Электронная библиотека
публикации о музее-заповеднике «Кижи»

В данной работе, которая продолжает ряд статей автора о коллекции музея–заповедника «Кижи» и о прялочных традициях Карелии, [1] объектом внимания стали прялки Пудожского района.

Одна из разновидностей пудожских прялок, украшенная пышной резьбой в сочетании с росписью и раскраской известна уже в начале XX века по первым публикациям русских прялок. Позднее, в работах целой плеяды исследователей всегда упоминались близкие вариации ярких резных прялок из восточных уездов Олонецкой губернии – Вытегорского, Каргопольского и Пудожского. Однако долгое время их место среди русских прялок было неопределенным, и прялки относились то к «архангельскому», то к «архангельско–вологодскому» типам, но чаще назывались «вологодскими» [2] .

К 1960-м годам, по мере накопления фактического материала, сложилось понимание того, что традиционное искусство Олонецкого края имеет свои отличительные черты. З.П.Попова, исследуя расписную мебель [3] , ввела в научный оборот понятие «олонецкая школа росписи». Содержание понятия было дополнено в работе В.М.Вишневской, посвященной свободно–кистевым росписям [4] . В эти же годы в научном лексиконе закрепилось и понятие «олонецкие прялки». Однако содержание его соотносилось, как правило, с уже упомянутыми прялками восточной окраины Карелии и было синонимичным понятию «вологодские прялки». В 1974 году Н.В.Мальцев, исследуя народную художественную резьбу Русского Севера, указал на ошибочность отнесения олонецких прялок к работе вологодских мастеров и выделил особенности резьбы, отличающие прялки двух смежных регионов. [5] И все же, его внимание было сконцентрировано опять на тех же трех восточных уездах бывшей Олонецкой губернии, и термин «олонецкие прялки» в трактовке Н.В.Мальцева относился к той же яркой разновидности прялок, которая постоянно находилась в поле зрения исследователей первой половины XX века. К середине 1970-х годов устоявшееся деление русских прялок подверглось критике. В 1976 году О.В.Круглова, видный исследователь народного искусства, пришла к выводу о том, что единого типа вологодских прялок вообще не существует, и «на территории Вологодской области бытует много разновидностей прялок» [6] . Позднее этот вывод приобрел обобщающий характер: «Не только для каждой области, но и для каждого региона, а иногда даже и для нескольких изолированно расположенных деревень был свой особенный, традиционный, отличающийся от других тип прялки, который бытовал обычно только здесь, на месте» [7] .

Более широкое описание пудожских прялок появилось только в 1981 году, в монографии В.М.Вишневской, посвященной карельской резьбе и росписи по дереву. [8] Чтобы выявить особенности художественного мышления карел, В.М.Вишневская приводит в качестве сравнения прялки русских районов Карелии, в том числе и Пудожья. Даже небольшое количество пудожских прялок, на которые ссылается автор, показывает их отличие от других прялок Карелии и их внутреннее разнообразие. Все же следует признать, что и позднее, в многочисленных и общероссийских, и карельских изданиях, посвященных народному искусству [9] , основным объектом внимания оставался тот же декоративно насыщенный тип русских прялок, который в последнее время чаще обозначается как «кенозерский».

В 2004 году выпущен в свет альбом Л.В.Трифоновой, посвященный декоративно–прикладному искусству Пудожья и Заонежья. В нем представлены одиннадцать пудожских прялок из коллекции музея–заповедника «Кижи» [10] .[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Пудожские прялки во всех публикациях выступали лишь как носители художественных достоинств декоративного оформления. В то же время, общепризнанно, что прялка относится к тем предметам народного быта, в которых тесно переплелись утилитарность, обрядовая значимость и семиотическая глубина художественной образности, что, в целом, обусловлено комплексами культурных представлений. Нюансы изменений в традиционной культуре отразились и в облике прялок, при этом вариативность различных признаков может быть соотнесена с фактами этнической истории [11] . Поэтому, приступая к описанию пудожских прялок, представляется важным обозначить некоторые географические, этнические, историко–культурные реалии, которые могли повлиять на формирование их облика.

Территория современного Пудожского района почти совпадает с Пудожским уездом Олонецкой губернии XIX века. Ранее в состав губернии входил также и Каргопольский уезд, расположенный восточнее. Граница между двумя уездами проходила по реке Кене, а Вершининская волость, включающая поселения Кенозерья, еще в начале XX века входила в состав Пудожского уезда. Теперь же граница, разделявшая когда–то уезды, передвинулась к западу, и Каргополье вместе с Кенозерьем отошло к Архангельской области. Современный Пудожский район ограничен на западе берегом Онежского озера, на севере – соприкасается с Медвежьегорским районом Карелии и Плесецким районом Архангельской области, на востоке – с Каргопольским районом Архангельской области, на юге – с Вытегорским районом Вологодской области.

Пудожский район и прилегающие к нему территории заселены русскими, однако, данные археологии, лингвистики, антропологии свидетельствуют о присутствии в культуре русских Пудожья значительной доли вепсского субстрата. Причины этому лежат в истории заселения края. Освоение земель восточного Обонежья древней Весью, которая оттеснила или ассимилировала первоначальное саамское население, почти совпало по времени с первым проникновением славян в эти места в XI–XII веках. В XIII–XIV веках переселение славян приняло ощутимый характер. Переселенцы оседали вдоль водно–волоковых путей, главным из которых был «кенский волок», обеспечивающий связь Новгорода с двинскими владениями. По Онежскому озеру переселенцы добирались до устья реки Водлы, которая выводила в бассейн реки Онеги и далее – в Заволочье, в Двинскую землю. Другой путь шёл от северных заливов Онежского озера к Западному Беломорью. Поскольку Весь еще до прихода в эти места испытала сильное славянское влияние, процесс ассимиляции Веси русским колонизационным потоком быстро завершился полным ее обрусением.

К XVI–XVII векам водные пути переместились на восток и запад, а старые волоки использовались только для местных целей. Все чаще в окраинных глухих местах укрывались беглые крестьяне из разных мест России. Сюда докатывались волны карельских беженцев. Однако существенного влияния на формирование русских Пудожья они не оказали.

Значительным событием стало основание в 1695 году близ северных границ Пудожья Даниловского старообрядческого Выго–Лексинского общежительства, притягивавшего раскольников со всей России. Северные земли уезда фактически влились в состав Выгореции, а на остальной территории Пудожья ощущалось значительное влияние хозяйственной и культурной деятельности Выго–Лексинской обители. В старообрядческом общежительстве учили грамоте, ремеслу, старинному укладу хозяйствования. В уезде насчитывалось около двадцати скитов, при которых работали иконописцы, переписчики книг, ремесленники. Успешная хозяйственная деятельность Даниловского общежительства продолжалась почти до середины XIX века, на протяжении почти двух веков формируя сознание не только крестьян Пудожья, но и всей Карелии в целом.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

На протяжении столетий пудожане поддерживали привычные торговые контакты с Заонежьем и Поморьем, Каргополем и Вытегрой. Отходничество, — преимущественно в Петербург, — способствовало проникновению элементов городской культуры в устоявшийся быт, но не меняло его. В целом же, окраинное географическое положение, труднодоступность и бездорожье к концу XIX века сделали Пудожский уезд одним из самых малонаселенных уездов Олонецкой губернии, где до рубежа XIX–XX веков сохранялись условия для консервации многих элементов традиционной культуры.

