского собрания принадлежало, согласно этим записям, жителям Поморья, Заонежья, Кольского полуострова, Каргополья и других территорий Русского Севера (крестьянам, купцам, солдатам, церковнослужителям). Среди владельцев встречаются и хорошо известные лица. Так, рукописный сборник рубежа XVIII–XIX вв. Кар. – 27 принадлежал известному заонежскому иконописцу и переписчику рукописей И. М. Абрамову (1869–1949), о чем сообщает его собственноручная запись: «Сия книга принадлежит Великогубской волости Космозерскаго общества деревни Космозерскаго погоста Ивану Михееву Абрамову» (л. 83 об.). [15] 14 печатных книг и одна рукопись из библиотеки Абрамовых хранятся сегодня в Петрозаводске в музее «Кижи». [16]

Рукопись XVIII в. Кар. – 45 (список с печатного издания поучений аввы Дорофея, 1641 г.), по всей видимости, принадлежала упомянутому выше И. М. Дурову или его родителям. И. М. Дуров (1894–1938) – известный краевед из поморского села Сумпосад, собиратель местного фольклора, автор ряда публикаций в олонецких изданиях, составитель опубликованного недавно «Словаря живого поморского языка». [17] О принадлежности Кар. – 45 Дуровым свидетельствует вложенное в сборник письмо И. М. Дурова, адресованное его отцу. Учитывая большой интерес современных исследователей к личности И. М. Дурова, приводим это письмо целиком: «Доброго здоровья, дорогие родители. Кланяемся с Верусей (жена И. М. Дурова. – Авторы). Мы сидим еще в Кеми (слово «Кеми» зачеркнуто. – Авторы) Сороке, и только сегодня прибывает поезд, с которым и отправляемся в Кемь. Будем обратно во вторник утром. Вот что, получите из общого мешка мелучь от Чернышева, или где сдал мешок Матвей Рохмистров: чаю % фун., спичек 3 пачки, муки ржан. 08 пудов, морельник 1 шт. Остальное при нас. Купили: бумазеи 10 арш., ситцу 7 У арш., сахару 5 фун. На обратный путь поедем, куплю масла подсолнечного, коровьяго, еще бумазеи, ситцу, рису и кой–каких мелочей. А если удастся получить жалование, прикуплю муки и куплю гречюхи. Пока до свидания. Как здоровы, как поживаете? Дуровы» (на обороте – «Матв. Дурову»).

Жители Поморья брали с собой книги, отправляясь в далекие путешествия или на морской промысел: «1866 г, 1 марта, были в Кандалакше, ожидали оленей. Иван Демидов руку приложил» (л. 68); «8 августа 1871 года читал сию душеполезную книгу мещанин Владимер Степанов Башмаков с конца на конец в бытность на Новой Земле, сидючи на тони, на правой стороне губы Пуховой <…> подъписалъ своеручно въ знакъ памяти будущаго времяни. А взялъ ее на прочитание у Федора Ивановича Воронина» (л. 200) (Кар. – 32). Среди записей типа «пробы пера» встречаются загадки: «Стоит гратъ пустъ, около ево кустъ, въ кусте старець, у старьца ставецъ, въ ставци зварецъ, въ зварьцы перець, в перьцы горость, въ горости слатость, в слатости смерть» [18] (Кар. – 26, 1764 г., л. 43).[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Памятников монастырской письменности Обонежья и других регионов Русского Севера в составе Карельского собрания было обнаружено немного. Это объясняется тем, что рукописи собирались сотрудниками Древлехранилища ИРЛИ преимущественно у старообрядцев Поморья; монастырские библиотеки или отдельные рукописи из монастырей попали в другие хранилища. Тем не менее в процессе изучения владельческих записей в «карельских» рукописях были выявлены кодексы, принадлежавшие Крестному Онежскому монастырю (Кар. – 6 – собственность архимандрита Паисия (1677–1686 гг.)), Соловецкому монастырю (Кар. – 11 – с записями соловецкого дьякона Иеремии, XVII в.; Кар. – 147 – письмо из Соловецкого монастыря в Сумпосад, XVIII в.; Кар. – 240 – вклад Александра Булатникова, XVII в.), Павлову Обнорскому монастырю (Кар. – 239, XVI в.), Каргопольскому Спасо–Преображенскому монастырю (Кар. – 241 – запись о такой принадлежности олонецкого епископа Палладия). Единичными списками представлена агиография этого региона (жития Диодора Юрьегорского, Трифона Печенгского, Варлаама Керетского, Лазаря Муромского, Александра Ошевенского, Александра Свирского, Зосимы и Савватия Соловецких). Среди агиографических сочинений имеется и очень редкий памятник, известный пока только в одном списке XVIII в. Кар. – 48 – «Извещение вкратце» о Пахомии Кенском, основателе Спасо–Преображенского монастыря на реке Кене в восточной части бывшей Олонецкой губернии (XV – начало XVI в.), с посмертными чудесами этого святого. [19]

