Электронная библиотека
публикации о музее-заповеднике «Кижи»

Аннотация: На основе сравнительного анализа недавно раскрытой иконы «Св. равноапостольный князь Владимир, мученики Кирик и Иулитта» и потолочных росписей 1758/1759 г. в Преображенской церкви и в часовне деревни Корба, автор приходит к заключению, что исполнитель указанной иконы принимал участие в создании потолочных росписей в сотрудничестве с группой иконописцев, привнесших яркую декоративность стиля так называемого «народного барокко».

Ключевые слова: икона; потолочные росписи в деревянных храмах; Заонежский полуостров;

Summary: On the basis of comparative analysis of the recently restored icon «St. Prince Vladimir, Sts. Martyrs Cyricus and Julitta» and ceiling painting at the Transfiguration church (1758/1759) and at the Chapel of Korba village, the author of this article comes to a conclusion that the icon’s artist took part in the creation of the ceiling painting in cooperation with some icon painters who added the vivid decorativeness of the so called «folk baroque» style.

Keywords: icon; ceiling painting in wooden temples; Zaonezhie peninsula;

В 2013 г. прошла реставрацию икона «Святой равноапостольный князь Владимир, мученики Кирик и Иулитта» из собрания Музея изобразительного искусства Республики Карелия (инв. И-637) – интересный памятник XVIII в. (реставратор М. Ф. Смирнова). Интерес к этому произведению вызван не только его художественными качествами, нарядным декоративным решением, но и тем обстоятельством, что икона происходит из интерьера Преображенской церкви Кижского погоста. Она упоминается в архивных описях имущества этой церкви 1826, 1830, 1867 гг. как находящаяся в алтаре около жертвенника. [1] В период Великой Отечественной войны она была вывезена финскими войсками. На обороте доски финнами проставлен дробный индекс 4/5 (в числителе – номер, присвоенный Преображенской церкви, в знаменателе – порядковый номер по храму). [текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Щит иконы размером 60х54х3 см. составлен из 3-х сосновых досок, скрепленных с оборота двумя сквозными шпонками. Иконная доска не имеет ковчега, паволока не просматривается. Авторская живопись не имела записей и была покрыта только слоем олифы.

Композиция делится на две части. Слева изображен князь Владимир. Он облачен в роскошную шубу, подбитую горностаем. На голове корона, в правой руке держит меч. Над головой надпись: С(ВЯ)ТЫИ БЛ(А)ГОВѣ/РНЫИ ВЕЛИКIИ / КН(Я)ЗЬ ВЛАДИМIРЪ / ВО С(ВЯ)ТОМ КРЕЩЕНIИ / ВАСИЛIИ. В правой части иконы представлены мученики Кирик и Иулитта (С(ВЯ)ТАЯ / М(У)Ч(Е)Н(И)ЦА ХР(И)сТ(О)ВА / УЛИТА; С(ВЯ)ТЫИ МУЧЕНИКЪ КИРИКЪ). Соединение на одной иконе князя Владимира и мучеников Кирика и Иулитты объясняется тем, что они поминаются церковью в один день 15 (28) июля. Вверху по центру размещен поясной образ благословляющего Спасителя в облаках (IC ХС).

Подробно разработан пейзажный фон: пологие холмы с растительностью, в отдалении крепостные башни и дома с дымовыми трубами. Интересной деталью является изображение завершения башен в виде фантастических конусообразных и овальных серебристых перекрытий, украшенных прорисованным коричневой краской узором. Много внимания художник уделил изображению облачного неба. Нижнюю половину темно-синего небосвода перекрывают красные полосы, создающие впечатление яркой зари. Облачка изображены в виде строенных полукружий красного, белого и темно-синего цвета. Все это в целом создает замечательный декоративный эффект. Облака вокруг образа Спаса изображены в виде четырехлепестковых розеток, нарисованных черным контуром по золотому фону.

Многие детали иконы обращают нас к столичному искусству конца XVII в. и более позднего времени. Изображение горностаевой шубы на плечах князя ясно свидетельствует о влиянии искусства указанного времени, поскольку этот мотив появился в русской гравюре с конца XVII в. и утвердился в живописи эпохи Петра I. То же можно сказать и о короне на голове князя. Князь Владимир был изображен в короне (а не в древнерусской княжеской шапке) уже в «Царском Титулярнике» (1672 г.) под влиянием изображений западноевропейских правителей.