В прялочной коллекции музея–заповедника «Кижи» хранится более 50 пудожских прялок. Значительная часть коллекции сформировалась в первое десятилетие существования музея (1966 – 1976 гг.) благодаря энтузиазму первых собирателей – Б.А. и В.А. Гущиных, А.Т.Беляева, Л.В.Трифоновой, В.И.Пулькина, В.П.Тюрикова. В это время основным критерием отбора предметов служили высокие художественные достоинства образцов. Поэтому, как правило, в коллекцию включались прялки с ярким декором поверхности. Полевые работы следующих десятилетий, которые велись С.В.Воробьевой, Ю.М.Наумовым, Г.Ю.Буркановым, О.А.Набоковой, Е.И.Яскеляйнен, Р.Б.Калашниковой, позволили включить в собрание музея рядовые прялки, широко бытующие в деревнях Пудожья, и тем самым расширить видовой состав коллекции.

География поступлений пудожских прялок охватывает весь район, но распределение их по территории Пудожья неравномерно; значительная часть прялок поступила из мест, расположенных вдоль основных транспортных путей.

Коллекция пудожских прялок, к сожалению, аннотирована очень скупо. Документы учета 1960–1970-х годов зафиксировали только место приобретения прялки, фамилию сдатчика и, в лучшем случае, год его рождения. В 1980-х годах стали накапливаться сведения о пользователях прялок. Они позволяют проследить передачу прялок из рук в руки на протяжении двух–трех поколений [12] . Благодаря сохранившимся в семье «легендам», стали известны имена создателей двух прялок. Прялку, поступившую в музей из д.Загубье Авдеевского сельсовета от Е.И.Клоповой (КП–87/3), сделал в начале XX века крестьянин д.Ялгонда Осип Новожилов. Прялка из семьи Максимовых в д.Кривцы (КП–2254) сделана Яковом Степановым (1840–1935 гг.), жителем д.Новзима. Мастер до глубокой старости делал на продажу прялки, точил веретена, пяла. Некоторые прялки аннотируются на основе других исследований. Так, в монографии В.М.Вишневской в качестве примера пудожской росписи приводится прялка из фондов Музея народного искусства (Москва) работы Василия Березина, который приезжал в Марнаволок по зимнему льду из Заонежья и останавливался в доме его отца [13] . В фондах музея–заповедника «Кижи» хранятся две прялки из д. Каршево, которые можно отнести к его работам [14] . Аналог из фондов Государственного Русского музея (Д–2047) [15] позволяет предположить, что прялки музея «Кижи» (КП-88/1, 189/9, 360/4) могли быть сделаны в 1900–1910 гг. мастером из д.Горбачиха (Кенозеро) Каргопольского уезда Олонецкой губернии Пугачевым Петром (1850–1919 гг.). Еще один источник информации – надписи, благодаря которым мы узнаем, что прялку из д. Водла («Кижи» КП–201/21) расписал в 1890 году мастер Афанасий Богданов для Натальи Михайловны Смирновой. Датировка прялок в документах фондового учета во многих случаях носит предположительный характер и лежит в интервале между первой четвертью XIX века и 1920-ми годами. Девять прялок датируются по надписям 1890–1910-ми годами.

В целом, коллекция музея–заповедника «Кижи» достаточно представительна для исследования. Однако для расширения фактологической базы мы привлекали и фонды других музеев Карелии, а также полевые материалы, или различные публикации. К сожалению, для сравнительного анализа были пригодны только те экземпляры, которые имели четкую привязку к конкретному поселению. В итоге, в данном исследовании использовались данные о 80 пудожских прялках [16] .[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Опираясь на ранее разработанную систему признаков, мы попытались определить общие и местные традиции, формирующие облик прялок Пудожского района.

Функциональные, технологические и конструктивные особенности пудожских прялок

Пудожские прялки относятся к тому типу северорусских прялок, которые используются только при прядении сидя и представляют собой вертикальную стойку для закрепления кудели, жестко соединенную с горизонтальным донцем.

Наиболее распространенная конструкция пудожских прялок основана на использовании цельного отрезка ствола дерева. Заметим, что в Карелии цельные прялки бытуют повсеместно.

В коллекции музея есть также семь пудожских прялок, собранных с помощью столярных соединений из двух частей — стойки и донца. Составная конструкция свойственна прялкам Заонежья; широко распространена в Поморье, изредка встречается у карел–людиков, сегозерских карел, у вепсов в юго–западном Прионежье, но совершенно не характерна для прялок карел–ливвиков. В районах с широким распространением составных прялок используется, как правило, один вариант столярного соединения, а второстепенные детали (например, способы расклинки шипа, или приемы его дополнительного укрепления нагелями, гвоздями, клеем) могут варьироваться. В местностях, где составные прялки встречаются редко, обнаруживается и пестрота столярных сопряжений. Составные пудожские прялки демонстрируют именно такую пестроту. В одних случаях соединение маскируется повторением естественного изгиба цельной прялки (КП–1154). В других используется тип соединения, обычный для Заонежья (КП–87/3, 221/37, 3878). Особняком стоит прялка из д.Песчаное (КП–2652) в котором обнаруживается прием «ящичного» соединения, совершенно не свойственный прялкам Карелии. У прялки из д.Бестилово [17] стойка вставлена в высокий выступ с гнездом на донце, как это обыкновенно встречается в более южных областях России, где стойка и донце делались разъемными. Таким образом, отсутствие постоянства в выборе столярных соединений позволяет предположить, что появление составных прялок в Пудожском районе носит случайный характер.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Для пудожских прялок, в основном, использовалась древесина хвойных пород, но в коллекции музея есть и восемь березовых прялок. В соотношении материала и конструкции, или же в распределении березовых прялок по территории района каких-либо тенденций усмотреть не удалось. Напомним, что в распределении березовых и хвойных прялок по территории Карелии такие тенденции очевидны. На юго–западе Карелии единственным материалом является береза. По мере движения от этих мест на север и северо–восток начинают появляться и увеличиваться в числе прялки из хвойной древесины. На землях Пудожья, хвойная древесина становится основным материалом для изготовления прялок.

У прялок Пудожского района кудель крепится на лопаске (уплощенной верхней половине стойки) с помощью спицы и мотогуза. Это единственный способ закрепления кудели, бытующий на территории Карелии. Но особенности крепления имеют некоторые местные отличия. Технологически на одной прялке необходимы были два–три отверстия, которые позволяли, по мере уменьшения кудели, переставлять её на удобную высоту. У прялок Карелии число отверстий для спицы всегда превышает техническую необходимость, при этом вариации числа отверстий имеют характерный для каждого района диапазон. Так, на юго–западе Карелии на прялках просверливают 4–6 отверстий. То же наблюдается и у вепсов в юго–западном Прионежье. В северо–карельских деревнях число отверстий колеблется около шести. В Поморье и Заонежье обычны 7–9 отверстий, но есть прялки и с 10–13 отверстиями для кудельной спицы. В Пудожье диапазон достаточно широк и включает от трех до десяти отверстий. Отметим, что прялки с тремя отверстиями крайне редко встречаются в Карелии, но в Пудожье они обычны, хотя и немногочисленны. Половина из известных нам пудожских прялок несут по 4 отверстия, остальные прялки, в соответствии с убывающей частотой появления, имеют 6, 5, 7, 8 и 10 отверстий для спиц. Таким образом, в пудожских прялках предпочтение отдается наименьшей из возможных в Карелии вариаций.

В целях сравнения обратим внимание на прялки соседних областей. В некоторых районах Вологодской и Архангельской областей, в том числе – на Онежском полуострове и восточном побережье Белого моря для спицы просверливали от одного до трех отверстий по центральной оси лопаски, или же одно — два отверстия в верхних углах лопаски. У таких прялок они служили не только для спицы, но и для крепления конца мотогуза.