стр. 503Исследовались также певческие богослужебные рукописи со знаменной и линейной нотацией XVII–XX вв. (№ 182, 189, 200, 208, 269, 356, 423–446 и др.). [20] Работа заключалась в кратком описании, систематизации и исследовании рукописей в контексте севернорусской рукописно–книжной и певческой традиции. В ходе работы была выявлена 41 нотированная рукопись. Эти рукописи включают ирмологии, октоихи, обиходы, праздники, триоди, стихирари и другие памятники. Для формирования научного представления об особенностях рукописей севернорусского происхождения была проведена работа по сопоставлению певческих рукописей Карельского собрания с рукописями из других фондов и хранилищ, в частности, из архивов Карелии, а также из Каргопольского, Архангельского певческого и Основного собрания Библиотеки Академии наук (БАН). Установлено, что некоторые рукописи (№ 423–427, 440 и др.) были созданы в первой половине – середине XVII в. и относятся к так называемому дореформенному периоду; они отражают достижения русского церковно–певческого искусства средневекового типа. Рукописи дошли до наших дней в разной степени сохранности: от отдельных фрагментов певческих книг – до полноценных сборников, сохранивших полный объем текстов, первоначальный переплет, а также владельческие записи.

Судя по записям, одна из рукописей (Кар. – 423) начиная с середины XVII в., бытовала в Каргопольском уезде Мошенского стана Шожеской волости. Кар. – 440 относится ко временам царствования Бориса Годунова (имеется чин Заздравной чаши Борису Феодоровичу, царице Марии, царевичу Феодору и царевне Ксении). Она написана аккуратным мелким почерком, характерным для певческих книг московского происхождения. Эта рукопись отражает основную тенденцию певческих книг данного периода: стремление к полноте содержания, соединения певческого репертуара с богослужебными последованиями и подробными уставными указаниями. Помимо певческих циклов, в состав сборника входят разделы уставного характера: последование постного обихода, указ ирмосам триоди постной и цветной, устав вселетного пения (месяцеслов). Состав этого сборника характерен для рукописей, писавшихся на заказ, в том числе для вклада в церкви или монастыри. Хорошо известны вклады именитых людей и царствующих особ в севернорусские монастыри. Не исключено, что и этот сборник попал на Русский Север уже в начале XVII в. в качестве вкладной книги в одну из многочисленных обителей.

Рукописи № 423, 424, 425, 426 и 441 датируются серединой – третьей четвертью XVII в. и представляют собой певческие сборники, содержащие необходимый набор книг и чинов: ирмологий с розниками, октоих со стихирами евангельскими, песнопения литургий, песнопения обихода. Некоторым рукописям Карельского собрания свойственны черты, характерные для севернорусских рукописей. Так, например, в Кар. – 423 в ирмологии, в конце каждого гласа указано количество содержащихся в нем ирмосов. Известно, что подобные записи имеются в ряде соловецких рукописей XVII в., а позднее они переходят в выго–лексинскую старообрядческую книжную традицию.

