Электронная библиотека
публикации о музее-заповеднике «Кижи»

Аннотация: Идентификация по форме географических объектов присуща топосистемам разных языков. В статье рассматривается метафорическая топооснова Толстый, использующаяся в русской топонимии Заонежья для называния широких /тупых и одновременно высоких мысов, в паре с противостоящей ей адъективной основой Широкий, маркирующей широкие заливы. Аналогичное противостояние характерно для собственно карельской топонимии и представлено парой Paksuniemi ‘Толстый мыс’ и Levielaksi ‘Широкий залив’.

Ключевые слова: топонимика; Заонежье; топооснова; карельская топонимия;

Summary: Shape–based identification of geographic objects is found in the toponymic systems of various languages. The paper considers the metaphoric toponymic basis ‘Tolstyi ’ (thick, stout), used in Russian toponymy of Zaonezhye for naming wide/blunt and at the same time tall capes, as paired with an opposed adjectival basis ‘Shirokii’ (broad), used to mark broad bays. A similar opposition is characteristic of Karelian proper toponymy, represented here by the pair Paksuniemi ‘Stout cape’ and Levielaksi ‘Broad bay’.

Keywords: toponymics; Zaonezhye; toponymic basis; Karelian toponymy;

Статья подготовлена в рамках выполнения проекта РГНФ № 14–04–00243а «Топонимные модели Карелии в пространственно–временном контексте».

стр. 558Топоосновы, характеризующие форму объектов, входят в список типовых в топосистемах самых разных языков. Понятно, что названия этой семантической группы присущи прежде всего небольшим по размерам объектам – островам, малым озерам, сельскохозяйственным угодьям и др., форма которых в силу малого размера объекта просматривается, осознается носителями топонимической системы и используется ими в процессе номинации. При этом, однако, в основе необязательно визуальный образ, но и тот, который формируется в ходе передвижений на местности – пространственное видение было хорошо развито у наших предков, жизнь которых была теснейшим образом связана с окружающим пространством. В результате по форме идентифицируются нередко и относительно крупные объекты.

В топонимии Заонежья около двух десятков топооснов, идентифицирующих объекты – озера, их заливы, мысы, острова, а также болота, сельскохозяйственные, а иногда и лесные угодья – по форме. [1] Среди них есть как русские, так и прибалтийско–финские примеры. При этом наблюдаются явные предпочтения в выборе отдельных топооснов для характеристики объектов определенного разряда. Так, метафорическая основа Толстый (Толстой, Толстяк, Толстик) применяется прежде всего в наименованиях озерных мысов: мыс Толстик Выр. Никитина, мыс Толстой Космоз. Узкие, Толстой наволок Киж. Подъельники, Толстой наволок или Толстяк Кажм. Ладмозеро, Толстой мыс (иначе Толстяк, Круглый мыс) Толв. Хабаровская, Толстый наволок Сенног. Клименицы; Кажем. Федотово, Толстый нос Типиницы, мыс Толстяк Униц. Мелойгуба. [2] В заонежских примерах попалась только одна Толстая губа Велик. Ламбасручей, которая на самом деле может быть вторичной, связанной с названием горы Толстая щелъга.