Чтобы кудель прочно удерживалась на удобной высоте, для мотогуза на боковых гранях лопаски делали зарубки. Иногда они исполняли только технологическую функцию, но чаще им придавали орнаментальную ритмичность, и тогда они, сохраняя полезность, служили дополнительным украшением прялки. Для фиксации мотогуза использовались также декоративные рельефы на вершине лопаски. На Пудожских прялках насечки на боковых гранях встречаются достаточно часто. Иногда это просто небольшие зарубки, которые могли наноситься как на одну [18] , так и на две [19] боковые грани. Однако есть и такие экземпляры, у которых насечка на боковых гранях выполнена в строгом орнаментальном ритме и охватывает весь периметр лопаски. [20] . В этом случае она оказывалась, в первую очередь, элементом декора, а функциональное предназначение отходило [21] на второй план (фото 1).

Предыдущие наблюдения позволили обнаружить на прялках Карелии приспособления, облегчающие некоторые технологические этапы процесса прядения. Так, в районах с карельским населением, на цельных прялках Заонежья и Поморья на боковой грани ножки, над пятой, устраивали глубокую выемку для тупого конца веретена. Ею пользовались при наматывании на веретено участка спряденной нити. Только две из известных нам пудожских прялок имеют такое углубление [22] . На большинстве прялок Карелии встречается ещё одно маленькое углубление для острого конца веретена. Оно располагается на стороне прялки, обращенной к прядильщице, и используется при сматывании нити с веретена по окончании прядения. Такое углубление есть почти на половине пудожских прялок. Это значительно реже, чем обычно встречается на прялках остальной территории Карелии. К сожалению, мы не располагаем информацией о наличии подобных технологических приспособлениях на прялках из соседствующих с Карелией областей.

Для хранения пряслица могли устраивать в основании лопаски одно или два отверстия. Есть они и на отдельных пудожских прялках (фото 2). Иногда они малы и почти незаметны, но в некоторых случаях принимают на себя значительный зрительный акцент [23] .

Таким образом, конструктивные и функционально–технологические особенности пудожских прялок относят их к общей совокупности прялок Карелии. Прялкам Пудожья свойственно использование цельных конструкций из хвойной древесины. Для закрепления кудели оказывается предпочтительным минимальное для Карелии число отверстий для кудельной спицы. И, наконец, пудожские прялки отличаются почти полным отсутствием приспособлений для начальной намотки нити на веретено и сдержанным отношением к приспособлениям для конечной технологической операции – сматывания нити с веретена.

Объемно–пластическое решение (пропорции, форма)

Среди множества прялок Русского Севера пудожские прялки можно безошибочно узнать по их массивной стати: это самые большие русские прялки, в форме которых доминирует высокая и широкая лопасть.

В прошлых работах для объективного описания пропорций мы предложили использовать математические обозначения пропорциональных отношений [24] . Наиболее показательными были сочтены отношения высоты и ширины лопаски к высоте самой прялки. Наблюдения показали, что пропорциональные отношения всех прялок Карелии лежат в определенном диапазоне значений, не свойственном прялкам из других регионов России. Меньшие значения этого диапазона оказались свойственны территории проживания карел–ливвиков на юго–западе Карелии и получили условное обозначение «первый пропорциональный тип». Максимальные значения занимают прялки восточного и юго–западного побережья Онежского озера. Их обозначили термином «третий пропорциональный тип». Средние значения диапазона свойственны прялкам остальной части Карелии, которые отнесены ко второму, или промежуточному типу. (Табл. № 1). Для более легкого восприятия чисел поясним, что у прялок Карелии высота лопаски всегда больше половины высоты прялки, иногда немного превышая её (0,55), а иногда занимая почти всю вертикаль стойки (0,9). Ширина лопаски колеблется от 1/10 до 1/4 высоты прялки.

Таблица № 1. Характеристика пропорциональных типов прялок Карелии

Определение пропорций у известных нам прялок Пудожья дало результаты, которые представлены в таблице №2. Подтверждая предыдущие выводы, можно сказать, что подавляющее большинство пудожских прялок имеют максимальные для Карелии пропорциональные соотношения.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Из таблицы следует, что в соотношениях между высотой лопаски и высотой пудожских прялок допустимы колебания (особенно в значениях между 0,7–0,9). Однако самым предпочтительным оказывается третий тип соотношений, представленный 47 прялками. Но в соотношении ширины лопаски и высоты прялки значительно больше стабильности, при этом ширина пудожских лопасок всегда принимает максимальные значения диапазона.

Таблица № 2. Варианты пропорций пудожских прялок

В целях сравнения обратимся к прялкам соседних областей. В разных районах Вологодской, Архангельской и Ленинградской областей высота лопаски почти никогда не превышает половину высоты прялки, а в большинстве случаев – намного меньше её, что отличается от пропорционального строя прялок Карелии. В целом, центр ареала массивных длинных лопасок приходится на Пудожский район и окрестности озера Кенозера. По направлению к северо–востоку плоскость лопаски динамично уменьшает высоту. В южном направлении ареал массивных лопасок огибает Онежское озеро, и в Лодейнопольском районе Ленинградской области лопаски достигают предельной высоты, занимая около девяти десятых от общей вертикали. Ширина их невелика и составляет шестую или седьмую часть от высоты прялки. На остальной территории, лежащей к югу от Пудожья, очевидна тенденция к постоянному снижению площади лопаски за счет уменьшения и высоты, и её ширины. При этом изменения ширины постепенны и, по сравнению с высотой лопаски, не очень значительны.

Если пропорции обозначают координаты формы в пространстве, то соотношение объема и плоскости, а также характер силуэтной линии рождают многочисленные вариации прялочных форм. Отличительной чертой пудожских прялок является безусловный приоритет плоскости лопаски над её объемом. На лопасках пудожских прялок нет ни выпуклой лицевой поверхности, ни затесанного по оси ребра. Для сравнения, у прялок первого пропорционального типа, бытующих в юго–западной Карелии, трехмерность лопаски играет немалую роль в создании художественной образности. Тенденция к уплощению лопаски и постепенная потеря интереса к её объемности наблюдается у прялок промежуточного пропорционального типа, свойственных средней и северной Карелии, и занимает приоритетные позиции на востоке Карелии, в Пудожском районе.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Очертания плоскости лопаски многообразны и обычно плохо поддаются словесному описанию. Поэтому, предельно упрощая частности, определим общую схему силуэта лопаски. Лопаска пудожских прялок обычно вписывается в прямоугольник или же в вытянутую слабо различимую трапецию. Боковые грани преимущественно прямолинейны (фото 3). На территории Карелии прямолинейные боковые грани, соседствуя с криволинейными, встречаются на прялках кондопожских карел–людиков, вепсов, северных карел, изредка попадаются в карельской части Поморья и широко распространены в Заонежье. Прямолинейность очертаний лопаски нарастает к восточным границам Карелии, и в Пудожском районе колебания заканчиваются господством лопасок с прямолинейными боковыми гранями. За пределами Карелии, у северо–восточных, восточных и южных соседей Пудожья, прямолинейность боковых граней является почти единственным способом формообразования.

Необходимо подчеркнуть, что трапециевидные прялки Пудожья имеют расширенное основание, в отличие от большинства трапециевидных прялок Европейского Севера России, с расширением на вершине. Эта особенность существенно влияет на восприятие художественного облика прялки. «Перевернутые» трапеции лопасок широко распространены в архангельской части Поморья, в некоторых районах Вологодской области. Отсюда ареал их распространения тянется далее, в южных направлениях.

В создании индивидуального облика прялок значительная роль отводится линиям среза вершины и основания лопаски. Их характер позволяет выделить две условные группы. Одна из них довольствуется чистой линией срезов. Углы лопасок сглаживаются, при этом выпуклая линия среза тает на боковых гранях далеко за пределами угла, а основание лопаски принимает округлую или овальную форму. Прием настолько экспрессивен, что вся лопаска, очерченная непрерывной линией, начинает восприниматься как вытянутый овал. Не исключено, что использование этого приема является отзвуком двух силуэтных схем, бытующих на прялках Карелии. В этой же связи хотелось бы обратить внимание и на прялку из д.Кильпога («Кижи», КП–221/30), у которой в основании лопаски зарубками намечен круг. Выделение кругов из плоскости лопаски является одним из распространенных вариантов формы заонежских и поморских прялок, а также встречается в местностях, приближенных к морскому побережью.

