→ Электронная библиотека
→ Рябининские чтения – 2019
→ Некоторые эсхатологические мотивы в народной прозе (в поисках источников)

Метки текста:

Рябининские чтения Фольклор

Рейли М.В. (г.Санкт-Петербург)
Некоторые эсхатологические мотивы в народной прозе (в поисках источников) Vkontakte@kizhi

Аннотация: Статья посвящена определению источников ряда мотивов в составе текста эсхатологического рассказа: паутина, опутавшая землю; люди, летающие по воздуху; битва красного и белого пастуха и др.

Ключевые слова: Библия; эсхатология; красный и белый пастухи;

Summary:  The article is devoted to the definition of the sources of a number of motives in the text of the eschatological story: the web that entangled the earth; people, flying through the air; the battle of the red and white shepherd, etc.

Keywords: Bible; eschatology; red and white shepherds;

В Рукописном отделе Института русской литературы (Пушкинский Дом) РАН (РО ИРЛИ) в коллекции В. А. Кравчинской 1947 г. был найден рассказ, текст которого приводится ниже. [1] [текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

[Про светопреставление].

«Старик Шаловский Кирилла (лет деветь мне было) придет, бывало, на Пасху к заутрени. Между утреней и обедней народ отдыхает в ограде, а он говорит, говорит. Говорил, что белый свет буде весь запутан паутиной, полетит народ по воздуху, и весь белый свет смутитця. Что, не смутился? Смутился! Что, не запутано проволокой? Запутано – телефон да радио, да телеграфы. Одно государсво на другое и ну дру́г друга стебать. А народ над Кириллой смеялся: «Да! Как же! Полетит народ!» А ведь полетел!

Еще говорил: «Откроетца Фоломеевская ночь». А вот ведь ей еще нету. А откроетца!

И еще говорил: «На полторы тыщи вёрс будут разговаривать». Что? Ведь разговаривают!

Еще говорил: «Бревно повернетце трех сажо́нное в крови народа. А потом семь человек одную соломину понесут». Так и вышло. Другие верили и боялись. А больше были смехи́.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Вот почему Библия запрещё́ная была.

В конце концов сойдёт с неба человек, в трубу затрубит, народ весь в кучу соберетца. Задерутца пастухи белый и красный. И красный поборет белова.

Теперь пройди весь белый свет – таково не найдешь человека, как Кирилла Шаловский. Он много кой чево рассказывал. Етот Кирилла не пропустил ни одной обедни, ни одной заутрени. Ходил к нашему погосту Смёшано». [2]

В данном случае перед нами народный эсхатологический рассказ «о сбывшихся предсказаниях», – «наиболее фольклоризованный по структуре, сюжету, образности и тематике тип эсхатологического рассказа». [3]

Крестьянская эсхатология сложилась в процессе взаимодействия книжной и устной народной традиционной культуры. Образ ловушки, тенет, сети, паутины (как той же сети) архетипичен и часто встречается в Библии, будучи связан с физической и духовной опасностью. [4] Но, если в Библии эти образы используются метафорически, то рассказчик использует образ паутины сугубо в контексте физической реальности, что говорит об утрате объемного видения Мира, концентрации его на материальных объектах.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Самым вероятным из источников мотивов о «летающих людях» и технической революции представляются Пророчества равноапостольного Космы Этолийского (1714 – 1779): «Вы увидите, как люди будут летать по небу, словно коршуны, и посылать огонь на мир…»; «Придёт время, когда весь мир будет опоясан (связан) одной ниткой»; «… когда люди будут разговаривать из одной дальней местности с другой, например, из Константинополя с Россией». [5]

Блок мотивов «Фоломеевская ночь» и «Бревно», поворачивающееся «в крови народа» связан с характерной для эсхатологических воззрений темой – изобильного пролития крови. В церковной литературе «последние времена» традиционно увязывались с кровопролитием и войной. В Откровении Иоанна мотивы крови встречаются наравне с огнем и смертью (Ин. 8:7, 8; 16:3, 4 и др.). [6]

Продолжение темы кровопролития – последняя война, влекущая за собой Страшный Суд: «В конце концов сойдёт с неба человек, в трубу затрубит, народ весь в кучу соберетца (ср.: Ин.: 11:15; 8:7–10). Задерутца пастухи белый и красный. И красный поборет белова».

Мотивы смерти, войны и конца света связывает воедино битва вселенского масштаба. Если трубы и «трубный глас» с уверенностью приводят нас к Откровению Иоанна и к православной иконописной традиции, где изображение Архангела Михаила «Грозных сил Воеводы» по своей атрибутике как бы обобщает образы безымянных ангелов «Откровения» (в том числе трубы, возвещающей о наступлении судного дня), [7] то битва двух пастухов: красного и белого выглядит загадочно. Этот мотив не встретился ни в одном из известных нам источников, поэтому мы остановимся на нем подробнее.