Заонежские фиксации входят в обширный, хотя и не очень насыщенный севернорусский и более широкий русский ареал. [3] По данным нашей картотеки Толстые носы, мысы и наволоки, а также топонимы Толстяк и Толстик бытуют в Поморье, Пудожье, на Вытегре. Показательно, что основа здесь везде используется практически исключительно для характеристики озерных, морских и речных мысов, [4] за этой устойчивой связью стоит образ, характеризующий особенность названных мысов. Однако, исходя из интерпретаций наших информантов, этот образ уже в значительной степени размыт. Топографическая мотивация затерялась в достаточно широком спектре мотивов, от «растут толстые сосны», до «жил какой–то толстяк». Между тем, именно топографическая характеристика лежит в основе номинации, что подтверждается бытованием в беломорских говорах термина толстик ‘крутой возвышенный морской мыс’. [5] На топографических картах относительно крупного масштаба Толстые носы Заонежья – стр. 559 это широкие, неглубоко вдающиеся в озеро мысы, округлые по форме и, как правило, высокие. Толщина в данном случае есть прежде всего ширина, большая протяженность в поперечнике, значительный диаметр в сочетании с высотой как вторым параметром образа. Выделенные параметры подтверждаются вариантами заонежских названий: Толстый нос (Типиницы) известен также под названием Тупой нос, а Толстой мыс в Толвуе иначе называли Круглым [СТЗ]. Кроме того, показательна пара смежных Толстый наволок и Тонкий наволок (Кажем., Федотово). Видимо, признак высоты, заключенный в содержание топоосновы, препятствует ее использованию в наименованиях озерных заливов, отличающихся шириной, здесь предпочтение отдается модели Широкая губа (напр., Униц. Колгостров; Кажем. Пигмозеро). «Широкими» могут быть также другие «плоскостные» объекты – Широкое поле, Широкая нива, Широкий бор. Но «широкими», как свидетельствует заонежская топонимия (СТЗ), могут изредка быть и мысы, ср. Широкуша Толв. Хабаровская или Широкий наволок Сенног. Клименицы. Во втором случае название обусловлено характерной формой мыса, узкого у основания и широкого в конце. Мыс Широкуша, наоборот, широк у основания, через которое шла дорога, и в названии отразился, таким образом, взгляд со стороны материка, а не воды, как в Толстых мысах. В одном ряду с толвуйской Широкушей в смысле идентификации объекта может быть Лейнаволк – наименование значительного по размерам мыса в южном Заонежье (Типиницы). Мыс резко расширяется при продвижении от вдающегося глубоко в озеро узкого конца к основанию, через которое проходила дорога, соединявшая два исторических поселенческих центра – Усть–Яндому и Типиницы. Для преодолевающего путь по этой дороге мыс действительно широкий, что и отразило его название – Лейнаволок, ср. карел. levie, levei ‘широкий’. Утрата «v» из карельского оригинала в ходе русского усвоения носит закономерный характер, ср. мыс Суйнаволок (Типин.) < *Suvi – (карел., вепс. suvi ‘лето; юг’) или дер. Сайпелда (Дериг.) < *Savipeldo (приб. – фин. savi ‘глина’). Сопоставление Толстых и Широких мысов высвечивает вновь один из существенных компонентов первых: они не только широкие, но и относительно высокие.

Аналогичными компонентами характеризуются и семантическое поле соответствующей собственно карельской метафорической топоосновы Paksu- ‘толстый’. Озерные мысы с названием Paksu- niemi ‘Толстый мыс’, широкие и короткие, часто округлые по форме, относительно высокие, фиксируются неоднократно в Приладожье и реже на территории центральной и северной Карелии – в ареале собственно карельского расселения, однако отсутствуют полностью в ливвиковско–людиковской южной Карелии (рис. 1). Топонимический ареал, очевидно, детерминирован лексическим, а именно семантикой лексемы paksu в двух южных наречиях карельского языка: puaksu (poaksu, puaks, poaks, puoks) ‘частый, густой’, ср., кроме того, наречие puaksuh ‘часто; густо’. По–видимому, истоки такого семантического развития были заложены уже на прибалтийско–финском праязыковом уровне, поскольку оно просматривается, по крайней мере, в эстонском и вепсском, в то время как в финском и собственно карельском paksu ‘толстый’. [6] Более того, дистрибуция в семантическом наполнении карельской лексемы, с одной стороны, на собственно карельскую, с другой, на ливвиковско–лю- диковскую, может быть спровоцирована вепсским субстратным наследием – сохранением вепсской семантики лексемы в ходе вепсско–карельского контактирования на Онежско–Ладожском перешейке.

Ареал топонимной модели Paksuniemi свидетельствует о ее безусловных карельских истоках и одновременно об узких хронологических рамках ее бытования.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Она не отмечена на путях ранней карельской экспансии на систему Сайменских озер, а группируется компактно в прибрежной полосе и вдоль известного северного маршрута на Пиелисъярви (ареал модели в Приладожье укладывается в значительной степени в границы исторического Корельского уезда Водской пятины) и далее очень разреженно проникает в российскую среднюю и стр. 560 северную Карелию. Такая конфигурация ареала, видимо, увязывается с тем, что модель, с одной стороны, появилась относительно поздно, а с другой, уже к XVI – XVII в. утрачивала свою продуктивность, именно последним обстоятельством объясняется ее малая активность в Карелии. Это подтверждают и еще более редкие фиксации модели на северо–восточной периферии Приладожской Карелии (Импи- лахти, Суйстамо, Суоярви и др.), которая, как известно, осваивалась в ходе внутренней миграции не ранее XV – XVI вв., с одной стороны, с северного побережья Ладожского озера, с другой – с территории ливвиковского Сямозерья. [7] Некие условные хронологические параметры бытования модели Paksuniemi могут быть заданы границами, с одной стороны, Ореховецкого мира начала XIV в., ко времени заключения которого она еще не приобрела популярности и поэтому непродуктивна на Сайме, с другой, Столбовского мира начала XVII, когда продуктивность ее уже идет на убыль. В эти же временные рамки вписывается, очевидно, проникновение модели на северо–запад Финляндии, которое подтверждается рядом других топонимных типов (напр., основы Karjala-, Lakkapää, Nilos-) с карельскими корнями в этом регионе, [8] а также сведениями о присутствии карелов на севере Финляндии и Швеции. [9] При этом показательно отсутствие «толстых» мысов в других прибалтийско–финских топосистемах, что в контексте древнерусского влияния на карельский ставит вопрос о возможном воздействии соответствующей русской топонимной модели Толстый мыс /нос / наволок. В свою очередь, в беломорской Карелии бытование карельской модели могло поддерживаться русскими поморскими толстиками.