Вторая группа соотносится с уже упомянутым «кенозерским» вариантом оформления. У таких прялок линии среза и вершины не только не прячут углы, но, в какой–то мере, их акцентируют. Линии среза, как правило, усложнены и обильно украшены мысками, дугообразными выемками, а также дополнительными украшениями в виде «городков» и «сережек» (фото 3).[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Использование городков в качестве украшения лопаски свойственно не только прялкам Восточной Карелии. Их можно обнаружить на прялках северо–западной Карелии, в районах примыкающих к Поморью, а также на прялках самого Поморья, вплоть до низовий северной Двины и Мезени. В восточной части Поморья, наряду с городками на вершине лопаски, обычным приемом становится и украшение сережками её основания. Городки и сережки широко распространены в районе Каргополя, встречаются также в некоторых северо–восточных уездах Вологодской области. Однако здесь они часто трансформируются в крючкообразные выступы, чрезвычайно распространенные на широте Белого озера [25] .

Значительное число прялок нельзя безоговорочно отнести к той или иной группе. У некоторых экземпляров обнаруживается смешение упомянутых приемов [26] . В оформлении других прялок очевидны либо заонежские мотивы [27] , либо вариации оформления, сходные с теми, что встречаются на прялках из северо–карельских районов. [28]

Для описания формы ножки с пятой наиболее подходит сравнение с вытянутой пирамидой. Внешняя грань ножки обычно плоская и часто предстает прямым продолжением плоскости лопаски. Но именно на оси этой грани может оказаться подтесанное ребро, обычное для прялок из многих районов Карелии [29] . Грань, обращенная к прядильщице, всегда подчеркнуто объемна. Место перехода от вертикали к горизонтали («подъем») начинается почти от лопаски и опускается на донце красиво очерченной дугообразной линией, какой не увидеть на прялках из других мест [30] . По оси подъема и донца иногда затесывается продольное ребро; [31] в иных случаях наиболее напряженное место подъема украшается гребенчатой порезкой. [32] (фото 4). Сходное оформление подъема встречается на северо–карельских и поморских прялках. В целом же, обостренное внимание к месту перехода от стойки к донцу свидетельствует о его особой семантике, связанной с архаичным смыслом художественного образа прялки.

Боковые грани ножки у многих прялок украшены симметричной рельефной резьбой, которая создает абрис лицевой стороны в виде сменяющих друг друга фигур. Чаще – это круг под основанием лопаски, ромбы, овалы. Фигуры разделяются небольшими выступами разной формы. Цепь фигур иногда завершается опять–таки гребенчатой ребристой порезкой, которая приходится либо на пяту, либо на основание ножки. (см. фото 4).[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Обращаясь к прялкам из других мест, можно увидеть, что для прялок северных людиков, сегозерских карел и Заонежья круг между двумя ромбами (или овалами) не характерен. В то же время, этот мотив встречается у западных границ Карелии, у северо–карельских и поморских прялок, а также широко используется на прялках Архангельской области и в некоторых северных районах Вологодской области. К юго–западу декорация формы ножек упрощается, а затем и вовсе исчезает.

Форма донца пудожских прялок представляет почти весь спектр вариантов, свойственных прялкам Карелии. Наиболее распространенными, видимо, можно считать плоские широкие симметричные донца, расширяющиеся к концу и суженные в пяте, а также асимметричные, искривленные донца, напоминающие северо–карельские прялки. (фото 5, 10, 11).

Итак, широкий круг сравнений показал, что прялки Пудожского района находятся в русле тех формообразующих тенденций, которые наблюдаются на территории Карелии. В ряде характеристик они представляют один из полюсов последовательных вариаций формы, в других – очевидны отголоски разных локальных вариантов, обычных для других местностей Карелии (Заонежья и карельской части Поморья). Формообразующие тенденции имеют продолжение и за пределами Карелии в прялках Архангельского Поморья, Архангельской области и северных районов Вологодской области.

Украшение поверхности

Основные приемы украшения – резьба и роспись. Именно им посвящены многочисленные публикации, а технические, стилевые и композиционные особенности получили обширные литературные комментарии. Встречаются описания и других способов украшения прялок – надписей, мозаики, использования зеркал, картинок, бус и т.д. Тем не менее, представляется необходимым, опираясь на коллекцию музея, остановить внимание на некоторых моментах.

Плоскостная резьба

Свое описание мы начнем с краткой характеристики технических приемов резьбы, затем попытаемся определить логику размещения резного декора и укажем на основные мотивы и элементы орнамента.

Обычно Пудожский район относят к северо–западным окраинам ареала распространения геометрической трехгранно–выемчатой резьбы. [33] В определении её разновидностей используются такие понятия, как «мелкоузорчатая», «плоская», [34] «плоская мелкомасштабная» [35] резьба. Определение строится на контрасте с «крупномасштабной» резьбой на прялках Вологодской и некоторых других губерний, где глубина выемок позволяет осуществить даже рельефную проработку среза. Согласно исследованиям Н.В.Мальцева, граница между ареалами распространения двух стилистических вариантов резьбы проходит по территории бывшего Каргопольского уезда. По его мнению, возникновение двух манер исполнения следует относить к периоду более раннему, чем два последних столетия. [36] Шелег В.А., развивая выводы Н.В.Мальцева и сравнивая ареалы их распространения с антропологической картой Севера, составленной М.В.Витовым, приходит к следующему выводу: «Наиболее выраженный стиль плоской мелкомасштабной резьбы распространен в районе рр. Водла, Кена, Черева, средней Онеги и Кенозера. Известно, что этот район – один из древнейших путей колонизации, связанный с движением на север «новгородцев». От среднего течения Онеги путь шел или на северо–восток, к устью Двины, или на юго–восток: по Моше на р.Вель, а оттуда на Вагу и среднюю Сухону. Именно в этом районе находится своеобразная перемычка между двумя «подареалами» ильменско–беломорского антропологического типа – ильменского и беломорского, а севернее и южнее этой перемычки преобладает онежский антропологический тип. Плоская резьба встречается вдоль еще одного древнейшего пути проникновения «новгородцев» к Белому морю – в бассейне Выга» [37] .

Заметим, что приведенные исследования не рассматривают территории, лежащие западнее Онежского озера, в то же время Н.В. Мальцев предполагает, что причины появления двух манер резьбы следует искать именно там: «В определенной мере прослеживается характерная для крестьянского искусства закономерность совпадения районов бытования отдельных разновидностей и форм предметов с древним феодальным делением, с границами княжеств и их вотчин. В XIX веке это деление поддерживается влиянием орнаментальной, пока еще совершенно не изученной графической резьбы северо–западных районов Олонецкой губернии, некоторыми тенденциями искусства Нижнего Поонежья и интенсивно развивавшейся миниатюрной резьбы Поморья». [38] Это высказывание подтверждает необходимость сравнений прялок Пудожья, прежде всего, с прялками остальной территории Карелии.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Коллекция прялок музея, а также другие источники позволяют сказать, что безусловное большинство пудожских прялок украшено трехгранно–выемчатой резьбой, но в сочетании с другими приемами резьбы [39] . При этом, резное украшение имеет свои нюансы в манере исполнения. В одних случаях, в том числе – на кенозерских прялках, резец глубоко входит в древесину и оставляет четко очерченные, широкие выемки, а участки плоскости, заключенные между выемками, играют разделительную, узорообразующую роль. Особый орнаментальный эффект достигается ритмичным повторением светотеневых контрастов, заполняющих фигуру узора. Такая резьба требует четкости очертания фигуры и поэтому часто дополняется вспомогательной контурной резьбой. Этот прием обычно используется в оформлении лицевой плоскости лопаски. На некоторых пудожских прялках контурная резьба используется как самостоятельное художественное средство («Кижи» КП–221/37; 2795). Рядом с крупной резьбой соседствует прием, когда резец лишь слегка касается древесины, оставляя мелкие треугольные, клинообразные или ногтевидные выемки. Располагаясь цепью и образуя линию рисунка, выемки часто сопровождают основные фигуры орнамента. Они же могут рисовать и собственные узоры, при этом их самостоятельная узорообразующая роль особенно явственна на плоскости лопаски, обращенной к прядильщице (например, «Кижи» КП–87/4 и др.). Сочетание разных манер исполнения резьбы предстает органичным целым, выполняющим единую задачу [40] .