Большое внимание было уделено Кар. – 441. Эта весьма объемный сборник (647 л.), в котором наиболее полно представлены певческие циклы; исключительно богато музыкальное содержание. Явление многораспевности (варианты песнопений знаменного и большого роспевов, отдельные песнопения и целые подборки путевого роспева), сложные музыкальные композиции многогласников, многочисленные писцовые вставки на полях и над текстом рукописи, розводы сложных участков текста и выписанные варианты – все это говорит о востребованности этой рукописи, ее активном вовлечении в творческий процесс мастеров пения. Нарочитое внимание составителя рукописи к памяти святых Зосимы и Савватия Соловецких свидетельствует, скорее всего, о ее соловецком происхождении.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Рукописи, датированные XVIII–первой половиной XIX в., преимущественно были созданы на территории Карелии в старообрядческом Выго–Лексинском общежительстве. Важной характеристикой поморских певческих книг являются состав и музыкальное содержание. Среди всех старообрядческих традиций поморская отличается большой многораспевностью, когда один гимнографический текст представлен в нескольких музыкальных интерпретациях. Отдельные песнопения имеют до 11 разных роспевов, а в рукописи может содержаться до 100 ремарок, указывающих на различные варианты и певческие стили. Таким богатством мелодического репертуара обладают рукописи Кар. – 439 (праздники), Кар. – 435 (обиход). Более поздние книги сохраняют основные характеристики певческих рукописей выговского происхождения, но при этом, как правило, не обладают столь выраженными чертами поморской певческой книги. И внешний вид «карельских» рукописей (характер письма и оформления), и их содержание красноречиво свидетельствуют о высоком уровне профессионального мастерства севернорусских церковных певчих.

Изучение Карельского собрания должно быть продолжено. Ценный материал может содержаться и в тех рукописях, изучение которых проект не предусматривал. Перспективная задача исследования заключается в подготовке и издании полноценного, выполненного в соответствии с требованиями современной археографии, описания всего собрания.