Происхождение пейзажных мотивов (дома с дымовыми трубами, башни) связано, по всей вероятности, с влиянием западноевропейских образцов, которые могли быть известными русским изографам по гравюрам и произведениям живописи западного происхождения. Но есть и русский источник новых мотивов, а именно Сийское евангелие, исполненное в Москве мастерами Оружейной палаты, с возможным участием иконописцев Севера. [2] Именно на миниатюрах этого кодекса, вложенного в конце XVII в. казначеем патриарха Адриана старцем Паисием (1692 г.) в Сийский монастырь, встречаются сходные мотивы каменных домов с дымовыми трубами. На этих миниатюрах пейзажи имеют вид пологих холмов, с цветными прописками по верхнему краю. Пейзажные мотивы нашей иконы исполнены значительно более живописно, что свидетельствует о более позднем времени создания иконы. О влиянии образцов искусства первой половины XVIII в. свидетельствуют и некоторые другие мотивы, например крепостные стены, башни которых имеют такие необычные «барочные» перекрытия, и особенно яркая полоса облачного неба.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Личное письмо моделировано белильными высветлениями по красноватому подкладочному тону, лежащему на коричневом санкире. Одеяния Владимира и Иулитты украшены тонко прорисованными орнаментами из отдельных элементов, составленных из вьющихся трав и цветков. Аналогии этим орнаментальным мотивам можно найти в русском искусстве рубежа XVII–XVIII в. В качестве примера приведем очень близкие по характеру и мотивам орнаменты на одежде некоторых персонажей и на рамке средника иконы «Богоматерь Знамение, с чудесами» в собрании Государственного Исторического музея. [3] Это говорит о знакомстве иконописца с элитарными образцами искусства того времени. Он мог работать на Севере (в том же Антониево-Сийском монастыре), но бывать в Москве и знакомиться с образцами новой иконописи. Этот художник мог быть главой артели мастеров. На эту мысль наводят следующие обстоятельства.

Многими деталями икона напоминает живопись некоторых комплексов «небес» из Обонежья. Яркая декоративность решения сближает икону с «небом» из часовни в деревне Корба (музей «Кижи»). По краям радиальных досок «неба» причудливо громоздятся гроздья волнистых облаков из красной, белой и синей частей. Сходство с иконой здесь касается скорее общей идеи и колористического решения. Живопись «неба» поражает удивительной свободой композиции облаков, буйством красок, в то время как манера исполнения нашей иконы отличается аккуратностью прорисовки деталей и продуманностью колористического эффекта.

Кроме того, следует отметить, что по манере исполнения лик евангелиста Матфея на угловой доске «неба» из Корбы очень напоминает лик князя Владимира нашей иконы. Мазками, нанесенными кистевым приемом, обозначены волосы бороды и прически князя Владимира и евангелиста Матфея. Лики моделированы по красноватой подкладке белильными прописками. Над бровями обеих ликов пробела положены в виде двух параллельных линий, соединенных вертикальной перемычкой. Близки по характеру орнаменты на одеждах ангелов корбинского «неба» и на одеяниях князя Владимира и Иулитты, но первые трактованы несколько упрощенно в сравнении с иконой, что можно объяснить разными задачами, стоявшими при создании малоформатной иконы и живописи монументального неба, находившегося на значительной высоте.

Было бы интересно сравнить икону с «небом» из кижской Преображенской церкви, утраченному в конце Великой Отечественной войны и известному лишь по фотографиям, [4] которые были сделаны после демонтажа этого «неба» финнами. На черно-белых фотографиях видно, что кижское «небо», «возобновленное», согласно надписи на фризе западной стены храма, в 7267 г. (1758/1759), [5] было решено в том же декоративном ключе, что и «небо» из деревни Корба, с клубящимися многослойными облаками по краям досок. В период войны финские специалисты Л. Петтерссон и П. Хярконен составили описание кижского «неба». Вот как они передают свои впечатления о характере живописи облаков по периметру икон (перевод Т. Ю. Дудиновой): «Фон икон темный, сине-зеленый. По краям и между плывущими облаками мы встречаем яркую гамму красок: белый, оранжевый, красный и зеленый цвета, а по внешнему краю красно-коричневый цвет». [6] Это описание было бы верным и для «неба» из деревни Корба.