На пудожских прялках можно встретить и другие приемы плоскостной резьбы. Так, на прялке из д. Гакукса («Кижи» КП–360/5) узор рисуют крупные ногтевидные, редко поставленные выемки, которые сочетаются с глубокими контурными линиями и мелкой насечкой. На прялке из д.Загубье («Кижи» КП–87/3) рядом с крючковатыми сережками в основании лопаски – два крупных декоративных отверстия. У нескольких экземпляров декоративный акцент несет крупное отверстие, которое просверливается по оси в нижней трети лопаски (например, «Кижи» КП–360/3). На пяте прялки из д.Куганаволок («Кижи» КП–1043) украшением служит группа глухих кружков; такие же кружки в сочетании с ногтевидными выемками рисуют орнамент на основании другой лопаски, у прялки из д.Загубье. Плоскорельефные фигуры украшают пяту детской прялки из д.Остров — Большая Дорога («Кижи» КП–201/27) и основание лопаски у той же прялки из д.Загубье. Чередование кольцевых бордюров из ногтевидных выемок и глубоких параллельных бороздок контурной резьбы украшает пяту, ножку и основание лопаски у прялки из д.Гакукса («Кижи» КП–360/5).

В итоге обнаруживается, что пудожским прялкам знакомы все способы резьбы, бытующие на территории Карелии. Комплекс технических приемов, использованных при решении одной художественной задачи, проявляет сходство с совокупностью приемов резьбы на прялках Поморья, северо–карельских территорий, Заонежья. Это же сочетание широких и мелких выемок, дополненных контурной резьбой (но с меньшим равновесием в степени их использования) проявляется и за пределами Карелии, вдоль северо–восточного пути к низовьям Северной Двины и Мезени. Использование редко расположенных выемок в качестве узорообразующего средства известно на прялках кондопожских карел–людиков и прионежских вепсов. Мелкие углубления разной формы являются одним из самых распространенных приемов, используемых карелами–ливвиками. Глухие кружки известны по прялкам северных (прионежских) вепсов и Заонежья; сквозные кружки рисуют узоры на прялках Заонежья.

Переходя к определению логики размещения резьбы на поверхности прялок, необходимо отметить, что и мастера, и прядильщицы часто довольствовались только гладкой, чисто обработанной поверхностью древесины [41] . Если же прялка украшена, то резьба всегда наносится на плоскости стойки и никогда не опускается на широкую плоскость донца. Нам не известны также прялки с резьбой, покрывающей всю поверхность без остатка. Резная орнаментация в виде нескольких декоративных полей наносится на определенные участки прялки, при этом на одной и той же прялке разные декоративные поля могут отличаться и техникой, и мотивами, и композицией. Прялки с абсолютной повторяемостью декоративных полей практически не встречаются.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

На прялках с предельно скромной резьбой в первую очередь украшались поверхности пяты, ножки и основания лопаски. Резной декор делает более ясной архаичную семантику пяты, как символа рубежа при переходе в иной мир. На боковых гранях пяты чаще всего основным элементом орнамента становились ниспадающие цепи мелких треугольников, солярные розетки, а на лицевой грани пяты и ножки на прялке из д.Ершово («Кижи» КП–189/5) красуется композиция из восьмиконечного креста с косой перекладиной, косых крестов. Резной узор ножки часто являет продолжение композиции на лицевой стороне лопаски.

В основании лопаски орнаментация чаще всего присутствует сразу на двух гранях, при этом орнаменты двух сторон несут существенное отличие. На внешней плоскости наиболее часто встречаются бордюры с ромбами, косыми крестами, зигзагами или квадратами с лучистым заполнением. На стороне, обращенный к прядильщице, орнамент скупее и строже. Так, на прялке из д.Бураково («Кижи» КП–87/4) на лицевой стороне размещена внушительных размеров шестилучевая розетка, а на обороте – тонкий бордюр из маленьких выемок отделяет нижнюю часть лопаски, и особое значение выделенного поля подчеркивается, как рамкой, цепью маленьких треугольников по периметру основания.

Следующий вариант размещения орнамента возникает в том случае, если резьба наносится на нижний и верхний участки лопаски. На пудожских прялках из коллекции музея такой вариант встречается только на внешней плоскости. Средний ярус представляет гладкую поверхность, заключенную в резное обрамление («Кижи» КП–360/4; 1043 и др.). В этом случае вся поверхность лицевой грани лопаски становится единым декоративным полем, которое может объединяться рамкой из мелких треугольных выемок по периметру лопаски. Такие прялки обычно варьируют мотивы кенозерских образцов.

И, наконец, еще один вариант представлен резьбой, которая не только заполняет вершину и основание лопаски, но и выходит на свободный ранее средний участок плоскости лицевой грани. Именно такая композиция свойственна прялкам кенозерского типа. В средней части может размещаться полоса того же характера, что и в основании или вершине лопаски [42] , квадрат, заполненный ромбической сеткой [43] , или крупная розетка, придающая центричность всей композиции [44] , а иногда – сочетание нескольких розеток, полурозеток, дуг и лучей [45] . Один из нюансов такой композиции расценивается исследователями как особенность олонецкой прялочной резьбы. В вологодских прялках «Узор статичен, главный мотив всегда помещается в центре орнаментальной плоскости или чуть выше, что сообщает композиции характер уравновешенности, легкости и гармонии. В узоре олонецких прялок … главная фигура композиции находится в геометрическом центре или же опускается ниже, отчего прялки кажутся утяжеленными, как бы растущими из земли» [46] .

Порядок размещения резьбы отчетливо виден на всей совокупности прялок Карелии. Можно предположить, что в последовательности перечисленных вариантов отражаются следы старой традиции, согласно которой резным орнаментом отмечали, прежде всего, места, наделенные особой семантикой и, возможно, апотропейными свойствами. С другой стороны, эта последовательность может иллюстрировать процесс, когда сакральность сливалась с декоративностью и, в определенной мере, уступала ей свои позиции. К сожалению, на прялках Пудожского района след старых правил не так очевиден. Большинство сохранившихся прялок показывают, как велико было влияние кенозерской декоративной манеры.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Рассматривая кенозерские прялки, хотелось бы отметить следующее. Мы уже встречались с явлением, когда под влиянием разных историко–культурных, политических и экономических факторов во второй половине XIX века в разных местностях Карелии появляются и приобретают широкую популярность прялки, утрирующие какие–то стороны традиции и потому принимающие своеобразный облик. Как правило, они являются продукцией местных ремесленных мастерских, созданной с использованием шаблонов. Таковы прялки карел–ливвиков с архаичным узором, известным только на примерах многовековой давности. К ним относятся прялки — «кемлянки» Поморья, в которых на первый план выходят особенности криволинейных очертаний боковых граней. Это и прялки Заонежья, где смешение разных традиционных черт привело к созданию уникального облика.

