Электронная библиотека
публикации о музее-заповеднике «Кижи»

Статья подготовлена при поддержке гранта РФФИ «Энциклопедия "Привычного дела" В. И. Белова», проект № 19-012-00348.

Аннотация: Статья посвящена исследованию фрагментов индивидуально-авторской картины мира В.И. Белова, связанных с представлениями о крестьянском труде, социальных, эстетических и духовно-нравственных его основах. На материале повести «Привычное дело» проведен анализ художественных средств, используемых писателем для образного воплощения темы труда севернорусского крестьянина.

Ключевые слова: «деревенская проза»; вологодский текст; В.И. Белов; труд;

Summary:  The article is devoted to the study of pieces of author's picture of the world by Vasily Belov, associated with the ideas of peasant labor, social, aesthetic and spiritual and moral foundations. On the material of the story «An Ordinary Affair», an analysis of the artistic techniques and tools used by the writer for the figurative embodiment of the theme of labor of the northern Russian peasant.

Keywords: «village prose»; Vologda text; Vasily Belov; labor;

Труд является базовой категорией деревенской прозы, он составляет основу и суть жизни крестьянина. Для В.И. Белова как представителя деревенской прозы характерно понимание труда как органической необходимости, главного условия гармонического бытия человека на земле. Поэтому сам труд как бы незаметен, является естественным проявлением течения жизни. Такое представление отражено в повести «Привычное дело». «Дело», вынесенное в название, подразумевает пользу и смысл, а его характеристика – обыденность и ясность. Привычное дело жизни неотделимо от ежедневного, часто тяжелого, но этически и прагматически необходимого труда. Для Белова важными характеристиками «правильного» труда являются ритм и целесообразность, обусловленные природой и не допускающие своеволия. Соответствие им составляет основу гармонии жизни.

В повести почти нет детализированного описания крестьянского труда, в большинстве случаев о нем сказано попутно, мимоходом (упоминаются начало либо конец работ или дается общая оценка их итога). Исключение составляет неполный день Катерины, когда автору важно показать степень тяжести ее труда. Он методично фиксирует, что и когда делает героиня, не вдаваясь в подробные описания самого процесса. При этом основную площадь текста занимают мысли Катерины. Если вычленить и собрать воедино все попутно названные дела, они сложатся в картину изнурительного трудового дня. Таким образом читателю дается понять, что жизнь героини – многолетний беспросветный практически круглосуточный труд, сопряженный с нуждой, столь тяжелый и надсадный, что кажется нереальным выдерживать такое годами. Однако Катерина не ропщет на судьбу и словно не осознает этой тяжести, принимая ее как данность вплоть до самой кончины, даже в предсмертный час мысленно ругает себя, что остановилась и перестала косить. Надсадный труд по Белову нецелесообразен: «Сам будешь маяться и семью пустишь по миру». [1] Длительное сверхусилие, невозможность беречь себя непоправимо надламывают здоровье, что и происходит с героиней, и являют собой отклонение от правильного ритма. Такое отношение к работе Катерины звучит в словах Ивана Африкановича и Евстольи («Баба шесть годов ломит на ферме»; «Вся-то изломалась, вся» [2] ), что позволяет говорить о том, что в данном случае чрезмерный труд из жизненной потребности превращается в крайность, отклонение от естественного порядка вещей, то есть становится мукой.