На кижском «небе» был изображен и князь Владимир, причем в такой же шубе, подбитой мехом горностая, как на нашей иконе. Правда, растительный орнамент на шубе имеет несколько иной характер, а на голове князя изображена шапка вместо короны. В целом же изображения князя на иконе и доске «неба» очень близки.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Еще один похожий по живописи комплекс «небес» был найден в с. Лахта Суоярвского района. [7] Он пока не раскрыт (живопись находится под неравномерным слоем загрязненной олифы), поэтому можно сделать лишь предварительное предположение о его стилевой близости к «небу» из Корбы и кижской Преображенской церкви.

Все приведенные выше соображения могут свидетельствовать о том, что кижское «небо» возобновляли те же мастера, которые создали комплексы «небес» для часовен в Корбе и Лахте. Если это так, то время изготовления корбинских «небес» можно приблизить к началу второй половины XVIII в. [8] Дата возобновления кижского «неба» (1758/1759) также дает некоторые основания датировать икону «Св. князь Владимир, мученики Кирик и Иулитта» временем около середины XVIII в.

Встает вопрос об исполнителях иконы и рассмотренной группы «небес». Исполнитель иконы мог быть автором общей идеи «небес», а также принимать участие в рисовании фигур. Живопись же облачного обрамления он мог поручить другим мастерам артели.

• [1]  Национальный архив Республики Карелия (НА РК), ф.25, оп. 15, ед. хр. 129/2449, л 3; НА РК, ф. 699, оп. 1, ед. хр. 1/5, л. 17; НА РК, ф. 25, оп. 12, ед. хр. 32/2, л. 2 (в первых двух описях икона поименована как «Кирик и Иулитта», в последней описи – как «Образ Благоверного Великого князя Владимира и мученицы Улиты»).
• [2]  Братчикова Е. К. Сийское евангелие XVII в. и живопись позднего средневековья // Памятники культуры: Новые открытия. Ежегодник за 2001. М., 2002. С. 219, 221.
• [3]  Костромская икона / Под ред. Н. И. Комашко. М., 2004. Кат. 147. Ил. 244. Икона отнесена авторами альбома к школе Оружейной палаты (Кострома) конца XVII в.
• [4]  Хранятся в Национальном архиве Финляндии. Копии имеются в музее-заповеднике «Кижи». Некоторые фотографии воспроизведены в издании: Ikonit, ihmiset ja sota. Kustannusyhtiӧ Ilias Oy, 2009. S. 101, 102.
• [5]  На тябле, идущем по верху западной стены кафоликона Преображенской церкви, размещена следующая надпись: «Возобновлены сии небеса в лето мироздания 7267 (1758/1759) от Рождества же во плоти Бога Слова…». Неясно, говорит ли данный текст о поновлении старого «неба» или об устройстве нового. К сожалению, в период демонтажа не было выяснено, есть ли на досках «неба» более ранняя живопись.
• [6]  Дудинова Т. Ю. Неопубликованная работа Ларса Петтерссона и Пентти Хярконена «Кижская Преображенская церковь. Величественный памятник церковного искусства Олонецкого края» // Кижский вестник. Петрозаводск, 2015. Вып.15. С. 3–50 .
• [7]  Вывезено экспедицией 1971 г. (Л. Н. Белоголова, Б. А. Гущин). Согласно отчету экспедиции, в с. Лахта было две церкви. Доски «неба» были найдены на чердаке более поздней церкви, превращенной в магазин. См.: Отчет об экспедиции в Пряжинский и Суоярвский районы 6 – 16 июля 1971 г. (Научный архив Музея изобразительных искусств Республики Карелия. Отчеты научных экспедиций. Дело 1971 г. Л. 6–26).
• [8]  В литературе «небо» из Корбы датируется концом XVIII в. (см.: Фролова Г. И. «Небеса» Заонежья. Иконы из собрания музея-заповедника «Кижи». Петрозаводск, 2008. С. 118).