Существуют похожие тексты, но в них речь идет о петухах: «…бабка по Библии читала, што красный петух белово победит: красный петух – мы, а белый – немец»; [8] ср.: «…Страшный суд - победит красный петух. ... наши победят…»; [9] немцы спрашивают у русского предсказателя из деревни, кто победит в  войне. «Он ничего не сказал и внес два петуха в комнату – белого и  красного. Петухи начали драться. Он молчит и вдруг красный петух побивает белого. – Ну, вот вам, чья победа будет. Победа будет красных». [10] [текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

М. А. Козлова приводит также «одну из первых известных фиксаций сюжета о петухах» конца XIX в. В нем рассказывается о церкви в одном из сёл Черниговской губ., где церковный сторож по ночам слышит, как трижды в ночь, когда на селе поют петухи, в церкви тоже «кричат» петухи. На вторую ночь сторож бежит к священнику, будит его и рассказывает о том, что в храме вторую ночь кричит какой-то петух. Священник отправляется с ним к церкви, и они оба слышат там крик петухов. Наутро священник собирает сходку, рассказывает прихожанам о странном петушином крике и спрашивает, кто из них согласится переночевать в церкви, дабы узнать, что означает этот петушиный крик. Один парень соглашается, на ночь его запирают в церкви. Он читает Евангелие (невольно вспоминается Хома Брут из «Вия» Н.В.Гоголя). В полночь запевают петухи на селе; царские врата сами собой растворяются, и выходит из них белыйпетух, кричит с амвона: "Ку-ка-ре-ку!" и опять уходит в алтарь. Во второй раз выходит на амвон красныйпетух, пропевает оттуда и также скрывается в алтаре. В третий раз выходит и кричит чёрныйпетух. «После него явился из алтаря монах в чёрной одежде и спрашивает парня: "Разумеешь ли ты, что предвещают петухи сии?" – "Не разумею", - отвечал парень. "Ну, так слушай: белый петух означает в скором будущем необычайно-изобильный урожай, красный – беспримерно-ужасное кровопролитие, а чёрный – смертей, гробов и могил множество, так что хлеб некому будет есть"». [11]

Там же М. А. Козлова сообщает (без ссылки на источники) о зафиксированном в конце XIX в. сюжете, где красный петух обозначает войну с Китаем.

Фиксируется собирателями и еще один мотив: «Бабушка умерла… …Она говорила, что будет война. Красный конь и белый конь, вот, пойдут друг на друга. И белый конь победит…». [12] В этом тексте очевидна связь с символикой Апокалипсиса и его четырьмя конями.

Таким образом, битва двух – красного и белого – животных демонстрирует соотнесенность и взаимопроницаемость традиционных представлений, связанных с войной и с эсхатологией, а также взаимозаменяемость образов коня и петуха, а, в нашем случае, еще и пастуха, что уже более сложно для объяснения.

Не останавливаясь на образах коня и петуха, которые имеют хорошо изученную многозначную символику в традиционном быту, фольклоре и мифологии, [13] попробуем понять, откуда взялся образ двух пастухов. Проще, а возможно, и правильнее, предположить, что пастухи появились там, где изначально были петухи, просто по созвучию. Но, с той же вероятностью, дело может быть не в простом созвучии слов ‘петух-пастух’, но и в цепи самостоятельных ассоциаций, связанных с образом пастуха в библейской традиции.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Пастух (пастырь) является одним из важнейших библейских мессианских образов, тождественных царскому (образ Давида). Ангелы и пастыри отождествляются в памятнике II в. «Пастырь Гермы» [14] в Заповедях: «…Все это повелел мне записать этот пастырь, ангел покаяния». [15]

В Апокалипсисе Петра (эфиопская версия), говорится: «И когда мы молились, явились внезапно двое мужей [...] ужаснулись мы, ибо тела их были белее всякого снега и краснее всякой розы; И красное было на них смешано с белым, и я просто не могу описать красоты их [...]; И приступил я к Господу и сказал: Кто сии? И говорит Он ко мне: Это Моисей и Илия, братья ваши праведные…» (15:6–13). [16]

В еврейской, христианской и мусульманской традиции два пророка являются предтечами Мессии, которые вернутся перед Концом Света, чтобы предупредить человечество о пришествии Антихриста.

Из всего вышесказанного очевидно, что если в сознании рассказчиков смысловой и образный аспекты двух противоборствующих персонажей взаимозаменяемы (петух – пастух – конь и др.), то цветовой код при этом сохраняется практически неизменным. При этом оппозиция «красный – белый» по-разному разрешается в разных источниках.

В Священном Писании уже в Книге Ветхого Завета мы находим не просто упоминание, но категорически антиподное противопоставление красного – греховного, богопротивного и белого – чистого, богоугодного цветов. Лишь в Апокалипсисе Петра эти цвета смешаны воедино и равно прекрасны (см. выше). [текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Говоря о цветовой гамме иконы Михаила Архангела Воеводы Н.Велижанина пишет: «…цвет – прежде всего красный – являет собой свою самоценность, воплощает философию энергии и красоты. Символически красный цвет знаменует радость, в данном случае радость победы – ликование природы по поводу победы добра над злом, гармонии над хаосом». [17]

Видимо, именно эта позиция ближе всего менталитету человека традиционной культуры. Ведь в народной культуре издревле красный цвет – один из основных элементов цветовой символики. Красный – цвет жизни, солнца, плодородия, здоровья. Белый – символ чистоты, невинности, духовной и нравственной непорочности, святости (в христианской интерпретации). В то же время белый цвет в архаических представлениях связан, в первую очередь, со смертью. Возможно, именно поэтому в народных рассказах в большинстве описанных случаев, красный персонаж побеждает белого, т.е. решающим оказывается именно цветовой код. Ибо в глубоко архаическом по своей сути сознании народа это символ победы Жизни над Смертью.

// Рябининские чтения – 2019
Карельский научный центр РАН. Петрозаводск. 2019. 677 с.

Текст может отличаться от опубликованного в печатном издании, что обусловлено особенностями подготовки текстов для интернет-сайта.

новости поиск контакты
Музеи России - Museums in RussiaМузей-заповедник «Кижи» на сайте Культура.рф