Подробно и поэтапно трудовые действия описаны, когда они совершаются впервые, поэтому непривычны для того, кто их выполняет. В главе «Последний прокос» Катюшка учится косить. Из ласковых наставлений Катерины и характеристики робких движений девочки складывается представление о трудности дела и о том, из каких тонкостей складывается умение: «Не торопись, маши-то нешироко и ногами переступай по капельке»; «Носок-то у косы поднимай, а жми на пятку, вот и пойдет дело». [3] Ритмично и правильно выполненное движение всегда красиво: «Неожиданно для нее самой получилось очень хорошо, трава с белыми ромашками, с розовым клевером легла ровным полукругом». [4] Автор подчеркивает значимость эстетической составляющей сенокосного труда, соотнося труд косца и художника: девочка старается запомнить и воспроизвести правильный «рисунок движения». Показательно описание действий матери и первых попыток дочери их повторить. У Катерины «коса ритмично мелькала в глазах», Катюшка «тюкнула раз, другой». [5] Ритм и его (пока) отсутствие соответственно обозначены многократностью (мелькала, вжикала) и однократностью (тюкнула) действия и противопоставлены по характеру звучания. Здесь представлена еще одна составляющая труда – радость от хорошо сделанной работы. Удовольствие, которое испытывает Катюшка, связано с приобщением к новому взрослому делу, с открытием своих возможностей. Радость ребенка эхом отзывается в сердце матери, так автор высвечивает преемственную связь родителей и детей, духовной основой которой становится труд.

Важной функцией правильного труда у Белова является утишение души, удержание человека в жизни. Иван Африканович, расстроенный конфискацией сена, отбивает косу и, втянутый в размеренный ритм, сосредотачивается на совершаемых действиях, отвлекается и постепенно успокаивается. Катерина в своем последнем прокосе словно забывается, и кажется, что недуг отступает на время в тяжелой физической работе: «Катерина будто не чувствовала ни усталости, ни тошноты, косила и косила». [6] Иван Африканович после смерти жены идет работать в огород, и Евстолья с надеждой говорит: «Ну, – думаю, – даст бог, направится, отойдет». [7] Работа врачует душу, отвлекает, не дает замкнуться на несчастии, возвращает в правильный ритм.

Помимо понимания труда как дела жизни, в повести представлены разные варианты отношения к труду и разные его виды. Труд на своем домашнем хозяйстве не мыслится чем-то специальным и тяжелым, он как бы незаметен, естественен, взаимосвязан с природой и приносит удовлетворение (хотя и может требовать больших усилий). И, конечно, это труд «непродажный». Он выполняется до и после работы в колхозе: Иван Африканович перед работой рубит дрова, окучивает картошку, Катерина до ухода на ферму таскает воду в дом и т.п. Труд на колхоз занимает большую часть дня, на себя – урывками, это время, которое в более праздной городской жизни именуется свободным, а в деревне оказывается полностью заполненным домашними заботами. Важно, что именно последние представляют насущную необходимость, от них напрямую зависит выживание семьи, поэтому эти дела нельзя отложить или не сделать. В эпизоде, когда Иван Африканович косит по ночам для своей коровы, суета в колхозе противопоставлена размеренности и тихому ритму работы на себя. Упоминаемые «мат грозовой и крик» [8] в колхозном гумне, где идет ругань из-за сломавшейся косилки, контрастируют с обстановкой в лесу: «Тихо было и темновато». [9] Абсурд ситуации заключается в том, что жизненно важная работа совершается тайно и мыслится как преступная, что усугубляется тем, что трава эта все равно пропадет. [текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Белов ненавязчиво, но ясно показывает, что работа в колхозе часто лишена ритма и целесообразности и превращается в напрасный труд. Так, упоминаются последствия проекта 1950-х гг. по повсеместному культивированию кукурузы: «Самолучшее сосновское поле, засеянное кукурузой, было сплошь затянуто желтым молочником. Чахоточные, на три-четыре вершка кукурузные стебли надо было долго искать глазами, пока не наткнешься на один-другой бескровный кустик». [10] В этот же ряд встраиваются дорога и родник, искореженные машиной с красноречивым прозвищем «грязнуха», поздняя пахота. Важным показателем неладно сделанного дела у Белова является отсутствие красоты действия и результата. Апофеозом бессмысленного труда является рассказ Федора о водопроводе в коровнике, когда он по приказу председателя возил воду в высохший колодец. Очевидна параллель между подобным напрасным трудом и пошехонцами из сказки Евстольи, у которых ничего не растет и все дела валятся из рук. Антитеза ритма, целесообразности и красоты труда на свою семью и разлада, бессмысленности некоторых проявлений колхозной жизни осложняется тем, что последнее влияет на первое, разрушает естественное бытие: крестьяне вынуждены разрываться между своими и колхозным делами, косить тайно, более того, у них могут отобрать сделанное и тем самым обесценить все усилия.