Не исключено, что кенозерские прялки представляют собой явление того же порядка. По сообщению Н.В.Мальцева, количество прялок, изготовленных одним мастером, обычно определялось потребностью одной – двух семей. Реже исполнялись заказы для соседних деревень. [47] Детальное обследование Кенозерья позволило установить имена 40 мастеров–резчиков, работавших в XIX – начале XX веков; при этом одним ремесленником в течение жизни могло быть изготовлено около 200 прялок [48] . Такое производство требует и рынка сбыта, и применения усредненных шаблонов, отвечающих в то же время разным требованиям заказчиков. Коллекция музея подтверждает шаблонность форм лопаски, унификацию техники, композиции и мотивов резьбы, а, следовательно, подтверждает и некоторую «искусственность» кенозерского типа прялок, в котором тиражируется утрированный вариант традиции.

Хотелось бы также обратить внимание на прялки, у которых геометрический орнамент соседствует с изобразительными мотивами иного характера. Так, у прялки из д.Кононовская («Кижи» КП–221/37) у основания лопаски, на её лицевой стороне, трехгранно–выемчатая резьба заполняет корпус лодки, а контурная резьба рисует мачту с парусами. У прялки из д.Загубье («Кижи» КП–87/3) ногтевидные разбросанные выемки в сочетании с контурной резьбой намечают очертания букета из цветов на длинных стеблях. И, наконец, прялка из Кенозеро (КП–2795) представляет уникальный орнамент, в котором традиционными приемами, — с использованием обычных розеток, ромбов, бордюров, — вплетены изображения стальных опор линий электропередачи с провисшими проводами. Конструкция опор удивительно совпадает с обычным для Кенозерья резным орнаментом. Над опорами – падающая вниз головой птица с распростертыми крыльями. На обороте лопаски, над ромбом с косой сеткой, в традиционном круге из мелких треугольных выемок, – не менее уникальный портрет человека в бескозырке и тельняшке. Бесспорно, эта прялка являет пример переработки традиций мастером уже советской эпохи и относит нас к временам ГОЭЛРО (фото 8).

Суммируя наблюдения, можно заметить, что резьба на прялках Пудожского района проявляет генетическое сходство с резьбой восточной части Европейского Севера России. В то же время комплекс используемых приемов сходен с теми, что используются мастерами северо–карельских деревень, Поморья и Заонежья.

Колористическое украшение поверхности

Даже простая окраска поверхности воспринималось крестьянами как украшение. Краска обычно покрывает стойку и треть донца. Излюбленные тона окраски – различные оттенки коричневого, синего и голубого, зеленого. Изредка встречаются прялки с желтой или черной окраской. Многие прялки не только окрашивались, но и раскрашивались. Темным цветом могла отделяться пята [49] , или лопаска от ножки [50] ; контрастным цветом отмечались декоративные элементы формы – городки, сережки, рельефные фигуры ножки. На некоторых прялках различна окраска лицевой и оборотной стороны лопаски [51] .

Часто окраска и роспись воспринимались как лучшие способы обновления изношенной поверхности; краска могла укладываться поверх декоративной резьбы, выравнивая и делая её почти незаметной [52] . Но для прялок кенозерского типа многоцветная раскраска орнамента стала новым орнаментальным приемом. Для раскраски орнамента использовались насыщенные контрастные цвета. Их ритмичное чередование рождало новый художественный эффект, при котором изобразительность резьбы уступала перед ритмичным сочетанием красочных пятен [53] .

Самыми нарядными оказывались прялки с росписью поверх окраски. Необходимо сразу же заметить, что работы других исследователей выполнили большую часть того, что было необходимо для нашей работы. Свободно–кистевым росписям посвящено значительное количество трудов. Поскольку роспись сохранилась, в основном на прялках, они и стали преимущественным объектом научного внимания. Выявлено генетическое родство росписей с искусством Московской Руси; отмечено влияние посадской и городской культуры, впитавшей в Петровскую эпоху западные декоративные мотивы. Подчеркнута особая роль Выго–Лексинского старообрядческого общежительства, Соловецкого монастыря и других северных православных центров, которые вместе общим культурным влиянием распространили традиции иконописного письма и книгописания [54] . В общих чертах определена область распространения этого жанра народного искусства, охватывающая пространство от Северного океана до верховий Волги [55] . Одновременно выявлены локальные особенности, свойственные живописи Поморья [56] , Заонежья [57] , Пудожья [58] . Характеризуя роспись на прялках Пудожья, мы постараемся, по возможности, сократить повторение уже сказанного и сконцентрировать внимание только на коллекции музея.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Основные мотивы пудожских росписей обычны для территории Карелии: пышные розаны, листья, ягоды сплетаются в гирлянды, ветви, букеты. Не отличается, в целом, и набор технических изобразительных приемов. Росписи наносились свободным мазком кисти по разноцветному фону без предварительной графической наметки контура. Для придания изображениям некоторой объемности и реальности использовали белильные или цветные «оживки» и «приписки».

Среди росписей, выполненных художниками–профессионалами, встречаются замечательно красивые, искусные работы [59] . В них очевидна хорошая выучка, свободное варьирование приемов, знакомство с высокими образцами декоративной росписи. Художественный практический опыт виден и в росписях ремесленников на кенозерских прялках. Их особенностью является органичное сочетание росписи с орнаментальной резьбой. Резьба и роспись одновременны. Но роспись, соседствуя с резьбой, приобретает чрезмерную упорядоченность, что делает ее элементом общей орнаментальной композиции. Росписи на прялках без резьбы более непринужденны.

В качестве композиционной особенности можно отметить, что роспись стремится заполнить все декоративное поле, не оставляя пустот. Основной мотив развивается по вертикальной оси лопаски. Но с двух сторон от нее часто обнаруживаются еще две вертикальные оси орнаментальной композиции из правильно чередующихся цветков. На одних прялках они различимы только благодаря четкому ритму; на других они принимают отчетливый композиционный акцент. Яркий пример тому дают росписи крестьянина Василия Березина из пудожской деревни Марнаволок, которые отличаются уверенным движением кисти, хорошим чувством цвета и композиции, — то есть всем, что демонстрирует выучку и талантливость мастера. На прялке его работы, изображение которой помещено в монографии В.М.Вишневской [60] , вдоль вертикальной оси лопаски тянется дерево с ветвями, расходящимися в стороны. Листья и цветы — основной предмет внимания художника, и именно их яркие ритмичные группы составляют две акцентированные оси композиции. Еще более отчетливо это проявляется на двух других прялках его работы [61] . Дерево вообще исчезает; остаются лишь цветочно–лиственные группы, радующие глаз сочетанием красок и выявляющие билатеральный характер композиции. По сути, перед нами орнамент, четкостью и упорядоченностью рисунка соперничающий с геометрическим узором, а чередованием цветов напоминающий калейдоскоп.