• [1] См.: Жуковская Л. П. Пергаменные рукописи Пушкинского Дома // Труды Отдела древнерусской литературы. Л., 1969. Т 24. С. 377–379.
• [2] В указателях В. Г. Дружинина и Е. М. Юхименко это сочинение Даниила Матвеева не зафиксировано (Дружинин В. Г. Писания русских старообрядцев. СПб., 1912; Юхименко Е. М. Выговская старообрядческая пустынь: духовная жизнь и литература. М., 2002. Т. 2. С. 86–99).
• [3] Об этом послании в связи с проблемой старообрядческих самосожжений см.: Смирнов П. С. Споры и разделения в русском расколе в первой четверти XVIII века. СПб., 1909. С. 081–088; Пулькин М. В. Самосожжения старообрядцев (середина XVII–XIX в.). М., 2013.
• [4] Подробнее см.: Пигин А. В. Агиографические сочинения в старообрядческой полемике конца XVII–XVIII в. о «самоубийственной смерти» (Послание Петра Прокопьева Даниилу Викулину) // Труды Отдела древнерусской литературы. СПб. Т. 64 (в печати).
• [5] Происхождение этого текста нам неизвестно, но он также явно входил в кругозор выговских старообрядцев. Так, в сочинении 1722 г. «о сибирских страдальцах» Семен Денисов уподобляет старообрядцев–самосожженцев библейским персонажам Финеесу и Илии, покаравших смертью нечестивцев: «Читаем в Священном Писании о мужестве Финеесове, иже воздвиг копие Замврия блудне мариамитине сплепшася, мужествуя по законе, прободе. Но сии сибирстии Финеесы не на другия копия воздвизаху, но себе на сожжение храмы мужествующе по благодати приготовляху. Дивно глашают 4х Царств книги о ревности Илиине, иже четыреста пророк мерских. ножем закла. Но сии сибиротомстии Илии не иныя ножем заклаху, но сами на сожжение во огнь входяще, ревнующе по Господе Бозе, сгараху» (Мальцев А. И. Неизвестное сочинение С. Денисова о Тарском «бунте» 1722 г. // Источники по культуре и классовой борьбе феодального периода. Новосибирск, 1982. С. 239).
• [6] Подробнее см.: Пигин А. В. О некоторых малоизвестных старообрядческих сочинениях в составе Карельского собрания рукописей Института русской литературы (Пушкинский Дом) РАН // Книжные собрания Русского Севера: проблемы изучения, обеспечения и доступности. Архангельск, 2013. Вып. 6. С. 175–186.
• [7] См.: Беломорские старины и духовные стихи: Собрание А. В. Маркова / Изд. подгот. С. Н. Азбелев, Ю. И. Марченко. СПб., 2002.
• [8] Научный архив Карельского научного центра РАН. Ф. 1. Оп. 1. Кол. 27, 28.
• [9] Стихи из этих трех рукописей учтены в инципитарии в книге Т. Философовой: Filosofova T. Geistliche Lieder der Altglaubigen in Russland. Bestandsaufnahme – Edition – Kommentar. Koln, Weimar, Wien, 2010.
• [10] Научный архив Карельского научного центра РАН. Ф. 1. Оп. 1. Кол. 27. Д. 382.
• [11] См.: MaiekE. Указатель сюжетов русской нарративной литературы XVII–XVIII вв. Lodz, 2000. T. 1. №. 250.
• [12] Подробнее см.: Кузнецова В. П. Старообрядческие стиховники Пертозерского поморского скита (по материалам Карельского собрания Древлехранилища ИРЛИ РАН) // Традиционная культура. 2013. № 3. С. 10–20.
• [13] См.: Маркелов ГВ. Писания выговцев: каталог–инципитарий, тексты. По материалам Древлехранилища Пушкинского Дома. СПб., 2004. С. 47, 48, 63, 65, 66, 79, 80, 143, 144.
• [14] См.: Панченко Ф. В. О выговских стихах виршевого склада с напевами // Святые и святыни Обонежья. Материалы всероссийской научной конференции «Водлозерские чтения–2013», посвященной 380–летию со дня преставления святого преподобного Диодора Юрьегорского, основателя Троицкого монастыря в Водлозерье (2–4 сентября 2013 года). Петрозаводск, 2013. С. 224.
• [15] Об этом сборнике см.: БабалыкМ. Г. «Слово о матерной брани» в рукописях заонежских крестьян // Церковь Преображения Господня: 300 лет на заонежской земле: материалы научной конференции, приуроченной к 300–летию Преображенской церкви на острове Кижи. Петрозаводск (в печати).
• [16] См.:ХаребоваЛ. С. Новые материалы о космозерских иконописцах Абрамовых // Кижский вестник. Петрозаводск, 2015. Вып. 15 (в печати).
• [17] Дуров И. М. Словарь живого поморского языка в его бытовом и этнографическом применении. Петрозаводск, 2011. О И. М. Дурове см. также: Лойтер С. М. Краевед И. М. Дуров и его коллекция поморских детских игр // Живая старина. 2005. № 1. С. 33–35.
• [18] Вариант этой загадки приведен в словаре В. И. Даля с отгадкой «пасека, пчельник» (Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка. М., 1955. Т 1. С. 192). Загадка встречается в рукописных азбуках (см.: Буслаев Ф. И. О литературе: исследования, статьи. М., 1990. С. 56–57).
• [19] См. публикацию и исследование этого текста: Пигин А. В. Литературные сочинения о преподобном Пахомии Кенском, Каргопольском чудотворце // Вестник церковной истории. 2009. № 1/2 (13/14). С. 100–120.
• [20] Ранее исследование этого круга рукописей было предпринято С. В. Фроловым (см.: Фролов С. В. Певческие рукописи Карельского собрания Древлехранилища им. В. И. Малышева (в контексте истории русской музыки) // Труды Отдела древнерусской литературы. Л., 1988. Т. 41. С. 430–443).