Последствием такого нарушения качества жизни становится изменение отношения к труду. В этом смысле показателен диалог Митьки и Ивана Африкановича, в словах последнего явственно обозначаются два противоположных полюса: «Привыкли все покупать, все у тебя стало продажное. А ежели мне не надо продажного? Ежели я непокупного хочу?» [11] Для Дрынова характерно восприятие труда как неотъемлемой части жизни, вне оппозиции «труд – отдых», ему претит идея «легких» денег, «привычное дело» не может быть продажным. Иван Африканович и Катерина не разделяют работу на себя и на колхоз ни по качеству, ни по затраченным силам. Противоположное отношение к труду демонстрирует Митька. В деревне он – «отпускник», человек праздный. Для него труд – это товар, способ заработать на веселую легкую жизнь. Здесь как раз актуализируется система координат «работа – отдых», данный персонаж эти понятия четко разделяет. Митька – наглядный пример завершившегося отчуждения процесса и продукта труда от работника. «Привычное дело» для него заменяется отвлеченным «делать дела». Такое отношение оборачивается распадом целостности бытия, в котором жизнь и труд существуют отдельно. В этом случае актуализируется цена труда (чем больше, тем лучше) и ее соотношение с затраченными усилиями (чем меньше, тем лучше), а содержательная сторона дела, его целесообразность, этика и эстетика перестают быть важными. Действия персонажа маркируются в тексте просторечной и разговорной лексикой, связанной со значениями выгоды, ловкости («отхватить», «заработать левой ногой»), в их описании подчеркивается скорость сделанной работы. Например, о Митькиной помощи с сеном сказано: «Часа за три все дело было обтяпано. Оба стога навалили на сани, привезли к повети, перекидали в одну секунду, все шито-крыто». [12]

Подобное отношение демонстрируют Дашка Путанка и Мишка. Первая не вышла на работу, поскольку «мол, к лешему этих и телят, ноги моей не будет в этом навознике, [...] не стану ломить круглый год за двадцать рублей». [13] Для Путанки это просто работа за деньги, в таком случае ее можно поменять на что-либо более выгодное или легкое. Проявление свободы и способности беречь себя выглядит как безответственность и тяжким грузом ложится на плечи ответственных, в данном случае Катерины. Подобным образом и Мишка пашет под озимые на колхозном поле: лишь бы сделать, а как – неважно. Эти три персонажа – пример деформации крестьянского сознания, выраженного в превращении труда из органической необходимости в работу ради денег, что лишено этической и эстетической ценности.

Крестьянский труд в повести В.И. Белова понимается как привычное дело жизни, состояние естественное, а потому незамечаемое. Представления о нем связаны с понятиями ритма и целесообразности, эстетической и целительной функциями. Осмысленный труд на себя контрастирует с нередко бессмысленной работой на колхоз, в которой видны изменения отношения к жизни и земле. Колхозный разлад вторгается в жизнь персонажей естественно-гармонического уклада жизни (семья Дрыновых), а бессмысленный труд растлевает душу, разрывает привычный круг зависимостей крестьянина, что видно на примерах Митьки, Мишки и Дашки Путанки, для которых понимание труда становится чисто экономическим.

• [1]  Здесь и далее тексты В.И. Белова цитируются по изданию: Белов В.И. Собрание сочинений: В 7 т. М., 2011. Т. 5: Лад. С. 13.
• [2]  Белов В.И. Т. 2. С. 20, 33.
• [3]  Там же. Т. 2. С. 92.
• [4]  Там же. С. 93.
• [5]  Там же. С. 92, 93.
• [6]  Там же. С. 93.
• [7]  Там же. С. 112.
• [8]  Там же. С. 60.
• [9]  Там же. С. 61.
• [10]  Т. 2. С. 95.
• [11]  Т. 2. С. 84.
• [12]  Т. 2. С. 75.
• [13]  Т. 2. С. 39.