Выбор изобразительных средств и приемов, которыми пользовались художники–профессионалы, определялся художественной целью. Для тех же, кто занимался росписью от случая к случаю, выбор зависел от уровня и особенностей владения кистью и красками. На синем фоне прялки из д. Каршево [62] вдоль центральной оси тянется цепь крупных светлых пятен, напоминающих тюльпаны, а по бокам лопаски их ритму вторят две цепи из круглых пятен–цветков меньшего размера. Для подобных росписей в достижении правдоподобия изображения важен не рисунок, а «психология пятна» [63] . На других прялках изображение создается широкой линией разбелённой краски по темному фону, рисующей неопределенный контур цветков [64] . Во всех случаях цветки все-таки узнаваемы и являются главными элементами композиции. Заметно, что художника меньше занимает игра оттенков, и он часто довольствуется только контрастом. Иногда в росписи используются тонкие линии, подобно тому, как это делали заонежские художники, но они не играют существенной роли ни в композиции, ни в достижении реальности изображения [65] . В другой группе пудожских росписей, достаточно редкой, обычные изображения растительности соседствуют с геометрическими фигурами – крестами, разноцветными концентрическими окружностями [66] , или полностью исчезают, уступая им место. На обороте лопаски могут появляться крупные фигуры, которые с трудом соотносятся с растительным орнаментом, и лишь в дополнительных росчерках по полю фигуры можно увидеть элементы цветка–розетки. Такие росписи встречаются и в средней части Пудожья, но, в основном, тяготеют к местам у берегов Онежского озера. Прялкам Пудожья известен и прием, который часто связывают с художественной традицией карел: маленькими тампонами с краской, «тычками», наносились мелкие, цветные пятнышки–точки, окружающие основные фигуры или разбросанные по фону. На прялке из д.Бураково («Кижи» КП–87/4) цепь белых пятен дублирует контур резной розетки в основании лопаски. Кружки, напоминающие «тычки», заполняют свободные места в росписях с растительными мотивами у прялок из д.Водла и д.Кильпога [67] .[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Характерно, что на прялках русских Пудожья, также как и в других русских районах Карелии, изображения птиц, животных или людей носят исключительно редкий характер. Одна из прялок несет на лицевой стороне лопаски роспись в манере Даниловских миниатюристов. На стороне, обращенной к прядильщице, в самом узком месте при переходе от лопаски к ножке, буквально втиснута маленькая искривленная фигурка мужичка с грозным взглядом [68] . Очевидно, что этот рисунок не связан с местной традицией и имеет случайный, почти интимный характер. Другой пример – прялка из д.Авдеево, [69] где в основании букета на оборотной стороне обнаруживается крохотная птичка. И лишь на прялке в монографии Вишневской [70] можно видеть подобие жанровой сцены с участием нарядной парочки.

Не углубляясь далее в описание пудожских росписей и несколько повторяясь, хотелось бы свести воедино основные их особенности. На прялках доминирует мотив цветка, цветущей ветви, букета, цветочной гирлянды, но пышная растительность может уступать место геометрическим фигурам, преимущественно – кругам, или соседствовать с ними. Композиция развивается вдоль вертикальной оси лопаски, но можно заметить и некоторое стремление к билатеральности. Мастера стремятся к тому, чтобы изображения были узнаваемы, но добиваются этого разными изобразительными средствами. Пудожане предпочитают реализовать замысел через «массу» изображаемого объекта и обозначают его цветовым пятном, оформленным с разной степенью точности. Выразительность тонкой графической линии оказывается вторичной и используется крайне редко. Для создания иллюзии реальности преимущественно используются «оживки», которые одновременно создают контур плотного пятна; возможности разной толщины (или прозрачности) красочного слоя используются значительно реже. Изображения живых существ носят случайный характер и могут считаться исключениями.

Сравнение росписей на прялках из разных мест Карелии – весьма затруднительно в связи с универсальностью характеристик свободно–кистевых росписей на больших пространствах Европейского Севера. Соглашаясь, в целом, с выводами других исследователей и отдавая им дань уважения, приходится признать, что попытка прямого соотнесения результатов их исследований с конкретными примерами вызывает серьезные затруднения. Так, «корпусное» наложение мазка по «плотному фону» обнаруживается не только у вепсов, предпочитающих этот прием, но и у русских Заонежья, Пудожья, Поморья, и в равной степени – в росписи карел. Схематизм изображения, отличающий росписи вепсов и карел, в избытке присутствует и на прялках из русских районов Карелии. То же можно сказать и о других особенностях, которые, в комплексе или по отдельности, должны были бы помочь в определении этнических художественных предпочтений. При ближайшем рассмотрении отличия становятся ощутимыми только в некоторых ярких вариациях, привязанных к конкретной местности. Возможно, для более точных выводов требуется иной ракурс аналитических сравнений.

Другие виды украшений

Кроме резьбы и свободно–кистевой росписи, на пудожских прялках могут встретиться и другие средства, разнообразящие поверхность. В конце XIX – начале XX веков традиционными стали надписи, которые наносились резцом, но чаще — кистью. Их обычно размещали на лопаске, но могли нанести и на подъем, соединяющий донце со стойкой. У некоторых прялок надпись входит составной частью в расписную композицию, у других – занимает собственное, не связанное с орнаментом место. Содержание надписей, в большинстве случаев, ограничивается датой, или датой и инициалами владелицы. Реже указывается её имя, отчество, фамилия. Еще реже надпись сохраняет имя мастера. В целом, надписи встречаются на прялках Поморья, Заонежья, иногда появляются на прялках сегозерских карел, кондопожских людиков и вепсов. В то же время, на прялках юго–западной Карелии, где проживают карелы–ливвики, надписи – исключительно редкое явление.

* * *

Завершая обзор коллекции прялок Пудожского района Карелии, обобщим наши наблюдения. Прялки Пудожья являются составной частью совокупности прялок Карелии. В ряде характеристик они демонстрируют полярные для территории Карелии значения (особенности пропорционального строя, формы, соотношения объема и плоскости). В других – обнаруживают сходство с прялками северных вепсов, русских Поморья и Заонежья, а также с прялками из северо–карельских деревень. Не раз отмечались и черты, свойственные южно–карельской традиции. В целом, пудожские прялки входят в систему закономерных изменений облика, наблюдаемую на территории Карелии. В то же время многие их характеристики близки прялкам соседних территорий – Архангельской и Вологодской областей, и дальнейшее их изменение за пределами Карелии имеет закономерный, упорядоченный характер. Таким образом, прялки Пудожья можно расценивать как звено в последовательной цепи процессов, формирующих облик прялок на значительных пространствах Европейского Севера России.