Модели Paksuniemi ‘Толстый мыс’ противостоит в собственно карельском языковом ареале модель именования заливов Levielaksi ‘Широкая губа’, и это противостояние проходит здесь, пожалуй, даже последовательнее, чем в русском Заонежье. Levielaksi – типовая модель, в то время как Levienie- mi ‘Широкий мыс’ встречается только в виде исключения, главным образом, как результат метонимического переноса наименования смежного залива, ср. Levielaksi и Levieniemi в Реболах или Алаярви. Здесь же, в собственно карельском ареале неоднократно фиксируется модель для называния озерных заливов Kaitalaksi /Kaidalaksi ‘Узкий залив’ при минимальном Kaitaniemi ‘Узкий мыс’. Причины того, что не сложилась антонимическая пара Paksu- ‘толстый’ и Kaita- ‘узкий’, кроются, конечно, в признаке ‘высокий’, присущем топооснове Paksu- помимо признака ‘широкий’.

На фоне четко структурированной собственно карельской системы с типовыми моделями ливвиковско–людиковская практически не сложилась – в силу отсутствия здесь идентификации как озерных и речных мысов по их «толщине» (заметим, что и ливв. jarei, sangei ‘толстый’ не оставили заметного следа в топонимии), так и заливов по ширине. [10] Аналогичная ситуация и в вепсской топонимии. Ее корни следует искать не только (и, видимо, не столько) в том, что в южной Карелии, как и на примыкающей к ней с юга вепсской территории значительно меньше озер и, следовательно, меньший спектр дифференцирующих топооснов для называния их частей, но и в стереотипизации признаков пространства, имеющей свою специфику в каждом этноязыковом ареале.

• [1] Муллонен И. И. Топонимия Заонежья: словарь с историко–культурными комментариями. Петрозаводск, 2008. С. 61–82.
• [2] Муллонен И. И., Азарова И. В., Герд А. С. Свод топонимов Заонежья / Под ред А. С. Герда. Петрозаводск, 2014. (Далее – СТЗ).
• [3] См., например, фиксации в бассейне р. Оки: Смолицкая Г. П. Гидронимия бассейна Оки. М., 1976.
• [4] На Урале Толстик – название «мощной, но с плавными очертаниями горы», название которой связано с ее формой. А. К. Матвеев замечает, что значение топонима хорошо иллюстрируется диалектным словом толстик ‘толстяк’ (Матвеев А. К. Географические названия Урала. Краткий топонимический словарь. Свердловск, 1980).
• [5] Дуров И. М. Словарь живого поморского языка в его бытовом и этнографическом применении. Петрозаводск, 2011.
• [6] Suomen sanojen alkupera. Etymologinen sanakirja 2. SKST 556, KKTJ 62. Helsinki, 1995.
• [7] Omal mual vierahal mual. Suojarven historia III. Toim. Tapio Hamynen. Saarijarvi, 2011. S.25.
• [8] Vahtola Jouko. Torniojoki- ja Kemijokilaakson asutuksen synty. Nimistotieteellinen ja historiallinen tutkimus. Rovaniemi, 1980. S. 317, 349, 371.
• [9] Kuzmin Denis. Vienan Karjalan asutushistoria nimiston valossa. Helsinki, 2014. S. 302–308.
• [10] В Научной картотеке топонимов Института языка, литературы и истории Карельского научного центра РАН отложилось только одно название «широкого» залива в южной Карелии – Levedguba Конд. Лижмозеро.