• [1] Набокова О.А. Прялки Заонежья: традиции и индивидуальные особенности мастерства // Мастер и народная художественная традиция Русского Севера: Доклады III Международной научной конференции «Рябининские чтения-99». Петрозаводск, 2000. С.376-385; Её же: К проблеме бытования прялки на территории Карелии в конце 19 – начале 20 века//Кижский вестник №5: Сборник статей. Петрозаводск, 2000. С.54-71; К вопросу о типологических особенностях прялок Карелии // Кижский вестник №6: сборник статей. Петрозаводск, 2001. С.42-56; К проблеме классификации прялок // Кижский вестник: Сборник статей. Выпуск № 8. Петрозаводск, 2003. С.182-210; Прялки Панозерья и прялочные традиции Карелии // Панозеро: сердце Беломорской Карелии. Петрозаводск, 2003. С.180-213; Прялки Карелии: локальные традиции в контексте этнической истории // Локальные традиции в народной культуре Русского Севера: Материалы I Международной научной конференции «Рябининские чтения-2003». Петрозаводск 2003. С.209-212; Набокова О.А. Прялки юго-западной Карелии в фондах музея-заповедника «Кижи» (обзор коллекции) // Кижский вестник: Сборник статей. Вып. №9. Петрозаводск, 2004. С.128-159.
• [2] Бобринский А.А. Народные русские деревянные изделия. Вып.1. Табл.2. Рис.6. Воронов В.В. О крестьянском искусстве: Избранные труды. М., 1972. Рис.104, а также многочисленные публикации других исследователей.
• [3] Попова З.П. Расписная мебель // Сокровища русского искусства . – М.: «Искусство», 1967. – С.58, 59.
• [4] Вишневская В.М. свободные кистевые росписи // Русское народное искусство Севера. – Л.: 1968. – С.16, 17.
• [5] Мальцев Н.В. Типы народной художественной резьбы в бывшей Олонецкой губернии // Советская энциклопедия. 1974. №4. С.88-100.
• [6] Круглова О.В. Границы распространения прялок Русского Севера и Поволжья // Сообщения Государственного Русского музея. Вып.XI. М., 1976. С.56.
• [7] Круглова О.В. Русская народная резьба и роспись по дереву: Из собрания Загорского государственного историко-художественного музея-заповедника. М., 1983. С.9.
• [8] Вишневская В.М. Резьба и роспись по дереву мастеров Карелии. Петрозаводск, 1981
• [9] Перечень работ очень велик, поэтому назовем лишь некоторые публикации: Василенко В.М. Народное искусство: Избранные труды о народном творчестве Х-ХХ веков. - М., 1974; Жегалова С.К. Художественные прялки. // Сокровища русского народного искусства. – М., 1967. С.113-180; Мальцев Н.В., Тарановская Н.В. Русские прялки. Л., 1970; Денисова И.М. Вологодские прялки // Русский Север: Этническая история и народная культура. XII-XX века. – М., 2001. С.786-839; Круглова О., Гущина В. Карельские прялки // Краевед Карелии. – Петрозаводск, 1990. – С.63-67; Белоголова Л.Н. Народное искусство Карелии в фондах Карельского музея изобразительных искусств. Петрозаводск: 1976 и другие.
• [10] Трифонова Л.В. Декоративно прикладное искусство Пудожья и Заонежья в собрании музея-заповедника «Кижи». – Петрозаводск: 2004.
• [11] Денисова И.М. Прялки зоо-орнитоморфного типа в контексте этнической истории Русского Севера // Этнографическое обозрение, 2001. №2. С.68-90; Денисова И.М. Вологодские прялки. С.786-839; Набокова О.А. Прялки Карелии: локальные традиции в контексте этнической истории. С.209-212.
• [12] Например, прялка от Максимовой А.А., крестьянки д. Кривцы (1908–1965 гг.), перешла по наследству её дочери Максимовой М.И., 1911 г.р. («Кижи», КП-2254).
• [13] Вишневская В.М. Резьба и роспись по дереву мастеров Карелии. С.64, рис.89.
• [14] «Кижи» КП-71/3; 195/13 .
• [15] Тарановская Н.В., Мальцев Н.В. Русские прялки: Альбом. – Л.: «Аврора», 1970. – С.14; рис.36.
• [16] Пользуясь случаем, приношу глубокую благодарность И.Е.Гришиной (Научно исследовательский институт народного зодчества), которая предоставила информацию о прялках, собранную ею на территории Вологодской и Ленинградской областей во время полевых изысканий в 2001-2004 годах.
• [17] Коллекция Ведлозерского национального парка (№ 23/7).
• [18] Например, «Кижи» КП-221/30, 1324.
• [19] Например, «Кижи» КП-1154,
• [20] КП 87/1.
• [21] Например, «Кижи» КП-221/30, 1324.
• [22] Прялка из фондов музея-заповедника «Кижи» КП-2652 (с.Песчаное); прялка из фондов Карельского государственного краеведческого музея КГМ-23548 (с.Римское).
• [23] Например, «Кижи» КП-87/1; 87/4; 221/37 и др.
• [24] Набокова О.А. К вопросу о типологических особенностях прялок Карелии. С.50.
• [25] Денисова И.М. Вологодские прялки. С. 826-827. Рис.18.
• [26] Например, у прялки из д. Каршево («Кижи» КП-71/1) округлое основание сочетается с волнистой линией вершины. У других – волнистый верх или дугообразно-выемчатые основания уравновешены как раз настолько, что не дробят восприятие цельности силуэта («Кижи» КП-329/4).
• [27] «Кижи» КП-87/3, 360/4, 221/37.
• [28] Например, «Кижи» КП-360/5.
• [29] Например, «Кижи» КП-1324.
• [30] Например, «Кижи» КП-1043, 1044, 189/7, 221/32.
• [31] «Кижи» КП-201/21, 201/25.
• [32] «Кижи» КП-360/2, 88/2, 88/4, 88/5.
• [33] Мальцев Н.В. Типы народной художественной резьбы. С.100., Шелег В.А. Крестьянские росписи Севера // Русский Север: Ареалы и культурные традиции. СПб, 1992. С.56.
• [34] Мальцев Н.В. Типы народной художественной резьбы. С.97.
• [35] Шелег В.А. Крестьянские росписи Севера… С.56.
• [36] Мальцев, С.100.
• [37] Шелег В.А. Крестьянские росписи Севера… С. 56.
• [38] Мальцев Н.В. Типы народной художественной резьбы. С. 100.
• [39] Использование только трехгранно-выемчатой резьбы обнаружено на единственной прялке – из д.Костина Гора («Кижи» КП-201/23).
• [40] Примером органичности сочетания разных технических приемов резьбы может стать почти любая прялка Пудожского района. Например, «Кижи» КП-88/1; 360/4; 2795 и многие другие.
• [41] Например, прялка из д.Усть-Река, «Кижи» КП–360/2.
• [42] «Кижи» КП-88/5; 189/5.
• [43] «Кижи» КП-201/23.
• [44] «Кижи» КП-189/4, 189/6; 189/9 и другие.
• [45] «Кижи» КП-189/7; 189/8 и другие.
• [46] Тарановская Н.В., Мальцев Н.В. Русские прялки. С. 13.
• [47] Мальцев Н.В. Типы народной художественной резьбы. С.89.
• [48] Там же. С.97.
• [49] Например, прялка из д. Кубово («Кижи» КП-1324).
• [50] «Кижи» КП195/13; 201/33; 1044, 195/15 и др.
• [51] «Кижи» КП-87/2, 88/1.
• [52] «Кижи» КП-360/4.
• [53] «Кижи» КП-88/1; 189/9; 189/8; 189/7; 189/6 и др.
• [54] Большева К.А. Крестьянская живопись Заонежья // Крестьянское искусство СССР. Ленинград: 1927; Попова З.П. Расписная мебель…; Уханова И.Н. Резьба и роспись народных мастеров северо-западного Поморья // Фольклор и этнография Русского Севера. Л., 1973., Вишневская В.М. Свободные кистевые росписи…; Вишневская В.М. Резьба и роспись по дереву мастеров Карелии…; Косменко А.П. Карельская народная резьба и роспись по дереву (XIX – начало XX веков). // Этнография Карелии. Петрозаводск, 1976; Косменко А.П. Карельское народное искусство: Изобразительное творчество. Петрозаводск, 1977; Косменко А.П. Народное изобразительное искусство саамов Кольского полуострова XIX–XX веков: Этнографический очерк. Петрозаводск, 1993; Косменко А.П. Традиционный орнамент финно–язычных народов Северо-западной России. Петрозаводск, 2002.
• [55] Шелег В.А. Крестьянские росписи Севера. С.127–147
• [56] Уханова И.Н. Резьба и роспись народных мастеров северо–западного Поморья. С.30.
• [57] Большева К.А. Крестьянская живопись Заонежья.
• [58] Мальцев Н.В., Тарановская Н.В. Русские прялки…; Мальцев Н.В., Тарановская Н.В. Русские прялки: Каталог выставки из собрания Государственного Русского музея. Л.: 1971
• [59] Например, «Кижи» КП-1324, 201/21; 201/25; 221/38; 329/4; 329/5; 360/4 и др.
• [60] Вишневская В.М. Резьба и роспись по дереву мастеров Карелии… С.67, рис.89.
• [61] «Кижи» КП-71/3, 195/13.
• [62] «Кижи» КП-71/1.
• [63] Большева К.А. Крестьянская живопись Заонежья … С.54.
• [64] «Кижи» КП-1324, 88/3, 88/4.
• [65] «Кижи» КП-71/1 (д. Каршево).
• [66] «Кижи» КП-221/30, 221/32.
• [67] «Кижи» КП-201/26, 221/30.
• [68] «Кижи» КП-201/23.
• [69] «Кижи» КП-87/2.
• [70] Вишневская В.М. Резьба и роспись по дереву мастеров Карелии. С.71, рис.97.